Глава 1 (1/1)

Портленд?— новый отель. Отель или мотель, в общем и целом, неважно. Те же прохладные холлы со стеклянными дверями, скользкие кафельные ступеньки и длинные лестничные пролёты. Машину поводит влево. Пальцы потирают переносицу. Эрика невольно задумывается ?насколько весенняя по шкале весенних температур весна в Орегоне??, но только утыкается подбородком в сложенные ладони. В Портленде?— на родине Тони Хардинг, и так далее, и тому подобное, и ещё многих замечательных людей?— наверняка погода куда хуже. Люди людьми, небеса?— небесами. Нужно держать перед глазами линию горизонта. В следующий раз ни за что не уступит своё переднее сиденье. В следующий раз даже сядет за руль. —?Вы меня обманули,?— она прислоняет подбородок к обтянутому чехлом креслу. За окном мелькает автомастерская с погасшей табличкой ?Орегон? и пара машин на домкрате. И растворяется размашистым пятном позади. —?Уже третий час прошёл с последней остановки. Я считаю секунды,?— и прибавляет. —?Хочу есть. Пицца… —?Пепперони… —?подхватывает брат, убирая с колен пейджер и стуча им по выдвинутому вперёд бардачку. Очередная кочка вздрагивает под колёсами. Эрика останавливает звуковоспроизведение на плеере, и дядя вовремя подаёт голос. —?Напоминаю, что всех недовольных я ем на ланч,?— Питер гордо выруливает со встречи обратно в ряд. Хоть лента дороги и опустела за последние пару часов, не хочется лишний раз светить номера в объективы дорожных камер. —?До Портленда ещё пару часов сверху. Ну простите, не я расставляю по миру пробки,?— он оглядывается на долю секунды. —?В колледж завтра успеешь, если прогуливать больше не будешь. Хоть не куришь больше? Картер потирает виски и в упор на него смотрит. Бесцветно. Еда, приятель. Пожалуйста. —?Я последний раз год назад,?— объясняет она почти на пальцах и вдруг оживляется. —?Прогуливать?! Дорогой дневник, меня оскорбляют… Что б вы так химию знали, как я её учу. Меня бы и в Стэнфорд взяли. Наверняка. За большие деньги. Просто не хочу,?— Эрика уклончиво жмёт плечами. —?В Портленде веселее. Охота, да?.. Спустя дорогу и тринадцать песен ?Led Zeppelin? она вообще не уверена, что способна на большие объяснения. Или доводы. Или всё вместе. Она знает, что скажет Питер?— по крайней мере, догадывается, но сквозь ткань кармана в рюкзаке нащупывает складной нож. Прикасается к штифту молнии, чтобы было осязаемо. Уже не воображаемые контуры через ткань. Брат наконец отключает кондиционер. Дым, пыль, скошенная трава?— если закрыть глаза, запахи с улицы становятся резче, а ритмичное постукивание ружей о стенки багажника?— громче. Чего в этом Форде только не было?— и чья-то кровь на окантовке окна, и заваленные апельсинами сиденья сзади, когда какой-то тип предложил ей ?дойти до фургона, чтоб можно было угостить апельсинами?, и ведь реально же угостил апельсинами. Это был, кажется, Новый Орлеан. Где там, интересно, Майклсоны? Орлеан на условиях сделки был территорией первородных вампиров. Убивать их нельзя?— вымрет целая линия. Помогла делёжка. —?Девятнадцать?— это несовершеннолетие, и ты не будешь охотиться. Это не твоя специализация, ты не стреляешь, и вообще… не пущу, пока я жив, так и знай,?— напоминает Питер на всякий случай. Выкручивает руль в обратную сторону, сворачивая на следующий дороги, и Эрика опять мыслями отвлекается на раскадровку за окнами. Если и умру, то только опять чего-нибудь не дослушав. Или пропустив технику безопасности при пожаре, отвлёкшись на пожар и на то, какой он ?красивый и контрастирующий?… —?…И пробовать не дам, и даже ты не сможешь меня уболтать,?— Питер оборачивается через плечо. ?Даже??— это комплимент. —?Да мне всё равно. Шучу, дядя. Портленд впереди, особенно вечерний и мартовский, для неё окрашивается в тёмно-лиловый оттенок, даже когда небо уходит в холодные цвета. В них вязнут звёзды. Красные вывески отелей и серый асфальт, музыка из бара на сырой улице и тёмная переулочная тропинка. В школе?— форма черлидерш, кисточки с бахромой на сумках и выпускные экзамены. В колледже пейджеры, Шевроле и Нирвана. Оружейные сумки и бестиарии. —?Не забывай, что твой отец… —?Я не мой отец,?— она безразлично ведёт плечом. —?Расслабьтесь, всё нормально, прикалываюсь же,?— и добавляет зачем-то. Чтобы успокоились. —?