14. Солома. Утреннее зарево в серебре. (1/1)

14.15 марта.Солома. Утреннее зарево в серебре. Юношу нещадно подбрасывало на сидении брички пятый час подряд, и он, наблюдая, как следователь при сей ужасающей тряске мирно пьет чай из маленькой чашечки, лишь алел лицом, удерживая писарский чемодан на коленях. Что стоит сказать о попытках вздремнуть? И в окне пейзажем себя не отвлечешь?— лелеяла глубокая ночь без проблеска лунного света.—?Милейший, Вы не утомились?Николай со вздохом подтягивает съезжающий с колен чемодан и подпрыгивает на очередном буераке, натужно улыбнувшись.—?Нет.. но вздремнуть бы хотелось.Яков Петрович с пониманием улыбнулся, кивнув.—?Если хотите, могу угостить Вас чаем. Добавим щепотку мяты, и такой напиток поспособствует Вашему сну.—?Благодарю, но боюсь его расплескать.. Допив чай, следователь принялся нарезать зеленое яблоко, на что Николай чуть покривил губы?— зеленые яблоки юноша не терпел по непонятным причинам. Фрукт же этот был взят Яковом из небольшого затейливого чемоданчика с изящными стальными вставками витых узоров; оттуда он вынимал и икру, и вареные яйца. Писатель даже позабыл о неудобствах ухабистой дороги, распахнув на мужчину глаза. Нет, было очевидно, что Яков Петрович?— привыкший к долгим поездкам человек, но чтобы иметь ларец с незаурядными выдвигающимися ячейками для еды…Хрустнув кусочком яблока, следователь с вниманием посмотрел на Николая; тот отстраненно взирал на свои руки в кожаных перчатках.—?Теперь, Николай Васильевич, если Вы действительно не утомились, я изложу Вам основу нашего дела. —?юноша чуть рассеянно поднял на него взгляд и кивнул. ?И утомился же..??— подумалось Якову. —?В селе Диканьке как три месяца подряд совершаются убийства. Убивают, казалось бы, без разбора: женщин и мужчин, и всё?— одним почерком. Судя по отчёту местной полиции, коей я, как вполне здравомыслящий человек, не доверяю, убито девять человек,?— Яков выдержал краткую паузу, странно сверкнув глазами в полумраке брички.?— Этот почерк… местной полиции ничего не оставалось, как писать в столицу. Ну, да Вы сами увидите и поймете. А наша задача, милейший, весьма проста: пока всё население Диканьки не полегло, поймать убийцу,?— слабо улыбнулся,?— или убийц.Служба Николаю Гоголю заранее обещалась быть тяжелой. Некоторое время они молчали. Колеса брички то шуршали по сухой траве прошлого года, то стучали по редким камням. Рассвет предстояло ждать долго.В переднюю стенку брички, что за спиной Якова Петровича, трижды постучали. Стучал Яким, кой ехал рядом с кучером.—?Николай Васильич, Вы не одубели?—?Нет, Яким, не одубел.—?Да право Вам хитрить, барин,?— Николай услышал в голосе иронию.?— Крылатка Ваша уж больно худёхонькая, а одеться лучше не изволили.Под внимающим взглядом Якова юношу схватил стыд.—?Прекрати, Яким.—?Знал бы я, что такой дубарь в марте месяце будет, взял бы книжки Ваши в дорогу. Хоть какая была от них польза?— согрелись бы.Николай мигом заалел щеками, чувствуя заинтересованный взгляд следователя. Яким более не сказал ни слова.16 марта. Путь длился вторые сутки. Полноценного сна у юноши не случилось?— Николай не замечал, как засыпает, и просыпался без причин, резко, будто его кто ледяной водой окатил. Так повторялось несколько раз, и когда бы писарь ни просыпался, все лицезрел против себя бодрствующего Якова Петровича. И с каждым разом его внешняя свежесть ничуть не угасала. Когда Николай пробудился в очередной раз, бричка была освещена весенним солнечным светом. Яков вновь не спал?— смотрел в окно на лесные пейзажи, всё с той же маленькой чашечкой в руке.—?Доброго утра, милейший.Николай замер дыханием. Мужчина не поворачивался к нему, а юноша не подавал признак пробуждения. Что же это? служебная наблюдательность?Нахохленный, как воробушек, подбитый спавшей с листа каплей росы на его голову, Николай усаживался поудобнее. Поясницу прошибало болью.—?Доброе утро, Яков Петрович.. —?собственный голос послышался писарю сухим, точно солома под колесами их экипажа, и он чуть потянул ворот крылатки.На против сидящем следователе было надето красное пальто с воротником серого барашка. Переодеваться в тесной бричке было, вероятно, крайне неудобно.Отставив чашку, Яков повернулся к юноше, посмотрев на того с улыбкой.—?Вы пробудились вовремя,мы почти приехали. Позвольте полюбопытствовать, как Вам спалось?Следователь больше не улыбался, но его лицо и без улыбки имело особенность чудом сохранять выражение некого задорства, иронии и необъяснимой заинтересованности неизвестно в чём.—?Кх.. снов не было.Яков Петрович изогнул бровь, на секунды отведя взгляд в раздумии.—?Предположу, что это хорошо?Писатель сокрушился, поняв, что сказал лишнего. А выразительный взгляд мужчины выглядел слишком выжидающим.Николай искренне пожалел, что проснулся ранее, чем они прибыли, и только разомкнул губы, лишь бы что-то ответить, как экипаж немного тряхнуло. Бричка плавно остановилась.Яков посмотрел в окно и обвёл взглядом скромное сборище людей?— столичных встречали с хлебом и солью.Подхватив трость и приняв широкую ухмылку, Яков вышел первым, впустив в бричку утреннюю свежесть.*** Экипаж остановился на главной Петербургской площади. Ботфорты стукнули по мощеной кладке, когда их обладатель ловко спрыгнул со ступеньки брички. Фигура в строгом черном камзоле, расшитом тонким серебром, плавно потянулась, разминая спину. Улыбка тронула губы, а взгляд внимательно прошелся по площади. В десять часов до полудня центральная площадь не представляла для кого-то интереса: в это время рабочий люд уже прошел по улицам, а служащий еще не вышел на них. Сейчас здесь иногда сновали беспризорные мальчишки в пути к базару, русский мужик говорил с другим русском мужиком, позволяя себе и резкие жесты рук, и брань; и в каком платье сейчас ты на площадь ни выйди, никто не обратит на тебя внимание. Неважно, насколько высунулся воротничок, видна ли по низу рубашка, как уложены манжеты. … а на камзоле покружившейся фигуры утреннее за?рево поиграло блеском в нитях серебряной вышивши словно морозных узоров.Рядом ступила вторая фигура в кожаных ботинках, начищенных едва ли не до блеска. Этот человек размял кисти рук, хрустя точёными пальцами.Из-за брички показалась ухоженная голова кучера. Он посмотрел на их спины.—?Господин Уайт, куда изволите отправиться?Черные локоны плавными волнами доставали до хля?стика на талии камзола, когда немец с довольной улыбкой повернулся к кучеру.—?Везите, пожалуй, в Третье Отделение.