плохой сон (1/1)

Вероятно, это сон. Отвратительно реалистичный кошмар, из которого Ичиро никак не может вырваться. У кошмара лицо его друга, но вместо хитрых жёлтых глаз и плутовской ухмылки — два чёрных провала и искажённые в ярости губы. Кошмар наступает с полными ненависти словами, стараясь убедить Ичиро в том, что перед ним: Куко Харай, его лучший друг, человек, всегда готовый подставить ему своё плечо. Тот, кто никогда и ни за что его не предаст. Именно поэтому Ичиро был стойко убеждён в том, что всё происходящее ему лишь снится: чего-то ужасного настолько попросту не может быть в реальности. ?Мне всего лишь нужно проснуться?, — отчаянно думал Ичиро, выслушивая насквозь пропитанные злобой и презрением слова. Почему это происходит? В чём причина? Ичиро где-то провинился и Ками-сама посылает ему кошмары? Нет, он разумеется, не идеальный, спору нет, но Куко — последний человек, которому Ичиро важен и нужен. Он ни в коем случае не держит на братьев зла и понимает, что у них есть все права на ненависть и презрение (и несмотря на это, ему отчаянно хотелось с ними помириться). Но Куко был с ним на протяжении долгого времени, продолжая поддерживать Ичиро даже тогда, когда он остался совсем один — беспомощный и всеми брошенный. Куко был чем-то вроде отдушины — рядом с ним Ичиро мог забыть обо всех проблемах, улыбаться ему в ответ, веселиться от души и полностью расслабиться, не опасаясь удара со спины. Рядом с тем, что Хараем Куко безуспешно пыталось притвориться, Ичиро чувствовал лишь нарастающий ужас и полностью сковывающее отчаяние. Это не он, это не он, это не он — мантра про себя, растекающаяся по телу вместе с кровью и блокирующее тревожные сигналы помутнённого шоком разума. То, что притворяется Хараем Куко, говорит, что насрать ему на причины, что Ичиро — отвратителен (словом, то, что его друг никогда-никогда не скажет). Этого не может быть. Какой бы жестокой реальность не была, этого не может быть. Только почему-то с болезненным ударом Ичиро не просыпается в своей кровати испуганным и вспотевшим. Он всё ещё здесь, в этой уродливой искажённой реальности, неправильной от и до. Такого Куко существовать не должно. Настоящий Харай Куко называет его святошей, бьёт по плечу и задорно щурит кошачьи жёлтые глаза. Куко и сам как бродячий кот — временами шипит и кусается, исчезает куда-то и ночами гуляет, вдумчиво глядя на жёлтый шар луны. Но всегда — абсолютно всегда — возвращается, преданный просто до жути. Харай Куко никогда бы не сказал, что Ичиро ему противен. У Ичиро к горлу подкатывает едкая горечь, когда он говорит, что будет бить Куко до тех пор, пока не узнает причину. Дыхание его друга учащается — он попросту не может ответить, в чернильных глазах мелькает боль. Ему тоже плохо, понимает Ичиро, но короткое мгновение слабости прерывается очередными жестокими словами и занесённым назад кулаком. Ямада Ичиро смотрит на разъярённого Куко, вспоминает их вдвоём — весёлыми и счастливыми, и впервые в своей жизни понимает, что у него не получится дать сдачи. Раненная щека противно саднит, но слова Куко задевают его куда сильнее. Он говорит, что ненавидит его оптимизм. Он говорит, что Ичиро слабак. Он говорит больше не попадаться ему на глаза. И уходит — эхо его шагов гулом отдаётся в звенящей голове Ичиро, глаза противно жжёт. Кошмар всё не заканчивался.