Люблю вас. Эрика отворачивается к окну. Жизнь?— странная лента. Повзрослеть пришлось рано, быстро перескочив через школьные сплетни, бесполезные обиды и слёзы. Она никогда почти не плакала. Не помнила, когда последний раз. Разучилась, как и чувствовать всё в полной мере?— темнота обнимала за плечи и поэтому успокаивала, и это было хорошее ощущение. В ней никогда ничего нет. Она не охотилась. Только практиковалась?— пока не запретили. Когда практика с винтовками отправилась ещё дальше, чем была, стала занимать себя химическими и биологическими курсами, чтобы в будущем пришивать, зашивать и перешивать конечности. Удобный ярлык белой вороны оставила себе. И плевать на него хотела?— если в жизни что-то идёт не так, как хочется, меняй, а если не можешь?— ищи выгоду. Ей с собой комфортно. Сама разберётся в том, что нужно и что нет, и как будто без умения стрелять и расчленять она выйдет из игры и бросит Арена, например, самого с собой. Все они такие сначала?— смелые и сильные. Как только ментально остаются одни после того, как всегда кто-то был рядом, всё уже не кажется таким вылизанным и гладким. Эрика прилипает взглядом к обочинам и разметке дороги. Ждёт табличку на въезд в город. И еду. Их отец не хотел ввязывать детей в своё дело. Хотел только осесть в каком-нибудь домашнем районе и взять в привычку готовку ланчей к школе, просмотр кабельного телевидения после работы, ежегодную диспансеризацию и походы с палатками. ?Ещё какую-нибудь несбыточную херню, да?. В планы Грегори Картера не входило многое, и он не сразу догадался, что вытравить из своей жизни прошлое охотника не получится. Даже после смерти жены и встречи лицом к лицу с конечной точкой чьей-то жизни. Доктора в родной Джорджии перепутали диагнозы и вместо рака диагностировали ей кистозную опухоль. А потом стало поздно лечиться. А потом стало поздно что-нибудь менять. А потом он решил, что можно таскать детей за собой в качестве ручных животных?— по штатам, городам и делам. Как будто так можно. Как будто можно было позволить себе ещё и сдохнуть в процессе, оставив их одних. В планы Питера Картера тоже не входило хоронить брата и брать на себя ответственность за жизнь ребят, старшему из которых исполнялось тринадцать. Возраст первой любви, простуды от промокших кроссовок и валентинок в феврале. Только дяде почти ничего не оставалось, кроме как поддаться его фанатичному желанию ?быть как папа?. Быть охотником, конечно, а нё мертвым. Ну, это как знать. Арена учили нормально, её оставляли в стороне сидеть над бестиариями?— ей всё время хотелось назвать их бестишмариями?— учебниками и новостными сводками в газетах. Учиться перевязывать раны и поступать на медицинский факультет. С ним всё ещё связывает только необходимость и воспоминания о детстве. О госпитале и койке матери. Не то чтобы достойные обстоятельства для жалости к себе. Сейчас скорее всё равно. Из самой прикольной работы?— присматривать за вампирами. Контролировать их. Новообращённые как дети?— запутавшиеся и потерявшиеся. С гормонами. С эмоциями. Учить их справляться. И, как бы между прочим, заставлять убираться в доме на сверхъестественной скорости. И красть бурбон. Тащить за собой на учёбу и пытать вербеной, пока не запишутся на лакросс. Сидеть на матчах, зная, кто выиграет. И, отправляя к какому-нибудь Марселю, называть своими детьми. Все теперь сравнительно легко преодолевать?— после смерти Грегори. Единственное, что хуже смерти Грегори?— смерть Питера или Арена. Такое не выключишь. С остальным сама справится. Отключит. Перережет нитку к этому остальному. Так или иначе, из них троих только Эрика была девушкой, а Питер и Арен взрослеть особо не хотели, и попробовали бы они без неё питаться в одних забегаловках?— и попробовал бы Арен копаться в прессе сам,?— ещё бы. Мать перед своей смертью взяла с неё обещание ?отговори от охоты отца, он тебя послушает?. А они с ним?— какая неожиданность?— рассорились как раз перед тем, как тот смотался на последнюю охоту и сдох там. И да, это было давно, и это не только её провал, но всё равно не надо было отказываться от ответственности. От своей, всё же. Прямой. И у неё из живых родственников дядя и брат?