Глава 3 (2/2)

Сидх наклонился и лизнул чуть опавший член, подышал на розовую головку, взял в рот до конца и ввел второй палец. Потом сместился, устраиваясь удобней — опыта в ?мужской? любви у него не было — и попробовал одновременно ласкать член и растягивать вход. Получалось неважно, но судя по все усиливающемуся сиянию Гарри нравилось.Когда внутри стало скользко, мокро и относительно свободно, Аматеон отстранился. Огладил бока, потом вытянул вверх худенькие руки, обхватил ладонью оба запястья и поцеловал мальчика, одновременно направляя себя внутрь.

Вспышка магии и выпитый крик отметили разрыв преграды, сидх отпустил руки мальчика, отстранился, дав тому вздохнуть, и поцеловал снова. Сжал пальцами сосок, с нажимом погладил шею, слизнул выступившие слезинки и начал извечный танец.

*** *** ***Гарри плыл от поцелуев и прикосновений, но это было не сравнимо с чужой магией, играющей на его коже, проникающей внутрь, отзывающейся во всех стыдных местах. А когда утихла первая боль это стало становиться сильнее и сильнее, пока они не растворились друг в друге до последней клеточки тела и капельки магии. На мгновенье показалось что больше нет двух материальных существ, только невероятно счастливый сгусток силы.Потом, он медленно вернулся в тело и заглянул в смеющиеся, четырехцветные глаза. Они были совершенно необыкновенные, как цветок с острыми, чередующимися согласно цвету, лепестками. Каменный цветок — потому что каждый листик сверкал как драгоценный камень. Волосы Аматеона накрывали их медно-золотым покрывалом, таким гладким и мягким, что лучший магический шелк сгорел бы от зависти. А кожа у него была бело-розовая, без единого изъяна, маломальской веснушки, родинки или морщинки.

— Ты научился говорить глазами? — с улыбкой спросил сидх.— Я научился видеть, — выдохнул Гарри.

Он призвал корзинку и они выпили по бокалу вина. После, лежали на измятой траве и Гарри учился не только принимать но и давать. Находить чувствительные местечки, гладить, целовать и смотреть на то, что интересует и нравиться без стыда и стеснения. Второй раз вышел более полным, более чувственным, более сильным и совершенным.Потом Гарри задремал в объятьях сидха и проснулся от чужих поцелуев и нахальных рук. Усна был совсем другим, он дразнил, ластился и отступал, не давая прийти слиянию. Он пять раз менял позу и каждый раз ?это? ощущалось по-другому. Усна и оставаясь на месте как будто продолжал двигаться. Поттер не понимал нравится ему или нет, но фейри-кошка завораживал именно этим бесконечным и бесконечно гармоничным движением.В конце, Усна брал его сзади, стоя на коленях,Аматеон пощипывал соски, целовал, терся членом о живот и слились уже не две, а три магии. Это было более чем прекрасно, но Гарритак устал, что заснул через минуту, после того как его отпустили.

Проснулся когда небо начало светлеть. От задницы до живота прошлось жаром и ?там? стало мокро. Гарри подскочил как ужаленный и был водворен на место Аматеоном.— Это те чары, что показал Сириус, — сказал сидх и положил его собственную палочку повыше на склон: — Я тоже их запомнил.— Чужую палочку нельзя брать, — недовольно сообщил Гарри, — Она может или навредить захватчику или перестать слушаться хозяина. Я думал вам не нужны палочки?— Некоторые из нас используют палочки. Но они далеко не так совершенны как ваши. И таких чар у нас нет, — сказал сидх, — Скоро придет Адаир. Мне надо тебя подготовить.

Аматеон развел его ноги и погладил ?там?. Гарри откинулся на траву. Страшно не было, в прошлый раз их было почти трое. А на единственный стыдный вопрос: ?Как туда поместятся двое??, сидх уже ответил. Он не знал что можно и в… задницу, но он вообще много чего не знал. Ощущения были чуть болезненные, но скорее непривычные, чем неприятные. Больно стало когда любовник туда вошел. Так больно, что он попытался отползти. Его удержали и зацеловали до одури, до звездочек в глазах.Потом, Аматеон перевернул его на живот и стал медленно двигаться внутри. Они оба чуть светились смешивая золото с молоком. Гарри как будто парил, без мыслей, без переживаний, без тела. Он стал негой и невесомостью. Он словно спал и видел чудесный сон, который прогнали чьи-то горячие прикосновения. Легкие, но обжигающие.

Гарри открыл глаза и увидел мужчину с золотыми глазами и кожей как солнечный свет. Он сам лежал на Аматеоне, а ноги были широко разведены, полностью открывая его перед пришельцем. Тот был возбужден, но не выглядел ни довольным, ни радостным, ни желающим и это испугало. Он дернулся уходя от прикосновения.— Не бойся, — сказал Адайр, — Уже поздно бояться.

Он наклонился над ними, смешивая свой солнечный свет с их золотом и молоком. Гарри ахнул и выгнулся дугой. Это было совсем не так как раньше. Навстречу этой, третьей силе из него что-то рвалось, что-то огромное, что-то гораздо большее чем тело. Адайр довольно рассмеялся и поцеловал мальчика. И один только поцелуй превратил его в клетку для тысяч рвущихся на волю птиц.

Он входил долго, короткими толчками прорываясь внутрь и Гарри казалось, что он не выдержит, не сможет принять и его тоже. Это было больно, но боль шла от тела, а оно сейчас было второстепенным. Магия бесновалась внутри, не позволяя ему отвлечься на что-то другое. С каждым толчком она росла и становилась плотнее, весомее.

Войдя полностью, Адайр наклонился и снова его поцеловал. Когда он оставил его губы и начал двигаться, Аматеон одной рукой обхватил его член, а второй сжал сосок. Гарри закричал и сила внутри стала еще больше. Это была грань эйфории и пытки. Так продолжалось целую вечность. Затем толчки стали сильнее, быстрее и глубже и Аматеон стал им вторить.

Магия пульсировала им в такт, словно он стал огромным сердцем, перегоняющим слишком много густой как мед крои, слишком быстро. Потом оно на миг остановилось и лопнуло, выплескивая в мир все что было Гарри.