Глава 55. Особенная ученица (1/1)
Изнутри школа Ильверморни понравилась Отем ещё больше, чем снаружи: там были высокие сводчатые потолки, под которыми висели люстры, напоминающие сгустки бледно-золотого мерцающего света, стены из белого камня украшали портреты директоров и картины, судя по всему, нарисованные учениками; здесь было как-то удивительно светло и просторно, быть может, из-за высоких окон, а может, из-за светлых стен и красивого горно-лесного пейзажа. Из одного окна, поднимаясь с Кьярой и Роуэн по высокой винтовой лестнице, Отем увидела статуи основателей, Изольды Сейр и Джеймса Стюарда. Они стояли к ней спиной. Длинные волосы Изольды ниспадали по спине и будто развевались на ветру, хотя на самом деле были неподвижными и каменными…
— Сюда, пожалуйста! — позвал учеников Сикандер и развернулся. Несколько учениц смотрели ему в спину влюблёнными взглядами. Кьяра шепнула Отем на ухо:— Мне стыдно в этом признаваться, но, по-моему, он очень симпатичный.— Фу, святая Моргана, он же старый! — хихикнула Отем и пихнула подругу в плечо. Кьяра слегка порозовела, потом сникла и пробормотала едва слышно:— У меня всё равно нет шансов.— Эй, не время отчаиваться, — Отем никогда не считала себя мастером утешений, и единственный раз, когда она действительно кому-то помогла своим сочувствием — день, когда Джейкоб пропал и Мелисса судорожно покачивалась из стороны в сторону, плача и пребывая в трансе; она не могла даже нормально держать письмо, и Отем, у которой внутри всё покрылось ледяной коркой от горя и страха, пришлось позаботиться о матери, которую накрыла настоящая истерика. — К тому же он учитель. Найдёшь себе здесь помоложе и получше.— Кто помоложе и получше? — Джэ появился из ниоткуда и обхватил девочку за шею. — Как вам школа? Думаю, идеальное место для того, чтобы толкнуть кому-нибудь из учеников наши розыгрыши.
— Твой вид вряд ли внушит им доверие, — ляпнула Отем, и они расфыркались. Кьяра тоже тихо посмеялась себе в кулак, но тут они вышли в огромный светлый зал и застыли, все как один открыв рты.
Зал являл собой огромную комнату, где стены были облицованы белым камнем, а пол выложен гладкой и почти скользкой светло-коричневой плиткой. В высокие окна лился мутноватый свет. С длинных столов, стоящих вдоль зала так же, как и в Хогвартсе, на них смотрели чужие лица, заспанные, но усиленно бодрящиеся; в конце стояло четыре статуи — Рогатый змей, Птица-гром, Вампус и Пакваджи, американские животные и покровители факультетов. Статуи смотрели куда-то вдаль, но Отем казалось, что их чёрные блестящие глазки следят за ней, будто исследуют, кто она такая, откуда взялась. Хотя, скорее всего, ей просто показалось. Под статуей Пакваджи стояла высокая женщина средних лет с загорелым лицом и короной коньячных волос, едва тронутых сединой. Тёмное закрытое платье и руки в перчатках делали её похожей на монахиню волшебного американского монастыря, который Отем с Мелиссой и Джейкобом когда-то посещали по приезде во Флориду много лет назад. Когда студенты Хогвартса остановились перед ней, она величественно махнула рукой и мгновенно перекрыла шёпот. Потом благодарно кивнула Сикандеру и заговорила мягким и одновременно непоколебимым голосом — голосом человека, готового ко всему и ко всем на свете, и совершенно не удивившемуся бы даже концу света.— Доброе утро, дорогие ученики Хогвартса. Добро пожаловать в американскую школу волшебства и магии Ильверморни. Меня зовут Лилиан Фонтейн, я директриса школы и по совместительству преподавательница истории магии. Перед тем, как поселиться в комнатах и получить школьную форму, расписание и устав правил, вы пройдёте процесс Распределения. В нашей школе четыре факультета, так же, как и в Хогвартсе. На факультете Птицы-гром учатся авантюристы. На Рогатом змее — учёные. На Пакваджи — добрые и заинтересованные в целительстве. На Вампусе же обучаются сильные и воинственные. Ваш факультет сам выберет вас. Пожалуйста, профессор Сикандер, начинайте вызывать.
