Время на правду находится только в последний момент (1/2)

Мне снится старый друг, как снится плеск знаменсолдатам, что войну закончили убого.Я без него — не я, он без меня — не он,и если мы враги, уже не та эпоха.Мне снится старый друг. Он, как и я, дурак.Кто прав, кто виноват, я выяснять не стану.Что новые друзья? Уж лучше старый враг.Евгений Евтушенко?Старый друг?Небеса разверзлись, только вот вместо дождя – снег. Начавшись еще вчерашним вечером, снег, похоже, собирался проникнуть во все углы города и даже в дома. Застегнув плотнее куртку, Кагомэ рассматривала очередную снегоуборочную машину – как та ни старалась, а сугробов на дороге не уменьшалось. Надежда увидеть автобус быстро растаяла, зато появилась мысль попросить Нараку полететь над городом. Однако эту мысль Кагомэ быстро отогнала от себя.Подмерзая на автобусной остановке, Хигураши с тоской смотрела на заснеженные улицы, на которых не было видно ни одной машины, кроме снегоуборщиков. Вздохнула: за последние несколько часов она обошла все заброшенные уголки ближайших четырех кварталов от дома, а также часть памятных мест, где они бывали в детстве. Ничего не давало подсказки, где искать маму.На электронном табло около остановки наконец появилась надпись: ?Из-за сильного снегопада все автобусы отменены?. Что ж, Кагомэ с упрямой настойчивостью зашагала к следующему кварталу города. Дорогу осилит идущий.Нараку она заметила не сразу: среди больших сугробов, серых унылый зданий, редких прохожих мрачная фигура особенно не выделялась.– Саймеошу уже обыскали эту часть города.– Понятно.– Я подумал, что ты могла замерзнуть, – Нараку вручил ей термос. – Сота передал.– Понятно.– Они со стариком засели писать офуды.Кагомэ просто кивнула и налила себя чая. Нараку закатил глаза:– Кончай уже страдать не по делу.– Если бы я не стала упорствовать, всего этого не произошло бы: рано или поздно тебя поймали бы мюонны, а мама не сталкивалась бы с этими тварями.– Похоже, только я понимаю, что ты всё равно влезла бы в какую-нибудь другую сверхъестественную историю. Ты слишком упрямая.Мико не ответила. Плотно закрыв термос и положив его в сумку, заменившую порванный рюкзак, Кагомэ направилась дальше. Нараку почувствовал, как внутри раздражение и злость постепенно разрастаются.– Еще раз говорю: мои осы уже здесь всё обыскали.– Я услышала. Дойду до метро – оно должно работать – а там до Тосимы.– Зачем?– Мы там раньше жили, пока отец не умер.– Ты не услышала. С таким слепым поиском ничего не найдешь, даже труп.Кагомэ моментально развернулась и едва сдерживалась, чтобы не закричать на этого придурка. Он не понимает! И вряд ли поймет. Да и с чего бы ему понимать?– О том, какой я урод, я неоднократно слышал. Опустим эту часть, – Нараку едко скривился. – Что еще бесполезного ты мне хочешь сказать?– А что предлагаешь ты?– Подождать Саймёошу, выяснить что-нибудь про поисковые заклинания. А вообще, Кагомэ, твой дед прав: что ты будешь делать, когда ее найдешь?– Убедить…– В чем? – Нараку перебил. – У тебя мать с ножом кидается на людей, определенно "кукушка" не работает.– Повежливее!– Да к черту. Кагомэ, ты не продумываешь свои действия. Вот она на тебя кинется. Твои действия?Она не успела ответить: из кармана пальто у Нараку раздалась трель мобильника. Пока он доставал телефон и слушал, что говорит Сота, Кагомэ ловила себя на мысли, что вот именно этот полудемон с мобильником в руках уже не кажется чем-то из ряда вон выходящим.– Они со стариком всё подготовили для поимки мюонн. Просят тебя вернуться домой. Хигураши-доно передал тебе одно слово: ?Не дури?.Кагомэ тяжело вздохнула и двинула в сторону храма. Нараку было наплевать на ее мнение, поэтому молча перехватил ее за талию и взмыл в небо, не забыв использовать иллюзию.– Что есть? – Кагомэ влетела в гостиную, где дедушка с Сотой разложили готовые офуды. Нараку почувствовал себя несколько неуютно в комнате, теперь наполненной бумажками с сутрами. Немного подташнивало.– Вот эти офуды писал сам, эти– из архива, а на кресле – те, что копировал из сутр Сота, - дедушка моментально указал на три разные стопки на диване, столе и полу. – Дальше. Очищающей солью пользовалась в Сенгоку?– Не я, – Кагоме вспомнила одну старушку, которую они с друзьями встретили, пока ?приключались? по Сенгоку. Та просто раскидывала соль налево-направо. – но принцип работы знаю.– По идее, соль должна задержать любой дух,– дедушка продолжил размышлять.– По идее, нужно хоть что-то, способное заставить маму и мюонн застыть на месте, – добавил Сота, рассматривая отсортированное.И Кагомэ застыла, глядя перед собой.– Боже, какая я дура-а! – и стартанула к себе в комнату, где в шкафу в красивой коробке лежали старое хаори и потемневшие четки Инуяши.