— могли бы даже не начинать охотиться, если бы она тогда заткнулась, и отец, может быть… может, бросил бы. Он был так близко, но не успел. Может, ей и стоило закрыть рот и его послушать. Он бы остался в номере. Наверное. Она могла его отговорить, но выбрала с чем-то там сорваться. Надо было быть дочерью лучше. Сестрой лучше. Они бы учились с Ареном в разных городах, как полагается, и забыли бы о своём конченом детстве. Если бы только Грегори не умирал. Если бы только этот грёбаный… Потом… сложно вспомнить наверняка, что было дальше. Эрика подменяла Арену отца, потому что он был восприимчивей к одиночеству и нуждался в чьей-то компании, одобрении, она не знает. Сложно вспомнить эмоции, последовавшие дальше. Сложнее понять. Легче даже не пытаться. Раз это сложно, с этим нужно работать, а на эту работу времени нет. ?Всё равно мой психологический возраст?— сто один?. Боевой характер всё же передался от отца. Но похожей на него Эрика быть не хотела. Просто?— унаследовать что-нибудь нормальное. Она в самые тёмные времена без оружия хранила под подушкой отвёртку, чтобы в случае чего врезать какому-нибудь оборотню?— хотелось верить, что это поможет. По крайней мере, за брата она точно и врежет, и второй раз, и третий?— ей не столько хотелось спасти себя в случае чего, сколько его, потому что в двадцать два Арен не мог ещё считаться профессионалом. Физически. Морально. Хотя хотел. И рисковать собой ради неё она бы не разрешила. Люди быстро привыкают к тому, что сам им внушаешь. Внушаешь, что тебе всё равно, и тебя считают безразличным. Внушаешь, что умеешь хорошо готовить, и они в это верят. И едят. Но сейчас всё прошлое скорее кажется забавным. Зациклишься на дешёвых драмах, и жизнь пройдёт так себе. Питер жив, Арен жив?— ещё чего? Семья полнее, чем у некоторых. Ещё и симпатичных мальчиков в девяностых выше крыши. Она сама себя утешала, развлекала и спасала, потому что игнорировать проблемы у неё получалось намного легче. Болтала в свободное время с хостесом и училась взламывать замки, на глаз определять пропорции лекарств и трав и зашивать колотые раны. Контролировать звонки. Мания контроля. Для видимости. Пускай это иногда безрезультатно, но пофигу?— её слова и обещания на ней, и разбираться с ними ей. —?Подъезжаем, подъём,?— Питер хлопает в ладоши. Выкручивает колёса машины в сторону?— протест эвакуации. Машину вместе с фальшивыми паспортами, без которых Арена просто не приняли бы за помощника шерифа в его двадцать два, тоже приходится время от времени менять в целях безопасности. Или менять номера. К счастью, в гараже у Грегори затерялась пара авто?— они уже наследство. —?Возьми синюю и зелёную сумки, держись у меня за спиной, особо не светись. Заплатим за номер просторнее, если найдётся, и не на первом этаже. Завтра пойдёте в колледж уже вдвоём. Привет первокурсникам. Она разбиралась с безлимитными кредитками по принципу ?кто, кому и какая?, перепроверяла имена с фотками, потому что иначе кое-кто может просто не поверить в имя ?Джессика? на карточке Арена. Большинство семей охотников и отдельных личностей так или иначе знакомы, сотрудничают или держат контакт, и среди них встречаются непризнанные хакеры. И мошенники. А у таких аферы с карточками и удостоверениями, за которые в реальном мире задирали бешеные цены, для благого дела ведутся бесплатно. —?Здравствуйте, мистер… —?сотрудница ресепшена в мотеле вставляет карточку в приёмник. Считывает имя, приподнимая брови. —?Мистер Дарси. Хоть бы два разных номера было. Хоть бы два разных. Аминь. —?В марте здесь не так много постояльцев,?— девушка что-то смотрит в журнале. Магнитофон на её столе бездумно и яростно шипит. —?У нас есть номер категории люкс… он сейчас пустует. Две комнаты, раздельная ванная и туалет, четыре кровати. Всем будет удобно. Не в этот раз. По крайней мере, всё могло быть хуже?— однажды номера под завязку были забиты какими-то туристами, и пришлось тусоваться в одной комнате, выслушивать крики на китайском и десять раз переигрывать ?камень-ножницы-бумага? за место на кровати. Да, светлые ночи были. Хотя сейчас и ночи светлее, и жизнь. Как будто траурную ленточку обрезали. Сумка шмякается на пол спустя три этажа и два поворота ключа в замке. Эрика что-то невнятно стонет, когда по онемевшим ладоням и плечам начинает подниматься тепло. Двигается в дальнюю комнату, волоча за собой рюкзак и толкая в сторону заглядевшегося на обои под белый камень Арена. Нормальный номер?