-2- (1/1)

?Ну хорошо. Твоя болезнь коварна, но я все равно хитрее, — решил Цзыянь. — Если она не дает тебе прислушиваться к словам других, я сделаю так, что мысль сама зародится в твоей голове. Уж я-то сумею подтолкнуть тебя к правильному пути, ничего не говоря прямо?.— Разве можно тратить впустую такое прекрасное время, — сказал он принцу следующим вечером. — Особенно тем, кто слишком долго находится в четырех стенах.Нин И как будто вовсе не замечал своего гостя, даже не поднял головы от чтения. Он все больше походил на своего отца, особенно когда ожидал вопросов, которые не хотел обсуждать.— Ваше высочество, — позвал Цзыянь, а затем, когда это не сработало, позвал еще.— Принц Чу!.. Нин И!Тот все-таки вскинул глаза.— Сегодня прекрасный вечер, — повторил Цзыянь. — Луна почти полная, воздух такой свежий, что развеет любые печали, снимет всякую усталость. Пойдем, прогуляемся. Забудем о наших заботах хотя бы ненадолго и насладимся видами.Если принц и подозревал, что его заманивают в ловушку, то ничем не выдал своих опасений.— Цзыянь-сюн, — сказал он мягко, вставая. — Ты всегда так заботишься обо мне. Как я могу тебе отказать.?Ты отказываешь мне легко и играючи, когда это касается твоих идей, — подумал Цзыянь, от души ему улыбаясь. — Но сегодня у тебя ничего не выйдет!?Ночь была ярче дня. Прикосновение луны все обращало в серебро, и принц Чу в ее холодном свете стал походить на драгоценную статуэтку. Нечто совершенное, красивое почти до боли. Надежно спрятанное от чужих глаз.Странные мысли застали Цзыяня врасплох, он вдруг осознал, что слишком долго таращится на своего спутника. Однако Нин И, обычно избегавший пристального внимания, в этот раз как будто ничего не заметил. Поймал его руку, уложил в сгиб своего локтя, и они в молчании пошли по саду.— Такие ночи, как эта, напоминают мне о заточении, — тихо сказал Нин И, и Цзыянь с тревогой посмотрел на него. Но принц был спокоен, в уголках губ как будто притаилась легкая улыбка. — Такое же одиночество, — пояснил он, заметив взгляд. — И при этом, я знаю, что не один, благодаря тебе, Цзыянь-сюн.?Ах! Я вижу тебя насквозь. Ты воздействуешь на мои чувства. Мягкое и слабое одолевает твердое и сильное[2]. И как же я после таких нежных слов посмею напасть на тебя??С холодным сердцем, решил Цзыянь. Но в груди его, вопреки этому решению, потеплело.— Принц Чу, коварный обольститель, — хмыкнул он. — Хотел бы я знать, где ты выучился таким сладким речам!Нин И отпустил его руку, чтобы отступить на шаг и отвесить шутливый поклон.— У меня прекрасный учитель.— По крайней мере, это ты понимаешь, — проворчал Цзыянь, и принц поклонился еще раз.— Мой учитель не упускает ни единой возможности напомнить мне!Целых несколько мгновений им удавалось сохранять лица, соответствующие моменту, но затем они оба рассмеялись.Все еще смеясь, они прошли к беседке. Зеркало воды отражало луну и звезды, словно еще одно небо раскинулось перед их ногами.Сложив руки за спиной, Нин И остановился и стал смотреть на лунную дорожку.— Иногда… все реже мне снится, что я так и не вышел из темницы Цзунчжэн, — его голос был еле слышен. — В этих снах оказывается, что освобождение и все, что было после, — все мне только привиделось, — он одарил Цзыяня мимолетной улыбкой. — Странно, но кажется, я скучаю по тем дням.— Со временем все кажется лучше, чем было на самом деле, эта ловушка ума давно известна, — проворчал Цзыянь. — В следующий раз напомни мне, что не стоит гулять с тобой под лунным светом. Он наводит на тебя черные мысли. Лучше ложись спать пораньше, это тоже полезно для здоровья.Нин И снова ожил, рассмеялся и подошел к скамье. Уселся, вытянув ноги, и поманил Цзыяня к себе.