Глава 3 (1/2)
Гарри растеряно улыбнулся и стал смотреть. Он думал что в раздевающемся мужчине нет ничего ?такого?. В конце концов он жил в общежитии и мылся в общей душевой. Правда, Симус иногда пялился, он-то точно знал чего хочет. Поттеру все гриффиндорские мальчишки, и совсем взрослые и маленькие, были одинаково равнодушны.А в последнее время он часто ходил в ванну старост и мылся сам. Душевые кабинки в общежитии закрывались, но не скрывали вспышку магии. Из-за этого ребята друг друга дразнили, а ему в этом году и так хватало насмешек.
Сидх снял высокие сапоги, с виду очень неудобные. Потом одним движением сорвал длинную зеленую рубаху и остался в одних узких штанах. Его кожа чуть светилась и Гарри постарался не гадать: злиться его вынужденный партнер, переживает или действительно испытывает желание. А затем вспомнил, что его попросили говорить телом и глазами. Может и ему надо отпустить магию?
У волшебников это не то что было запретно, просто… могли снять пару баллов на уроке или стоящая рядом ведьма могла обидеться и залепить оплеуху. В тоже время, на квиддичных матчах светились все, а французы и француженки всегда мягко сияли, за что заработали непрекращающееся шипение и гадкие эпитеты хогвартских девчонок.Сид как-то нарочито медленно стягивал свои рейтузы, и Гарри многого стоило не засмеяться. Но он не стал скрывать скачек настроения, выпустив магию на поверхность.*** *** ***Аматеон чуть не упал, когда его маленький король засиял всеми оттенками огня. Это было очень красиво и очень сильно, но очень обидно, потому что в этом призрачном огне не было и толики желания. Он играл, веселился, тревожился но не тянулся к нему. Зло отбросив узкую тряпку, сидх сел напротив мальчишки и спросил:— Я тебе совсем не нравлюсь?
— Нравишься, — сказал Гарри и мгновенно закрылся: — Прости, я не умею говорить глазами и телом.
— Не прячь магию, пожалуйста, — попросил Аматеон и когда Гарри послушался, подсел поближе и стянул с него мешковатую мантию. Думать, готов ли тот вообще к любви стоило гораздо раньше и не ему.Его маленький король был как золоченая ивовая ветка. Тонкий, длинноногий, с маленькими ладонями и стопами. Глаза были странные, зеленые, но как будто укрытые плотным слоем темного дыма. А на лбу пульсировала кроваво черная руна. Перевернутая руна соул. Аматеон мгновенно сообразил, почувствовал что это и для чего. В прямом положении соул отражал суть мальчишки, но кто-то запер, извратил его силы и запретил идти собственным путем. Странно, что он принял хоть одно самостоятельное решение.— Ты знаешь что у тебя здесь? — провел по лбу короля сидх.— Шрам от проклятья, — ответил мальчик, — он у меня с детства, со дня когда убили родителей.
— Это не шрам. Это злые чары, серьезно мешающие тебе жить, — сказал Аматеон, — Я могу их убрать, но это будет больно. Очень больно.
— Эм… А мы потом сможем… заверить сделку? — робко спросил Гарри.— Это займет не больше пяти минут. Так что да… сможем, — поморщившись ответил сидх, — Но ты сможешь терпеть боль эти пять минут?— Думаю, смогу. Ненавижу этот шрам, — ответил мальчик, — Меня как-то василиск укусил и терпеть пришлось гораздо дольше. Не думаю что что-то может быть больнее.
— Да, василиск это больнее разрушения чар, — подтвердил Аматеон со смешком.
Он обхватил ладонями лицо Гарри и направил в руну собственную силу, отличную и от солнца и от его антипода. Чары почти сразу начали разрушаться, то ли наложены были с ошибкой, то ли заклинатель был слабее мальчишки. Они рассыпались за минуту, ритуальный порез вскрылся и изверг темную зловонную жидкость. Гарри застонал и попытался схватиться за лоб.— Т-шш. Уже все. Давай вытру, — сказал Аматеон и потянулся за проклятой ритуальной мантией, но мальчик его опередил.
Он достал палочку и очистил лицо чарами, вернул её в ножны, но пискнул, зажмурился и снова достал, направив в глаза:— Фините Инкаменем! — Гарри потер глаза поморгал, осмотрелся и сказал: — Ух ты! Никогда так хорошо не видел. Те чары, они влияли на зрение, да?
— Они влияли на все, — устало ответил Аматеон.
Он отобрал у ребенка палочку, отбросил её в траву и снял темную кобуру с тонкого предплечья. Провел по следам от пряжек, поцеловал внутренний сгиб локтя, плечо и впадинку у основания шеи. Потом, зарылся пальцами в волосы поцеловал кончик носа, глаза и наконец губы. Сидх опустил своего маленького короля на влажную траву, лег сверху не переставая целовать и впервые ощутил отклик. Теплая, золотая сила Гарри полилась в него полноводной рекой, пробуждая собственное молочно-белое волшебство Аматеона.Их магия сливалась, играла язычками волшебного огня, проникала под кожу и дарила забытое сидхом и неведомое волшебнику блаженство. Аматеон приподнялся, провел ладонями по тонким ключицам, потер большими пальцами светло-розовые соски, с крупными выпуклыми ореолами. Опустился ниже, огладил мягкий живот, провел кончиками пальцев по небольшому ровному члену, обхватил его, заставив мальчишку шумно вдохнуть.
Потом развел и огладил худые бедра. Там все было в точности как у него самого. Не как у женщин, а просто плотно закрытая щелка, которую при большом воображении можно принять за старый, глубокий шрам. Пережив накатившее облегчение, Аматеон провел по ней пальцем, а потом надавил находя вход. Гарри всхлипнул и дернулся, но не попытался отстраниться. Внутри было тесно даже одному пальцу, но к счастью влажно.