7. фанфик угнал самолет и полетел на нем в страну обскурных грез (1/2)

Двери за ним захлопнулись, словно веки от яркого света и пропали, будто бы вросли в грубо обтесанный кирпич. Звуки музыки обрушивались из-подвысокого, купольного потолка тяжелым дождем искр и металлических опилок. Так громко, что Бернс не слышал своих собственных мыслей, все вытеснялось барабанами войны и позвоночным искривлением басовой линии. Воздух был статичный и душный настолько, что в нем можно было увязнуть как в желе. Деформированные, разноцветные люди аритмично корчились на танцполе в виде неоновой пентаграммы так, словно они наступили на оголенные, фонарные провода. Под потолком в золотых клетках извивались полуголые девицы, и интуиция подсказала Бернсу, что они слепые – их глаза залиты густым, матовым слоем жидкого золота. Сплавлены и запаяны, залеплены, как дыра в парте жвачкой. Господи, какая же мерзкая безвкусица. Какой бредовый абсурд. В этот момент ему вдруг показалось, что он стоит на краю жерла вулкана, готового извергать столпы лавы и божьего гнева, а город рискует в любой момент взлететь на воздух. Боль в висках усилилась. Появились слабость и легкое головокружение, как при слабой температуре. Соображать трезво стало чуточку труднее. Дышать тоже. Красные всплески в черном море окружения и грязно-желтых лужах света. Кафельный пол ходит ходуном, стены извиваются волнами. Силуэты людей вокруг красные, синие, зеленые, рыжие, переплетались в безумные хаотичные узоры, а потом разлетались по залу, все это мельтешило и резало глаза, крича обезьяньими голосами. Отсылки и микро-гэги, построенные на внезапности и абсурде – это как скримеры в фильмах ужасов или как вербальная щекотка: вызывают смех на примарном, животном уровне. На самом деле, это не смешно, но ты в любом случае моргнешь, если хлопнуть в ладоши у тебя перед глазами. Кое-где, по углам прятались нормальные, на первый взгляд люди, но они были нормальными, если долго в них не вглядываться. Статисты-миражи, с лицами манекенов и шарнирными конечностями, глупые и злые, они просто сидят здесь, чтобы окружение казалось реалистичным и наполненным людьми, но они накинутся и разорвут тебя на части, стоит сделать что-то не так. Что-то не по сценарию или что-то (одному Творцу ведомо, что именно), что их разозлит*. Бернс старался не отрывать взгляд от пола, так как не был уверен в том, насколько он устойчив к эпилептическим припадкам.

― Ну и что это у нас здесь такое? – разглядывание пола сменилось разглядыванием узоров на темно-малахитовой барной стойке. Он решительно не мог смотреть на ту, что стояла по ее сторону. Хелен Лавджой, разодетая не то как готическая кукла Барби, не то как распоследняя дешевая девка (что, впрочем, было синонимично, потому что кукол именно так и одевают) – зрелище, что было выше Бернсовых сил. Не то чтобы Хелен была некрасива, страдала от излишнего веса или имела еще какой-нибудь существенный дефект, но бикини, состоящий из золотых крестиков и сплошных лент-перетяжек это перебор для кого угодно. ― Если вы не будете грешить, то я лично выброшу вас отсюда к чертовой матери! – прикрикнула она на горстку статистов голосом иерехонской трубы, да так громко, что Бернс вжал голову в плечи. А статисты немедленно разлетелись по залу над кривоногими столами, словно стайка голубей. Стукнув по столу пустым стаканом, порождение Ньюскула, не очень удачно прикидывающееся Хелен, повернулось к собеседнику и мягко замурлыкало: ― Видишь ли, ? голос Хелен был все тот же, но слегка отбрасывал мелкое эхо, придававшее ее голосу легкое демоническое звучание, ? прихожан становится все меньше и меньше, пожертвований, как сам понимаешь тоже. Ну, вот мы с моим милым, ? она никогда так своего мужа не звала, по крайней мере, на людях, ? и решили немного популяризировать церковь в массах! ― И поэтому вы сделали из церкви вертеп, да? ― Ага, – она сделала шокирующее неловкую паузу, будто ждала, что кто-нибудь засмеется или разразится аплодисментами. А потом отрывисто хихикнула сама, ? здорово, правда? От всей этой ерундистики головная боль Бернса зверела, становясь абсолютно мучительной. Его виски пронзало парой блестящих, обжигающе холодных кинжалов. Ну да, да, конечно, типичный премис для новосезонья – бредовый предлог для идиотически бессмысленной, держащейся на соплях конструкции, да к тому же с претензией на социальный комментарий. Классика жанра. Монтгомери удивляло другое: это существо перед ним было ведьмой, но ее будто бы совсем не волновало, что перед ней волшебник, который запросто может всадить пулю ей в сердце и закончить на этой ноте ее буффонадный монолог. Мысли становились более и более бессвязными, логические цепочки обрубались на середине, словно мечом и с грохотом ржавых цепей валились на холодный камень.