— замечательно. Для счастья это всё. —?С дороги, шкет. —?Ты кого шкетом… —?Прости, пупсик. Картер выдыхает уже в постели и чувствует, как притягивает веки друг к другу желание отоспаться. В этой его машине с этой его ездой просто невозможно было даже подремать, зато в такой-то конуре… сквозь сон едва проталкиваются обрывки воспоминаний?— неплохие воспоминания, вообще-то. Не всё жизни идти полосами. Первый поцелуй на День Святого Валентина, майские предвыпускные контрольные в химическом классе, когда все разбредаются по домам, устало сжимая в руках рюкзаки, а ты гуляешь по пустым школьным коридорам. Ведёшь рукой по ряду чужих шкафчиков. А где-то в окрестностях шляются вампиры… Может, эта весна тоже выйдет сносной. У дяди, кажется, потребность во сне отключена. —?Как дела, студентка? —?гаркает Питер на всю комнату. Эрика вздрагивает и клянётся себе, что переедет?— соберёт шмотки и будет жить в коридоре. —?Спишь! И правильно делаешь. Это мне после трёх кофе не уснуть. Ты хотела поговорить наедине, кажется. —?А, так ты вспомнил,?— она с трудом приоткрывает глаза и изображает какой-то жест руками. —?Ва-ау… Я уже и забыла, но раз такое дело. Я что, уснула, получается? Сколько времени прошло? Часы отрывисто щёлкают секундной стрелкой. —?Полчаса. Не делай такой взгляд, страшно. —?Не буду, но ещё раз зайдёшь так ко мне?— убью и съеду,?— невнятно отзывается Эрика, потирая висок, когда дядя бесцеремонно грохается рядом. —?Зачем мы сюда приехали? Я перерыла все газеты и не нашла ни одного дела здесь. Разве что в Ванкувере и Милуоки были подозрительные статьи, но тогда нам стоило остановиться там, а не тут, и если это что-то тайное, не надо от меня скрывать?— просто скажи ?не твоё дело?. Это очень легко, если попрактиковаться. Что мы забыли в Портленде? —?Вот видишь. Ты внимательная, это тоже оружие. Она пилит взглядом стену, потому что хуже утешений в её картине мира только живые рыбы. Нет, правда, страшные ребята. —?Питер,?— последнюю букву Эрика выделяет. —?Здесь ещё давно заметили подозрительное повышение сверхъестественной активности. Оборотни и вампиры уже оставили бы за тобой цепочку трупов хотя бы животных, но тут что-то иное. Присматривайся ко всем, ладно? —?она выжидающе поджимает губы. —?Другие охотники думают, что это ведьмы, и мы не можем отрицать. Ведьмы?— одна категория, вампиры и оборотни?— противоположная стена. Со вторыми, к примеру, всё однозначно?— если убивают людей, работает принцип ?кровь за кровь?, не убивают?— не работает. Иногда, для чистоты эксперимента, попадаются семьи и целые стаи, питающиеся животными, к которым претензии имеют разве что сами животные. Многие перерастают фазу обращения и перестают вредить народу, и их обычно просто держат на прицеле. Да что там держат?— некоторых охотники и сами берутся перевоспитывать, вроде подростков-вампиров, у которых из-за обращения размываются ориентиры. С самыми спокойными даже устанавливают контакт и ходят вместе на древние элитные тусовки. Мы не охотимся на тех, кто не охотится на нас. Ведьмы хуже. Не все. Некоторые ковены?— особенно и подчёркнуто. Они на протяжении веков были уязвимы, зато теперь легко до них не добраться?— только с анти-ведьминским компонентом. Мандрагора или омела за него сойдут. Ведьмы не бессмертны: растут, взрослеют, стареют и умирают, но обходным путём и с помощью заклинаний обезопасили себя от человеческого оружия, и одна ведьма по-прежнему может без труда убить другую. Если другая?— это, конечно, не лидер. Но она и не станет. Некоторые ковены просто не трогали, с самыми нестандартными собирались и заключали перемирие, правда, на памяти Эрики это случалось буквально пару раз: с каким-то крупным сообществом ведьм, который расторгли ещё при жизни отца, и с небольшим кланом в Далласе. А он потом или распался, или завёл тайную подпольную жизнь. Первые вели себя мирно до того, как размахнулись на пол-Америки. Взяли за привычку портить жизнь окружающим, подчинять внушению городские округи, и последним аргументом ?против? стала новость о напряжённой обстановке внутри и странных традициях их близнецов. Охотники вставали на сторону не только людей?