Глава 2 (1/2)

Аматеон был воплощением самой земли. Сейчас многие об этом не помнили, но это и к лучшему. Исконно женский дар у мужчины — не то, чем можно похвастаться в кругу стражей.Но королева, конечно, знала и не использовала его в своих представлениях, только потому что он был верен её сыну и никогда не смотрел в сторону её брата. А он знал, чувствовал плотью и магией, что принц Есус и его — дочь отрезанные ломти, не принадлежащие больше Темному Двору, чуждые фейри.Он вообще лучше многих чувствовал магию, твердь, ситхен и, наверное, мир в целом. Когда он был маленьким и невинным, а фейри еще жили в Ирландии, его нянька-брауни рассказывала ему, что в незапамятные времена таких как он считали совершенными, высшими существами. Они несли оба начала и воплощали саму жизнь. Он быстро перестал в это верить, не с первой же ночью, но…Хорошо что не назвали искаженным или проклятым, а там он научился скрывать.Тем не менее, он знал что произойдет что-то… не плохое или хорошее — значимое, связанное с его даром, еще за неделю до Белтайна — гораздо раньше чем сидхен нашептал королеве. Он то ощущал под ногами мягкую почву, то замирал задыхаясь от накатывающего желания, а иногда видел засохшие растения сидхена живыми и цветущими.

К традиционному балу напряжение магии достигло пика. Аматеон не ахнул и не удивился, когда перед шествующей к трону Андаис вспыхнул огонь, из которого она выхватила записку с желанием. А вот то, что частью договора оказался он сам, выбивало из колеи. Взбрыкнуть и отказаться и в голову не пришло — он понимал важностьсделки. Но быть выброшенным из волшебной страны в неизвестность — не то, что пожелаешь даже врагу.А еще, было больно от того, что земля которую он любил и которой был бесконечно верен решила пожертвовать именно им. Он же видел, что выбирала не Андаис — выбирала магия всех фейри. Адаир и Айслинг так и не стали до конца Темными — их вымело первыми, как нечто инородное. Усна пошел сам, самовольно, без приказа королевы, так словно ни она, ни его клятвы ничего не значили — видно он слышал и слушал магию еще лучше Аматеона.

И Шолто, царь всего что между, предводитель Воинства. Он держался, а может не чувствовал? Но сдался застарелой, въевшейся жажде. Жажде сияющей плоти, которую за четыре столетия никто так и не удовлетворил. Им брезговали, его боялись — считали искаженной тварью. Аматеон сочувствовал молча и еще тщательнее прятал собственное уродство.

Но гости, их высокие гости видели другую красоту, хотя во всем, кроме стриженых волос, походили на светлых сидхе. Не на теперешних, а на тех кто жил в зеленых холмах Ирландии и не отдавал своих сил Безымянному. Мало кто из них обошел взглядом слуа и их царя Шолто. А тот то ли не понимал, то ли думал что на них действует его гламор. Скорее первое, конечно. Предводитель Воинства не дурак, но ему негде было привыкнуть к таким взглядам и научиться их понимать. Он и стоял как истукан пока его не взяли силой и платой.

Их с Адайром новый король, тоже смотрел на карг и летунов, особенно на летунов, настолько явно предпочитая их сияющим сидхе, что это выглядело намеренным оскорблением. Он даже клятву принял походя, как недостойную внимания безделицу. И прямо сказал, что если бы не сделка, его выбор пал бы на Шолто. Адаир и Айслинг изошли злобой, но показали её только магией и телом — они тоже боялись помешать тому, что близилось и приветствовали переход в чужую, но светлую землю.

Аматеон же испытывал радость свершившейся мести. Чудо, первое со дня сотворения Безымянного, одарило не блистающих сидхе, а мерзких Слуа. Он был благодарен своему маленькому королю за эту правду, брошенную в лицо двора. Пусть он и не был полукровкой, но иногда причислял себя к таким как Шолто.