Сейчас был подходящий момент, чтобы уничтожить Ведьму и собрать не меньше шести Хороших Идей, но слабость, сковавшая тщедушное тело Бернса, не давала ему даже вздохнуть. Не говоря уже о том, чтобы выхватить пистолет, прицелиться, придумать столь же запоминающийся, сколь и нелепый каламбур, произнести его и выстрелить Хелен промеж ее пустых, стеклянных глаз. Но слабость, тем не менее, позволяла ему поддерживать разговор.* * * ― Боже, бедная-бедная Хелен, ? тихо прошептал Нед, закрыв лицо руками, ? как я мог это допустить! Они все это время были рядом, у меня на виду, а я не заметил, куда она катится. Я бы мог это предотвратить! Он горестно вздохнул. Лиза осторожно приобняла его за плечи: она понимала как никто другой, каково это, когда близкий тебе человек превращается в ходячий картонный домик. Лиза сомневалась, что мистер Фландерс мог бы что-то с этим поделать, но понимала, что говорить такое сейчас было бы ужасно нетактично. Бернс, тощий и угловатый, возвышался над ними, словно мрачный жнец над больничной койкой.

― А преподобный Лавджой? Он был там? – в голосе Фландерса дрогнула надежда. ― Я его не видел, но судя по тому, что я там уже успел увидеть, судьба его в любом случае не завидна. ― Он станет ее фамильяром? – полушепотом спросила Лиза. Наверное, неправильно называть то, чем становятся люди после нападения Ведьм фамильярами, это не очень корректно, но названия для таких случаев на не знала. Бернс равнодушно кивнул головой. ― Вы можете сами туда сходить и лично удостовериться в моих словах – я еле унес оттуда ноги и потому этот образчик демонической архитектуры остался в целости и сохранности.

Наверное, дело было в том, что Лиза была ещё совсем юной неофиткой, но она окончательно запуталась. Оказывается, ведьмы могут принимать форму других людей? Или это зависит от их могущества? То те, что послабее – бесформенные кляксы, то что посильнее – злые двойники? Час от часу не легче. Она с сомнением изогнула бровь: ― А почему вы не убили ее? ― На тот момент у меня не было сил, да и вообще какой бы то ни было возможности с ней драться, ? абсолютно честно ответил Бернс. ― Неужели там все настолько плохо? ― О, друзья мои, ? Монтгомери тихо засмеялся каким-то невеселым, даже зловещим, хрипловатым смехом, ? вы даже вообразить себе не можете, насколько там все, простите уж за вульгаризм, погано. Не то чтобы меня было легко удивить, но иногда это случается.

