Часть 3. У сторожки (1/1)

—?Эдвард стал лучше выглядеть в последнее время,?— леди Бриттен оторвалась от пялец и с теплотой посмотрела на мужа. —?Ты был прав насчёт идеи привести в порядок лес, эти прогулки идут ему на пользу. Но, дорогой, что за человек этот егерь, мистер Меллорс? Эдвард уже вторую неделю проводит почти каждый день в лесу так подолгу, говорит, что рисует у сторожки или объезжает с ним лес. —?Я знаю о нем достаточно, чтобы понять, егерь он отличный. Тем более, он служил в полку нашего сына,?— сэр Бриттен отложил газету и посмотрел на жену. —?Слуги говорят, он груб и несдержан. Подходящая ли он компания для Эдварда? —?леди Бриттен покачала головой. —?Он не нежная фиалка, каким ты, любовь моя, его почему-то считаешь. Он был боевым офицером, командовал солдатами. —?Но теперь, когда он… Не будет ли мистер Меллорс слишком груб с ним? —?Ему не нужны жалость и сюсюканье! Если ему нравится, что Меллорс сопровождает его на прогулках, в этом нет ничего дурного. Вспомни рекомендации доктора. Все может получится, если он перестанет себя жалеть.*** Эдвард, доехав до сторожки, несколько раз сдавил клаксон. —?Доброго дня, ваша милость. Что-то вы припозднились. Я уж думал, сегодня не приедете,?— егерь лишь на мгновение задержал удар молотка. —?Здравствуй, Меллорс. Это так ты встречаешь того, кто привёз тебе знаменитый пирог миссис Хьюз и бутыль отменного эля. —?С чего такая щедрость, сэр? —?Сегодня же городской праздник. Родители проедутся с визитами по всей округе, слуги ушли на ярмарку, всем должно быть весело. Ты не исключение. —?Отчего же сами не поехали повеселиться? —?Меллорс обтер руки тряпицей и подошёл к машине, подкатив кресло из сторожки. Принял корзину, а затем сноровисто помог Эдварду пересесть. Молодой Бриттен подкатил к импровизированному столу из перевернутой клетки, покрытой широкой доской, и стал раскладывать нехитрую снедь. —?Я не люблю бывать на людях. Все смотрят на меня с сожалением. —?Тоже мне беда! Зато и ваша милость могли бы поглядеть на кого-нибудь,?— подмигнул Меллорс. —?Что вы видите тут, кроме кустов да деревьев? А в городе чай найдутся те, кто построит глазки вашей милости. Эдвард смутился: —?О чем ты вообще говоришь, Меллорс? —?Да все о том же, сэр. Молодому мужчине без этого никуда,?— егерь усиленно работал челюстью, откусив отменный кусок пирога. —?Когда ваша милость в последний раз тискали бабёнку? —?Вот это уж точно не твоё дело! —?щеки молодого Бриттена трогательно заалели. —?Вот то-то и оно,?— кивнул Меллорс, убеждаясь в правильности своих слов, и сделал глоток эля. —?Таскаетесь сюда каждый божий день, а лучше бы зажали в углу какую-нибудь служанку. Есть среди ваших одна такая, мельком видел, хороша, ничего не скажешь, да и на вас поглядывает. Только поманите?— сразу прибежит. —?Это… Это… Гадко,?— заикаясь искал нужное слово Эдвард. —?Гадостно торчать в этой глуши в вашем возрасте и ждать, когда папенька с маменькой вас сосватают с какой-нибудь троюродной кузиной. Бриттен был возмущён таким вторжением в святая святых своих тайных горестей, но от последней фразы прыснул смехом, насколько егерь попал в точку: —?Точно! Говорят, она круглая как пирожок, но довольно мила. —?Что ж, в толстушках тоже есть своя прелесть, лишь бы характер был покладистый,?— хмыкнул Оливер. И оба рассмеялись. —?М-да,?— все ещё смеясь произнес Эдвард,?— выбирать не приходится. Я, знаешь ли, немного упал в цене в последнее время. Повисла неловкая пауза, которую со свойственной ему грубостью нарушил Меллорс. —?А с этим-то у вас как, ваша милость,?— Оливер бесстыдно кивает баронету ниже пояса. —?Ноги не ходят, это понятно, а остальное работает? Эдвард задохнулся от такой наглости. А егерь продолжал как ни в чем ни бывало: —?У нас в деревеньке мужичок был, сколько себя помню, он все в коляске сидел, днем-то, а ночью к нему то и дело вдовушки да молодухи бегали, говорили, что знатный мастер он был в этих делах. Ноги-то не работали, а все остальное в порядке было. А другой парень, тот совсем недвижимый был ниже пупка, так он руками и языком такое делал, что… —?Достаточно, Меллорс, спасибо! Пожалуй, я узнал достаточно об особенностях той местности, где ты вырос,?— молодой Бриттен сидел красный до кончиков ушей и отщипывал пирог маленькими кусочками, аккуратно отправляя их в рот, в то время как егерь голодно откусывал ломоть за ломтем, заливая все доброй порцией эля. —?Я смотрю у тебя богатый опыт общения с калеками. —?Не люблю это слово, ваша милость,?— поморщился Оливер,?— но да. Что поделать это край шахт, трудовой люд гибнет и калечится не реже, чем на войне. Некоторое время они молча доедали остатки угощения, каждый в своих мыслях. —?Доктор говорит, что на физическом уровне у меня все в порядке, реакция на внешние раздражители положительная,?— тихо проговорил Эдвард, хворостинкой собирая крошки от пирога в маленькую кучку. —?Вероятно, я даже смогу иметь детей. Если постараться. —?Реакция на что?.. —?не сразу понял егерь,?— то есть, если вам того самого, то у вашей милости все получится? —?Боже, Меллорс, ты спросил?— я ответил! Обязательно быть таким грубым? —?взмолился Эдвард. —?Раз все работает, из-за чего тогда трагедию разводить? Эдвард упрямо сжал губы. —?Ты не понимаешь! Я никогда не имел особого успеха в этом. Я был в кадетском корпусе, там все строго, а дома только на коротких каникулах. А потом сразу война, и вот я в этом кресле. —?Ваша милость хочет сказать, что никогда не спали с женщиной? —?брови Меллорса поползли вверх. —?Нет, я спал! Пару раз. Но я мало, что умею. И теперь боюсь показаться смешным и неуклюжим. А в моем теперешнем положении я просто обречён на это. Со мной будут только из-за снисхождения! Злые слёзы, сдерживаемые так долго, прорвались наружу и Эдвард зарыдал. Меллорс медленно подошёл к нему и, обхватив за голову, прижал к своей груди. Он стоял молча, гладя юношу по волосам, прижимаясь заросшей щекой к его макушке. Эдвард постепенно затихал, впитывая силу крепкого здорового тела и слушая мерное биение чужого сердца. —?Ты можешь научить меня, Меллорс? —?горячий шёпот обжег шею егеря. —?Научить вашу милость? —?повторил егерь. —?Научи меня этому, всему, что знаешь,?— ясные, зелено-голубые глаза, омытые влагой, смотрели на него снизу вверх открыто и доверчиво, губы податливо приоткрылись. —?Как угодно вашей милости,?— Оливер наклоняется, накрывая своими губами чужие губы.