Уже сидя за столом нового хозяина, Аматеон шокировано осознавал, что присутствует на детском празднике, проходящим под присмотром единственной взрослой… гувернантки? А болезненно напоминающие Ирландию зеленые холмы, пусть и пропитаны магией, но не скрывают ничего кроме почвы и камня.

Айслинг откровенно бесился и осмелился-таки публично снять свои вуали и даже тунику, на что, к его ужасу, никто не обратил внимания. Разве что ?гувернантка? окинула мимолетным презрительным взглядом. Местное понимание красоты значительно отличалось от того к чему они привыкли. Но та девушка, в прямом и переносном смысле пленившая Шолто, считалась первой красавицей? И Усна не остается без внимания, но тут скорее надо благодарить его кошачью грацию, а не внешность. Может все дело в празднике и они не займут на новой родине место слуа? Как сказал Гарри: ?обидно тратить Белтайн на кого-то обыкновенного??

Когда Андаис их покинула, его маленький король выспросил у… мадам, как передать другу ?подарок? и наконец-то обратил к ним красное от смущения лицо.— Пойдем? — спросил он, — Я возьму корзину с вином и угощением.

Аматеон встал и первым подал руку своему королю. Тот несмело сжал его пальцы и повел сначала к гигантской карете, рядом с которой стояла простая ивовая корзина, а потом в холмы. Они уже спустились, когда та самая первая красавица их догнала.

— Гарри, подожди пожалуйста. Я хочу убедиться, что ты знаешь все что нужно, — сказала она запыхавшись и ткнула пальцем в Адайра и Айслинга: — Вот эти двое не полноценные. А этот пятнистый, полноценен только магией. Я им не доверяю.

— Эм, Флёр, что значит неполноценные? — спросил мальчик.

— Ох, я уже не удивляюсь! В Хогвартсе совсем не учат по-настоящему важным вещам, — возмущенно высказалась девушка и замялась, подбирая слова: — Смотри, ты и я полноценные, а Рон и Гермиона — нет.

— Почему? — жалобно спросил мальчик.

— В них половина целого, а не целое, — сказала Флёр и страдальчески вздохнула видя непонимающее лицо собеседника: — Ты маглов хорошо знаешь, да?

Магловские мужчины это только мужчины, они никогда-никогда не смогут понести, а женщины наоборот, так? Рон и Гермиона как маглы, из-за этого их магия не полная. Они смогут колдовать не все, а только часть.

— Но всем мужчинам очень трудно понести. Я знаю что нужны специальные ритуалы и дорогие зелья. Родители Вуда хотят второго ребенка, но никак не накопят деньги, — сказал мальчик.

— Можно и без зелий, — улыбнулась девушка, а представители Темного Двора подняли упавшие челюсти:— Только ждать долго. Но Рону и Гермионе не помогут никакие зелья. У них другое тело, в котором нет нужных частей, понимаешь? У нас они есть, но не от маглов, а от магиков. Магики живут очень долго и рожают редко, поэтому нужны зелья.

— Правда? — пораженно сказал первооткрыватель, — Я не знал. Я думал все волшебники одинаковые, а ведьмы другие… ну и там тоже, но не разные между собой. Поэтому Рону нравятся только девочки?— Да, для него это хорошо и естественно, — сказала Флёр и вернулась к тому с чего начала: — Если ты сам полноценный, то лучше всего встречаться с таким же полноценным, а половинкам наоборот искать противоположностей. Но полноценному мальчику вредно встречаться с мальчиком-половинкой. Из-за этого можно испортить… перекосить магию. Не будут получаться многие чары и ритуалы.— То есть, вы гермафродиты? — вмешался Айслинг.

— Не совсем. У волшебников есть превалирующее начало. Нам необязательно, но правильней встречаться с тем, у кого противоположное начало, для магии и детей, — ответила девушка и спросила: — А вы что, делитесь как маглы?— Да, — хмуро ответил Айслинг.— Но мой спутник и он, — она указала на Аматеона, — полноценные.— Эти двое пришли к нам из другого сидхена, — ехидно сказал, обнимающий девушку всеми своими щупальцами, Шолто: — Они там поклоняются маглам и выгоняют всех, кто от тех отличается. А мы бываем разные и полноценные, и нет. У вас же тоже есть половинки, я правильно понял?