* * * ― Бернси, ? глумливо позвала его Хелен, дернув за рукав рубашки, ? а, Бернси! Кажется, Монтгомери выпал на какое-то время из реальности. Скачущая кругами карусель разномастных лоскутов раздробила его мысли, словно шредер разрезает на спагетти ненужную бумагу со стола. Он лениво поднял на Хелен глаза и резко осознал, что же с ней было не так. Это была все та же длинноносая, кудрявая, ехидная Хелен Лавджой, но она выглядела неживой. Так, будто какой-то талантливый, дотошный скульптор слепил ее максимально натуралистичную копию в полный рост из детского пластилина и каким-то чудом оживил эту копию. Так казалось потому, что она не отбрасывала теней. Несмотря на царивший вокруг полумрак и хаотическое освещение, ее кожа оставалась ровного оттенка. Более того, она слегка светилась, как энергосберегающая лампочка. Ровный, монотонный, неестественно-белый. ― Чего тебе?

― А у тебя кровь из носа пошла, ? протянула она тоном маленькой проказницы. Бернс провел дрожащей, холодной ладонью под носом, желая удостовериться в ее словах. Ведьма оказалась права – его мокрые пальцы в мельтешении огней выглядели так, будто их перепачкали мазутом. Как он мог этого не заметить? Даже не почувствовал, когда это началось. ?Ну просто превосходно? ? вяло подумал Бернс, а Ведьма, между тем, даже не сподобилась дать ему салфетку, чтобы протереть лицо и руки. ― Бернси, а Бернси, ? она снова окликнула его, и в любое другое время Монтгомери бы как минимум разразился тирадой. Никто в целом свете, а уж она и подавно не смеет с ним так фамильярничать. Но сейчас у него просто не было сил, и поэтому он повторно поднял на нее глаза и едва заметно кивнул. ― А тебе никогда не хотелось сделать что-нибудь... Ну очень глупое и абсурдное? ― Например, что? ― Ну, не знаю, ? нараспев замурлыкала Хелен, ? ну, допустим, вальсировать по комнате в обнимку со свиньей*? Бернс нервно хихикнул – на ум пришел тот забавный кабан из сектора 7-G. Но Ведьма будто прочитала его мысли и парировала:

― Я имела в виду обычную свинью. С копытцами и хвостиком крючком. ― Да ты знаешь, как-то еще не посещали мою голову такие гениальные идеи, ? он демонстративно развел руками, подобрав для этого ответа самый несерьезный и глумливый тон из всех возможных, ? сам не понимаю почему! ― М-м-м. А что насчет того, чтобы ни с того ни с сего переодеться в бетмена и носиться по городу, как кирпичом ошпаренный, без цели и смысла*? ― А я, по-твоему, чем сейчас занимаюсь? На него вдруг накатил приступ очень глупого смеха, из разряда защитного. Его психика в этот момент, кажется, сдалась. Диалог выходил настолько идиотский, что почему бы ему не быть. По крайней мере, фраза ?как кирпичом ошпаренный? по-своему забавная. Ее можно бесстыдно украсть.

― А как насчет того, чтобы прыгнуть с парашюта, но без парашюта и не умереть лишь только потому, что твой слуга спас тебя, а вместо благодарности плюнуть ему в лицо? Это было бы весело, ну же*! Приступ хохота оборвался со звуком смотавшейся пленки во время неудачной поспешной перемотки. Почему-то это задело Бернса за живое, будто бы ему воткнули серебристую булавку в бок. Слабость и пелена дезориентация в окружающем пространстве спали моментально, на смену им пришло раздражение. Даже головная боль немного отступила. ― И с какого перепугу я, разумный, приличный и уважаемый человек должен заниматься эдакой ахинеей, скажи мне на милость? Он красноречиво хлюпнул кровоточащим носом.

― Все очень просто, Монти! – томно выдохнула она и, перегнувшись через стойку, крепко вцепилась когтистыми руками в его жилистое, пятнистое запястье, ? ты так одинок, прожил столько лет, а у тебя нет ни семьи, ни друзей! Так одинок и так несчастен, тебе так не хватает внимания! И ты бы отдал что угодно, чтобы привлечь его к себе, не так ли*? Бездонные, похожие на туннели, черные глаза Ведьмы буравили усталые серые глаза волшебника. На секунду Бернсу показалось, что в глубине ее зрачка загорелся какой-то нехороший, кислотно-розовый огонек. Ее алые ногти больно впивались в его кожу, Монтгомери зло зашипел и одернул руку.

