о пустяках (инжелезные) (1/2)

Инженер всегда был тощим. На зарплаты родителей-учёных особо не разживёшься, и Кеша с детства привык, что, если в холодильнике появляется колбаса или красивые оранжевые мандарины – скоро праздник. Удовольствие от задорно кисловатых мягких фруктов он растягивал на недели, ел понемножку, и всегда угощал маму с папой, которые с улыбкой брали не больше дольки за раз и ласково трепали по отросшим русым кудрям. Они хотели дать сыну всё, что могли, и на каждый день рождения Кеше покупали небольшую плитку настоящего шоколада. Сладкоежка Кеша радостно делился кубиками ароматно пахнущего лакомства, но мама всегда отмахивалась, говорила, что у неё аллергия, а папа просто молча отказывался и целовал его в лоб, начиная щекотать уворачивающегося от сильных рук сына.

В остальное время еды было немного, но Кеша не знал, что может быть по-другому, а потому и не считал себя обделённым. Так жила в то время практически каждая семья, мальчишки во дворах были все сплошь худыми и костлявыми, да взять того же Катамаранова – сплошные кожа да кости.

Кеша привыкает есть мало, а после смерти родителей, молодой совсем лаборант, погруженный в работу и формулы, порой забывает поесть вообще. В холодильнике тесной однушки редко появляется что-то кроме бутылки молока и пакета сухих баранок, да и постепенно уменьшающаяся зарплата не располагает к чему-то большему. Поэтому Кеша перебивается обедами в общей столовой и не обижается, когда Лёшка пытается незаметно стянуть у него с тарелки котлету. Порой Инженер сам отдаёт ему свою порцию – он знает, что Лёшке нужно кормить племянницу, оставшуюся без родителей. Ребёнку еда важнее, а сам Кеша перекусит дома баранкой или чай попьёт.

Кеша привыкает к постоянному тянущему ощущению в животе, к чрезмерной усталости и постоянному холоду. Надевает старые тёплые свитера, чтобы не мёрзнуть, постоянно заливает в себя чай или воду и старается концентрироваться на работе. Говорит себе, что чрезмерная худоба - просто характерная для него комплекция и стабильно отнекивается от заискивающих предложений Жилина то на обед зайти, то взять парочку банок солений с дачи. Полковник смотрит каждый раз недовольно, вздыхает тяжело, но не настаивает.

C появлением Ромы жизнь начинает обретать новые краски. По вечерам Инженер торопится домой с радостным предвкушением особого гостя, тратит те немногие деньги, что у него есть, на кое-какие сладости к чаю и кормит ими Стрельникова, с улыбкой наблюдая за ним. Сам не ест, врёт, что не голоден, потому что печенья немного, а до следующей зарплаты Рому нужно чем-то угощать. Кеша не обращает внимания на чуть трясущиеся по утрам руки и только шипит недовольно, когда в очередной раз неловко обжигается в лаборатории, в очередной раз забыв надеть перчатки. Говорит себе, что голова кружится при резких движениях от недосыпа и одновременно с этим игнорирует то, что спать он, наоборот, стал больше.

Инженер просто машет на это рукой и улыбается устало, когда в очередной зимний вечер видит знакомый силуэт у ворот НИИ. Рома встречает его впервые, и от этого даже осточертевшая усталость отступает под натиском тёплой волны в груди. Хочется бесконечно переставлять тяжёлые ноги в стареньких ботинках по пушистому снегу, чувствовать рукой жар идущего рядом человека и рассказывать сбивчиво о буднях советской инженерии.

Рома впервые целует Кешу в сумраке перегоревшего фонаря у подъезда, под осыпающимся им на головы снегом и холодом февральской ночи. Снимает перчатки, грея окоченевшие кешины ладони в своих руках, и ласково-неловко касается носом скулы на прощание, прежде, чем раствориться в темноте улицы. Инженер смотрит ему вслед, а затем заходит в квартиру счастливый и разрумянившийся, впервые за долгое время чувствующий необъяснимую лёгкость в груди. На радостях съедает два черствых пряника и засыпает с улыбкой на лице, словно ему снова пятнадцать и Ленка впервые поцеловала его в щёку на перемене.

Кеше становится хуже, когда в середине месяца неожиданно ударяют лютые морозы. Ярко-голубое небо неприятно слепит воспалённые глаза, тело пробивает дрожь, и он старается пройти весь путь до НИИ как можно скорее. На работе не особо лучше – в старом здании с хлипкими окнами и никудышным отоплением воздух стылый и обжигающе холодный. Инженер надевает на халат пальто, не обращая внимания на странно покосившегося на него стажёра, но это не помогает – всё тело сотрясает крупная дрожь, а руки сводит судорогой.

Взволнованный Лёшка пытается отпоить его горячим чаем и ведёт к огромному бойлеру с горячей водой, стоящему на кухне. Это немного помогает, и Кеша кое-как дотягивает до вечера. На чистом упрямстве плетётся до дома, игнорируя обманчиво удобные сугробы, манящие своей мнимой мягкостью, и дома валится на диван, не раздеваясь.

Ему снятся родители, сидящие за столом, ломящимся от еды. Мама улыбается, протягивая ему руку, зовёт присоединиться к ним, и Кеша тянется к ней, но резко выныривает из сна под звук громкого стука в дверь. Хмурится недовольно, не понимая, что от него хотят, и только спустя несколько мгновений осознаёт. Подрывается резко с дивана, едва не путаясь в полах пальто, и плетётся к двери, которую ещё как-то умудрился закрыть.

У Ромы брови нахмурены забавно и сжаты в полоску бледные губы. Инженер ощущает, как его оглядывают спрятанные за стёклами очков глаза, и облокачивается о стену для верности, ноги отчего-то дрожат.

– Ты чего так долго открываешь?– Н-ну я сп-…заснул случайно.