Глава 4 (1/2)
— Энервейт! — сказал чей-то взволнованный голос, и Гарри открыл глаза: — Как ты, Сохатик?
В его лицо тревожно вглядывалсямолодой… фейри? Слишком знакомый фейри и в то же время незнакомый.
— С…, — Гарри не смог назвать его даже мысленно, — Что случилось? Почему я не могу сказать твое имя?— Это ты мне скажи, что ты вписал в эту мордредову сделку? Имя это еще ничего, видишь, во что я превратился? — наигранно сердито ответил… прозвище тоже не выговаривалось.
Гарри сел, оглядел крестного с ног до головы и захихикал, прикрыв рот ладошкой.— Ты не похож на Люциуса! Честно-честно! — взвизгнул он, уходя от щекотки и вскакивая на ноги.
Тут же сработали чары, вложенные в мантию, и на них обрушился вал теплой, как молоко, воды. Зашевелились Аматеон и Адаир, но встать у них не получилось. Цветы все-таки выросли, крепко опутав длинные волосы сидхов.
— Мордред! У кого ты покупал эту дрянь? — отплевавшись, сказал крестный, — Надеть ему задницу на голову за такую радость! Выпутывай давай любовничков, я со своими уже отмучился, повторять не хочу.
— И из выпутанного сплел этот очаровательный венок? — не удержался мальчик, — Надеюсь, твое новое имя не Нарцисса.Крестный зарычал и превратился в собаку. Да, в собаку. В чудесного кремово-золотого Английского кокер-спаниеля. Мгновенно промокшего и ставшего очень жалобным. И на голове у этого пса был все тот же бело-розовый венок. Гарри сел на… в лужу и погладил крестного по длинным ушам.
— Я думаю это стоит свободы. Ты считаешь по-другому? — спросил он у собаки, и та перетекла в голубоглазого мужчину с бело-серебряными локонами до лопаток и золотистой кожей. От С… старой внешности в нем осталась только мимика.
— Спасай своих кавалеров, я говорю. Они же захлебнуться, — проворчал крестный.
Гарри призвал палочку, подошел к Аматеону, применил Эванеско к цветам, и палочка осыпалась серой пылью. Он растерянно посмотрел на крестного и растер между пальцами мелкий, как талька, порошок.
— Наверное, я изменился не меньше, — сказал он, рассеянно подав руку поднимающемуся Аматеону.