Она отошла. Роуэн нервно прошептала:— Совсем как на первом курсе!— Ага, только тут ещё и янки пялятся, — пробормотал Джэ и потеребил рукав своей неизменной жёлтой толстовки. Роуэн вдруг посмотрела на Отем круглыми глазами, не вслушиваясь в слова Сикандера, вызывающего учеников, и спросила тихо:— А вдруг мы попадём на разные факультеты?Отем вздохнула. Она об этом не думала, но такой исход был возможен. Она проследила за тем, как Бадия Али встаёт на подставку в виде гордиева узла, и через несколько секунд тёмный кристалл во лбу Рогатого змея зажигается, приглашая её к своему факультету. Стол учеников Рогатого змея, у которых на жакетах клюквенного цвета были вышиты эмблемы их факультета, оглушительно захлопали и засвистели, приветствуя её. У Отем перехватило дыхание, весь мир перестал существовать: а ведь она тоже совсем скоро окажется там, перед кучей людей. Знают ли они о Джейкобе? О Кассандре? О том, что происходит в Хогвартсе?Время шло. Ученики продолжали выходить. Тюлип распределили на Птицу-гром, Барнаби — на Пакваджи, Мерула (отлично, она всё-таки здесь), попала туда же, куда и Тюлип. Кьяру распределили на Пакваджи, Роуэн выбрал факультет Рогатый Змей…— Отем Хилл!Голос Сикандера прозвучал так резко, что Отем захотелось заткнуть уши пальцами.В зале воцарилась гробовая тишина, было слышно, как за окном чирикают первые проснувшиеся птицы. Отем протиснулась сквозь редеющую толпу и подошла к гордиеву узлу. На секунду скосила взгляд: Сикандер улыбался так доброжелательно, что его рот только чудом не разорвало. Колени плохо сгибались. Она поднялась на него и вдруг почувствовала себя маленькой и жалкой под взглядами учеников и огромными статуями. Её слегка мутило, но девочка продолжила стоять прямо и шарить взглядом по столам, ища своих кузенов — Лестер учился на Рогатом змее, а Кай — на Пакваджи. Но так и не нашла.Прошло пять секунд. Десять. Двадцать. Ничего не происходило. Совершенно ничего. Ни одна из статуй не реагировала на стоящую под ними ученицу. Со стороны стола Птицы-гром донеслось знакомое фырканье. Кто-то подхватил его, и получился насмешливый перезвон. Отем неожиданно захотелось соскочить с этого дурацкого узла и сесть за первый попавшийся стол. Почему они смеются над ней? Почему? Неужели бывает и такое, что она может не подойти ни одному факультету?
И внезапно что-то произошло, будто по залу пронёсся невидимый дракон.Все четыре статуи ожили: во лбу Рогатого змея загорелся кристалл, Пакваджи поднял в воздух свою стрелу, Птица-гром захлопала крыльями, а Вампус заревел, как живой. Отем испуганно дёрнулась, и ей показалось, что школа взорвалась, но, посмотрев вниз, она увидела, что ей аплодируют. Ученики свистели, хлопали в ладоши, кричали, смеялись и даже подбрасывали что-то в воздух. Сикандер открыл рот и выронил свой список, невозмутимая директриса Фонтейн тут же перестала быть такой невозмутимой и широко распахнула глаза:— Что?.. Как?..Отем испуганно молчала. Она сама не понимала, что происходит, и ощущала себя жутко потерянной. Кровь в висках стучала, сердце трепыхалось где-то у горла так, что девочка была уверена: ещё немного — и она выплюнет его, живое и бешено колотящееся, себе на ладонь. Неожиданно Фонтейн собралась, на её лицо вернулось былое (только более хлипкое) спокойствие, и она неожиданно громко и твёрдо выкрикнула:— Прошу тишины!