— они вставали на сторону всех тех, кто сам себе помочь не может. И перемирие не вышло. И их многие боялись. Ещё боятся, и наверняка даже некоторые члены ковена в обморок падают при виде главы?— он ведь весь такой крутой неуловимый придурок, который просто командует всеми злодействами и не пачкает руки. —?Нужно было ехать сюда, потому что кто-то что-то непонятное уловил? —?Эрика приподнимает подбородок. Скрещивает пальцы на своей коленке. —?Признавайся уже, что дело или плохо, или нам просто делать нечего. Эй, могли бы от безделья смотаться куда-нибудь… куда-нибудь в Монако. Питер молчит и прищуривается, как делает всегда, когда хочет уйти от ответа. Или подогреть интерес. Или что-нибудь придумать. —?Мы думаем, что дело в ковене Близнецов. Сказочные кретины. С ними даже этот херов мир расторгли. Отец его заключил и расторг, когда ещё был жив. —?Они живут по всему миру. Зачем нам было ехать сюда??—?она из-под ресниц смотрит на Питера. Снизу вверх, и всё равно надеется, что сковывающе. —?Их не так просто найти. Все близнецы постоянно прячутся за своей хвалёной невидимостью. —?Знаю,?— кривится тот. Близнецы. Слияние. Ещё одна причина, почему нельзя позволять им даже заводить детей. Это же сумасшествие полное?— ?привет, сынок, спустя лет двадцать ты кони двинешь?. —?Ну? —?Ну? —?Питер,?— напоминает Эрика, щёлкая пальцами. —?Рожай уже. Я не Арен, меня не обманешь. —?Мы думаем, что где-то тут может быть глава. Со смертью главы клана примитивно погибают остальные члены, но ковен Близнецов однажды едва не принёс в жертву всех своих ведьм, чтобы обойти проклятие. Отвязать жизни остальных от жизни лидера. Теперь с его гибелью бывшие соплеменники теряют силы и распадаются из-за пропавшей магической связи, которая прежде сшивала их вместе. Между прочим, первое условие выполнить не так-то просто?— глава прибирает к рукам силы целого ковена и автоматом становится могущественнее любого из них. А с такой численностью неудивительно, если день-другой, и он возомнит себя господом Богом. Обычно на публике почти не светится: видимо, нарабатывает таинственный имидж. Или очки к уважению. Но клан стоит превыше всего, и если ведьмам нужно безопасное место, они отвоюют эту безопасность у кого угодно. Убьют, выжгут клетки мозга магией и подвесят за лодыжки каждого, кто попробует мешать. Или устроят прилюдную экзекуцию несогласным. —?В Портленде? Это здесь? —?она закатывает глаза и нервно смеётся. —?Так и знала, что только вампиры богатые. —?От нас пока ничего не требуется, только попытаться смешаться с толпой, обосноваться и приглядываться к прохожим. В случае чего зовём подмогу из других охотников,?— Питер качает головой. —?Мы так долго с ними воюем. Если есть хоть один шанс встретиться нос к носу, используем его, а если нет, то хоть попытаемся. Очень многое всегда сводилось к Портленду. —?Ясно,?— резюмирует Картер. —?Получается, мы теперь обитаем здесь, я иду на дебильный медицинский факультет, да простят меня предки-медики, Арен идёт на свою философию, ты каким-то образом успеваешь ездить на охоту и мы просто выслеживаем этих чуваков? Это что, рай на земле? Дядя жмёт плечами. —?Как-то так. —?Если будет чего поесть, дело точно хорошо пойдёт,?— Эрика удовлетворённо складывает руки. —?Всё клёво. В номере прибраться и отлично. Что по твоим планам? —?Уеду через дня два, убедившись, что с вами всё в порядке,?— Питер всегда говорит так очевидно по-наставнически. Она всегда с этого смеётся. —?Твой брат будет возмущаться, но останется здесь. Ваше дело?пока?— развед-корпус. Позову кого-нибудь другого вместе с собой. —?Только отчитывайся, я с пейджером спать буду. Спасибо на добром слове,?— Эрика втягивает в лёгкие побольше воздуха. —?Не надо было бросать дом в Джорджии. В смысле, мотели?— круто, конечно, но там погодка была получше. —?Командирша,?— Питер выдаёт смешок. —?Ты скучаешь по дому? Она упрямо поджимает губы. Изображает какой-то жест ладонью в воздухе и опускает руку. —?Нет. Конечно, нет, и никто и не ждал другого ответа. Эрика обхватывает ладонью ручку двери, выскальзывая из комнаты в коридор и упрямо думая только о медицине, Орегоне и Тоне Хардинг. Тоня, Орегон, медицина. Можно в обратной последовательности. Без разговоров с зеркалом. Как это без разговоров с зеркалом? Это чувственный собеседник. —?