о прошлом и настоящем (1/1)

Ичиро не услышал громогласного звона будильника, однако, по каким-то причинам всё равно проснулся. Тело всё ещё сковывала хмельная пелена сонливости, в туалет ему не хотелось, никаких посторонних звуков не было. Сквозь занавеску пробивались лучи рассветного солнца, за окном чирикали птицы. Ичиро бы, наверное, так и уснул, если бы причина, по которой он проснулся, так и не проявилась.— Да всё со мной нормально! — голос Джиро, отчего-то изрядно охрипший, вырвал постепенно засыпающего вновь Ичиро из объятий Морфея. Тот всё-таки сел в кровати, от души зевнул и потянулся. Видимо, поспать ещё ему сегодня не удастся.— Ты хоть себя слышал, идиот? Я даже отсюда вижу, что ты едва на ногах держишься! — ответ Сабуро заставил Ичиро нахмуриться. Что он имеет ввиду? Опустив ноги в тапочки, старший из Ямад поспешил на кухню, где, по всей видимости, и затевался очередной скандал его младших братьев. Пока Ичиро, сонно пошатываясь, брёл на кухню, Джиро принялся возражать, что на ногах он держится вполне отлично и порекомендовал Сабуро следить за собой. Тот ответить не успел.— Что тут происходит? Вы разбудили меня своими криками, — потирая глаза, поинтересовался Ичиро. И, разумеется, мгновенно получил добрый десяток выкриков в ответ.— Ичи-нии, прости меня!— Нии-чан, я не хотел! Сабуро просто заистерил на пустом ме... — договорить Джиро не дал вырвавшийся из горла надсадный кашель. Пока он выхаркивал мокроту, Сабуро решил вставить свои пять копеек.— Этот идиот с какого-то перепугу решил, что может идти в школу больным! Ичи-нии, скажи ему!— Я не болен, это просто... — что ?просто?, Ичиро так и не понял, потому что брат вновь закашлялся. Не нужно иметь идеальное зрение, чтобы понять: Джиро заболел. Взмокшие волосы, раскрасневшееся лицо, исходящий от тела жар, охрипший голос и, очевидно, болезненный кашель.— Сабуро, иди в школу один. А ты, — Ичиро положил руку ослабевшего брата себе на плечо (тот — поразительное упрямство — ещё умудрялся бормотать себе под нос возражения), — в постель. Как выяснилось, Джиро действительно держался на ногах одним лишь усилием воли — пока они шли, Сабуро (вместо того, чтобы бежать в школу, он решил помочь Ичиро довести больного до кровати) пожаловался, что обратил внимание на тяжёлое дыхание брата ещё вчера. Джиро огрызнулся, что вчера он, вообще-то, дышал нормально, и чтобы не дать перепалке разгореться, Ичиро всё-таки отправил младшего в школу. Он и сам справится. Врач прибыл к ним через десять минут после вызова — за это время Ичиро успел дать Джиро жаропонижающее и положить на лоб холодное полотенце. Брату даже дыхание давалось тяжело — у Ичиро сердце сжималось от горечи. Ему следовало присмотреться к Джиро гораздо раньше, он совсем заработался и не обратил внимание на его постепенное заболевание. Джиро редко болел — в их семье заболеваниям чаще подвергался Сабуро. Но если это всё-таки случалось, то процесс лечения оказывался долгим, утомительным и трудоёмким. Ичиро заболевал ещё реже, но в детстве всё было... иначе. Ичиро помнил, как ему, ещё совсем маленькому и плачущему из-за жара, совали под нос платочек и кормили лекарствами. Его любимый клубничный сироп и таблетки с лимонным вкусом. Но больше всего запомнились жестковатые руки отца, мягко-мягко поглаживающие его по голове.— Жар скоро пройдёт, — говорил ему Ямада Рэй, — потерпи. Ты же у меня самый сильный, да?— Выпей. Таблетки невкусные, но от них тебе станет легче. Потерпи чуть-чуть, ладно? Ты же у меня самый сильный, — Джиро послушно глотает таблетки, после дрожащими руками хватая стакан воды и жадно выпивая заветную жидкость.