Глава 7. Откровение. Часть 2 (1/1)

10.31.201189 Paul St, Shoreditch, LondonEC2A 4NQЛоки. Он был Локи, и ему нужно вжиться в эту роль, а не отвлекаться по пустякам. Даже несмотря на то, что творится вокруг. Всё хорошо… всё будет нормально. Нет у них никаких доказательств, и никак не выйдут на него. Он поднимает взгляд вверх и всматривается в непривычно светлые глаза из-за того, что теперь его волосы были чёрными, как крыло ворона.Найти общий язык с Крисом удалось процента на три. Может, на семнадцать, из Тома был плохой аналитик. Он знал, что, даже если Хемсворт придёт в себя, тот не будет настолько сильным, чтобы сорвать изголовье и убежать из дома. Тем более, когда у него действительно трещина, потому что вывих с двадцать второго числа уж точно бы прошёл, когда у него было сотрясение непонятно какого характера, когда он был под таблетками, что расслабляют настолько, что, дай бог, вспомнит своё имя.Часы шли с трудом. Вернее ночи. Днём ещё более-менее можно было как-то отвлечься… отвлечься на Криса, с которым было интересно забавляться. Да. Да! Чёрт бы его побрал! Тому нравилось играть с Хемсвортом, который так и пытался то ударить, что прибить, то как-то словами вывести из себя. Какими же усилиями надо обладать, чтобы сдерживать себя и не отрезать тот же палец… или язык. Или ещё что-то, что не так важно для жизнедеятельности. Но как бы там ни было, Хиддлстону нравился этот мужчина, нравился целиком и полностью, так что было бы прискорбно лишать самого себя чего-то малого.Да, ночью было сложнее всего, потому что, во время ослабленного контроля не столько над своим телом, сколько над всем разумом, вылазило на свет то, что вовсе не хотелось трогать. Как раньше, когда его мать была ещё жива, когда он должен был оставить свою карьеру, чтобы заниматься ею и помогать, когда его жизнь скатилась настолько низко, что, казалось, даже дно находится выше. Ночью пробуждались те монстры, которые существовали у него под кожей, которые так же дышали, как и лёгкие, которые двигались так же, как и руки, которые прорастали глубже в тело, оплетая своими щупальцами из слизи сердце, почки, желудок, беря под контроль весь организм, и выпуская наружу шипы, чтобы защитить своего носителя. Ненормально. Ненормально настолько, насколько может быть, потому что мозг?— единственное, что осталось нетронутым?— стал падать под напором.Накручивал ли себя или оно само получалось так, потому что было естественным? Том не был паталогическим маньяком или каким-то… таким криминальным, поэтому и волновался. Переживал настолько, что ночами перестал высыпаться. Каждый шум за окном казался подозрительным, словно какая-то машина подъезжала к дому, и Хиддлстон лишь чудом не подрывался с места к окну, чтобы убедиться, что никакой полиции нет.Дни. Ну, не такое уж и ?дни?, потому что было только воскресенье, половина воскресенья, и часть понедельника. Крис пришёл в себя и долго пытался собраться с мыслями, с тем, что он и кто он?— о, Том это знал. Тут не нужно было видеть, чтобы знать, какое бывает состояние после наркоты, что, видимо, была пока ещё экспериментальной. Плевать на это, ведь главное, что эффект был хорошим. Хемсворт действительно выглядел, как пьяный, который несколько дней кряду не слезал с бутылки, и боролся с тем, чтобы снова не закрыть глаза и не провалиться в сон. Томас пристально наблюдал за каждым морганием, за каждым глубоким и медленным вдохом, за тем, как Крис то сжимает, то разжимает пальцами, чтобы ощутить свою силу вновь. Слабый, прекрасно слабый, что вызывает еле заметную дрожь в коленях и вяжет слюни. Хемсворт перебирает ногами, как будто это поможет ему подняться, пытается перевернуться на бок?— видимо, спина болит от одной позы, на что верёвки натягиваются почти что до предела, не давая нормально пошевелиться.Видеть таким Криса было идеальным времяпрепровождением за последние дни?— сразу поднимается настроение, потому что его месть стала полноценной. Хиддлстон, по правде сказать, имел смешанные мысли по поводу того, как ему вести себя дальше и что делать, потому что одно дело — прокручивать в голове всё то, что может сотворить, а второе?— воспроизвести это в реальность.—?Мы должны поесть.