Часть 17. Каждому свое наказание (1/1)

Эдвард был окрылён успехом. Четверть его картин выкупили на следующее утро после открытия галереи, ещё несколько в последующие дни. Конечно, большинство покупателей были друзьями и коллегами отца, но что поделать, если их семья имела деловые или дружественные отношения со всеми известными фамилиями в городе.Вереницы художников потянулись к его дверям, предлагая купить свои картины или обсудить условия их выставления для продажи. Ещё на приёме к нему подошёл один из попечителей городского совета, тучный лорд Вултон был почтенным вдовцом и известным меценатом. Эдвард хорошо помнил его жену, бедную тонкокостную леди Фултон, часто бывавшую в гостях у матери, когда он был ещё ребёнком. —?Эдвард, мальчик мой, отличное начало. Кто бы мог подумать, что ты настолько разовьёшь свой талант. Я не удержался и выбрал для себя пару картин. Подумать только, а твой отец хотел сделать из тебя солдафона, отправив в кадетский корпус. —?Спасибо, сэр,?— Эдварду была приятна похвала,?— если вы уже выбрали картины, я прямо сейчас могу распорядиться о доставке. —?О, что ты! —?всплеснул руками лорд,?— неужели ты всем этим собираешься заниматься сам? Тебе нужен поверенный, управляющий, который избавит от всех этих хлопот. Занимаясь перепродажей картин, не обойтись без бойкого малого, который бы оградил тебя от общения с этими нищими художниками. Они вечно норовят подсунуть свою мазню и просят за неё втридорога, пытаясь разжалобить россказнями про голодных детей. —?Но у многих из них положение и впрямь тяжёлое,?— возразил Эдвард. —?Ох, мой мальчик, у тебя слишком доброе сердце, в этом ты весь в свою прелестную матушку. У меня есть надёжный и проверенный человек, я с радостью пришлю его к тебе с утра. —?Спасибо лорд Вултон, вы так добры,?— Эдвард был растерян, но благорасположение столь влиятельной особы не могло ему не польстить. Поверенный явился утром, представившись Фишером, и сразу показал себя сообразительным и расторопным парнем. Эдвард был полон оптимистичных надежд в отношении галереи и своего с Оливером будущего в целом. Сам Оливер не разделял его оптимизма.*** —?Я живу как содержанка! —?Боже, Оливер, что в этом такого? —?недоумевал Эдвард. —?Все камердинеры получают содержание от господ, у которых служат. —?Что это за служба такая, помогать тебе одеваться, раздеваться, мыться и бриться? —?Почетная, к слову сказать, служба. Камердинер?— завидная должность, многие молодые люди поступают в богатые дома лакеями в надежде, что станут камердинерами. —?Не мужская это служба,?— упрямо мотнул головой Меллорс. —?Ну конечно,?— вспылил Эдвард,?— мужчине по-твоему больше пристало быть вымазанным в порохе, поте и грязи, рубить лес, долбить руду и резать людей или скот, это уж кому как повезёт. —?Может лучше и так! —?Меллорс в раздражении стягивал с рук ненавистные белые перчатки,?— так, по крайней мере, понимаешь, за что тебе платят. Это действительно работа. Я за месяц получаю жалованье больше, чем за полгода в шахтах. —?Если дело только в этом, я могу попросить сократить твоё жалование, или ты можешь переводить часть денег вдовам погибших шахтёров. Мы найдём решение, Оливер. В любом случае, это не повод для ссор. Эдвард миролюбиво обнял его, прижавшись к широкой спине. —?Ведь главное, что мы вместе, разве не так? —?И об этом тоже,?— мотнул головой Меллорс, запуская обе пятерни в свои волосы и растрепывая в разные стороны аккуратно зачёсанные кудри,?— ты посадил меня в золотую клетку, и я сижу тут как тупая канарейка. Не лучше ли будет мне жить в городе и найти работу. —?И как мы будем объяснять наши встречи? Предлагаешь лазить друг другу в окна по ночам? —?эти разговоры злили Эдварда. Он считал, что жить как слуга и господин лучшее решение в их ситуации, зачем снова поднимать эту тему, когда всё относительно успокоилось. Конечно, деятельной натуре Меллорса было тесно с ливрее слуги, вынужденного сохранять сдержанность и почтительность на людях, а любой выезд или приём становился настоящим испытанием, когда Оливер сквозь зубы цедил: ?К вашим услугам, сэр? или подавал бокалы и сигары с таким видом, словно желал им застрять в горле очередного расфуфыренного аристократа. Отходя же в сторону, Меллорс не отрывал взгляд от спины Эдварда, прожигая в нём дыру размером с пушечное ядро, ревниво щуря глаза, стоило кому-то заговорить с молодым баронетом. Юркий Фишер раздражал Оливера даже одним своим именем. —?