― Ты понятия не имеешь о том, чего я хочу. И о степени моего счастья ты и подавно ничего не знаешь.

― Ну, давай же! – настаивала Ведьма. Ее голос перекрывал даже громовой грохот музыки, ? тебе же хочется лечь на пол, свернуться калачиком и поныть о том, как ты одинок, как ты стар и как быстро пролетела твоя жизнь! Пустись в долгое, ностальгическое нытье!

― А больше мне ничего не хочется?! ― Ну тогда сделай что-нибудь неимоверно хаотическое и тупое! – не унималась Хелен, ? воткни нож себе в глаз, начинай жонглировать тухлыми яйцами, станцуй чечетку на могиле лучшего друга! ― Ты в своем уме?! Это глупый вопрос, раз она Ведьма, то она априори безумна, как безумен каждый, кого порождает эта странная эпидемия глупости и дурновкусия. Ее лицо начало приобретать гротескные, звериные черты. Оно начало плавиться, как сыр на сковородке, как часы на полотнах Дали. Монтгомери медленно попятился назад, пока статисты молча наблюдали за ним и Ведьмой, огороженных от ни кругом света прожектора.

― ИНВЕСТИРУЙ ВСЕ ЧТО У ТЕБЯ ЕСТЬ В КРИПТОВАЛЮТУ, ?прогремело чудовище голосом зимнего ветра в печной трубе, ? ЭТО СМЕШНО И АКТУАЛЬНО. ― Точно не в своем уме, ? Бернс уже тысячу раз проклял себя за свое неуемное кошачье любопытство. Вот зачем, зачем он все время сует свой длинный, тонкий нос во всевозможные ящики Пандоры? Чтобы потом зажимать его, когда содержимое ящика ему нос разбивает? Он искал глазами, где бы ему спрятаться здесь от стремительно растущей Ведьмы, чтобы там отдышаться и попробовать атаковать ее издали или попробовать потихоньку сбежать из Ведьминого Барьера. Ближний бой никогда не был его коньком. Внезапно его взгляд зацепился за две знакомые фигуры на втором этаже, нависавшем над этой проклятой барной стойкой. Они стояли спиной, подпершись к перилам, и вели вялотекущую беседу. Оба примерно одинакового роста, оба держали по бутылке дешевого пива в руках, но, самое главное, они оба отбрасывали тени. Это мгновенно успокоило Бернса. ― Прости, милая, ? бросил он, скрываясь в тростниковых зарослях кучкующихся статистов, именно в тот промежуток длинною в пару секунд, когда один оглушающий, неприятный трек сменяет другой идентичный, ? я совсем тебя не слышу, здесь слишком шумно.* * * Лиза поморщила веснушчатый, курносый нос – звучало это все правда отвратительно. Даже гнусно, в какой-то мере. Да, миссис Лавджой никогда ей особо не нравилась, да и Лиза совсем не знала эту женщину, но все равно – это было как-то слишком. Слишком неправильно, слишком безумно, настолько, что жутко. Фландерс, сидящий рядом с ней был мрачнее тучи, и Лиза совсем не знала, что можно сделать в такой ситуации, чтобы помочь человеку. ― Там, наверное, ничего и не осталось, ? заметил Нед, ? три Волшебника в одном Ведьмином Барьере.

― А сейчас шутка юмора, ? Бернс ухмыльнулся, ? я не говорил, что они волшебники.

― А кто тогда? – Лиза и Нед спросили хором. Как говорила мама Лизы в таких случаях: ?Мысли гениев сходятся?. ― Охотники на вампиров.