Понятия не имею, есть ли вообще бог, ангелы, вся эта небесная канцелярия… —? Эрике уже даже смешно, но она вглядывается в зеркало в ванной. Рамку не помешало бы протереть. И такое хрупкое лучше не задевать?— нужно будет всё же переехать. Слишком много косяков для одного люкса. —?Но если всё это время ты меня слышал, когда я обращалась, наверное, мои слова уходят не в пустоту, хоть я и не верю. Прикинь, да? Арен бы не поверил, что я страдаю такой фигнёй, пап. Она стягивает резинку с хвоста. Тёмно-русые волосы щекочут плечи и лопатки. Медицина. Тоня. Мужчины из турецких сериалов. Позитивнее, Картер! —?Ты всё же меня защищал. Мы с тобой были такие дураки. Да и ты едва ли был бы рад видеть меня сейчас,?— Картер возмущённо перебивает саму себя. —?Но тебя никогда не было рядом, так что не тебе и судить. Рядом с Ареном тоже не было! Но я постоянно делаю чёрт знает что и жалею… и я держу всё в себе, говорю что-то не то, я уже не понимаю, чего хочу. Не могу даже привязываться, да и не хочу,?— смешок сам слетает с языка. —?Мне не одиноко, мне просто никак. Она косится на оправу зеркала. Та её передразнивает своей зеркально-оправной мимикой. —?Мне не хватает тебя, хоть ты и бросил нас тогда. И умер. Я ненавижу тебя за то, что ты умер, и вся эта охота была нашей общей ошибкой. Наша общая, да, но жива только я, поэтому я справлюсь, а ты нет. Судьбу определяем мы сами, и я не верю в этот весь предначертанный путь, потому что я сама всё исправлю. За тебя тоже, поэтому радуйся. Она венчает этим исчерпывающим ?радуйся? свою речь. —?Ладно. Что там дальше по программе после душа? Надеюсь, что не анатомия.*** Машина тормозит, прочерчивая на асфальте несколько угольных полос, и воротник кожаной куртки слетает с её плеча. Эрика просовывает ладони в рукава, разглаживает застёжку, хватая ремень сумки и вылезая из автомобиля. Напоследок салютуя Питеру и двигаясь к колледжу. В свободных рукавах становится прохладно?— утро. Арен тащится за ней, бесцветно разглядывая окрестности и вялую растительность весеннего Портленда, стеной окольцевавшую учебный сад. Кажется, они даже о чём-то говорят по дороге, но она забывает, о чём, как только они дают друг другу ?пять? и разворачиваются к разным корпусам. Народ только начинает подтягиваться к первым парам, толпясь кучками у дверей и мрачно кутаясь в толстовки. У ректора она что-то там плетёт про свои заслуги, мотивацию сюда поступать, кажется, ещё что-то мелет про психологию самыми сложными словами, которые только может подобрать. Ректор устаёт через двадцать минут. Тыкает пальцем в расписание пар на стене и отпускает на все четыре стороны. Хотя курс вполне конкретный?— к коридору. Чей-то силуэт вдруг выныривает из общей массы и прокладывает к ней такой уверенный маршрут, что она невольно хрюкает в кулак от неожиданности. Даже оборачивается на секунду, чтобы удостовериться, что к ней. —?Неужели? —?Эрика слышит только отголоски, но более-менее складывает из них слово. —?С ума сойти, Картер, какие люди! Её тут же стискивают в крепких объятиях. Эрика пытается стряхнуть оцепенение и выпутаться, но никакого выхода не находит, кроме как сдаться и нехотя опустить локти на чьи-то плечи. Ссылаясь на то, что запах одеколона кажется ей знакомым?— можно и поверить тому, кто узнал её первым. И переварить объятия, хотя они с братом лет десять уже не обнимались. Неуверенно хлопает по спине и надеется, что это закончится быстрее, чем кажется. —?Чувак,?— мягко намекает Картер. —?Ты так похудела, слушай. Тебя срочно нужно чем-нибудь накормить, у меня мать вот так не завтракает. Вы давно тут оказались, а? Мы с мамой пару недель назад приехали, кажется,?— его тон становится тише,?— это всё ведьмы. Вы тоже, да? Бо-оже упаси, и никто ведь не сообщит. —?Тео? —?Картер наконец поднимает взгляд. Вырвавшись из кольца его рук и вздёрнув брови. —?Серьёзно? Ты? —?она нараспев тянет гласную. —?Я и забыла, какой ты хорошенький! Она соскальзывает взглядом с пейзажа за его плечом. Вглядывается в лицо получше?— всё такой же очаровательный. Даже усовершенствованный. —?Я уже думал, ни с кем не удастся поладить,?— тянет он, едва не сияя. Светлые волосы только подтверждают метафору. —?На первом курсе только девушки были симпатичные, а дальше я не совался, но должна же когда-то закончиться моя холостяцкая жизнь. Во блин. Я уже хотел до конца дней один таскаться! —?