Время на правду находится только в последний момент (2/2)
Кагомэ дрожащими руками обняла маму, которая слушала, не пропуская ни одного слова, и смотрела, не мигая.– Мам, если совсем честно, у Инуяши был враг. Его звали Нараку. И теперь он живет у нас в доме. Иронично, но без него я бы не вернулась. Я виновата в том, что с тобой случилось. Пожалуйста, услышь меня. Наори за беспечность. Накажи посущественней – я всё приму, потому что это честно и правильно.
– Ты умерла…– Мама, разве мертвые обнимают? Надо возвращаться домой.
– Я вас уже потеряла… - голос мамы был едва различим.– Ты нас не потеряешь. Ты меня не потеряешь. Я готова остаться здесь насовсем, если… – Кагомэ сжала маму в объятиях сильнее, – ты сама мне не скажешь иного.Наступила тишина.
Кагомэ не знала, что еще сказать, разве только по второму кругу повторить все свои слова. Только она совсем не ожидала услышать тихое:– Ты обещаешь?– Да, – мико закрыла глаза. Похоже, это будет самое тяжелое обещание в жизни.Мама горько заплакала. Кагомэ чувствовала – еще чуть-чуть, и она сама расплачется. Чуть повернув голову, девушка заметила, что свет от лапки стал меркнуть. Стало не по себе.– Мам, послушай, давай встанем и пойдем домой. Там тепло. Тебе надо отдохнуть.Но тут Таюри-сан ее оттолкнула и попыталась напасть. Кагомэ вытащила несколько офуд и кинула в маму. Чуть заметно заискрило– Таюри-сан споткнулась, что позволило мико отбежать на пару шагов.Мама поднялась и застыла.– Я смотрю, ты любишь развлекаться одна! – Нараку появился за спиной моментально. – Разговоры не прошли, решаем вопрос грубой силой?– Только попробуй ей сделать больно! – прошипела Кагомэ.– Вырубать – не больно, тем более, что вариантов у нас не так много, – Нараку нахмурился, – Саймешоу передают, что на кладбище в разных точках появляются мюонны.
Лапка каппы притягивает один вид нечисти.Один вид.Твою ж мать.Таюри-сан развернулась и попыталась убежать, толькоКагомэ бросилась ей наперерез. Сугробы, откровенно говоря, мешали. Хоть снегопад с ветром прекратился, и то хорошо. Кинув еще одну офуду и заставив маму снова потерять равновесие, Кагомэ смогла ее настигнуть. Вот только сейчас та изловчилась и нечеловечески быстро побежала вглубь кладбища. И снег ей был ни по чем.– Нараку, мне нужно, чтобы ты поймал маму или направил ее на меня.Тот напустил ядовитый туман. Его клубы быстро заполняли пространство, вскоре достигнув деревьев и остальных линий могил. Нараку погнался за Таюри-сан, чтобы навести ее поближе к Кагомэ.А тем временем Хигураши вытащила бусы из кармана куртки. Крепко сжала их. Представила, как каждая бусина наполняется силой. В голове бегущей строкой мчалась мысль: ?Пожалуйста, мне надо сдержать маму, только сдержать, не более того, только для этого, пожалуйста?.И тут она увидела, как фиолетовые бусины, одна за другой, засияли.– Нараку! Сюда!!Чуть различимые тени впереди стали приобретать черты. Только Таюри-сан оказалась в нескольких метрах от дочери, Кагомэ швырнула четки и сложила руки, как это сделала бабушка Каэде тогда, два года назад, в чаще около Гошинбоку. ?Только бы правильно, только бы правильно, боже!?.Хигураши очень повезло, что в темноте, разгоняемой только тусклыми фонарями, она смогла попасть. Стоило только четкам коснуться шеи, как по кладбищу раздалось громкое:– Сидеть!!Таюри-сан резко упала на дорожку между могилами. Кагомэ поморщилась: одно дело, когда твердолобый полукровка с размаху об землю ударяется, другое дело – мама со слабым здоровьем.Подбежав к ней, она подняла женщину с земли, заставляя смотреть в глаза.– Мама, когда нам больно – мы живы. Мертвым никакая боль уже не страшна.Нараку сзади издевательски зааплодировал.– Мама, пожалуйста, – Кагомэ не выдержала – слезы сами по себе потекли по щекам.Четки погасли. Таюри-сан неволько дернулась.– Мне так за тебя страшно, дочка…Седые волосы стали медленно менять цвет. От облегчения Кагомэ всхлипнула. Она всё-таки достучалась.– Кагомэ, напоминаю: мюонны зависят от отражений,– Нараку снова вмешался, зависнув в метре от земли, – поэтому они могут колдовать только рядом с водоёмом. Здесь есть поблизости озеро или река?– Да, внизу холма небольшой пруд.– Плохо, твой успех вот-вот обломят. Смотри.