— Тогда расскажи мне, о чем лунные ночи должны напоминать человеку, который здоров во всех отношениях.— Мне такие ночи напоминают о юности, — Цзыянь сел рядом. — Конечно, у меня не было всего этого, — он повел рукой, охватывая и сад вокруг, и себя самого, — но каждая лунная ночь дарила мне свободу. Я садился у окна или забирался на крышу дома и мог перенестись в любое место, которое видел. А интереснее всего было путешествовать там, куда не доставал мой взгляд.— Ты скучаешь по этому?— Как можно скучать о прошлом, когда рядом со мной принц Чу, о красоте которого слагают легенды, — Цзыянь шутливо подтолкнул его локтем.— Ах! Коварный обольститель! Какой же учитель научил тебя этим сладким речам?— Мой учитель был очень мудрым человеком, — Цзыянь тщательно подбирал слова. — У него было много учеников. Одного из них я вспоминаю в такие тихие ночи, как эта. Он был очень одиноким человеком, и дело было не в том, что люди избегали его, но он сам сторонился их общества. Даже учителя он долго не мог впустить в свое сердце.— Что случилось с этим учеником? — спросил Нин И задумчиво.— ?Мне нечего дать людям, — говорил он. — У меня свои цели, а у них — свои. Пусть идут своей дорогой, и я продолжу свой путь?. Жизнь его не была ни холодна, ни горяча, лишь пуста в этом бесконечном одиночестве.— Уверен, твой учитель сумел исцелить его.— Учитель нашел ему жену, — сказал Цзыянь еще осторожнее, делая вид, что смотрит на воду, но при этом неотрывно следя за принцем. Тот слушал серьезно и внимательно, и он мысленно поздравил себя с успехом. — ?У тебя ничего нет, так возьми то, что она даст тебе, — сказал мой учитель. — И тогда у тебя найдется, что дать ей взамен. Все, что вы будете давать друг другу, все останется при вас?. Все так и вышло. Этот ученик больше не был один, и все, что у него было — все приумножилось.— У тебя и правда был лучший учитель, — восхищенный Нин И опустил руку ему на плечо. — Я самый счастливый человек на свете, Цзыянь-сюн, потому что у меня есть ты и твоя мудрость! С тобой я получаю все то, что человек получает в браке, и для этого мне даже не надо жениться.Радость Цзыяня, которая расцвела свежим цветком, при этих словах обратилась глыбой льда.?Как ты вообще пришел к такому выводу!? — вскричал он про себя, но не успел додумать эту мысль, поскольку принц придвинулся еще ближе и теперь смотрел на него в упор.— Ваше высочество очень добры к своему покорному слуге, — сказал Цзыянь, откашлявшись. — Но я не могу принять эту похвалу. Есть вещи, которые я не могу дать, а брак — может.— Какие это вещи? Ты — ректор Синь, для тебя не существует ничего невозможного. Я думал, ты можешь достать луну с неба, если это будет нужно.Удовольствие от этих слов боролось в душе Цзыяня с тревогой и сомнением.— Луну с неба я достану, только пожелай, — наконец сказал он. — Но Конфуций говорил, что еда, питье и телесная близость составляют основу человеческих желаний. Я не в силах принести те радости, которые дарит человеку супружеское ложе.— О, — Нин И вдруг наклонился к нему, и теперь Цзыянь щекой чувствовал теплое дыхание. — И почему же??Это западня?, — Цзыяня обожгло холодом, но было уже слишком поздно. Видя его молчание, принц убрал руку и слегка отодвинулся. Надул губы в гримасе, очень похожей на Нин Чэна.— Я что, не нравлюсь тебе, Цзыянь-сюн??Да что это за вопрос-то такой?!?Это была та самая бабочка в кулаке хитрого ученика. Вопрос, на который нельзя дать правильного ответа. Будь слишком серьезен — и Нин И посмеется над тобой, ответь шутливо — и он превратит твои слова в оскорбление.?