5. (1/2)
Ощущения возвращаются с лёгкого покалывания в кончиках пальцев и бликов света перед глазами. Тьма медленно тает, уступая место неровной серости всех возможных оттенков, расчерченной яркими контрастными вспышками. Скотт задыхается и не сразу понимает, что на нём снова костюм человека-муравья. Торопливо снимает шлем плохо слушающимися руками и глубоко вдыхает влажный разреженный воздух.В первые секунды кажется, будто он висит в воздухе, а под ним, над ним и вокруг него – тёмно-серое небо с клубящимися тучами и россыпью неярко мерцающих звёзд. Но он определённо, сидит, чётко ощущая под собой невидимую опору. Упирается в неё ладонью, и сенсоры перчатки позволяют почувствовать глянцевую гладкость стеклянной поверхности. Над головой – хрупкий хрустальный купол, настолько прозрачный и тонкий, что кажется, будто его и нет. Он целиком накрывает висящую в пустоте площадку величиной с небольшую комнатку, ненадёжно защищая её от бури, какой Скотт ещё никогда в своей жизни не видел. Чернильные тучи клубятся, перетекая одна в другую и почти закрывая собой ночное небо, а шквалистый ветер гонит в разные стороны мелкие камни, готовые в любой момент пробить хрупкую броню. И нет ничего вокруг, кроме этого неба, грохота грома, вспышек молний и редких неясных звёзд. В голове понемногу проясняется. Теперь мысли Скотта снова принадлежат только ему, не преломляясь больше сквозь призму сознания Криса, не смешиваясь с его непрерывным внутренним монологом и беспорядочными осколками воспоминаний. Поначалу это даже кажется непривычным, будто чего-то недостаёт. И всё же, он рад тому, что сейчас видит мир собственными глазами и с уверенностью мог бы сказать, что он вновь в полной мере Скотт Лэнг. Всего через три глубоких вдоха он понимает, что хоть снаружи и нет ничего, кроме бури, под этим прозрачным куполом он не один. Напротив него, опершись спиной о невидимую стену, сидит человек, чьё лицо поначалу остаётся в тени. Но ещё до первого сполоха молнии, разрезавшей надвое мрачное небо, Скотт точно знает, кто это и боится взглянуть. Как если бы пришлось увидеть со стороны себя. И как если бы предстояло столкнуться лицом к лицу с хозяином дома, в который вломился без спроса и украл что-то ценное. Очень личное. В неверном свете грохочущих вспышек Крис кажется красивым и бледным, как восковая фигура в музее Тюссо. Крупные волны тёмных волос, мятая белая футболка, синие джинсы, босые ступни. Хрупкая восковая кукла, сидящая в почти естественной человеческой позе, одновременно обессиленной и напряжённой. Скотт отмечает, что со стороны он выглядит немного иначе. И то, как сильно вдруг вспотели собственные ладони под плотными перчатками.
– Что это за место? – спрашивает он, стараясь придать севшему голосу хоть каплю непринуждённой уверенности. Хотел бы он сейчас провалиться сквозь землю, но никакой земли под ним нет, – только стекло и небо. Он почти уверен, что единственным ответом так и останутся эта статичная поза изастывший взгляд. Но когда новая вспышка подобно стробоскопу высвечивает неуловимое движение и слабую тень улыбки, Скотт с облегчением переводит дыхание.
– Ты знаешь, – едва слышно отзывается Крис, и его голос со стороны звучит куда мягче и, пожалуй, чуть выше, чем раньше казалось Скотту. Он лишь качает головой: знал бы, не спрашивал. – Почему ты не ушёл? –вопрос не звучит обвиняющее, но Скот чувствует, как кровь отливает от лица.– Просто не смог, –разводит он руками и, прокашлявшись, заставляет себя произнести то, от чего до сих пор испытывает самую большую неловкость,– То есть, я хотел уйти раньше, намного, но что-то не пускало. Бессмысленный секс в чужом теле – не предел моих мечтаний, уж поверь. С другой стороны, бессмысленная смерть – вообще какой-то кошмар, но когда я понял, что ты собираешься… тут я, в общем, уйти уже не пытался.Наступает тяжёлая пауза. Лицо Криса ничего не выражает, но больше не кажется восковым, а на белой ткани его футболке начинают проступать чернильные пятна. Буря за тонким куполом усиливается.– Так всё-таки, где мы? – нарушает недолгое молчание Скотт. Крис смотрит пристально и терпеливо. – Это твоё подсознание или что-то вроде того? И сейчас оно разрушается?Короткий кивок, тяжёлый взгляд в небеса под босыми ногами. Выглядит так, будто он не выбирал этого, а лишь обреченно смирился с данностью.