Ты так и не рассказал матери? —?она смеётся. —?Ну даёшь, Тернер. —?Конечно, нет,?— фыркает Тео. —?Она с меня три шкуры спустит, если узнает, что я гей. Я её не боюсь, но это… жутко. Смейся-смейся. Ой, неважно, какое это вообще имеет отношение к делу? Ты сама как? Серьёзно, у меня тут есть вода и крекеры, я тебе отсыплю, если вдруг хочешь… —?Переживём пару, и отсыпешь,?— отмахивается Картер. —?Я, как единственный повар своей семьи, завтракала,?— и молчит пару секунд. —?Здесь из охотничьих семей только мы? Я и не думала, что на этот ковен придётся аж двоих отсылать для разведки. —?Не знаю, мне это дело не нравится, но,?— он выуживает из рюкзака термос и приближает к губам, пожимая плечами,?— пофиг.?Эти дети ведьм обычно учатся или в частных школах, кому никуда не попасть, или вообще на дому. В смысле, те, которые слишком известны. А остальные просто живут среди людей, делают куклу вуду всех, кто им не нравится, и ссылают в могилу учителей, которые ставят двойки. Классика. Мы так давно не виделись! —?Года два, да? А ты не с медицины? Я тогда тебе и мужа подыщу. Даже бесплатно. —?Неа,?— Тео кидает бутылку в рюкзак. —?Я с инженерии, у меня физика, боль и механизмы. Но ты не расстраивайся. Может, парочка лекций и пересечётся. Они давно были знакомы. С ним и его матерью Грейс?— их отец тоже покинул рано. Из-за дел и разъездов они общались редко, хоть пару лет назад и сошлись на какой-то охоте и вдвоём играли в ?змейку? в багажнике. ?Если вы имеете что-то против него, будете иметь дело со мной?. —?Никто не знает, сколько мы тут проторчим,?— не унимается тот, пока Картер машинально поправляет ему воротник,?— короче, вероятнее всего, нужно притереться к толпе, а потом уже пытаться копать под кого-нибудь. Спугнём, если так сразу начнём разгуливать по городу и кричать, что всем членам ковена Близнецов головы отрубим. Хотя я не знаю, под кого копать. По-моему, им просто нечего делать. Дел нет, и ссылают хрен знает куда. —?Спасибо тому, кто создал тебя такого замечательного,?— Эрика хмыкает. —?Питер со дня на день снова начнёт шифроваться. Да и ладно, не больно-то хотелось вникать в их эти секретики. —?Классика,?— подскакивает Тео от упоминания старшего Картера. —?Отличный мужик твой дядя. —?Доживёшь до двадцати одного, и он с радостью разопьёт с тобой свой любимый коньяк. Или бурбон. —?Я вообще устроился в бар,?— ну обалдеть чистосердечное признание. Эрика поднимает брови,?— Меня научили мешать текилу с водкой. —?Этот день всё круче,?— она мечтательно представляет текилу с водкой. Не пьёт, но представляет текилу с водкой. Наверное, тоже стоит устроиться в бар для разнообразия. —?В двадцать лет? —?Немножко подкорректировал дату рождения. Наверное, просто скучаю по бару, который мы с мамой держали в родном городе, и решил скрасить свою жизнь подработкой. —?Дай угадаю?— она понятия не имеет, что ты там работаешь. —?Подкусила,?— расплывается в улыбке Тернер. Картер бросает взгляд на часы, подскакивая на месте. Кивая Тео и хватая сумку. —?Я тебя найду, окей? Убегаю, пара! —?Крекера отсыплю, сказал же! Она вбегает в аудиторию, выдыхая и взглядом пробегаясь по незанятым местам, шмякает сумку на место в третьем ряду и сама приземляется рядом. Эрику ставили перед фактом с медициной, как и Тео поставили перед необходимостью натаскивать оценки по инженерным предметам. Потому что одной нужно было уметь перевязывать и зашивать раны, а второй был обязан учиться чинить машины, пока врачебной деятельностью занималась мать, но они, кажется, были совсем и не против. Хоть какое-то развлечение?— биология херова.

