Эпилог (1/2)

Это уже даже не смешно, думает Федук, когда Алекс напротив него рассказывает что-то о том, что за этот квартал они хорошо потрудились. И косится так на Федю. Ну да, импровизированное собрание же в его кабинете сейчас проводится, а ведь Инсаров просто предложил кратко обсудить ситуацию за прошедшие три месяца после обеда. Договорился на свою голову. И при этом не ожидал, что с обеда в кабинете его ждал соулмейт — разгоряченный недавней стычкой, произошедшей для него в Питере (честно каялся, что не удержался и посягнул на Северную столицу, и кто тут ещё трудоголик, невесело хмыкает криминалист). Месяц вынужденной разлуки сказался на их встрече — когда Федя вошёл в свой кабинет, даже совсем не удивляясь тому, как Лёхе удалось попасть в участок незамеченным, тот уже смотрел на него абсолютно голодными глазами. Криминалист только мимоходом думает, что следы на камерах наблюдения надо будет подчистить, когда Узенюк улыбается ему и заявляет, что подчищать нечего, все сделано на высшем уровне. А потом — целует. Крепко, до припухших губ, татуированными пальцами властно держит за подбородок, не давая отстраниться, и Феде только и остаётся, что в перерывах вдыхать рвано кислород. Лёха голодный, жадный, ведёт руками с нажимом по пояснице, вынуждая прогнуться, от него пахнет порохом и кожей его кожанки, а дорогой парфюм этот запах только подчёркивает — Федя контрастно в привычном строгом костюме, но хватает его ненадолго. Пиджак летит куда-то на стул за рабочим столом, самого криминалиста усаживают туда же. Лёха улыбается шало, голодно, меж ног притирается требовательно, и Инсаров чудом давит в себе далеко не мужественный стон. Цепляется за плечи в скрипящей кожанке с силой, но стараясь не оставлять следов. Федук любит оставлять метки исключительно на плечах и шее, а иногда и на внутренней стороне бёдер, пока растягивает мучительно долго, до изнеможения, вспоминает Элджей и довольно скалится. Сам же он следы на соулмейте оставляет, где только можно — а потому сейчас позволяет себе сжать чужие бёдра, ловя удивлённый тихий стон на выдохе.

Федя думает, что трахаться в участке на его рабочем месте будет и грешно, и приятно — как бы подтверждая жти мысли, в выдвижной нижней полке стола находятся лубрикант и резинки, и Узенюк скалится довольно; расстегивает пряжку тяжёлого ремня на официального вида брюках (Федя приподнимается, чтобы позволить стащить с себя белье) и твёрдыми пальцами ведёт по незащищенной шее, расстегивая сразу три верхних пуговицы рубашки. Федя мысленно радуется, что не надел сегодня галстук — он не уверен, что у Эла на это хватило бы терпения.

— Помнишь, ты предлагал скрепить наше соглашение о взаимовыгодном сотрудничестве перепихом у тебя в кабинете? — Горячее дыхание опаляет мочку уха, пока Узенюк пробирается руками все ниже и ниже, сжимает бёдра жадно.

— Не думал, что ты тогда меня услышал, — смеётся криминалист, и щекочет пальцами загривок. Лёха ведёт плечами на такую незамысловатую ласку, жмётся навстречу, как кот. Он этой встречи, на самом деле, ждал, пусть и сексв кабинете Федука не планировал, это получилось почти что экспромтом: просто пересеклись взглядами, а метка родственных душ, кажется, погребает под лавиной чувств,

— Не только услышал, но и запомнил, — деланно важно кивает в ответ Сайонара бой, шепчет на ухо, накрывает собой и вместе с тем волной родного запаха, и метка заходится восторгом - как и сам Федя внутри. Лёша явно встрял во что-то по пути домой, понимает Федук по запаху пороха и тонкому, чуть слышному — меди. На проверку, на соуле ран не обнаруживается, из чего Федя делает вывод, что кровь чужая. Ну и хрен с ним, думает он, так даже лучше. Метками соприкасается с Элом, позволяет цапнуть себя укусом в поцелуе — Лёха все ещё иногда непроизвольно реагирует на соприкосновения метками, вздрагивает, и тормоза (и без того сейчас отключённые) ему срывает окончательно.

Они отрываются друг от друга, кажется, только тогда, когда по коридору слышатся две пары шагов и приближающиеся голоса. Инсаров тихо чертыхается и шепчет в пухлые губы напротив, пока большими пальцами водит круги по тазобедренным косточкам:— У меня сейчас мини-совещание. Спрячешься шкаф или?..— Я тебе что, герой-любовник? — Фыркает Лёха и внезапно очень компактно умещается под рабочим столом криминалиста. Федя чувствует горячее дыхание в собственную ширинку и пытается не слушающимися руками застегнуться. Лёха несильно шлепает его по рукам и знаками показывает, что рубашку лучше застегни, да пиджак накинь, бравый страж порядка. Федя хмыкает, но слушается — и как раз вовремя: в дверь его кабинета стучат негромко:

— Федь, это мы, по поводу квартала. Можно?Федук усмехается, поплотнее придвигаясь к столу так, чтобы не было видно расстегнутого ремня. Осознание того, насколько ситуация безумна, настигает не сразу, но когда приходит, то возбуждение только иррационально растет. И, видимо, не у него одного: метка обжигает теплом.— С каких пор, Буда, ты стучишься?— Ну мало ли, — Гриша входит в кабинет вместе с Алексом, пожимая плечами. — Вежливость, все дела.