— Нии-чан, — хрипит он обессиленно, — забери стакан.— Папощка, — лопочет маленький Ичиро, протягивая маленькие ручки к поросшему щетиной лицу, — я хочу пить!— Нии-чан? — вновь зовёт Джиро, обеспокоенно глядя на погрузившегося в какие-то, очевидно, тяжёлые думы брата.— Да, хорошо, — отзывается наконец Ичиро, изогнув губы в улыбке. Она вышла искренней, но печальной, будто нии-чан очень сильно скучал. Так было каждый раз, когда кто-то из них заболевал. Словно он, глядя на них, вспоминал что-то из далёкого прошлого. Возможно, об их родителях. Джиро не хотел об этом думать, и ещё меньше ему хотелось наблюдать за грустью нии-чана.Когда он возвращается, Джиро берёт его за руку, выдыхает слабое ?спасибо? и проваливается в мутный вязкий сон, сморённый болезнью и подействовавшими лекарствами. Но всё ещё крепко сжимая пальцы нии-чана в своих. Ичиро наблюдал за мирно (ему уже было не так тяжело дышать) посапывающим братом, и его тоскующее по старому сердце наполнялось трепетной нежностью. Джиро (ровно как и Сабуро) силён и отнюдь не так глуп, как многие о нём думают, он может постоять себя и в случае чего дать отпор. Однако, в некоторых случаях самому не справиться — и тогда Ичиро подставит крепкое плечо, помогая удерживать равновесие в непростой круговерти жизни. Джиро сжимал его руку, удовлетворённо бурча себе под нос нечто несвязное — очевидно, ему снился хороший сон. Пред глазами вновь мелькнуло воспоминание — зарытая в чёрных волосах пятёрня, искренняя нежность и ласковое бормотание. Ичиро оставил невесомый поцелуй на чужом горячем лбу и, дождавшись, пока Джиро уснёт покрепче, пошёл на кухню — готовить суп. Сегодня у него будет отгул.— Вкусно? — спрашивает его Рэй, вновь давая попробовать тёплого бульона. Ичиро довольно угукает, заворожённо наблюдая за очередной боевой сценой в аниме. Аниме ему нравилось — там всё такое яркое и выразительное, совсем не как в реальности. Наблюдая за нарисованными персонажами, он забывал о нескончаемом жаре, боли в горле и всех других проблемах. Об усталых взглядах родителей и отчётливо исходящей от них тревоги — будто вот-вот случится что-то ужасное.— Нии-чан, опять ты в облаках витаешь, — сидя в кровати, говорит ему Джиро. Он слабо улыбается, сияя чистой головой — под вечер ему стало лучше, получилось даже сходить в туалет и помыться. Сабуро настойчиво предлагал ?уже выпить этот чёртов сироп?, на что Джиро — в этот раз без лишних препирательств — аккуратно взял у брата ложку, проглатывая заветное лекарство. Когда же Сабуро отнёс баночку с ложкой на кухню, в комнате Джиро воцарилась неловкая тишина — Ичиро вновь смотрел куда-то в пустоту, будто бы находясь не рядом с ними двумя, а в каком-то другом месте и с другими людьми. И взгляд его — грустный и потерянный — не позволял начаться возможным расспросам. Ичиро тревожит что-то глубоко личное, нечто такое, что лучше пока не знать даже им. Однажды Ичиро обязательно всё расскажет. А до тех пор Джиро и Сабуро будут рядом с ним, всегда готовые принять и поддержать. В прошлом между ними было слишком много недопонимания и ненависти, но сейчас — они были в этом уверены — их любимый старший брат не утаит ничего важного. Ничего, что могло бы разрушить их семью. Ичиро обнимали четыре руки — Джиро утыкался в шею, Сабуро — в плечо, и было в этих объятиях столько любви и тепла, что на глаза слёзы наворачивались.— Спасибо вам, — говорит Ичиро тихо-тихо, почти неслышно шмыгнув носом. Печальные воспоминания и последние, полной немой скорби, родительские объятия, стоявшие пред глазами, забылись. Руки, обнимающие его сейчас, куда надёжнее.