Том говорит мягко и спокойно, словно ничего не произошло, и садится на кровать рядом с Хемсвортом, который, вспомнив, что случилось накануне, резко, насколько это было возможно в его положении, дёргается в сторону, пытаясь быть как можно дальше. Они уже это проходили… Хиддлстон закатывает глаза и берёт небольшую глубокую тарелку, размешивая кашу. Да, он даже сварил ему кашу и добавил паштет?— забота должна быть полноценной, если хочет, чтобы Крис прожил подольше.Набрав на ложку немного каши и выловив кусок паштета, Том проводит серебряным низом по ободку тарелки и подносит к губам Хемсворта. Молчит. Ни единого слова с момента, как пришёл в себя… Хиддлстон вспоминает своё состояние после таблеток, которых мог за раз съесть и три, и пять штук, из-за чего после мучился с головной болью, жаждой, однако говорить?— говорил.—?О, прости, совершенно вылетело из головы за ночь.Томас всё сильнее и сильнее вживается в выбранную роль?— заботливый родственник. ?Или любовник?,?— тут же подсказывает внутренний голос, который не решил вылезать на поверхность и становиться привычным уже нечто. Хиддлстон на такое молчит и ставит тарелку на тумбочку, откуда берёт заранее приготовленный стакан воды, в котором растворил средство против похмелья… Лучшее, что может быть после таких таблеток, даже сильнее, чем обычные анальгетики от боли в головы.—?Давай, твоей голове станет легче,?— Том пытается просунуть руку под затылок мужчины, чтобы поднять голову вверх, на что Хемсворт ведёт ею, не давая собой ?руководить?. —?Не упрямься. У тебя же болит голова, а я хочу помочь.

—?Помочь? —?слишком хрипло спрашивает Крис и слабо улыбается. —?Катись к чёрту, Хиддлстон.—?Нельзя такое говорить,?— он цокает языком и предпринимает вторую попытку поднять чужую голову. —?В кружке на два глотка. Не будь маленьким мальчиком, иначе придётся вести себя соответственно твоему поведению.Его не особо слушают, что разочаровывает. Том тянет волосы Хемсворта на затылке, из-за чего тот заметно сжимает зубы и едва слышно болезненно шипит. Наверное, в его голове сейчас много всего ?лицеприятного?, что хочется сказать в ответ не только на угрозы, но и на прямое вредительство, но ведь жизнь и собственная целостность куда важнее. Хиддлстон прижимает край стакана к губам Криса, аккуратно наклоняет, чтобы он не поперхнулся и вода не замочила постель, и… радуется. Действительно радуется, когда Хемсворт делает большие глотки, чтобы быстрее справиться с жидкостью.—?Хороший мальчик,?— улыбнувшись, Хиддлстон отпускает волосы мужчины и отставляет стакан, чтобы взять тарелку. —?Видишь, и не нужно злить меня. А если снова попробуешь ругаться, то я отрежу тебе язык. Всё равно ведь можно кормить тебя через капельницу,?— он видит, как Крис вздрагивает, представив себе, что это будет взаправду, что ему вцепятся в язык, чтобы оттянуть его, и грубо откромсают остриём ножа, заставляя захлёбываться криками и кровью, и Том, усмехнувшись, снова набирает на ложку кашу с паштетом. —?А теперь мы с тобой поедим, как нормальные, цивилизованные люди.Хемсворт тогда медлил. Медлил настолько, насколько это было позволительно в его положении, и Томас понимал его, потому что… если бы был, не дай бог, конечно же, на месте мужчины, то сам бы подумал, что ему что-то подсыпали в еду. Яд какой-то, или что-то со снотворным действием, а может и более страшное. Хотя-я… возможно ли что-то страшнее, чем яд? Том сомневался, как и сомневался в линии поведения, которую выбрал.Поздний завтрак растягивается почти что на полчаса, если не больше. Хиддлстон спокойно, мерно, не сказав ни слова, чтобы поторопить, кормил Криса, после даже вытер ему рот салфеткой, на что получил гневный, прожигающий взгляд. Ничего, со временем он смирится и примет то, что его судьба?— быть в этом доме и слушаться, а не пытаться делать что-то из своих планов.С новым уколом Хемсворт… снова стал буянить. Почти что орал, словно это могло помочь и кто-то бы услышал (ну да, услышали птицы и, возможно, какие-то мелкие грызуны, если находились достаточно близко к дому), пытался приложить больше усилий, чтобы вырваться, пытался даже укусить, когда понял, что ногами ничего не добьётся, но игла всё равно вошла в шею и позволила раствору проникнуть в тело, расслабляя его. Хиддлстон растворил всего одну таблетку, ему не нужно было, чтобы мужчина снова заснул, а вот расслабленный, не в силах дать отпор?