Ведь он тоже из низов, выскочка! А всё туда же! Эдди, он оббирает этих бедолаг как липку! Проверь повнимательней свои счета, точно тебе говорю, к его проворным ручонкам липнет много чего, о чём ты не догадываешься. Скупает картины за гроши, а тебе говорит совсем иное. —?Оливер, прекрати. Ты просто ревнуешь, что я провожу с ним столько времени,?— Бриттен замечал резкость и нахрапистость поверенного, но дела он и правда вёл очень умело. —?И откуда он вообще взялся? Что за жирный лорд тебе его присоветовал? —?Это очень влиятельный человек, не вижу причины отказываться от его помощи. —?Тебе не интересно узнать, с чего это он так старается? —?Меллорс, он знал меня ещё ребёнком, вероятно, у него остались дружественные чувства к нашей семье. Почему ты во всем видишь только плохое? С каждым днём Оливер всё больше погружался в угрюмые размышления, которыми не спешил делиться с баронетом. Его угнетала жизнь, полностью зависящая от благорасположения родителей Эдварда. Теряя уважение к самому себе, он больше всего на свете боялся увидеть в глазах Эдди отражение осознания того, кем Оливер в действительности являлся сейчас?— жалким прихлебателем, живущим на содержании у наивного влюблённого любовника.*** Лорд Вултон по-свойски обнимается с сэром Бриттеном и церемониально раскланивается с леди Кэтрин. Смешной пухлый старикан веселит Эдварда, и он с таким же радушием приветствует гостя. За столом лорд много болтает, сыплет шутками и анекдотами, не всегда смешными, но уморительными, вспоминает как в давние времена приезжал сюда со своей супругой, сажал четырёхлетнего Эдварда на колени и угощал маленькими сладкими леденцами. При воспоминании о несчастной леди Вултон, он промокает глаза салфеткой, признаваясь, что до сих пор скорбит об её раннем уходе. Эдвард старательно поддерживает всеобщее веселье, врёт, что помнит вкус тех самых леденцов, сам же настороженно следит за Оливером, который с перекошенным лицом подносит очередное блюдо лорду. Тот же распространяет своё радушие даже на прислугу, еле слышно отпускает каждый раз: ?Спасибо, голубчик?, отчего верхняя губа Меллорса едва заметно дёргается вверх, норовя показать крепкие клыки. Удалившись после обеда в библиотеку, мужчины заводят неспешный разговор. Оливер, отпихнув в дверях камердинера сэра Эндрю, занимает его место, подавая коньяк и сигары. Раскурив по одной и обсудив дела Совета, баронет объявил, что покидает гостя, оставляя его на попечение Эдварда. —?Конечно, сэр Эндрю. Уделите внимание своей очаровательной жене и передайте, что обед был просто восхитительный. А мы пока обсудим с Эдвардом дела галереи, думаю, что у меня есть интересное предложение для него,?— лорд Вултон все ещё мусолил во рту недокуренную сигару. —?Непременно передам. Как же приятно видеть, что мой сын стал взрослым, деловым мужчиной. Увидимся перед вашим отъездом, старина,?— баронет вышел из библиотеки, с удивлением поймав на себе почти умоляющий взгляд Меллорса. —?Ну-с, мой мальчик, ты доволен работой Фишера? —?Вултон откинулся в кресле, закинув ногу на ногу. —?Да, более чем. Я очень благодарен вам, сэр. Он действительно отлично знает своё дело,?— горячо поблагодарил его Эдвард. —?Пустяки, мне приятно оказать тебе помощь,?— толстые пальцы, гладящие сигару необъяснимым образом смущали молодого Бриттена и заставляли отводить от них взгляд. —?Неопытному молодому человеку всегда пригодится совет компетентного наставника, который смог бы раскрыть ему некоторые нюансы торговли предметами искусства. —?Ваши знания в этом деле?— вещь бесспорная, сэр,?— согласно кивнул Эдвард. —?Спасибо, мой мальчик, видишь ли, есть много секретов этого ремесла, которые раскрываются не всегда и не всем, но ты смышленый юноша и сможешь сделать правильные выводы. —?О чём вы, сэр? —?насторожился молодой баронет. —?Я хотел бы предложить тебе другое место для галереи, более просторное, больше света, есть отдельные кабинеты, которые ты сможешь сдавать под мастерские, туда будет не стыдно пригласить знатных особ для портретов, это будет стоить больше, чем лесная мазня или очередной унылый берег. —?И на каких условиях? —?прищурился Эдвард. —?