14. подвешенное состояние (1/1)

― Так, значит, перед тем как Вы видели Лавджоев последний раз, Вы ели сэндвич в Сабвее? —?Вигам хмурит брови, и от этого его лицо ещё сильнее теряет человеческие черты. Почему так?— неизвестно. ― Да, но, простите… Какое отношение это имеет к делу? ― Здесь вопросы задаю я, Фландерс! Серость допросной наседает. Решётки из графита у Вигама за спиной. Низкие потолки и узкие стены. Шеф Вигам огромен, но не грандиозен,?— скорее, монструозен. Офицер Эдди и офицер Лу (офицеры полиции последние тридцать лет без перемен) присутствуют тут для мебели. Неда колотит мелкая дрожь, а язык липнет к небу. Он гипнотизирует стакан воды, стоящий на пустом обшарпанном столе. ― Опишите тот сэндвич, ? грозно требует Вигам, ? начинку, хлеб, консистенцию, соусы. Всё, что помните и без утайки: за несод… недод… небр… Лу, твою мать! ― За несодействие следствию, шеф. ― Да. Вот за это вот самое можно и… это самое, ? Вигам стучит резиновой дубинкой по углу стола. ― Что ж,?— Нед нервно кашляет, пытаясь прочистить горло, ? он был на белом хлебе, с тунцом, там было много зелени… но я всё ещё не понимаю, какое отношение это имеет к пропавшим Тимоти и Хелен. ― Соусы, Фландерс! ― Соус тартар, вроде… Горчицу и кетчуп я не добавлял. ― Всё ясно, ? Вигам триумфально отрывает свою тушу со скрипящей табуретки и поворачивается к напарникам, ? мы нашли его! Ну, мальчики, по коням. ― Нашли что? —?Нед робко вжимает голову в плечи. ― Тот самый сэндвич, вот что! Эдди, заводи машину, мы едем на проспект Диско-панков в тот Сабвей! А пока бравые полисмены едут арестовывать тот самый сэндвич с тунцом, свидетель Фландерс остается наедине со своим горем в компании стакана воды и в окружении серых стен.*** Куда бы Фландерс сейчас ни пошёл, он не мог отвлечься. Не мог отключить голову и перестать думать обо всей той чертовщине, что происходила вокруг. Ему бы хотелось не думать, а просто плыть по течению воздушного потока в тёмно-фиолетовой мгле. Лавджои тоже были волшебниками? Выходит, что так. Или кто-то один из них? Допустим, Хелен. Если опираться на рассказ Бернса?— она была главная в их демоническом тандеме. А кто тогда был самым первым Волшебником? Приблизительно ясно, когда это началось?— после 11-го сезона, но с чего? Что или, правильнее сказать, кто был тот, кто запустил садистский механизм, из-за которого горожане падали на землю, словно стоящие в ряд плитки домино? Надо будет собраться как-нибудь на досуге и пересмотреть все сезоны, начиная с первого, чтобы это понять. Возможно, сделать это вместе с Лизой и Бернсом. И всё же, в том, что Автор их ненавидит и, скорее всего, от них отрёкся, у Неда никаких сомнений не осталось. Может, он сошёл с ума, вымазался с ног до головы в краске и теперь перемешивает реальность в блендере с яростными криками и горячими слезами, затекающими ему в рот. Это случается: авторы долгоиграющих проектов частенько едут головой на почве ненависти к своим детищам и начинают уничтожать их изнутри. Не верите, что так бывает? Спросите Брайана Гриффина, если не боитесь заразиться от этой псины бешенством. Может, он игрушка в руках людей более сильных и могущественных? Холёные руки в красных мантиях дёргают за ниточки на руках и ногах автора, заставляя его плясать под их музыку. Неестественную, неживую музыку, сыгранную на пищащих синтезаторах и резиновых курицах. Как-никак, Спрингфилд?— это не просто вымышленный город, это?— франшиза. Может, он наказывает Спрингфилд за что-то? Только за что? Вообще, было за что. У каждого есть что-то, за что его можно наказать. В том числе и самого Неда, который прямо сейчас предавался унынию по дороге к мосту. Автор устал их думать, он в тупике, апатичный и холодный, как вчерашний торт. Автор подвешен за лодыжку на целлулоидном чёрном проводе. Автор висит вниз головой над мольбертом и ждет озарения. Потому что так кровь сильнее приливает к мозгу и думается лучше. Нед снова пришел к мосту, как в тот день, когда он расправился над Лавджоями. Он, как и тогда, мрачно глядел в холодную мокрую бездну под мостом. Повторения. Как заевшая пластинка. Бесконечные повторения одного и того же?— вот что лишает горожан человечности. Нет ничего плохого в том, что человек делает что-то, что ему свойственно, но если все его поведение сводится к повторению неких ритуалов и одних и тех же фраз?— это уже жутко. Будто весь город заболел ОКР, причем не настоящим недугом, а ОКР глазами медиа, взявших за основу пару поверхностных слухов да тройку глупых стереотипов. Почему Неда это так задело? Ведь, казалось бы, он и раньше убивал изуродованных, потерявших человеческий облик горожан, и это воспринималось нормой. Может, потому, что он убивал только статистов? Без характера, имён и голосов? Только вот статисты?