— Привет, — кивает приветственно Алекс, — ну как ты? Не убился за квартал с этим округом?

— Как видишь, — Инсаров разводит руками, неловко улыбаясь. Верхние пуговицы рубашки он успел застегнуть, но в воздухе опасно искрит, да пахнет Лёшей: кровью, порохом, кожей и его парфюмом. У Буды хорошее обоняние и когда он это засечёт - не более, чем вопрос времени. Федя напряжённо ведёт плечами и думает, как бы друзей-коллег аккуратно выдворить. Учитывая, что на встрече настоял он сам. Чудесно.

— А вообще, — вдруг говорит Алекс, когда они с Будой садятся на стулья напротив Инсарова. — Как там Элджей в твоём округе? Я слышал, что он подозрительно затих.

— Может, в другой округ или город собирается перебираться, — задумчиво складывает локти на стол Федя и тут же чуть не подпрыгивает на стуле от неожиданности: Лёша, словно издеваясь за такое глупое предположение, медленно ведёт горячим языком по внутренней стороне бедра, мягко прикусывая нежную кожу. — Вообще, округ оказался вполне спокойным. За этот квартал, разумеется.

— И не сомневался, — хмыкает Гриша, складывая руки на груди. Алекс смотрит на него с интересом, и Буда поясняет: — Это же Фёдор Андреевич, у него и отъявленные криминальные элементы будут строем ходить.

Федуку хочется сквозь зубы процедить ругательство, чтобыл поблагодарить Буду за такую фразу — ну или на крайняк просто глубоко вздохнуть: словно оспаривая слова Гриши, что преступники при нем будут вести себя тихо-мирно, Элджей вбирает его член в рот. Сразу на всю длину не заглатывает, у него, как оказывается, рвотный рефлекс получше Фединого развит (к некоему сожалению Феди), но и этого сейчас хватает. Горячий влажный рот принимает его охотно, нагло чуть шершавым языком ласкает головку — и вместе с тем надо держать лицо, хотя Феде очень хочется глянуть вниз, чтобы посмотреть, как полные губы соулмейта растягиваются вокруг его члена. Греховная, должно быть, картина, но криминалист стойко держится — вместо этого продолжает беседу с коллегами. Они успевают обсудить наркотрафик в округе Инсарова и сравнить с тем, какую статистику по нему принесли в головное управление, где работает Алекс. Тот только цокает — цифры не сходятся, кто-то пиздит на Федука, преуменьшая масштабы реального трафика и это может хреново сказаться на репутации всего участка, за который головой отвечает Алекс и в котором работает Буда. Гриша достаёт из папки какие-то бумаги, они думают, где же сработал ?глухой телефон? — параллельно с этим, Лёха пускает низкий и тихий стон-вибрацию, вобрав в рот ствол. Федю едва ли не подбрасывает на стуле, но он вовремя кашляет, чтобы это скрыть и снова возвращает внимание коллег на бумаги. Все бы ничего, но в этот момент Узенюк надавливает ниже смазанными пальцами, проникая пока на глубину фаланги. Феде хочется взвыть, достать соулмейта из-под стола и... когда к первому пальцу добавляется второй, Инсаров близок к тому, чтобы кого-то убить. Возможно, себя. Со стыда. Алекс странно на него смотрит и спрашивает, все от у него в порядке, но криминалист только качает головой и говорит, что не выспался. Гриша на это показательно молчит, но смотрит как-то с подозрением — и сам же переводит внимание их непосредственного начальника, Алекса, на неоднозначные махинации с бюджетом головного офиса в июне, на которых взгляд его остановился только вот буквально сейчас. И Федя другу сейчас искренне благодарен, потому что Эл и не думает останавливаться: мягкие губы на члене ощущаются просто преступно, а когда он старается не закашляться, невольно делая глотательные движения и принимая в рот глубже, Федук вцепляется в ручку стула с такой силой, что белеют костяшки. Благо, коллеги этого не замечают, увлечённые таблицами экселя на его мониторе.Это — одновременно и хулигантство, и издевательство чистой воды, так Федя думает, пока абсолютно пустым взглядом пялит в бумагу перед собой, тщетно заставляя себя хотя бы попытаться что-то на бумаге понять. Получается откровенно хреново — Леха под столом внезапно целует под колено, где криминалисту всегда нравится.— Так что думаешь, Федук, — вырывает его из тщетных попыток что-то прочесть Буда. — Махинации с бюджетом могут быть связаны с клеветой на твои результаты?