О, это самое интересное. Я мог бы дать его тебе в аренду, но моё доброе сердце требует поступить иначе. Вултон выдержал многозначительную паузу. —?Я бы хотел подарить тебе эту галерею. —?В обмен на что? —?Бриттен почувствовал, как по спине скатилась противная ледяная капля. —?В обмен на твоё доброе отношение ко мне. Я бы хотел, чтобы мы стали близкими друзьями, Эдди,?— лорд Вултон медленно наклоняется вперёд и кладёт руку ему на колено. —?Я, ты и этот твой красавчик лакей. Он ведь сделает всё, что ты прикажешь, верно? —?Оливер, нет! —?едва успевает закричать Эдвард, когда крепкий кулак Меллорса врезается в холеный подбородок лорда. Тот падает вместе с креслом и начинает хрипеть от сильных ладоней, сжимающих его горло. Через мгновение на шум врываются дворецкий, камердинер сэра Бриттена и сам баронет, изумленно застывший в дверях, увидев как Оливер, сидя на необъятной груди лорда, заносит кулак для очередного удара.Эдвард не в силах вымолвить ни слова, пока слуги оттаскивают Меллорса и приводят в чувства заикающегося лорда, который бешено вращая глазами, сквозь икоту верещит: ?Сгною! На каторге сгною!?*** Оливер сидел на соломенном полу конюшни, привязанный к столбу. Ливрея была порвана. Кажется, когда его оттаскивали от этого жирного старика, он сопротивлялся. Всё было как в тумане с того момента, как мерзкая пухлая ручонка легла на ногу Эдварда. Дверь тихо скрипнула, впуская поток чистого вечернего воздуха.Леди Бриттен опустилась на колени, рядом Меллорсом, поднеся ему стакан воды, к которому он тут же жадно припал пересохшими губами. —?Рассказывай,?— тихо велела она, смотря на него спокойными, внимательными глазами. Леди Кэтрин слушала молча, ничем не выдавая своих чувств. —?Тебе грозит каторга, Оливер. —?Так тому и быть,?— Меллорс упрямо вскинул подбородок. —?Довольно геройств на сегодня,?— оборвала его мать Эдварда. —?Лорд Вултон готов не придавать огласке этот инцидент, если ты понесешь наказание прямо сегодня. Он согласен удовлетвориться извинениями и розгами. Извинения мы ему уже принесли. —?Извинения? Этой жирной свинье? —?Довольно, Оливер! Шкура заживёт, это лучше, чем сгнить на каторге. —?Я согласен. Только Эдди пусть не смотрит. Заприте его в доме! —?Эдвард будет присутствовать,?— твёрдо ответила леди Бриттен,?— а после ты уедешь. Думаю, ты понимаешь, иного пути нет. —?Что ж,?— медленно кивнул Меллорс,?— Каждому своё наказание. Лорд Вултон долго сетовал на слишком уж либеральное семейство Бриттен, у которых ни столба для порки, ни розг добротных не сыскать, распустили вконец обслугу, что те забыли про своё место. Дворецкий, вынужденный выполнять постыдную обязанность бичевателя, сквозь зубы жаловался на потерю всякого спокойствия и приличия в доме с момента появления в нём Меллорса, но старался причинить тому меньше вреда, хоть и не мог отказаться от исполнения приказа сэра Эндрю. Пока Вултон, довольно развалившись в принесённом кресле, с упоением наблюдал за экзекуцией, бледный как мел Эдвард сжимал кулаки, сдерживаемый отцом, чтобы не броситься на ненавистного старика. Он заставлял себя смотреть не отрываясь на то, как на красивую сильную спину ложились уродливые кривые полосы, взбухая и краснея на глазах, отвернуться для него было равносильно предательству. Меллорс, вздрагивая всем телом от каждого нового удара, не проронил ни звука, упрямо закусывая оторванный жёсткий воротник ливреи, чем сильно раздосадовал жадного до подобных зрелищ лорда. —?Что ж, думаю, я могу считать себя удовлетворенным,?— кряхтя, он поднялся из кресла,?— оставьте его тут до утра, и не давайте ни еды, ни воды. —?Это уж не вам решать,?— Эдвард поддерживал Меллорса, пока дворецкий отвязывал его от столба. —?Своё представление вы получили.*** Несколько дней молодой баронет не выпускал Оливера из постели, смазывал раны и клялся разделаться с Вултоном. Но дела требовали его присутствия, отказавшись от услуг человека лорда, он сам погрузился с головой в кипу бумаг, пытаясь разобраться во всех тонкостях. Спустя неделю после происшествия, вернувшись из города, Эдвард застаёт пустой флигель и одинокое письмо на столе. ?Дорогой Эдди, я должен уехать, другого пути нет. Пойми и дай мне год. Если не вернусь, можешь считать себя свободным от каких-либо обязательств по отношению ко мне. Твой Меллорс.?