Она смотрела на фиолетовые бусы. Они же останавливали Инуяшу.Они же останавливали!Остановят и сейчас.

Следующим жестом Кагомэ положила бусы в карман куртки. ?Если я правильно помню, то бабушка Каэде накинула заговоренные четки на шею Инуяше, а я просто озвучила стоп-слово. Нужно просто активировать четки?. Просто. Ага, как же.Перескакивая через одну-две ступеньки, Кагомэ пыталась вспомнить, как именно стояла Каэде и какие жесты она делала. Внизу у лестницы Хигураши увидела, как в тени у стены застыли две Саймеошу. В этот момент из гостиной вышел Нараку, который, увидев своих ос-шпионов, коснулся их и развеял.– Ты выяснил что-то? – Кагомэ не следила за своим тоном, поэтому вопрос прозвучал резко и хлёстко.– Да. Что Таюри-сан могла забыть на кладбище в северной части города?Кагомэ не успела ответить, вмешался Сота, тоже собравшийся выйти из гостиной, но тому мешал Нараку:– Там папина могила.– Если мюонны – души отчаявшихся женщин, да еще и потерявших свои семьи, то неудивительно, что она пошла к самому ?больному? месту, – дедушка заговорил из гостиной, – хотя я больше думал на район Тосимы.– Я тоже по этой причине подумала на станцию Тосима. – глядя на непонимающий взгляд Соты, Хигураши пришлось себя пересилить и пояснить: – Рядом с ней отца сбили.– Вы чего в проходе встали? В гостиную уж зайдите.– Сразу говорю: пойдем только мы с Кагомэ, – Нараку решил прояснить ситуацию. – Моих сил не хватит, чтобы прикрыть несколько человек одновременно.Кагомэ удивилась, но, судя по всему, ее эмоции родные не заметили. Странно, что он вообще говорит о том, что собирался их прикрывать. Темнит Нараку, но все вопросы потом.– Но..!– Сота.

Брат с обидой упрямо смотрел на Кагомэ. Наверное, что-то было еще в ее взгляде, помимо непререкаемого запрета, раз Сота тяжело выдохнул и ответил:– Хорошо, я останусь дома. Посмотрю, что есть в аптечке и подготовлю спальню. Маме определенно после такого надо спать, спать и высыпаться.– Спасибо. Правда, – Кагомэ постаралась сказать это мягко, – в Сенгоку разное было, я привыкла, но боюсь, что действительно не успею при опасности тебя закрыть и не подставиться самой.Сота просто махнул на нее рукой. Хигураши мысленно пообещала себе поговорить с братом потом.– Я беру все офуды, – Кагомэ указала на стопку бумаг на диване, – Есть еще что-то?Дедушка серьезно кивнул и вытащил из-под разрисованных бумаг маленькую коробочку.

– Засушенная лапка каппы. Одновременно и ловушка, и приманка. Против воли вытаскивает на свет нужный вид нечисти, а остальных выпроваживает из ловушки.– …– Вот не надо мне делать такое лицо, внучка, не вовремя! Если от артефакта не фонит энергией, это не значит, что он бракованный и его надо скормить Буйо!– Хорошо. Что ещё?– Где твои стрелы? И сколько их? – Дедушка внимательно следил, как Кагомэ кидает в сумку всё, что он с Сотой подготовил.– Из школьного клуба забрала стандартный набор. Десять стрел.– Нараку, обещай мне, что вы не будете чересчур рисковать. – дед перевел взгляд на него, – Любое сомнение – бегите. Я не хочу никого хоронить.Тот просто кивнул и вышел в коридор.Когда сестра в коридоре завязывала ботинки, Сота всё-таки решился:

– Кагомэ.– Да?

– Когда всё это закончится, обещай мне, что убедишь маму рассказать всё о смерти отца. Я достаточно взрослый, чтобы узнать больше о нём.– Хорошо. А потом мы с тобой поговорим, почему ты с нами не пошел в этот раз.И Кагомэ с переполненной сумкой шагнула вместе с Нараку в темноту зимней ночи. Она очень надеялась, что сумка не порвется в самый неподходящий момент.***Кагомэ ненавидела это кладбище. Слишком много серого. Серые камни, серые дорожки, серый дым от неприметных курильниц, если кто-то недавно приходил к своим. Поминальные облупившиеся курильницы Кагомэ особенно не любила: они быстро теряли свой изначальный цвет из-за сырости и тоже становились серыми.

Сейчас же белый цвет боролся с серым – снег накрыл кладбище, как и любое другое место в городе. Похоже, кто-то*успел только основные дорожки подмести. Хорошо, что семейная могила**не далеко расположена*** , а иначе пришлось бы с Нараку подлетать к ней.Едва ступив на территорию кладбища, мико достала лапку каппы из сумки. Школьный лук со стрелами висел за спиной, Кагомэ поправила сумку, висевшую через плечо и, закрыв глаза, представила, как наполняет лапку своей энергией, будто вот-вот зачарует привычные стрелы. Потом воскресила облик мюонн в междумирье, вспомнила нынешний облик мамы. Почувствовав тепло в руке, открыв глаза, Кагомэ увидела, как лапка каппы светится привычным ей ярким голубым светом.– Могла бы и сказать, что умеешь зачаровывать предметы, – Нараку прокомментировал … недовольно?