Федя в этот момент как раз кидает взгляд под стол, чтобы там столкнуться со взглядом темных карих глаз и залипнуть на то, как пухлые губы блядски тянутся вокруг его члена.

— Я думаю, — он переводит взгляд на начальство и прочищает горло, потому как голос внезапно становится хриплым, а Лёха, словно издеваясь, вцепляется ему в бёдра, сбавив темп и лаская как-то лениво, неторопливо. — Что прежде чем гадать, надо поболтать с секретарем головного офиса. Слишком много совпадений, что и бюджет не сошёлся, и в моих результатах чертовщина какая-то. Алекс, кто у вас там?— Хм, — босс задумчиво кивает. — Новичок вроде как раз. Тебе дать контакты?— Давай, — Федук благодарно улыбается, когда на бумажке перед ним появляется номер телефона. — Как зовут?— Егор вроде, совсем зелёный ещё, — пожимает плечами Буда, — но уже в головном. Думаешь, он чего попутал?— Не знаю, — отрезает Федя, и он почти благодарен за то, что Эл берет неторопливый ритм, расслабляет горло и насаживается на собственный максимум. Горячие татуированные ладони держат за бедра, не дают двигаться, но Федя и сам не дурак: начни он сейчас толкаться в расслабленное горло, это по-любому привлечёт внимание коллег. Тяжёлый член ложится на мягкий язык, и Федук выдыхает сквозь зубы. — Но поговорить с ним определенно стоит.

— Ты прав, — кивает Алекс, уставившись куда-то Федуку за спину, в окно. — Сам свяжешься или я?

— Ты слишком важный шеф, — пожимает плечами криминалист, — но вместе с тем и его непосредственный начальник.

— Ну, ты ему тоже не седьмая вода на киселе, — фыркает Алекс. — В переносном смысле, конечно.(На этом моменте Федя едва ли язык не прикусывает, потому как губы Сайонара боя мстительно сжимаются и мягко давят по всей длине ствола, а кончики зубов прходятся по головке: мол, че за пацан там не седьмая вода на киселе?)

— Ты тоже его начальство, пусть и косвенное, парнишка же и с твоего округа документы принимал, — барабанит пальцами по столу Алекс, заканчивая мысль. — Ну так что думаешь?Федя думает, да ну все это к чертям. Хочется Лёшу достать из-под стола (или самому к нему спуститься) — и ебись этот неизвестный Егор лесом, пожалуйста-блять-спасибо.

Вместо этого криминалист только головой качает (и радуется мысленно, что от природы не краснеет — Элджей в этот момент снова ускоряет движения языка на члене, видимо, осознав, что некий Егор ему не соперник):— Я свяжусь с ним в понедельник, идёт? Если не выгорит, сообщу тебе и ты, если что, пробьёшь. Как такая идея?— Годная, — улыбается Алекс. — Что ж, если этот вопрос мы решили, остаётся только...Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, уходите, горестно думает Федя, когда к двум пальцам в заднице добавляется третий, а член, наконец, проходит настолько глубоко в глотку, что криминалист чувствует, как Лёша утыкается носом в самую его кожу бедра. Снова хочется глянуть вниз, оттянуть за светлые волосы, направить — только вот руки Федук опасливо держит либо на столе, либо на подлокотниках рабочего кресла. Если он не выдержит и таки потянет Лёху на себя, где гарантия, что тот не закашляется? А это объяснить коллегам будет уже гора-аздо сложнее.

Они ещё некоторое время обсуждают мелкие происшествия за квартал — Эл под столом только фыркает мысленно, а в реальности же контролирует собственное дыхание. Спина начинает затекать от неудобной позы, а челюсть — ныть. Но что ни сделаешь ради того, чтобы выбить соулмейта из колеи! Признаться честно, Федя смущался абсолютно мило, пусть и стебался потом в отместку. Сейчас же, из-под ресниц глядя на то, как крепко пальцами криминалист сжимает край собственного стола, Лёха подумал, что на этот раз стебом дело не ограничится, точно нет. Сайонара бой, конечно, мог бы и до дома подождать, но так некстати вспомнилось, как после их примирения Федук шептал на ухо, что было бы забавно скрепить их сотрудничество на его рабочем столе. И предложил он тогда разложить соула совершенно бесстыдно, пусть потом об этих своих словах и не напоминал потом. Лёха все равно запомнил, внутренне похмыкал на такое заявление, но задумался.

Доблестные стражи порядка ещё некоторое время обсуждают что-то, к делу уже не так относящееся, позволяют себе усмешки — под конец Федук кивает Алексу, мол, в понедельник вызвонит Егора и сообщит; тот кивает Буде, мол, проверь ещё раз, имеют ли место быть несходки в бюджете, пожалуйста-спасибо. На этом встреча, слава всему святому (учитывая положение Федука — фраза скорее богохульственная), плавно заканчивается. Друзья и, по совместительству, коллеги покидают его кабинет, на прощание неформально помахав. Выходящий вслед за Алексом Буда, правда, кидает неоднозначный взгляд на стол и, широко улыбнувшись, подмигивает.