― ЧТО?! – опять хором. Лично Лизу добивала полная невозмутимость в голосе Бернса и лицо, будто бы он говорил о погоде или ценах на молоко. Хотя, вряд ли пожилых миллиардеров волнуют цены на молоко. ― Именно то, что вы услышали, ? Бернс слабо кивнул головой, ? я встретил двух дурачков со станции, из 7-го и 4-го секторов, они все время ходят под ручку, как попугайчики-неразлучники... ?Прям как вы с мистером Смитерсом?? ? подумала Лиза, но быстро прикусила язык. Интересно, эти двое это те, о ком она думает? ― Как они выглядели?

― А это имеет значение? ― Да, имеет, ? она уверенно закивала кудрявой головой. ― Ох. Я все время путаю их имена, и при личной встрече получается очень неудобно. Один такой высокий, а другой такой... ― Низкий? ― Черный, как пиковый туз.

― Карл и Ленни? – шустро догадалась Лиза. Это были лучшие друзья ее папы, с которыми он часто ходил в кабак и часто упоминал их дома за ужином.

― Ну, вот да, эти двое. Так вот, я встретил их в Ведьмином Барьере и тоже подумал, что они волшебники. Они еще были разодеты в кожу и шипы с крестами, словно какая-нибудь Лара Крофт-расхитительница дешевых магазинов для взрослых. Это было самым логичным первым предположением! Но нет, они сказали... Да, собственно, то, что сказали. Причем, ? Бернс хихикнул, ? один на другого все время шипел, как рассерженная кошка, мол: ?Это тайна! Держи язык за зубами! Все испортишь, дурак!?. Я, кажется, в тот вечер начал их немного различать. Ленни, это тот, который поглупее и поболтливее.

Лиза выдохнула. Она-то думала, что сейчас старик скажет что-то расистское в своем духе и снова выведет девочку из себя. Еще более расистское, чем сказал пару секунд назад. И тогда уже Фландерсу придется их разнимать по разным углам.

― А вы им что сказали? – робко спросил Нед. ― Я? Любезно сообщил, что они не в ту сторону воюют.

― Господи… Вампиры? Какая же чепуха, ? Нед схватился за голову, ? я ушам своим не верю. ― Почему это так вас удивляет. Если есть Ведьмы, Волшебники и прочая магическая дребедень, то почему бы не быть еще и вампирам в довесок.

Вампиры? В Спрингфилде? Через дорогу от Ведьминых Барьеров? И, опять же, в слегка захолустном, мирном Спрингфилде, где никогда не было ничего сверхъестественного? Нет, конечно, иногда странные дела случались на Хеллоуин, но, во-первых, с кем странных дел на Хеллоуин не случается и, во-вторых, какой может быть Хеллоуин в конце апреля? Что произошло с маленьким, скромным городком? Что это за хаотический аттракцион безумия и фестиваль ?кто из сценаристов больше вспомнит поп-культурных феноменов?-отсылок?

Бернс вытащил из внутреннего кармана пиджака странную, потертую тетрадь с бледно-розовой обложкой и небрежно швырнул ее перед Лизой и Недом на всеобщее обозрение.

― А это что еще такое?

― Помните, я в самом начале моего монолога упоминал, что за мной следили и покушались на мою жизнь? – Лиза посмотрела в глаза Неду и прочитала в них то, о чем подумала сама: ?ох, а я и забыл?. Мистер Экспозиция очень любит растекаться по древу, ? вам, несомненно, очень интересно, как же разыгралась драма, но время – деньги и потому я буду краток.

―В результате невероятного стечения обстоятельств, встречи с врагом лицом к лицу и схватки не на жизнь, а на смерть, ? это была ложь. Подкараулить в подворотне и ударить его по затылку железной трубой, а потом препарировать его сумку не равно ?схватка не на жизнь, а на смерть?, ну это так к слову, ? мне удалось заполучить его водительское удостоверение и эту вещицу в качестве трофея. Водительское удостоверение вам ни к чему. Не запоминайте ничего, кроме единственной детали – наш загадочный Охотник на Волшебников из Шеллбивилля.