Глава 56. Тетрадь наблюдений (1/2)
Понедельник начался с экскурсии по школе, которую Отем и ещё нескольким ученикам провели двоюродные братья (к слову, Билла, Чарли, Тонкс и Бена в школе не было). Планировка Ильверморни оказалась куда проще, чем в Хогвартсе — коридоры пересекались между собой всего пару раз, и везде стояли указатели. На первом этаже располагались Бальный зал, Столовая и библиотека, на втором — кабинеты, где велись уроки, на третьем этаже размещались спальни учеников, на четвёртом жил персонаж школы, а на пятом, последнем, находились, как их назвал Кай, ?комнаты увлечений? — бассейн, кабинет с мольбертами, студия для колдографий, танцевальный зал и ещё несколько разных комнат, в которых можно было заняться любимым делом. Вся школа казалась такой живой, суетливой, напитанной светом и так отличалась от Хогвартса, что Отем совершенно растерялась, чувствуя себя будто в другом мире. Учащиеся здесь тоже были другими: смотрели на неё не с недовольством и настороженностью, а с интересом и восторгом, останавливались, чтобы пожать ей руку, представлялись и махали ей руками, как какие-то старые знакомые. Отем понравилась и студенческая форма — плиссированная тёмно-зелёная юбка, удобный жакет того же цвета с эмблемой Вампуса и белая рубашка. Не было ни бесформенных мантий, ни галстуков, ни чёрных юбок, и Отем это нравилось. Определённо нравилось.— Какой у тебя сейчас урок? — Лестер заглянул ей в расписание. — Ага, как раз-таки культура немагов.
— Кого? — удивилась Отем.
— Немагов. Ой, я забыл… Вы же называете их маглами. Точно. Короче, магловедение, поняла?— А-а, — Отем кивнула и перебросила через плечо косу. — Так, понятно. Это урок у Сикандера, да?— Точно, — Лестер кивнул. — Слушай, сможешь добраться сама? Мне надо передать Каю кое-какие учебники, он забыл, как всегда.
— Да-да, иди, — заверила его Отем и, когда кузен скрылся, пошла на второй этаж и на лестнице столкнулась нос к носу с Талботтом. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, будто виделись в первый раз, а потом Талботт как-то нерешительно, криво улыбнулся:— Привет, Особенная Ученица.— Надо же, кто выполз из своего гнезда? — в тон ему откликнулась Отем и прищурилась, когда косой луч бледно-медового осеннего солнца перебежал на её лицо и плеснул ослепительным светом в глаза. — У тебя сейчас магловедение?— Да, — он кивнул. Они поднялись по широкой мраморной лестнице, уходящей в коридор. Краем глаза Отем заметила, что Талботт нервно теребит свой браслет с белым лебединым пёрышком на запястье. — Слушай, я тут… кое-что получил… то, что принадлежало моему отцу… и решил взять это с собой, показать тебе. Давай сядем вместе на уроке магловедения?Отем непонимающе нахмурилась.— Прости, но я не совсем понимаю… ну, какое отношение я имею к вещам твоего отца. — она попыталась улыбнуться. — Извини, просто это странно.— Я понимаю, — Талботт не улыбался. — Твои родители имеют к этому отношение. И Кассандра Рейкпик.
Отем остановилась. Лицо её собеседника было серьёзным, почти мрачным, будто он действительно был озабочен тем, что получил в наследство (или не в наследство?) от мистера Уингера.— Ну хорошо, — с трудом вымолвила она. — Пошли, а то опоздаем.
