00:07 (1/1)

Они не видятся несколько месяцев. Чанмин узнаёт о состоянии Кюхёна через Сонмина, но они держат это в тайне, потому что для Чанмина не существовало «ещё глубже» в той ситуации, и он бежит от этого. Каждый раз узнавая, что Кюхён жив, на душе становилось чуть легче. За эти месяцы Чанмин научился довольствоваться только этим. Сонмин больше не поставляет редкие реактивы, но у Чанмина их достаточно, чтобы продолжать дело. Из этого бизнеса не уходят, не получается. Вскоре он находит нового провизора и несколько посредников, лично больше не касаясь этой гнили.

Четыре часа утра и тот редкий случай, когда Чанмин абсолютно трезв. Он лежал на кровати и рассматривал узоры на обоях, когда в дверь постучали. Мин закрыл глаза и постарался абстрагироваться из своей квартиры в какое-нибудь тихое и спокойное место. Ему не хотелось открывать, его не было на этой параллели миров в первую очередь для самого себя, но в дверь усиленно ломились. Раздражённый, Чанмин на автомате подходит и открывает дверь, не спрашивая, кто там, потому что ему всё равно. Всё равно, даже если это полиция, которая собирается его задержать. Всё равно, если это какие-то полудохлые клиенты, собирающиеся выпрашивать дозу. Всё равно, если это кто-то из банды посредников, которые решили его грохнуть. В этом мире для Чанмина не осталось ничего важного, а он сам превратился в призрака, стал мутно-прозрачным. Но в дверях его встречает тот, кого он меньше всех ожидал увидеть. И это кажется до безумия неправильным.Кюхён налетает так резко, что Чанмин чувствует, словно его ослепили вспышкой, до него не сразу доходит, что он заключён в крепкие объятья. В глазах всё плывёт, и картинка долго представляет собой перемешанные пазлы. Кюхён толкает ногой дверь и прижимает Чанмина к себе сильнее, до побелевших костяшек впивается пальцами ему в спину, словно пытаясь оставить вмятины. Мин теряется и закашливается, а Кюхён что-то неистово бормочет о том, что скучал. Кю настолько худой и больной, что у Чанмина разрывается сердце, и он позволяет себе слабо приобнять друга, которого уже почти похоронил в своём сердце, но скучал день ото дня всё сильнее по старым временам, запивая горе алкоголем. Кюхён прижимает его к стене, всё так же крепко обнимая, вжимается в Чанмина всем телом. Внём столько отчаяния, что Мин обнимает его, дрожащего, крепче, забывая обо всём на свете. Кю всхлипывает и шепчет его имя, касаясь губами шеи, обдавая горячим дыханием. По спине Чанмина пробегается стая мурашек, и он инстинктивно отклоняет голову, нутром чувствуя подвох, но осторожно и ласково поглаживает Кю вдоль позвоночника, чувствуя самыми кончиками пальцев каждый позвонок, и между лопаток, настолько отчётливо выпуклых, что кажется, там растут крылья. Кюхён всхлипывает ещё раз и не даёт Мину отстраниться, запускает руки в его волосы и старается не сжимать пальцы слишком сильно, зовёт Чанмина, судорожно целуя скулы. Это немые крики умирающего, мольба о помощи, последняя капля надежды. Чанмина словно ударяют молотком в солнечное сплетение, когда Кюхён накрывает его губы своими и целует так, словно пытается вытащить душу наружу. Кю холодный и хрупкий как хрусталь, и Чанмин, переполненный жалостью и сожалением, задушенный собственной виной, не знает, что может сделать ещё, кроме как ответить, податься на встречу. Тонкими ледяными пальцами Кюхён медленно расстёгивает пуговицу за пуговицей на рубашке Чанмина, все нервные окончания болят, суставы напрочь отказываются гнуться, но Кю пересиливает себя, пробуя снова и снова, пока каждая пуговичка не подастся. Когда руки друга проходятся по торсу, Чанмин невольно вздрагивает, потому что с его тёплым телом руки Кюхёна невероятно контрастируют, заставляя глотать собственный язык от ощущений. Кю касается губами линии ключиц, пересчитывает поцелуями рёбра, проходится кончиком горячего острого язычка от солнечного сплетения вниз до пупка и встаёт на колени, оставляя своё дыхание на коже Чанмина.Тот шумно сквозь зубы выпускает застрявший в лёгких воздух и пытается что-то спросить, касаясь ладонью кюхёновской щеки, Кю поднимает глаза, в которых уже блестят слёзы, переливаясь в тусклом свете фонаря, бьющего лучом прямо в окно. Кюхён оседает и мёртвой хваткой вцепляется в колени Чанмина.-Чанмин, я им всем должен. Понимаешь, Чанмин? Должен! –начинает бормотать Кюхён, в такой позе больше похожий на кучу костей.-Постой, тише. Кому должен? В чём дело? –беспокойно спрашивает Шим и поглаживает его по макушке.-Мне нужен героин! Достань мне его, Чанмин! Достань! –он кричит, рыдая, давясь собственными слезами, как маленький капризный ребёнок.-Нет, - твёрдо отвечает Мин сквозь зубы и застёгивает рубашку.-Пожалуйста, умоляю тебя! –Кюхён дёргает парня за джинсы, крепко держа его за ноги. У Чанмина не хватает внутренних сил его отопнуть, он чувствует, как его ударили битой по голове, а потом добили. В тот момент он превратился в разбитое стекло, а Кюхён мысленно назвал его своим Хозяином.