Тернер в их встречу пару лет назад всё свободное время занял претензиями к будущей профессии, не считая частью со ?змейкой? на старом сотовом. Эрика предлагала устроить бунт против родных и обоим поступить на юристов. Глядя на профессора анатомии и физиологии, она вздыхает.*** Лекция идёт кошмарно, и ей приходится задействовать все клетки мозга, чтобы вникнуть в обсуждения, и даже прочитанные книжки хреново выручают. Эрика уже мысленно готовит себя к участи Арена. Подбирает в голове убедительные причины не отчислять её после первого же опроса, но это всё быстро вылетает из головы, стоит ей выползти кое-как на университетский двор и облокотиться на дерево. Взгляд перебегает с одного студента на другого. Сканирует лица и вычленяет из толпы темноволосых платиновую макушку Тео. Желанием остаётся сымитировать обморок и поспать в лечебном корпусе. Сумка начинает неприятно тянуть плечо, и Картер съезжает ботинком вперёд, прислоняясь к земле. Раньше развлечением было разводить мальчиков на поцелуи, есть всё подряд и нихрена не учиться. Весёлые времена?— они все отваливали, когда узнавали поближе, или, точнее, не узнавали поближе, потому что на самом деле им не нужно было этого ?поближе?. А теперь вместо них анатомия, вместо прогуливания уроков?— почти даже ответственность. —?Почки застудишь,?— вырастает из ниоткуда Тернер. —?Глаза не закатывай. —?Спасибо за предупреждение, мамуля,?— отмахивается она в который раз за день и переводит взгляд на раритетное авто у ворот колледжа. —?Богачи, однако. Я думала, в этом захолустье из студентов две с половиной калеки. А, так и есть. Я, ты и мой брат. Он смеётся. —?Погоди, я только сбегаю в корпус за результатами теста. —?Тратишь перерыв, докапываясь до учителей с оценками? —?Выглядит слишком по-ботански? —?сдвигает брови Тео. —?Не, не, сейчас такое даже сексуально, шагай,?— Эрика машет рукой, задвигая случайно дереву локтём. —?Надеюсь, ты не вылетишь раньше меня. Её внимание перетягивает на себя мужчина, вышедший из авто. Она прищуривается, разглядывая накрахмаленный галстук и чересчур формальный наряд для места, где редко встретишь человека не в рваных джинсах. Хмыкает, отводя от него внимание и всё равно продолжая периферийным зрением коситься. Даже с расстояния видно пролёгшие вдоль лба и в уголках глаз морщины с указом на пожилой возраст, лёгкую проседь в тёмных волосах и до тошноты надменный взгляд. Мужчина брезгливо отряхивает плечи и складывает руки перед собой, облепляя взглядом студентов и вставая поперёк ходу её мыслей. Картер качает ногой в такт какому-то возникшему в голове ритму и улыбается своим мыслям. Слишком выпрямленный, как по линейке, слишком мрачный и слишком отчуждённый. Эрика приподнимается и шепчет, не оборачиваясь: —?Как думаешь, кто это? Может, какой-нибудь извращенец? —?Вполне возможно. Иди, спроси у него. Она пропускает смешок, а затем вдруг оглядывается и делает рефлекторный шаг назад. Тео же ушёл, мать твою. Как ты с такой памятью вообще собралась захватить медицинский факультет? —?Что? Он действительно на озабоченного смахивает,?— небрежно жмёт плечами незнакомый парень перед ней, опираясь на дерево, и машет мужчине рукой. —?Привет, милый, наблюдаешь? Тот устремляет взгляд прямо на юношу и едва заметно качает головой… а затем садится обратно в машину. —?Это что щас было? Вы знакомы? —?она и не замечает, как переходит к режиму допроса. Активизировался отец. —?Ну да, это мой дед, а ты попала в точку. Он фрик тот ещё. Эрика заводит за ухо перекрывшую обзор прядь волос и косится на парня впереди. Машинально сводя брови на переносице и прищуривая глаза, и отчего-то кончики губ сами приподнимаются выше. Симпатичный?— тёмные волосы и голубые радужки глаз, как и у неё, только всё немного темнее; когда поворачивается в профиль, слегка вздёрнутый ровный нос. Есть в нём что-то, сразу же показавшееся каким-то знакомым и тут же вызвавшее секундную ностальгию по времени, которого она толком не помнит. Что-то сумбурное, отделяющее его ото всех остальных, непонятное и противоречащее картине мира вокруг. Картер зачем-то задерживает взгляд на его синей толстовке, футболке с принтом, и задумывается о чём-то своём. Она моргает и поводит головой. —?Дед?! —?Такой он у меня заботливый. Приезжает, убеждается, что я ещё жив, расстраивается и уезжает. —?Ты с другого факультета? —?Я с медицинского факультета. —?А почему я тебя там не видела? —?А я так выделяюсь, что ты бы меня запомнила? —?ехидствует он. —?Хирургия. Сам выбирал. —?Я с экстренной медицины. Хоть с кем-то в этой жизни у неё программа сходится? —?Любопытность таких, как ты, в могилу сводит,?— философски тянет парень, непонятно к чему. —?Ладно, бывай, я передам твой комплимент. Семья порадуется. —?Имя у тебя хоть есть? —?она щёлкает пальцами. —?Мне не то чтобы важно. —?Кай. Значит, Кай. ?Моё тебе, наверное, не интересно?.