Кабинет профессора Сикандера являл собой громадную светлую комнату с высокими окнами, кучей шкафов, забитых магловскими вещицами, и мешковидными креслами, в которые так и хотелось сесть. Парт не было. В конце класса стояла огромная стеклянная доска приятного нежно-зелёного цвета. Здесь витал запах старых книг, летала золотистая пыль и царило какое-то умиротворение. Учеников здесь было много: в креслах, у учительского стола, кто-то писал что-то на доске, по двое-трое студентов расположились на подоконниках, смеялись, травили шутки, дышали на окно и выводили на нём узоры пальцами. Самого Сикандера не было. Как только Отем вошла, на неё сразу обернулся весь класс, но Талботт быстро уволок её к креслам около окна. Отем заметила среди своих знакомых Тюлип и Мерулу; они стояли рядом с разными студентами. Мерула ссорилась с Джой Уоррингтон, Тюлип болтала с Розой и Эллин. В какой-то момент она обернулась, увидела Отем, сощурила глаза и странно улыбнулась.— Так что ты хотел мне показать? — Отем снова повернулась к Талботту. Он достал из сумки какую-то толстую тетрадь и протянул ей. На ней стояла надпись: ?Мартин Б. Уингер. 1967-1968?. Она несколько секунд с каменным лицом смотрела на эту тетрадь, а потом сказала:— Класс. И что мне с ней делать?— Смотри, — Талботт пролистнул несколько страниц тетради и протянул Отем. — Профессор Дамблдор попросил Мартина понаблюдать за Кассандрой на седьмом курсе, потому что, как тут написано, за ней начали замечаться странности. Я прочитал и нашёл кое-что очень странное. Читай вот отсюда.Отем взяла в руки книгу. Почерк у Мартина Уингера был чёткий и острый, но иногда слегка кривился, будто при письме у него дрожали руки. Дата: третье ноября 1967 года.?На Хэллоуин К. исполнилось 18, — писал Мартин. — Она куда-то исчезла с вечеринки, а потом вернулась. Я не могу быть ни в чём уверенным, но мне кажется, что это она причастна к смерти А. Они исчезли в одно время, а тело нашли утром, хотя, как сказала М., она лежала там уже несколько часов.?.
Далее — десятое ноября 1967 года.?Сегодня К. и Дж. устроили дуэль прямо на поляне. К. набросилась на Дж. и поцарапала ему щёку. Ф. сказала, что это чары вейлы. Но К. вела себя слишком странно. Разве при превращении вейла может контролировать свою магию и орудовать палочкой? Нет, но К. смогла — она едва не ударила Дж. каким-то заклинанием… Я даже не знаю его названия.?.Семнадцатое ноября 1967 года.?Мне кажется, что Ф. боится К. Очень сильно боится. Она шарахается от неё в коридорах. Раньше такого не было. Дж. считает, что К. увлеклась Тёмной магией. Ф. не согласна. Она защищает К. Это странно. А мне кажется, что Дж. прав, потому что как иначе объяснить эти новые заклинания, контроль превращений, порча с кипением крови? Мы не проходили такого на ЗОТИ.?.— Перелистни на седьмое января, — посоветовал Талботт.?К. чуть не задушила свою сестру за то, что та помяла письмо от леди Рейкпик. Мне казалось, она убьёт её. Если бы не М., она бы свернула ей шею. А ещё я застал К. в Запретной Секции. Она искала раздел ядов и тёмных заклинаний. Это точно неспроста, учитывая то, что А. отравилась, а уже потом упала с Астрономической башни. Теперь мне кажется, что я, Ф. и Дж. следующие…?.