Ликующий гам мгновенно смолк, превратившись в остатки гула. Холодно-розовое утреннее марево струилось в окна робко, словно пыталось ненавязчиво разрядить напряжённую, смешавшуюся обстановку. Фонтейн прокашлялась и, всё ещё превозмогая изумление, заговорила чуть дрожащим голосом:
— Итак, друзья, мы с вами застали настоящую редкость — ученицу, которая может сама выбрать факультет, на который ей следует поступить! — она радостно улыбнулась Отем. Та не ответила на её улыбку, ощущая себя совершенно растерянной. — Мисс Хилл, последним человеком, который удостоился чести выбрать факультет Ильверморни, была бывшая президент МАКУСА Серафина Пиквери! Такое случается только с особенными волшебниками, сильными и талантливыми, разносторонними и одарёнными личностями. Мадам Пиквери выбрала факультет Рогатый змей. Каков же будет ваш выбор?На секунду Отем показалось, что земля ушла у неё из-под ног, но тут же приказала себе собраться и увидела мадам Рейкпик, стоящую в другом конце зала рядом с другими приехавшими родителями. Они смотрели друг другу в глаза всего какую-то жалкую секунду, но девочке послышалось, будто она слышит голос, шепчущий ей: ?Ты воин. Выбери путь воина. Выбери…?. Что это было — галлюцинация, плод воспалённых нервов, действительная легилименция, Отем не поняла, но уже в следующую секунду она обратила на Фонтейн взгляд и молвила негромко и ясно:— Вампус.
Что началось после этого! Ученики Вампуса рычали, хохотали, победно кричали и стучали вилками о поверхность стола. Отем встретилась глазами с Роуэн — у той во взгляде мешались зависть, радость и испуг. Отем пошла к своему столу, и ей тут же освободили место, как Почётной Гостье. Не почётной гостье, а Почётной Гостье. Это было странно. Впрочем, она сразу почувствовала много неприязненных взглядов на себе и очень захотела сжаться, чтобы быть незаметнее, но у неё не вышло. Какая-то полная девушка с серебристыми волосами и таким же волевым лицом, как у директрисы Фонтейн, обратилась к ней:— Обалдеть, тебе пришлось выбирать между факультетами! Это о-очень редко. Ты молодец, что выбрала Вампус, здесь не место слабакам, — бойко заявила она и отбросила назад волосы. У неё были холодные тёмные глаза, полные руки, тёмно-красные губы и клюквенный жилет с эмблемой Вампуса. — Тебе наверняка выдадут особую форму, а уж от претендентов на бал ты не отобьёшься, я тебя уверяю!— Да к тому же ещё и красотка, — лениво добавил какой-то долговязый парень с волосами цвета старого золота и дружелюбно улыбнулся Отем. Он показался ей знакомым. — Извини. Я Дамиан Уоррингтон.
— А-а, — протянула та. Она видела Дамиана и Джой Уоррингтонов много лет назад, когда ездила во Францию с мамой и братом. Мамин бывший однокурсник Джозеф Уоррингтон, сбежавший из семьи с маглорождённой волшебницей, долго разговаривал о чём-то с Мелиссой и её за что-то горячо благодарил. — Да, я тебя помню.— У-у, так вы знакомы? — спросила полная девушка. — Ясно.
— Гвин, это же кузина Гринграссов, — откликнулся Дамиан с улыбкой. — Это же ты сестра Лестера и Кая?— Да. — Отем слегка натянуто улыбнулась. Девушка просияла:— Это же отлично! Мы с ними хорошие друзья. — Она протянула Отем ладонь. — Гвинет Фонтейн, я дочь директрисы и очень об этом жалею. Рада приветствовать тебя на Вампусе.