— это протагонисты историй, которых тебе не рассказали. Об этом Нед раньше не думал. Он просто делал то, что приказало Ми-Ми. Кто он такой, чтобы спорить с Высшими Силами, верно? В этот самый момент Неду захотелось раствориться в потоке бурлящей внизу, чернильной, ледяной воды, превратиться в такое же, как на месте церкви на земле, пятно краски на поверхности воды и стену брызг. Но вместо этого Фландерс убрал руки с железных перил и пошёл к лестнице. Раньше было лучше. Однозначно. Неожиданно вспомнилась сценка из прошлого: Нед и Мод любуются салютом на заднем дворе дома, празднуя чудесный и самый лучший 96-й. Она положила голову ему на плечо, у него в руках стаканчик искристого и игристого?— можно же разок в честь праздника. ― Как думаешь, цыпленок, что будет с городом лет через десять? Это, конечно, срок не такой большой, да и время летит быстро, но ведь ты порой не знаешь, что с тобой случится через полчаса, а? Он весело смеется, не от шампанского, а от счастья. Она улыбается как-то странно, по-кошачьи жмурит раскосые глаза. ― Да ничего не будет, милый. Что ему станется. ― Но как же так? ― А вот так, ? она уклончиво наматывает на палец с кокетливо-красным ноготком ярко-рыжие кудри, ? провинциальные городки меняются медленно. И время в них, на самом-то деле, течёт по-другому. Снег застревает в её пушистых ресницах и не тает. Они переводят разговор в другое русло, смеются и тискаются, как дети. По венам разливается алкоголь и патока.

Нед тогда благополучно забыл этот разговор. Так, чтобы он запомнился.*** С Роддом и Тоддом надо что-то делать. Оставлять их здесь?— обречь их на то, что они или сами станут ведьмами, фамильярами, или будут поглощены этой нечистью, наводнившей город. И повторится история с Мод. Или с Лавджоями. Только в два раза больнее. В два раза мучительнее. Нед сидел за кухонным столом уже полчаса без движения. Свет он не зажигал. Но не потому, что не хотел будить детей, а потому, что просто не хотел. С другой стороны, отправить их к родственнице в другой штат более гуманно, но не совсем. Всякий раз, когда в сериале кто-нибудь из второстепенных персонажей уезжает ненадолго за город, то он больше никогда не возвращается обратно. Это такой способ безболезненно убрать кого-то из повествования. Безболезненно, как эвтаназийный укол. Персонаж просто уехал в другой город, пропал из фокального поля протагониста, и больше мы ничего и никогда о нём не слышали. Спрашивать у Бога бесполезно. Не только потому, что в этом городе целая церковь и семья пастора исчезли без вести, но и потому, что всякий раз, когда Нед вставал на колени, сложив руки в молитве, и закрывал глаза, в ответ ему было: ?Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Попробуйте обратиться позднее?. Неду нужно умыться. Прийти в себя. Лечь спасть и утром придумать, что делать дальше. Нед испытал странное чувство дежа вю, когда зажег свет в уютненькой ванне с плиткой в мелкую рыбку. Как будто бы что-то такое уже где-то было. Он включил тёплую воду, успел намочить руки даже. Но поднести их к лицу он не успел. Потому что его лицо с размахом впечаталось в зеркало. В центре паутины трещин красовалось красное пятно, будто от кетчупа. Первые несколько секунд боли не было, только лиловая вспышка перед глазами. А потом Нед упал на дощатый пол, потеряв сознание.Его отражение ехидно ухмыляется и жмурит заволоченные белой поволокой глаза, высунувшись из-за места удара, как из укрытия. Отражение показывает ?викторию? окровавленными пальцами. Нед ударился о зеркало или все-таки зеркало заставило Неда удариться о себя? T N A H P O R E I H*** ― Приветушки-приветушки, Луиза, это я, кузен Недди! Нед подошел к окну, прижимая трубку к уху плечом. Он смотрел на Рода и Тодда, резвящихся во дворе. Мальчишки хохотали на качелях и, должно быть, громко, но сквозь закрытую фрамугу этого слышно не было. Нед приложил ладонь к прохладному, несмотря на разгар солнечного весеннего дня, стеклу. Приветливый пейзаж двора слился с полупрозрачным, растерянным и встревоженным лицом. Хотя голос Фландерса лучился теплом и беззаботностью. Нед легонько потрогал пластырь на лбу. Рана под ним болела и чесалась одновременно. ― Очаровательно! Это чудесно просто! Кстати, я почему звоню… Ты ведь не против, если мои сорванцы месяцок поживут с тобой, а? У нас просто дезинфекция, тараканов травят… Ха-ха, ну, можно сказать, что я их и развёл, да…