— другое тело.Томас видел, как буквально за какие-то пару секунд Хемсворт становится менее активным, почти что пассивным, — отпор давал слабо, говорил более тихо, пусть хотел сделать совершенно другое. Хиддлстон только в таком состоянии мужчины осмеливается отвязать его от изголовья, чтобы после усадить. Не всегда же лежать, ему ещё не хватало, чтобы Крис заработал пролежни.—?Ублюдок,?— лениво, как будто целый день занимался физическими нагрузками, выдыхает Хемсворт. —?Я сдам тебя полиции.—?Конечно, Крис,?— Том довольно бережно поправляет одеяло на мужчине, не сталкиваясь уже ни с каким сопротивлением, и пододвигается ближе к нему, кладя руку на колено. —?Полиция ни разу не выходила со мной на связь. Полиция вообще не ищет тебя, дорогуша, ты никому не нужен,?— на губы опускается недобрый оскал.—?Не равняй всех по себе,?— Хемсворт отодвигает ногу, довольно заторможенно, как и говорит, чтобы только не чувствовать прикосновение к себе. —?Если ты такой уёбок, что некому переживать о тебе, не значит, что с другими так же,?— он тяжело вздыхает и отворачивает голову.—?Ну-ну, не ругайся,?— подавшись вперёд, Том ловит пальцами светлые пряди, сжимая их. —?Тебе бы витаминов каких-то, а то волосы как солома.Мог разбрасываться деньгами. Теперь да, когда ему пришла первая часть от обещанного гонорара. Заплатить банку? Плевать. Пока они его не трогают, то и сам не полезет к ним, поднакопит и всё единой суммой выплатит. О-о, эта сумма была довольно большой, уж давно он не видел столько на своей карте, однако Хиддлстон не спешил тратить их. Всему своё время.Роберт сбросил сообщение, что в ?СС? будет проходить первая читка и что нужно быть обязательно, чтобы нормально познакомиться и вообще узнать в лицо коллег по ?цеху?, поэтому с утра пораньше...Пораньше для себя Том в очередной раз разводил так называемый раствор, надеясь, что на двух таблетках Хемсворт проспит до его прихода. Борьба была более сильной, чем вчера, Крис почти что смог вырваться, смог подорваться с кровати, однако почти сразу же упал?— Хиддлстон с силой толкает его обратно на кровать и даже умудряется перевернуть его спиной кверху. Пусть и была сила вырваться?— мгновенный порыв, что израсходовался моментально. Да, пусть мужчина и был тяжёлым, но Томас довольно легко, перевернув его и сев чуть выше ягодиц, вжимает его голову в кровать и, откинув волосы, довольно сильно и быстро вонзает иглу в открытую шею. Будет синяк, но Хемсворт должен понимать, что у всего есть последствия.Встреча была назначена на два часа после полудня, поэтому, решив показаться в глазах Дауни-младшего довольно ответственным и тем, на кого можно положиться, Томас решает потратить деньги на покраску волос. Видеть себя полностью чёрным было… неожиданно?— глаза приобрели более зеленоватый оттенок, как будто он был в расслабленном состоянии, черты лица стали более острыми, а кожа бледной, словно рождён благородных кровей. Нужно было перекраситься раньше, может, больше бы успеха было, потому что фактура стала лучше.В ?СС? было многолюдно. Удивительно, как Роберт смог договориться с ними, чтобы те выделили самый большой свой зал и чтобы никто не проводил сегодня ?левые? кастинги. Актёров было… не то что много, но большая часть была неизвестна для Хиддлстона. Взгляд довольно быстро находит Джейми, которая улыбается ему и которой он возвращает такую же улыбку, пусть она и была наиграна, и Том садится возле неё. Как будто хорошие знакомые, как будто знают друг друга не первый год, потому что разговор завязывается сразу, и он такой… лёгкий. И будь Хиддлстон другим человеком, то точно бы завёл с ней дружбу, как и с Хемсвортом, а не похищал его и держал на наркоте.—?Тебе идёт этот цвет,?— Александер придвигается ближе к мужчине и ловит чёрную прядь волос. —?О, так ты прямо с покраски пришёл. Они мягкие пока ещё,?— на непонятливый вопрос отвечает Джейми. —?Значит, ты уже во всю готовишься к роли?—?Всего себя отдаю ей,?— Том негромко смеётся и окидывает взглядом всех присутствующих, которые ждали Роберта.