Кагомэ пожала плечами и зашагала дальше. Спустя несколько минут она заметила, как из-под могильных камней, запорошенных снегом, вылезают едва заметные тени, плывут над землей призраки… И идут мимо нее, не нападая, словно завороженные!– Как и сказал твой дед: лапка настроилась на один вид нечисти, остальные уже мигрируют.Хигураши снова не ответила: она следила за светом дедушкиного артефакта и шла вперед. Куда идут призраки – ей сейчас несколько безразлично.Мама важнее, с остальным разберется потом.В последний раз на могиле отца – стыдно признаться – она была два года назад. Дальше были школьные тесты и приключения в Сенгоку. Поэтому сейчас Кагомэ испытывала больше досаду, чем страх. Всё закончится хорошо: другого она и не хотела представлять.– Долго еще идти? – Нараку несколько подбешивало, что мико его слова игнорирует.– Нет. Поворот налево, до первого фонаря и направо до упора.– Надо же, мне ответили!– Не до тебя сейчас, помолчи, а? Пожалуйста.Нараку чуть притормозил и пропустил Кагомэ вперед. Всё-таки нервничает – еще один бой с нечистью, причем на порядок сложнее. Без вшивого Инуяши, который почему-то ей внушал больше доверия. Впрочем, это поправимо.Когда они приблизились к могиле Хигураши-сана, на слабо освещенной тропинке среди сугробов, в которые превратились дальние могильные камни, еле-еле угадывался снежный холмик, скрывавший под собой скорчившуюся фигуру.– Мама… - и голос у Кагомэ сорвался до хрипа. Девушка торопливо достала из сумки первую стопку офуд и положила их в карман куртки. На всякий случай. На какой именно – она предпочла не думать.Сгорбившись,Таюри-сан сидела на корточках напротив могилы мужа и чуть раскачивалась из стороны в сторону. Она не отреагировала на появление дочери. Ее длинные седые волосы касались земли. Несчастная смотрела на деревянную дощечкусбоку от могильного камня. Свет фонаря еле падал на сотоба с именем мужа.Тихим шелестом до Кагоме дошло: ?Они все мертвы…?.– Мам, мы живы. Я здесь. Сота дома. Дедушка тоже. – Кагомэ сначала решила просто поговорить, хотя рука в кармане уже держали стопку офуд.

– Нет, это только мне кажется, – прошелестел голос Таюри-сан, – Так уже было раньше. Ты мне уже это говорила. А потом оказывалось, что ты умерла. И Сота тоже. Я сейчас одна. Я давно одна. Я устала от ваших голосов.Кагомэ уже думала о том, что скажет, но есть фразы, которые всё-таки не для посторонних.– Нараку. Я справлюсь, правда. Но мне нужно, чтобы мы с мамой остались вдвоем.Тот злобно прищурился:– Делай, что хочешь, – и исчез.Девушка выдохнула и, набравшись смелости, впервые за два года стала рассказывать всё, как было и есть:– Мама, я ужасная врунья. Я лгала тебе неисчислимое количество раз.Шепот Таюри-сан прекратился.– По первости мне очень было страшно в Сенгоку, бывало всякое. Я была в плену у демонов, разбойников, оборотней. Однажды вот была в плену у Князя волков.Представляешь, мы всё-таки нашли с Когой общий язык. Вообще на нас часто нападали ёкаи. Порой Инуяша спасал меня в последний момент, и это действительно так. Но, мама, я жива и я здесь.Таюри-сан отвернулась от серого надгробия и скукоженной существом замерла, не мигая и смотря на нахмуренную дочь.– Санго – мастер боя с ёкаями, она охотник, у Мироку с блудливым характером был хороший монах-наставник, да и сам он многое изучает. Инуяша регулярно развивал техники для своего меча, а я … обычная девочка с ?веселой? предыдущей жизнью. Меня часто спасали. Часто оказывалось, что я не сильнее ребенка-кицунэ, владеющего иллюзиями и способного сбежать или подать весточку. Вот и всё. Я училась не быть обузой для своих. Потому что понимала, что рано или поздно моя слабость обернется против меня. Я училась прикрывать спину своим друзьям.

Подойдя поближе, Кагомэ положила лапку на тропинку и присела рядом с мамой. Она всё также неотрывно смотрела в лицо дочери, у которой, если быть честной, сдавали нервы. Всё-таки без ребят против нечисти бороться очень сложно. И атака мюонн это наглядно показала.– Я не жалею, что попала в Сенгоку. Тебе будет странно это услышать, но я люблю Инуяшу. Поэтому втихаря придумала, как его всё-таки ещё раз увидеть. Я собиралась пробраться в Сенгоку, но я совершенно не подумала о безопасности этого способа.