Часть 8 (1/1)

Через пару дней нас осталось шестеро. Погиб Влад. Его сбила с ног подкравшаяся тварь, и через пару мгновений все было окончено.

Это стало вторым по силе ударом для всех. Если Анна просто была красивой женщиной, то Влад создавал чуть менее напряженную и тягостную атмосферу одним своим существованием. За столом он постоянно говорил – случаи из жизни, какие-то анекдоты, комплименты дамам – даже мне разок, заставив подавиться: редко меня кто-то умудрялся настолько удивить.

Тогда, помню, даже раздалось несколько тихих смешков. Редкость для вечного траура. Эта смерть давила даже меня. Я понимала, что этому парню единственному совсем нечего было делать в бункере. Он пошел туда не чтобы скрыться, не от нужды, не от желания умереть поскорее – он пошел в бункер из-за интереса. Глупого, детского интереса. Похожая глупость когда-то сгубила и мою жизнь.Странно, но я думала, что остальным обитателям бункера будет тяжелее, но все просто стали расползаться по своим углам чуть раньше. Будто уже навидались и не хотели видеть ещё. Я бы поступала так же, но последние дни мы с профессором засиживались допоздна. Он перестал, наконец, восхищаться тварями или обдумывать, что может быть за черной дверью. Рассказывал немного о своем предмете, немного о книгах. Советовал мне какие-то и жадно выспрашивал впечатления, когда я заказывала и прочитывала. Похоже, ему нравилось так руководить моими вкусами, но я была не против. В бункере было мало движения, не нужно было постоянно быть наготове и мне постоянно хотелось чем-то себя занять. Я тренировалась в меру возможностей, старалась поддерживать форму, но все равно времени оставалось слишком много. Поэтому я забивала их книгами и общением; как справлялись остальные, не знаю. Или спали, или тоже читали, или, возможно, кто-то совокуплялся. Хотя, как ни странно, но подтверждений этому я никогда не слышала, может бункер отбил и это желание в людях. Но и это меня удивило бы, ведь часто эти желания не могли отбить даже боевые действия – наоборот, у некоторых они только подстегивали интерес. Я, к счастью, в руки к таким, подстегнутым, не попадалась, иначе проблем у меня могло быть намного больше.

В бункере уже никто не вспоминал о деньгах, которые нам капали за каждый месяц. Мы и пробыли-то там всего два, если верить календарю. Теперь все хотели только выжить. По мне так это было вполне возможно, будь у нас кто-то, кто нами руководил бы. Я до командира не доросла, хоть и знала примерно, что и куда, но в тактике у меня были сильные пробелы: здесь нужен пытливый ум, которым я не обладала. Дурой не была, конечно, но мыслила скорее по ситуации, чего не могла ожидать от всех, кто был в бункере. К тому же пришлось бы возиться с утверждением своей власти – люди не склонны подчиняться просто так, им нужно доказывать и уметь хорошо себя поставить. А это дело не пары дней. В общем и целом: я этого не умела, и мне не хотелось заморачиваться. В конце концов, я ничем не была обязана этим людям, а они и без меня могли о себе позаботиться.

Пятую жертву мы знали уже до того, как все случилось. Последний оставшийся отморозок начал приставать к тихой, забитой женщине, которую я окрестила про себя «беглянкой». Та вела себя на удивление спокойно. Я думала, что она будет больше переживать и волноваться, но женщина лишь игнорировала приставания, равно как и их источник. Казалось, что её это слегка раздражало, но особого дискомфорта не приносило. Это ставило под сомнение мои догадки – если бы она бежала от мужа, то такие действия должны были серьезно испугать, но ничего такого не было видно и близко. В этом случае больше внимания привлекал незадачливый «ухажер». Пока, он не проявлял особенной агрессии, но я понимала, что на уме у него может быть всё, что угодно. И тестостерон, ударивший в голову, может подвигнуть человека на не слишком благовидные поступки. Особенно такого человека.

У нас во взводе таким быстро показывали, что и как, но здесь, похоже, всем было наплевать. Люди не понимали, что когда возникает такая ситуация, опасность грозит уже всем – эти дурные настроения легко перейдут и в работу.

Я хотела с ним поговорить, узнала, что его зовут Николаем (а представился он предсказуемо Коляном), уже решила, что пойду после ужина, но меня остановил Роберт. Сказал, что женщину такой человек в любом случае не послушает и ситуация может стать ещё напряженнее. Я могла с ним подраться и почти была уверена в победе, но Роберт всё же был прав, такие как это парень не признают авторитет женщины, даже если она уложит их на лопатки, и все вылилось бы в тягучую мешанину из его шовинизма и попыток самоутвердиться, а это бы все усложнило.

Когда возникает открытый конфликт, то всегда все становится сложнее.

Утихомирить его мог только Сергей, но тому не было дела до творящегося в бункере. Вот уж человек, у которого было больше всего шансов выжить и спокойно переждать. Похоже, он сюда за этим и пришел – отсидеться, пока там, наверху, не минуют неприятности.

Единственное, что произошло – от Коляна все стали держаться на отдалении. И в лаборатории тоже, что не замедлило сказаться – когда тебя никто не прикрывает, то очень быстро оступишься или сделаешь какую-то непоправимую глупость. Особенно если ты и так не блещешь умом.

Он не справлялся, их прибыло слишком много, и он пнул одну из тварей. Я изредка тоже так делала, но пинать нужно было под живот, в бок или между зубов, а не пытаться достать шею, да ещё и снизу. Она гибко развернулась и вцепилась клыками ему в ногу – мы уже знали, что это означает. Что-то было у них в зубах, видимо какой-то мощный яд, я не была уверена, но, в общем, людям оставалась только пара секунд после укуса, после чего следовала неминуемая смерть.

Его никто не оплакивал, многие даже вздохнули с облегчением – теперь было даже несколько легче дышать, когда не от кого было ждать пакости. От женщин большой гадости не ждешь, от не слишком сильного и развитого профессора тем более. Конечно, оставалась темная лошадка – Сергей, но пока он признаков агрессии не проявлял, разве что тогда, с должником. Но тот представлял явную опасность для всех и для самого Сергея в том числе.