—?Можешь не искать его взглядом?— Хемсворт так и не явился. Полиция взялась за дело, потому что агент подал в розыск… Тебя разве не опрашивали ещё?—?Нет,?— хмуро отвечает Томас и сжимает кулаки под столом до боли от впившихся ногтей в ладони.—?О-о, тебя ещё ждёт этот увлекательнейший час в твоей жизни, когда два здоровых мужика будут повторять вопросы по десять раз. Они решили опросить всех, кто был тогда на вечеринке.—?Флаг им в руки.Голос Хиддлстона беззаботный, когда внутри он начинал сгорать от паники, которая подступила столь быстро. Полиция. Полиция взялась за это дело, потому что агент Криса подал ?заявление?. Конечно, этого стоило ожидать, даже намного раньше, но Том всё равно не был готов к такому развитию событий. Если слишком перенервничает на допросе, то его сразу же раскусят и поймут, что именно он похитил Хемсворта.Том упускает момент, когда к нему придвигаются ближе, и удивлённо отмечают о том, что на его лице тоналка. Отшутиться удаётся довольно легко, потому что в ?нелепый случай с девушкой, которая после ночной прогулки в уборную устраивалась под одеялом так, что зацепила его локтем? верят сразу же, но сам Хиддлстон напрягается сильнее. Да, синяк за день никуда не делся, и пришлось вспоминать навыки накладывания грима, из-за чего едва заметно, но всё же было видно более тёмное, чем сама кожа, пятно.Разговор довольно ненавязчив, ему легко играть роль отзывчивого и готового на контакт человека, пока перед ним, на другой стороне стола, не отодвигается стул и пока взгляд не замирает на… нём. Те же широкие плечи, тот же разрез глаз, нос, губы, телосложение, только волосы более короткие и тёмные.—?Портман не будет сегодня. Куда же ей, этой великой актрисе до нас,?— пробивается через вату в ушах в его сознание голос Джейми. —?А вот, кстати, Лиам, брат Криса. Он вместе с агентом всполошились, что Хемсворт пропал, а Роберт решил, что будет дураком, если упустит Лиама.Брат. Брат Криса. Здесь. Лиам замечает довольно пристальное внимание к себе и, улыбнувшись, приветливо поднимает руку. Слишком похож на Криса. Слишком близко подобрались к нему. Том, понимая, что слишком затягивает, убирает удивление в собственных глазах и кивает головой Лиаму. Он должен… Твою мать! Что он должен?! В такой ситуации… Кристофер не говорил, что его брат здесь, в Лондоне, сам Хиддлстон совершенно не учитывал такого.Роберт приходит с опозданием, собственно, ничего удивительного, потому что его всегда многие актёры характеризовали именно таким, и начинается ?разбор полётов?, как он это называл. Хиддлстон не слушал, только делал заинтересованный вид и старался лишний раз не коситься на Лиама, пусть и проваливал это дело. Боялся. Действительно боялся, потому что его жизнь сейчас прямо пропорционально зависела от того, как он поведёт себя и как отыграет роль ?правильного? человека, гражданина БританииНа их так называемое общение тратится два с половиной часа, и Том пытается как можно быстрее покинуть здание, как сначала его перехватывает Дауни-младший, прямыми намёками говоря о том, каким привлекательным он стал и что было бы неплохо встретиться на неделе, на что Хиддлстон с натянутой улыбкой отвечает, что с удовольствием будет ждать сообщения, а после у самой машины его останавливают полицейские. Двое. Джейми была права лишь в том, что они будут почти что по кругу спрашивать о том, что произошло в тот день, когда была вечеринка, о чём разговаривали с Хемсвортом, но не в том, что это продлится долго. Десяти минут хватает с головой, чтобы Том сел в машину полностью выведенным из себя.Плохо, чтобы не сказать хуже. Хочется проораться, хочется разбить кому-то лицо, чтобы выпустить пар вместе с чужой кровью, которая холодеющими пятнами осела бы у него на костяшках пальцев, но Том может лишь превысить скорость, когда выезжает из города. Раздражение никуда не девается, такое чувство, словно оно с каждым преодолённым километром только росло и становилось лишь сильнее. Хиддлстону было уже всё равно, что у него в доме находится человек, которого тот оставил с самого утра без всего и привязанного к кровати… или не всё равно. Нет! Именно Хемсворт виноват во всём! Даже в том, что его стали искать!