Блестящий ум, он многому научился у меня?, — Цзыянь не знал, гордиться или плакать. Но в следующее мгновение в голове его не осталось места и для этого, потому что Нин И вдруг поднял руку и коснулся его щеки так легко, словно гонимый ветром лепесток задел его, пролетая мимо.У Цзыяня перехватило дыхание.?На мне он оттачивает свой ум, но у кого он научился этому?!?— Может быть, я недостаточно хорош для тебя? — прошептал принц. В лунном свете его улыбка была жестокой, как у демона, и Цзыянь не мог не вспомнить о тех лисах, что обращаются в мужчин, прожив сотню лет.Мир вокруг был призрачным, и все происходящее походило на странный сон, с каждым мигом все больше.— Есть ли человек в нашем государстве, которому не нравится принц Чу, — ответил рот Цзыяня безо всякого его участия.Принц усмехнулся, все еще не отводя от него глаз, блестящих даже в ночном сумраке.— Мои братья.— Лишь потому, что борьба за престол лишила их разума.— Хорошо, — согласился принц. — А ты, Цзыянь-сюн? Что-нибудь затмевает твой разум и мешает тебе?Его палец вдруг коснулся скулы Цзыяня и двинулся вниз, а следом за ним поползли волны жара и холода. Нечеловеческим усилием Цзыянь заставил себя не двигаться и не меняться в лице.— Ваше высочество, — ответил он, взвешивая каждое слово и радуясь тому, что голос ничем не выдает его. — Я — человек скромного происхождения. Хотя мой учитель и сам Император приложили немало усилий для воспитания во мне тонкого вкуса, во многих вещах мои предпочтения остались столь же скромными, как раньше. Над исправлением этого недостатка я работаю всю жизнь.Палец, путешествовавший по его шее и уже подобравшийся к краю ворота, вдруг исчез. Больше всего на свете Цзыяню хотелось перевести дух, но такую слабость он не мог себе позволить.— Ты что же, говоришь мне, что я не в твоем вкусе? — недоверчиво переспросил Нин И и выпрямился.Цзыянь обреченно кивнул.— Всему виной мое происхождение, — повторил он.Нин И потрясенно молчал, видимо, не в силах поверить в услышанное.— Спасибо за прогулку, Цзыян-сюн, — он вдруг быстро поднялся. — Уже поздно, и мне нужно время, чтобы усвоить то, что я узнал сегодня. Тебя проводят.— Нин И… — начал Цзыянь, но тот как будто не услышал. Время разговоров истекло.Только у ворот поместья Цзыянь понял, что разговор о женитьбе закончился так же, как и все предыдущие. Ничем.Принца одолела очень странная болезнь, и Цзыянь не знал от нее лекарства.— Посмотрите на нашу новую девушку, ректор Синь, — шепнул кто-то. — Разве она не красива?— Я не видел создания прекрасней, — ответил он, не в силах отвести глаз от танцовщицы, что кружилась перед ним.Слишком высокая для девушки, она была, тем не менее, хорошо сложена, и двигалась с легкостью бабочки, облетающей цветок.Услышав его слова, девушка рассмеялась и скользнула к нему в вихре развевающихся одежд. В следующее мгновение она уже была на его коленях, обнимала за шею руками нежными, но сильными. Его ладони сами легли на ее гибкую спину. Все еще смеясь, девушка тряхнула головой, и ее волосы вдруг вырвались из плена шпилек и гребней. Украшения со звоном разлетелись по полу, а черные блестящие пряди свободно упали по обе стороны ее лица, как шелковый занавес, который скрыл их обоих от целого мира.Вот только Цзыянь не ожидал, что девушка окажется такой тяжелой. Ошеломленный, он поднял взгляд…Нин И, принц Чу, сидел на его коленях и смеялся.рот яркий от краски(от поцелуев)огонь на щеках и в глазах— У этой красавицы фарфоровая кожа и невероятные умения, доволен ли ты ею, Цзыянь-сюн? — шепнул Нин И прямо в его губы, обжигая своим горячим дыханием……Синь Цзыянь проснулся с криком, застрявшим в горле, и сердцем, которое пыталось проломить его грудь и умчаться прочь. Никогда в жизни, даже в ту ночь, когда первый раз лег с женщиной, он не был так каменно тверд.--[2] Лао-Цзы