— Спасибо, — Отем пожала ей руку. Их дружелюбие несколько расслабило её, и она держалась немного более уверенно. — А что ты имела в виду про бал?— А-а, ты не знаешь? — удивилась Гвинет. Отем хотела уже сказать, что знает, но какая-то девчонка с иссиня-чёрными волосами и полными бледными губами вмешалась и звонко сказала:— У нас будет Небесный бал! Такое мероприятие, мы его каждый год ждём! Но сначала Хэллоуин. И День благодарения. Там приходят по парам. — она кинула на Гвинет понимающий взгляд. — Думаю, все будут предлагать тебе пойти на бал. Ой, кажется, пора приниматься за завтрак! — она потёрла руки. И, как по команде, на столе появились оладьи с сиропом; яичница с беконом; тосты с авокадо и лососем; круассаны с сыром; кофе и столько разных завтраков, что у Отем разбегались глаза, и только сейчас поняла, насколько голодна. Краем глаза она посмотрела в конец зала и увидела, что директриса Фонтейн и Сикандер смотрят на неё обеспокоенным взглядом.Отем никак не ожидала, что слова Гвинет Фонтейн окажутся правдой: в отличие от других учеников, ей выдали жакет и юбку не клюквенного цвета, а травянисто-зелёного, и вместо белых гетр у неё были чёрные (в чём отличие, Отем искренне не понимала, но Сикандер лишь сказал, что так надо). После того, как староста Вампуса, высокая рыжеволосая девушка, вывела их в коридор после завтрака, её неожиданно окликнули, и, обернувшись, Отем увидела своих кузенов. Она была так рада им, что не сдержалась и бросилась Лестеру на шею, едва удерживаясь от желания обнять его ногами за пояс, как делала с Джейкобом в детстве. Когда они вдоволь наобнимались, Лестер отстранил её и радостно воскликнул:— Надо же, наша прекрасная английская кузина в Ильверморни, ещё и сама выбирает факультеты! Это нужно будет отметить. Как дела?— Просто отлично, — Отем рассмеялась, стараясь скрыть усталость в голосе. — Я сама этого не ожидала! Интересно, почему именно я?— Тоже интересно, — качнул головой Кай. — А отметить сможем на вечеринке в честь Хэллоуина! Ты же уже знаешь, что мы скоро собираемся отмечать, да?— Думаю, Гвин ей рассказала, — Лестер заулыбался. — Как дела в мрачной и дождливой Англии? Тётушка тоже приехала, я смотрю. Вы обе какие-то помотанные.— Ты не знаешь, что происходит в Англии? — напряжённо спросила Отем.— Не особенно, — откликнулся Лестер. — А что, что-то серьёзное?Отем задумалась. Рассказать ему или нет? Принять решение она не успела, потому что в этот момент к ней подбежала Пенни и обняла так, что Отем показалось, что позвонки её хрустнули с весьма неприятным звуком. За Пенни подошёл Талботт с таким видом, будто ему здесь вообще не нравится, и он хочет поскорее вернуться в Хогвартс. Пенни защебетала:— Ой, Отем, это такая новость — ты смогла выбрать факультет! Я так за тебя рада! — она оглянулась на двоюродных братьев своей подруги и прямо-таки расцвела. — О, привет!— Привет, — Лестер качнул головой и обаятельно улыбнулся. Отем переглянулась с Талботтом, пока Лестер и Пенни знакомились. От Отем не ускользнуло, что подруга и кузен сразу нашли общий язык, и ей было даже слегка неловко. Она отвернулась и увидела беседующих неподалёку Сикандера, Мелиссу, Фонтейн и мадам Рейкпик. Руфус и Персей, похожие на карликовых пушистиков, стояли рядом со своей матерью и увлечённо возились с Сикльвортом, который радостно оглядывался и то и дело цапал близнецов лапками за их пушистые волосы. Пару раз мальчики оглянулись на Отем, и в их глазах, больших и чёрных, мелькнуло странное понимание. Девочка старалась не смотреть на них, чувствуя очень странное беспокойство.