Том скуривает пачку сигарет, в которой было шесть белых тонких тубусов, и просто колесит по дорогам, чтобы… Что? Всё равно это не помогает, и он входит в дом сам не свой. Темно и тихо. Неужели подох из-за того, что сердце не выдержало концентрации наркотиков? Слабо верится, очень слабо. На кухне полутемно даже со включённым светом, но и с этими оттенками ночи, что поселились в доме, он прекрасно видит, как тень сначала мажет по окну, переходит на тостер и замирает на холодильнике, чтобы отделиться от ровной поверхности привычным чёрным нечто, что имело уже более осмысленные человеческие очертания, и подойти почти что вплотную к Хиддлстону.—?Ты зол. В тебе бурлят эмоции. Позволь их себе выплеснуть,?— нечто кладёт руки ему на плечи, сжимает почти невесомо, но проникает под одежду, пробирается под кожу, чтобы позволить зерну тёмной жажды разрастись внутри смрадным цветком. —?У тебя в доме тот, о ком ты последние ночи бредил. У тебя в доме то, что, даже если он не захочет, то всё равно у него встанет. У тебя в доме царят только твои правила и законы, так что перестань противиться самому себе и сегодня сделай этот вечер своим.Он не может противиться, не хочет, не видит смысла. Действительно, зачем себе отказывать? Зачем себя ломать и продолжать сгорать изнутри, когда всё можно выплеснуть на того, кто стал причиной такого состояния. Хиддлстон слышит, как нечто довольно фыркает, после чего растворяется в воздухе так, словно его вовсе и не было, и руки сами тянутся к верхнему шкафчику рядом с плитой, где он оставил пакетики. Привычные действия?— пальцы сами делают всё, что нужно, пока голова окончательно выключается.Две разные таблетки, солевой раствор, подняться в свою комнату, чтобы взять небольшой тюбик, и Том спускается на первый этаж и идёт в сторону уже обжитой комнаты, которая станет последним пристанищем для Хемсворта. Отыграется, отыграется за всё. Хиддлстон толкает дверь, делает шаг в тёмную комнату и успевает только надавить на выключатель, чтобы загорелся свет в спальне, как что-то сильное и болезненное бьёт его в скулу, в ту же скулу, на которой уже был синяк. Равновесие теряется сразу, из-за чего тело кренится в бок, и он падает на пол, который совершенно не любовно целует своей твёрдостью висок. Боль, шум в ушах, шум в самой голове. Том не даёт себе нормально прийти в нормальное состояние, не даёт уняться чёрным пятнам перед глазами и пытается подняться, как где-то совсем рядом слышит глухой грохот и недовольный голос. Неужели смог как-то зацепить? Всё равно.Тёмные пятна расходятся быстро, из-за чего в виски впивается что-то острое, и Хиддлстон может увидеть, что верёвки лежали коричневыми змеями на подушке, что кровать пустовала, что у его ног каким-то образом оказался Крис, что шприц… вылетел из его руки. Томас пытается подорваться на ноги, но это получается криво и сопровождается кровавыми каплями, которые стекают по губам и подбородку. Хиддлстон поднимается, упираясь рукой в стену, и подходит к Крису, что пытался найти опору, чтобы так же встать.—?Плохой мальчик,?— замахнувшись, Том бьёт ногой в живот Хемсворта, который со стоном валится на бок. —?Очень. Плохой. Мальчик.Новый замах, но Кристофер успевает схватить его за щиколотку и дёрнуть в сторону, из-за чего Хиддлстон вновь падает на пол. Голова начинает ныть сильнее, всё тело наливается болью, как и нога, что подогнулась под неестественным углом, из-за чего колену можно было сказать ?прощай?, если бы Том не стал отползать сразу же назад.—?Ублюдок,?— выплёвывает Хемсворт, прижимая руку к животу. —?Ты сдохнешь здесь. И мне плевать, что меня посадят за это.—?Каким крутым стал,?— засмеявшись, Том утирает подбородок и губы, размазывая кровь сильнее. —?Но такой же тупой. Пусть тебя и стала искать полиция, пусть твой грёбанный агент и стал поднимать всех на уши. О нет, Крис, я сначала разберусь с тобой, а после и с твоим братцем, который так любезно занял твоё место. Конечно, он не столь экспрессивный, как ты, но развлекаться с ним будет гораздо…Хиддлстон не успевает договорить, как Крис делает выпад вперёд и валится на него, придавливая его к полу и сжимая руками горло. Моментальный страх, что действительно убьют, и Том выгибается, бьёт руками в плечи, хватается за чужие запястья, царапает, пытается банально ударить коленом, но его ноги разводят шире и давят на горло сильнее. Воздух кончается быстро, страх растёт быстрее, особенно когда он видит, различает в собирающихся пятнах перед глазами настоящую ярость, которая исказила лицо Хемсворта.