00:08 (1/1)
Чанмин даёт Кюхёну таблетку снотворного и уходит, как только убеждается, что тот заснул. Всё живое внутри словно отмерло. Нет, ему не хотелось умереть, он словно попал в чёрную дыру, где нет ничего – пусто. Он разыскивал Кюхёну дозу чисто по инерции, просто потому что пообещал, совершенно не понимая, что делает, не пытаясь найти другие выходы. Он загнал сам себя в угол, забыл в гнилой суете о том, что надежда существует как данность, что она может быть. Кюхён проснётся, Чанмин принесёт ему дозу, тот уколется, а потом будет просить ещё и ещё. Жизнь замкнётся, новых дней не будет, пока кто-нибудь из них всё же не соизволит умереть.
Мин достаёт десять миллиграммов героина и надеется, что этого хватит надолго, теша себя безрассудными мыслями. Он не хочет быть в этом месте больше, он не хочет больше даже держать наркотики в руках, потому что всё это настолько омерзительно, настолько отвратительно и ужасно, что Чанмину хочется кинуть этот пакетик под асфальтоукладчик, раздавить, уничтожить. А потом самому застыть в бетоне с головой. Все эти порошки и растворы сломали ему жизнь. Они сломали ему всё. Не спеша, наслаждаясь дикими криками от адской боли, Чанмину медленно ломали конечности по очереди, они невинно хрустели и крошились, а у Мина уже не хватало голоса ни на один звук. Осталось доломать. Что выберет судьба на это раз, сломать пополам позвоночник или просто свернуть шею?Но жизнь оказалась жёстче, чем Чанмин мог себе представить. Каждый раз он думает, что окончательно заблудился, но продолжая свой путь, он заходит всё дальше и дальше. Здесь без вариантов. Стоя на месте, он ничего не изменит, поворачивая назад, лишь ещё раз убедится, что не знает, куда идти, а ступая вперёд туда, куда идётся, он лишь откроет для себя новые кошмары. И всё же, движение лучше, чем ничего, так он думал. А потом просто взял и остановился, потому что силы кончились. Но ничего не изменилось, он всё равно куда-то двигался, не зависимо от собственного желания, даже стоя на месте. Он словно уходил живьём под землю, земля съедала его, откусывая маленькими кусочками, растягивая удовольствие, смакуя. И кто знал, что Чанмин, идя домой, никогда до него не дойдёт. Невиданный монстр решил наконец закончить свою трапезу, но осталось самое вкусное, стоило быть терпеливым, медленно наслаждаться. И доесть Мина решили, вырывая каждый позвонок и похрустывая им как карамелью, перекатывая во рту.Чанмина сдаёт Сонмин, просто потому что не находит Кюхёна, придя к нему домой. Сонмин решает сказать стоп этой полярной ночи, без единого луча света, он искренне хочет увидеть утро, или хотя бы северное сияние. Шим слишком хорошо убеждал. Встретившись с ним, Сонмин попал бы во власть его речей и принял его точку зрения, но точка зрения Чанмина ведёт к погибели всех. Нужно было жертвовать чем-то, чтобы спасти хоть кого-нибудь. В спасательных операциях всегда так: из ста заложников пятнадцать не спасают, их приносят в жертву. Иначе никак. Сонмин сначала звонит Чанмину, узнаёт его координаты и просит оставаться на месте, чтобы встретится и серьёзно поговорить. Мин совершенно не против, потому что Ли единственный, кто ещё мог хранить в себе надежду, может быть, он действительно чудесным способом сможет их спасти, но Сонмин просто звонит в полицию и сдаёт его.
Всю дорогу, сидя в наручниках, Чанмин безудержно смеётся и отказывается говорить с кем-либо. Постоянно сменяющиеся пейзажи за окном машины напоминали о Кюхёне, о его кратковременной, но быстрой жизни, и от этого становилось ещё смешнее. Что ожидает Чанмина сейчас? Суд, приговор, тюрьма. Сегодняшняя ночь была последней, когда он видел живого друга, потому что Кюхёну осталось слишком мало, потому что самому Чанмину осталось слишком много. Смех поднимался откуда-то изнутри и был таким чистым и искренним, словно Мин упал в детство, но потом его разум прояснился на мгновение.-А как нашли-то?-Тебя сдали.-Вот сука.