Сыновья мадам Рейкпик до боли напомнили ей Джейкоба.Отем жила в своей спальне не одна: её соседками оказались Гвинет и ещё две девочки по имени Роза и Эллин. Они приняли её с таким безграничным радушием и так дотошно расспрашивали о Хогвартсе, что Отем терялась в водовороте вопросов, восхищений собственной внешностью и восклицаний о том, что англичане такие же необычные, как инопланетяне. Когда Отем стала разбирать свои вещи, Гвинет неожиданно достала из своего ящика пачку сигарет, вытащила одну и, распахнув окно, спросила:— Надеюсь, ты не против?Отем так опешила, что едва кивнула. Курение? Она никогда не пробовала курить и уж тем более не делала этого в спальне. Роза и Эллин ничуть не удивились и вообще не обратили внимания. Гвинет взобралась на подоконник и, затянувшись, снова обратилась к Отем:— Странная у тебя одежда. Где яркие цвета? Короткие кофты? Ты как будто в трауре.— Я не в трауре, — буркнула Отем, разбирая вещи. Признаться, Гвинет была права: вся её одежда была в чёрных, белых, тёмно-синих, зелёных и бордовых тонах. Иногда попадались белые вещи. Пара голубых джинс. Платья все были длинные и закрытые, и она не видела в этом ничего такого. Но Гвинет была явно не согласна. Она слезла с подоконника, подошла к Отем и кончиками пальцев подцепила лёгкое чёрное платье с мерцающим шлейфом и пылью мелких бриллиантов на юбке. Она внимательно рассмотрела его и вынесла вердикт:— Красиво, но жутко мрачно. И вообще, без обид, Отем, но ты похожа на утопленницу.— Эй, — вмешалась Эллин. Отем, выпускавшая Найтспура из корзинки, разогнулась и возмущённо посмотрела на свою новую соседку. — Извини. Она имеет в виду, что ты какая-то худая, бледная и грустная.— Вот-вот! — подхватила Роза, тряхнув светлыми волосами. — Прости, мы правда не хотим тебя обидеть. Ты очень-очень красивая, но выглядишь так, будто у тебя хомячок умер. Мы не привыкли, что кто-то всё время так мрачно одевается и даже не радуется тому, что сама может выбрать факультет.
— Да я бы отдала средний палец правой руки, чтобы быть такой красивой! — возмутилась Гвинет совершенно искренне. — Значит, так. У нас не принято вечно ходить с каменным лицом и одеваться как на похороны. Скоро Хэллоуин, День благодарения и бал, тебе нужно развеяться и стать поярче, тогда будешь просто звездой. И надо начать с того, чтобы ты ела побольше, а то тебя скоро сломает напополам. — Гвинет выпустила изо рта клуб мутного дыма и неожиданно протянула сигарету Отем: — Хочешь?Отем помотала головой. Она не была уверена, что ей нравятся её новые соседки. Они были какие-то слишком бестактные, она казалась им похожей на утопленницу, а она просто устала и хочет немного отдохнуть и наконец почувствовать себя в безопасности. Поэтому девочка просто продолжила молча раскладывать вещи по полкам в красивой светлой комнате с кремовыми обоями и мягкими коврами под ногами. Роза подошла к ней со спины и робко коснулась её плеча.— Эй… мы не хотели тебя обидеть, правда. Если ты хочешь оставаться… ну… такой, какая ты есть — мы не против, честно. Просто, если тебе захочется вдруг попробовать что-то новенькое в стиле — мы можем тебе помочь.
Отем вздохнула и сухо улыбнулась.— Спасибо.Эллин кинула на Гвинет обвиняющий взгляд. Та пожала плечами: мол, я тут не при чём.
А Отем задумалась. Может, действительно стоит попробовать? Вся её одежда: готические платья, тёмные брюки, юбки и блузки, строгие пальто — может, стоит попытаться немного измениться? У неё есть шанс попробовать выделиться, наконец привлекать внимание к себе. Она вейла, она может запросто влюбить в себя бесчисленное количество человек, но совершенно этим не пользуется. И пускай её новые соседки немножечко бестактны, но вдруг они действительно способны помочь ей стать лучшей, более яркой версией себя?Она обернулась к Розе, Эллин и Гвинет и сказала:— И что новенького я могу попробовать?Судя по тому, как просияли загорелые, расслабленные лица её соседок по комнате, они уже в деталях расписали про себя её преображение.Отем посмотрела на свою тёмно-зелёную школьную форму и подавила вздох.Путешествие в Ильверморни началось.