Даже взбрыкнуться не получается, ведь его столь сильно прижимают… Краем глаза сквозь разрастающуюся пелену Томас замечает небольшой продолговатый тубус и роняет руку в ту сторону, тянется настолько, что приходится выгнуться в пояснице. В голове нарастает шум, грудь опаляет огонь от нехватки воздуха, и в мыслях мелькает, что действительно его смерть вот-вот случится, как пальцы ложатся на тубус, быстро сгибаются вокруг него и поднимаются. Как же Хиддлстон рад, что пусть дешёвый, пусть дорогой шприц, но пластиковая крышка, что скрывает иглу, от любого ?стресса? слетает сразу же.Последний рывок, с которым он с силой вонзает иглу шприца в шею Хемсворта и давит на поршень до упора, и руки резко отпускают его шею. Том судорожно вдыхает, заливается кашлем, как будто… как будто лёгкие оторвались, и он сейчас их выплюнет. Никогда не думал, что воздух может быть настолько сладким и таким желанным, куда желанней, чем таблетка от головной боли, или вода, когда целый день не пил. Хиддлстон переворачивается на бок, когда с него поднимаются, и пытается унять кашель, что превращается в смех.Выиграл. Он выиграл у того, кто решил взять силой и кто почти что призвал ему смерть. Томас упирается руками в пол, отталкивается и садится, всё ещё быстро дыша. Казалось, что кровь чересчур горячая?— настоящая магма, и… его взбудоражила эта потасовка. Взбудоражила настолько, что его нечто довольно урчит от охватывающего тела возбуждения. Он был болен, Хиддлстон отдавал отчёт себе, но не хотел ничего менять, потому что ему это нравилось. Нравилось до красной пелены перед глазами.—?Что… что ты вколол мне? —?хрипло спрашивает Хемсворт, с трудом доходя до кровати и грузно оседая на неё.—?То, что понравится тебе.Смех вновь впитывается в стены комнаты, и Том, утерев кровь, что и не думала останавливаться, поднимается на ноги, опасно пошатываясь из стороны в сторону, чтобы подойти к Хемсворту. Его уже не пытаются оттолкнуть, ударить, снова задушить, кажется, что вовсе не реагируют, из-за чего Хиддлстон довольно легко садится ему на колени и кладёт руки на плечи, почти что нежно ведёт ладонями к шее, чтобы подняться вверх и обхватить ими лицо мужчины.—?Надо было побрить тебя,?— пальцы оглаживают покалывающие щёки.—?Слезь… с меня,?— Крис пытается столкнуть Хиддлстона, но получается лишь положить руки ему на бёдра и несильно сжать. —?Урод.—?Вряд ли я настолько некрасив, тем более,?— он ведёт бёдрами, елозя на паху Хемсворта, и улыбается, когда на это чужое дыхание сбивается,?— у тебя встал. Не такой уж я урод, мой дорогой Крис.—?Обколол меня, вот и вся заслуга,?— разъярённо выплёвывает мужчина. —?Я не один из тех мальчиков, с которым можно ебаться по твоему желанию.—?Плохо ругаться.Томас подаётся вперёд и прижимается своими губами к чужим, чтобы заткнуть его. Их первый поцелуй. С металлическим привкусом крови, жаль, что только своей. Губы Хемсворта мягкие и горячие, или ему так кажется, но совершенно безответные. Ему действительно не отвечают, никак не реагируют, лишь после пары секунд отворачивают голову в сторону, разрывая поцелуй. Какой он… Том замирает и почти что перестаёт дышать, с восхищением смотря на окровавленные губы Хемсворта. Алые, такие алые, что привлекает внимание, и он проводит по нижней губе подушечкой большого пальца, растирая и без того не особо яркие следы. Прекрасно. Это действительно прекрасно.Можно было бы что-то сказать, что-то, что бы точно выбесило Криса. О-о, как же ему нравилось видеть настоящие эмоции Хемсворта, видеть то, как он бесится и с каждой секундой всё больше понимает, что спасения не будет. И то, как взвился, услышав о брате… Действительно прелесть.