Вдруг дверь отворилась, и вошёл профессор Сикандер, а за ним — встрёпанная Роуэн. Отем оторвалась от записей Мартина Уингера и махнула ей рукой. Роуэн подошла к ней и, сев рядом, защебетала:— Профессор Сикандер такой добрый! Я никак не могла найти класс, а он мне помог! Ой, поверить не могу, что тебе позволили выбрать факультет. Я бы тоже очень хотела. И… э-м, привет, — она неловко улыбнулась Талботту. Тот уже успел отобрать у Отем тетрадь своего отца и буркнул:— Привет.Тем временем Сикандер поздоровался с учениками и сообщил, что сегодня в честь прибытия гостей они будут смотреть магловский русский фильм ?Собачье сердце?. Отем уже читала эту книгу и, если подумать, она ей понравилась, хотя превращать собаку в человека было довольно жестоко со стороны профессора Преображенского. Почему-то она подумала о тетрадке Мартина и его слежке за Кассандрой. Будто бы он тоже следил, останется ли она человеком или….К чему ей была вся эта информация? Отем неожиданно ощутила злость на Талботта. В том, что у сестры мадам Рейкпик проблемы с головой, она уже очень явно убедилась. Её больше напрягли знакомые буквы имён. Нетрудно догадаться, что Дж. — это Джеральд, а М., скорее всего, Мелисса. Сестра Кассандры — Патриция. Но Ф.? Вспомнилась мама Пенни, которая прислала ей истеричное письмо, узнав о Кассандре. Неужели Ф. — это Флоренс Хэйвуд? Получается, Джеральд, Мартин и Флоренс были друзьями? А Кассандра и Мелисса, наоборот, с ними не дружили?Казалось, всё ясно как день божий, но Отем терялась в куче бесполезной информации, которая никак не проясняла совершенно ничего и не приближала её к разгадке Кассандриных целей и мотивов. С одной стороны, что тут было непонятного: Кассандра хочет заполучить абстрактное сокровище из Хранилищ, а вместе с ними — власть. Но неужели у неё, чистокровной аристократки, было недостаточно власти и сокровищ? Как она связана с Джеральдом и Мелиссой Хиллами, помимо глупой вражды с ним и непонятной дружбы с ней? Откуда в красивой, благородной женщине вдруг взялось столько злобы и жестокости, и, главное, зачем ей нужна она, Отем? А Джейкоб — Кассандра ведь вполне может быть причастна к его исчезновению!Рассуждай, приказала себе Отем. Кассандра росла в семье чистокровных волшебников, где с детства наблюдала насилие и жестокость в сторону своей сестры, а может, и своего брата. Ей привили взгляды, свойственные ещё родному деду Отем, — взгляды, гласящие о низости маглов и превосходстве чистокровных волшебников. С этими знаниями она пришла в школу, где, судя по всему, подружилась с Мелиссой и не поладила с Джеральдом, Мартином и Флоренс. Потом её собственная сестра сбежала из семьи с маглорожденным волшебником…Но что-то же произошло между последним и предпоследним событиями?
Ведь…— Мисс Хилл?
Сикандер смотрел на неё и мягко улыбался.— Да? — встрепенулась Отем. Она понятия не имела, сколько времени прошло. — Простите, сэр, повторите вопрос.
— Разумеется, — Сикандер так и излучал доброжелательность. — Что вы думаете об опыте профессора Преображенского и стоило ли пытаться сделать из собаки человека?
Примерно половина класса повернула к ней заинтересованные лица. Отем вздохнула и, почему-то чувствуя нехватку слов, вымолвила:— Мне кажется, что это был… не совсем удачный опыт.— Да? И почему же? — улыбка не спадала с лица учителя. Отем подумала, что он, наверное, приклеил её туда.— Просто… этот Шариков… он ведь как был собакой, так и остался, верно? — медленно начала она, пытаясь ясно донести свою мысль. — Люди отличаются от животных в первую очередь рациональным мышлением, и наш мир делится на существ, которые могут мыслить рационально, и на тех, кто этого делать не может. Шарик был хорошей собакой, которая превратилась в плохого человека. — она сглотнула, приводя мысли в порядок. — Он как бы обменял сердце на мозг, при этом оставаясь больше собакой, чем человеком, и это сыграло с ним злую шутку — он больше отдал, чем получил. Сердце и мозг, они… должны быть в равновесии. Шариков должен был всегда оставаться собакой, потому что животное из него было лучше, чем человек.Лицо Сикандера сияло так, будто Отем только что собственноручно притащила сюда собаку и на ней показала опыт пересаживания гипофиза человека собаке, только проведя куда более удачный опыт, чем был показан в фильме. Он радостно оглядел класс и сказал:— Кто-то хочет что-нибудь добавить?Отем почувствовала движение рядом с собой и замерла от удивления — Талботт поднял руку.— Да, мистер… мистер Уингер?