— Есть, — вздохнула Флёр, — особенно много в Хогвартсе. Это школа в которой учится Гарри. Там двигают науку, но не учат жить.

— Флёр, — остановил подругу мальчик, — мне надо успеть договориться с другом. Он не знает о том, что я затеял.

— Ты думаешь он захочет в этом участвовать? — спросила девушка, — Ему точно не понравится быть с таким же как он сам.— Это не Рон. Это мой родственник. Он взрослый и когда-то был влюблен в мужчину, — смущенно сказал Гарри и улыбнулся: — Флёр, правда, надо идти, мне еще получать заслуженную порку.— О! Это совсем другое дело. Тогда я не буду волноваться, — ответила девушка, — Но ты все равно хорошенько подумай, стоит ли то, что ты пожелал проблем с магией. Первая ночь это очень важно.— Стоит, — ответил Гарри, — Я бы не решился отдать Молнию, если бы не стоило.

— Надеюсь, это действительно так, — сказала Флёр и повела своего короля к танцующим парам.

Аматеон снова подал руку мальчику и они обошли холм. Теперь ему было понятно, почему волшебная страна отправила его сюда и обезглавила Воинство. Чтобы там не говорил Шолто, а полноценными у них были именно половинки. Как Богиня и Консорт. А такие как они так тщательно скрывались, что считались несуществующими. Он и не подозревал, что при дворе есть еще один такой же, и Шолто думается тоже.

Когда холм надежно закрыл их от остальных празднующих, Гарри остановился.— Подождите немного, пожалуйста. Вот, — он протянул Айслингу корзину, — тут вино и чай. А мне надо договориться с домашним эльфом и крестным.Айслинг кивнул и взял предложенное, а мальчик отошел на десять-двенадцать шагов и щелкнул пальцами:— Добби? — неуверенно позвал он.

Тут же раздался хлопок и рядом с Гарри появилось небольшое существо, похожее на крупного, белокожего пикси.

— Добби рад служить великому волшебнику Гарри Поттеру, серу — сказало оно тонким визгливым голосом.— Я тоже рад тебя видеть снова, Добби, — нервно ответил мальчик, — Мне очень нужна твоя помощь.

— Добби счастлив помочь самому доброму на свете волшебнику, — ответил пришелец.— Я знаю, Добби. Ты всегда мне помогаешь лучше всех, — сказал Гарри.— Гарри Поттер, такой добрый. Он всегда хвалит недостойного Добби, — взвизгнуло существо и обхватило ноги мальчика.— Но, понимаешь, у меня сейчас такое поручение, которое ты может быть и не сможешь выполнить. И я не хочу, чтобы ты из-за этого расстраивался, — медленно, едва ли не по слогам, сказал Гарри и погладил существо по голове.

— Если Гарри Поттер говорит не расстраиваться, Добби не будет. Но Добби очень хочет помочь Гарри Поттеру.— Хорошо, Добби, — тяжело вздохнул мальчик: — Мне надо чтобы ты нашел Бродягу. Ты помнишь кто это?— Добби помнит, это крестный Гарри Поттера, сера, Сири…, — Гарри ладошкой закрыл рот существа и сказал: — Не надо говорить его имя вслух. Попробуй его найти. Если получится, и если рядом с ним никого нет, то попроси его отправить мне Патронус. Потом, дождись мой ответный Патронус, спроси у Бродяги согласен ли он, и если он согласен, перенеси его сюда. Если не найдешь или он не сам — возвращайся и расскажи мне. Ты все понял?— Да, Добби понял. Он находит Бродягу, просит послать Патронус, ждет Патронус Гарри Поттера, сера, и спрашивает согласен ли Бродяга. Если тот согласен — Добби переносит его сюда.— А если ты не нашел, он не сам или отказывается?— Добби возвращается к Гарри Поттеру, серу, и рассказывает об этом.