Оставив кровавый поцелуй на щеке, из-за чего губы покалывает мелкая щетина, Том поддевает руками края футболки, стягивая её с почему-то несопротивляющегося тела. Вот надо было ему, освободив руки от верёвок, забираться в шкаф, одеваться, вместо того, чтобы сразу бежать? Тупой, но ему это на руку. Следом за футболкой на пол падает его рубашка, и Хиддлстон прижимается к чужой груди. Горячо. И даже волнительно.—?Ты?— никчёмный человек,?— Томас склоняется к уху Хемсворта, обдавая его горячим дыханием,?— мальчик… —?и Хиддлстону всё равно, что его старше только на два года. —?Глупый, глупый мальчишка, который в своей жизни ничего не умеет. Родители пытались устроить в колледж, с которого тебя выгнали, твой агент, который понадеялся на тебя, а ты так опозорился на вечеринке и куда-то пропал. Жалкий, никчёмный, возомнивший себя царьком, когда даже твой брат более смышлёный.—?Ты! —?руки пытаются сжаться на его бёдрах, но из-за таблеток не получается ровным счётом ничего.—?Злись. Злись сколько влезет. Ненавидь меня, считай больным?— да мне плевать, что там родит твой маленький мозг, потому что никто не найдёт тебя, никто не придёт спасать. Все твои старания?— безуспешные и смешные, и ты сам понимаешь, как и понимаешь то, что попытки твоих родственников отыскать тебя?— мишура в глаза общества.Ему ничего не отвечают, решают молчать, но Хиддлстон чувствует, как злость кипит внутри мужчины. Было что-то особенное в том, чтобы вот так дразнить и не получать в ответ ничего, кроме беспомощности. Том прижимается губами к плечу Хемсворта, ведёт в бок настолько, насколько позволяло его положение, и отстраняется, смотря на очаровательную кровавую полосу, пусть и выглядело не особо правдоподобно. Было бы лучше, если бы он разрезал эту смугловатую кожу или… было бы у них больше времени, то никогда бы не выпускал Криса под солнце, чтобы его кожа не принимала золотой отлив.Хиддлстону приходится подняться, чтобы раздеть Криса и самому избавиться от оставшейся одежды, и, сжав в руке небольшой тюбик, Томас забирается обратно на чужие колени. Он опускает руку между их телами, ведёт по крепкому животу, выпирающим мышцам, чтобы сжать пальцы вокруг горячего, уже возбуждённого, члена, сразу же начиная быстро двигать ладонью. Крис дёргается, шипит сквозь плотно сжатые зубы, пытается вырваться, и Том замечает, что внутренне ему не нравится. Не нравятся эти прикосновения, когда тело так и тянется получить большее.—?Неужели ты никогда не был с мужчиной? А комплименты говорил так, будто каждый день…—?Ты поплатишься за это,?— сдавленно выдыхает Хемсворт, мыслями пытаясь быть где-то, но не в этом доме, не в этой спальне.Томасу становится интересно, станет ли возбуждённым Крис, если бы не было возбуждающего? Сможет ли он собственным ртом заставить его член затвердеть, скинуть рамки этой закостеневшей ?гетеросексуальности? и на самом деле возжелать его, по-настоящему хотеть? Уж точно не сегодня. Хиддлстон не мог допустить, чтобы именно сегодня мужчина получил истинное удовольствие, потому что был только он. Он! Которым руководило нечто и который хотел насладиться в одиночку, насытить слабость во всём теле и обломать острые иглы внизу живота, чтобы те выплеснули яд неги в сам мозг.?Пометить?,?— это бьётся в голове настолько громко, что Хиддлстон не может противиться (не хочет, потому что Хемсворт и так полностью его) и впивается укусом в открытую шею, сжимая ладонь на головке, чтобы потереть её. Сдавленное мычание, руки, которые более отчётливо дают отпор, но зубы лишь сильнее сжимаются на коже, прокусывая её. Горячая ?вода? с отливом металла ложится на язык россыпью мелких капель, и Том проглатывает их, вылизывает рану, чтобы получить больше, словно был вампиром, и, выдавив на руку не особо тёплую смазку, возвращает ладонь на член Хемсворта, прижимая влажные пальцы к собственному входу. Сегодня хочет получить наслаждение сам, плевать, что почувствует Крис, он и так под таблетками.Движения привычные, нет никакого дискомфорта, лишь головокружение и слабость из-за кровопотери и удушения… и ненормальное желание, которое становится от этого сильнее. Он метит шею Криса, которая становится красной, но не от крови, что, наконец-то, перестала бежать с носа, и позволяет себе ещё один укус до ?разорванной? кожи лишь тогда, когда проталкивает в себя третий палец, с которым пробуждаются не особо приятное жжение. Если ему больно, то и Хемсворту будет в три раза хуже.