– Ты знаешь, что в квантовом мире всё происходит всегда? – зачем-то говорит Скотт, медленно подбирая слова и тоже опуская взгляд к клубящимся тучам. – Нет никакого ?тогда? или ?потом?, только одно сплошное ?сейчас?. Так что, выходит, если ты это не остановишь, так и будешь бесконечно умирать в идиотской резиновой петле за той дверью, которая… вот ты даже и не знаешь, наверное, какой особенной была твоя дверь. Неловко замолкает, думая о том, что его собеседник вряд ли понимает, о каких дверях идёт речь и едва ли слышал хоть что-то о квантовом мире. Но тот поднимает взгляд, и в нём читается больше понимания, чем можно было бы даже представить.
– Ты не знаешь меня, – говорит Крис, быстро облизав пересохшие губы. Раньше Скотт этой привычки у него не замечал, как мы не обращаем внимания на свои же непроизвольные действия. Темные пятна на его футболке меняются, перетекая одно в другое и собираясь в узоры, как кляксы в тесте Роршаха.– Я был в тебе, - простодушно возражает Скотт и тут же зажмуривается, мысленно выругавшись. Звучит немногим лучше, чем его коронное: ?Я ничего не брал, только вернул то, что украл до этого?. Хорошо хоть, сейчас наручники на него не наденут. Или это скорее сравнимо с не менее знаковым: ?Я ваш кумир?, воодушевлённо брошенным когда-то Капитану Америке в качестве приветствия?
– Это не значит, что знаешь, – отзывается Крис, кажется, вовсе не замечая неловкости. Скотт готов поспорить, что в его мире дела обстоят иначе и даже прикидывает пару искрометных шуток на этот счёт, но в последний момент предпочитает их не озвучивать. Нарастающие раскаты грома и мелкие камни, всё чаще и назойливее барабанящие по хрупкойповерхности купола, к шуткам не располагают. – Ты был со мной только в те моменты, когда я сам был не в себе. – Я видел твою душу, – снова возражает ему Скотт и, чувствуя, что это звучит уж слишком высокопарно, быстро прибавляет, возвращаясь к привычно торопливой, чуть сбивчивой манере. – В общем, не умею я произносить речи, так что просто скажу как есть. Может, я не всё рассмотрел или не понял чего-то, но… вот прости, чувак, не мог я тебя там оставить, когда ты толком не понимал, что делаешь. Не знаю уж, что с тобой случилось, но не казалось мне, что ты, и правда, хотел умереть.И раз уж на то пошло, прости, что так вот ворвался. Я и не собирался, просто искал выход из квантового мира, и эта твоя дверь…
– Ты не врывался, - перебивает Крис так спокойно, что аж мурашки по коже. –Это я тебя позвал. Внезапная полная, чёрная тишина. Тёмные кляксы, почти поглотившие белую ткань. Мимолётные просвет в уголке неба.
– И ты помнишь, зачем? – осторожно спрашивает Скотт, стараясь шёпотом не спугнуть тишину.
– Да, все знания сейчас здесь со мной, хотя как в тумане и перемешаны. Как и твои с тобой. Это всё ещё квантовый мир, как ты его называешь, и твоя душа говорит с моей напрямую. Вернее, с проекцией, которую ты видишь.
– То есть, это всё… не совсем реально?В ответ – беззвучный невесёлый смешок. Он впервые видит, как Крис смеётся и ловит себя на том, что хотел бы услышать его по-настоящему радостный смех. Наверняка же, в его жизни было много счастливых моментов. Тех, которые не было позволено увидеть Скотту.
– Куда реальнее, чем то, что происходит с моим телом прямо сейчас, – отвечает Крис. – Забавно, что я всегда считал реальностью то, что можно ощутить и потрогать. Думал, что так считаю, – он умолкает ненадолго, и Скотт, осознавая сказанное, чувствует, как его обжигает холодом изнутри: прямо сейчас? Это происходит прямо сейчас? – Я позвал тебя, – продолжает он медленно и устало, – потому что, думаю, у меня был ответ, который ты искал. По крайней мере, мне кажется, я должен знать его в одном из вариантов событий. А ещё думаю, что именно ты и мог бы направить мою реальность в нужную ветку.– Спасти тебя, – произносит Скотт с облегчением и нетерпеливой полувопросительной интонацией школьника, нащупавшего, наконец, верное решение задачи. И тут же мрачнеет от того, что что-то не сходится. – Так почему тогда ты так упираешься?
– Не я, – отзывается Крис. – Часть меня. Но и это ты тоже знаешь.И Скотт – знает. В памяти моментально всплывает то, чему он не придал значения сразу: две упаковки таблеток с наклейками рецептов, стоящие на полке в ванной гостиничного номера. И одна такая же раньше, у зеркала, где он впервые увидел отражение Криса. Память даже сохранила зачем-то названия лекарств, которые, конечно, не лечат квантовую поломку, а лишь облегчают её симптомы. Или, наоборот, усиливают их, – при неправильной дозировке.