Между могилами стали появляться безликие мюонны – все как одна. У них слух, у Кагомэ – скорость, которой просто недостаточно. Они способны снова повлиять на разум мамы. У них быстрая реакция, у Нараку – иллюзии, ядовитые миазмы и осы.– Задержи их!– А у меня есть выбор? – и тот растворился в фиолетовом дыме.Кагомэ вытащила из-за спины лук и схватила первую стрелу, нацелив ее к ближнему ёкаю. Очищающая стрела осветила кладбище яркой вспышкой.– Сдурела!? – из клубов дыма рядом появился Нараку, который зажимал левую руку, – ты чистишь всех подряд!– Ты не регенерируешь! – вот теперь Кагомэ не на шутку испугалась.– Почему? Вот же я.– Раньше тебе хватало мгновения, чтобы восстановиться от такого удара! Ты не должен былвообще моего удара ощутить!– Ну знаешь ли, вы с Инуяшей неплохо постарались!Кагомэ опешила: Нараку впервые признался, что он стал слабее! Вдвоем, на кладбище, ночью, вокруг мюонны, рядом мама, которую надо защитить – самое, блин, время для таких признаний!– Кагомэ, что происходит? – Таюри-сан била дрожь.– Мам, я потом всё расскажу. А сейчас мы отсюда уйдем.– Как? – едко уточнил Нараку, – я не смогу одновременно нести вас и отбивать атаки этих.– Пробивай дорогу,– Кагомэ в очередной раз нахмурилась, – мы побежим с мамой за тобой. Я буду стрелять по тем, кто помчится за нами. Так я тебя не задену.Не ответив, Нараку молча швырнул миазмы в мюонн и вызвал Саймеошу. Осы жалили так больно, что по кладбищу в разных местах раздавались женские крики. И пока Саймеошу отвлекали внимание, они побежали. Кагомэ схватила маму за руку, а вот Таюри-сан испуганно заозиралась по сторонам.– Мама, смотри вперед! И только вперед!Боковым зрением заметив мюонну, которая вот-вот схватит маму за кимоно, Кагомэ толкнула ее за спину и выставила лук перед собой, ударив им по животу ёкая. Когда-то Кикио так и поступила с темной мико, отразив ее атаку луком, не прибегая к стрелам. Что мешает скопировать и просто направить духовную силу в виду ударной волны? Мюонну откинуло на несколько метров назад, и Кагомэ с мамой стали нагонять Нараку.На повороте на центральную аллею пришлось затормозить. До Кагомэ слишком поздно дошло, что их окружали. Одинаковые мертвые женщины появлялись и появлялись из-за деревьев. Жутковатое зрелище - столько народу, а лиц нет. От толпы отделилась одна из мюонн.
Нараку, сцепив зубы, в очередной раз вызвал ядовитый туман и окутал им всё видимое пространство. Кагомэ достала из сумки мешочек соли, быстро всучила его маме.
– Подойдут – бросай, поняла?Таюри-сан беспомощно кивнула: такой она видела дочку впервые.Тем временем Кагоме вынула остатки офуд.
Бой был коротким. Девять стрел с офудами на наконечнике сдержали ненадолго натиск призраков междумирия. Соль тоже закончилась быстро. В какой-то момент Нараку слишком далеко отошел от Кагомэ с Таюри-сан, чтобы им помочь. Женские белые кимоно замелькали перед глазами Кагомэ. Тихий ненавязчивый шепот проникал в сердце слишком вкрадчиво: ?Ты не спасешь?.
Она закричала, а мама упала в обморок. Кагомэ моментально бросилась к ней.Отшвырнув от себя очередную мюонну, Нараку обернулся. Тут до него дошло, что Кагомэ не успеет развернуться и ударить в ответ. В этот момент она крепко обняла маму, стараясь закрыть ее от мюонн. Она ждала удара, но его не было – ослепительный свет ударил из ниоткуда.Спустя мгновение Кагомэ увидела, как внезапно появившийся Сещемару следующим взмахом Тенсейги отправляет мюонн в мир иной. Три или четыре удара Тенсейги – и на кладбище не осталось никого из врагов.
Нараку быстро убрал миазмы. Над кладбищем снова появилось звездное небо.Убрав меч в ножны, Сещемару резко развернулся к Хигураши:– Я говорил, чтобы вы сидели тихо?