Слизав побежавшую по плечу дорожку крови, Хиддлстон с недовольством отмечает, что Крис полностью перестал реагировать на любое его действие. Да, тяжело дышал, да, пальцы сжимали бёдра настолько сильно, что синяки точно останутся, но в глазах была пустота… словно каждый день практиковал полноценный уход в себя. Злит. Злит настолько, что, отняв от себя пальцы, Том толкает Хемсворта в плечо, из-за чего он откидывается назад на кровать, и устраивается более удобно, упирается коленями в мягкость более удобно, приподнимается и заводит руку назад выгнувшись так, чтобы было более удобно… Всё только для него. Для его удовлетворения.Рука нарочно сильно сжимается вокруг члена, и в голубых глазах наконец-то появляются грозовые тучи, а Крис толкается бёдрами навстречу. Как жаль, что сейчас это говорят за Хемсворта таблетки, возможно, Том был готов на большее, немного большее… Растерев смазку по плоти мужчины, Хиддлстон направляет головку в себя и закусывает губу, медленно опускаясь вниз. Крупный, горячий и… Ему не удаётся сесть с одного раза до конца, но стоит только полностью почувствовать Криса в себе, как с губ слетает протяжный стон.Не будь Том до сих пор в состоянии аффекта, то испытал бы боль, но так он мог чувствовать всю длину, каждый миллиметр, выступающую вену у самого низа, жар, который становился с каждой пульсацией всё сильнее. Хиддлстон нетерпеливо елозит бёдрами, понимая, что от собственной резкости сам же и пострадает, и в ответ Крис поворачивает голову в сторону, чтобы… чтобы не видеть его. Так кто ублюдок? Кто отворачивается, когда ему просто так дают почувствовать ?приятно?? Облизав губы, которые тянуло от оставшихся засохших разводов крови, Том начинает покачиваться, упираясь руками в грудь мужчины. Это куда приятней, чем с тем же Робертом, более необходимо и… правильно. О да, это точно было правильно, потому что он ломает того, кто пытался сломать его жизнь.Движения становятся быстрыми сразу, как только головка бьёт по выступающему бугорку, чтобы она давила сильнее и как можно чаще. Иглы в паху отламываются постепенно, подзадоривая и раздразнивая, в горле першит из-за редких, но довольно громких стонов, почти что вскриков, и Том, не прекращая двигаться, склоняется, чтобы обвести языком тёмный ореол соска и обхватить губами твёрдую вершину. Сжать, оставить широкий влажный мазок, прихватить зубами и оттянуть, на что Хемсворт, рыкнув, начинает вскидывать бёдра навстречу каждому движению. Было грубо. Почти что грубо и не особо приятно, но это разогревало сильнее.Казалось, что время замерло. Казалось, что крупицы сил разом покинули его. Хиддлстон обхватывает себя рукой, чувствуя, как возбуждение почти что достигает пика, и стоит только сжаться сильнее вокруг члена Криса, как мужчина резко вскидывает бёдра и внутри его заполняет огонь, с которым Хемсворт заметно расслабляется. Отвратительно! Он не должен был… Том не успевает словить мысль за хвост, как кончает в свою ладонь с низким стоном и тёмными кругами перед глазами. Яд почти мгновенно достигает головы, из-за чего Хиддлстон устало падает на грудь мужчины, всё так же продолжая сжимать его член в себе.Он чувствовал себя выжатым лимоном и не хотел думать о том, что это больше из-за асфиксии и потери крови, не хотел думать и о том, что Хемсворт вёл себя подозрительно тихо, потому что… таблетки. Всё равно, потому что получил главное?— удовольствие для себя и ещё больший надлом Криса. Именно это ему нужно, даже безразлично, что в него кончили, пусть никому ранее не позволял такого. Неужели эта связь стала более сильной? Да, но она искорёжена, самая тёмная в палитре всех возможных эмоций. Вздохнув, Хиддлстон поднимает голову и сквозь мыльную пелену перед глазами вглядывается в лицо Криса. Потерял сознание… В следующий раз не будет смешивать наркотик с возбуждающим, потому что ему хочется видеть полную реакцию мужчины на происходящее.—?Я же говорил, что ты можешь делать всё, что угодно с этим человеком?— последствий всё равно ведь никаких не будет,?— раздаётся со спины вкрадчивый шипящий голос, и Том слышит в нём хищную усмешку, которая ложится ему на губы.