Глава 6. (1/1)

Противоречивые мысли о Дживсе посещали меня весь день. Определенно я ждал его прибытия в Вулидж, я хотел, чтобы он приехал, но недоверие к нему и раздражение, которые посетили меня после отъезда тёти Агаты, до сих пор не желали испаряться. Если говорить правду?— я обиделся на Дживса. По-детски обиделся. Преследуя свои цели, он не побрезговал низкими методами манипуляции. А мне не нравилось, когда его ум работал не на моей стороне. Пару раз, с утра, перед тем как сесть за изучение чертежей, я даже поднимал трубку в кабинете Роберта, чтобы позвонить нашему управляющему и справиться о том, в каком часу Дживс соизволил отбыть в направлении своего господина, но с облегчением клал трубку обратно, каждый раз убеждая себя, что даже звонок управляющему будет излишним, не то, что звонок самому Дживсу. ?Ты перегнул палку, дорогой?,?— крутилось в моей голове. Эту фразу мне стоило произносить себе и только себе. Жаль, что тогда я этого не понимал. Я многого не знал тогда и вел себя необдуманно, глупо. В этом Эзра Пинсбоун был абсолютно прав. В общем, в первое время моего пребывания в летной академии о Дживсе я старался не думать, и с переменным успехом мне это удавалось. Да и что Дживс. О нем вы и так знаете. Ему я посвятил множество замечательных рассказов, где попытался с разных сторон показать его смекалку и ум. Он замечательный человек. Одним словом?— бриллиант. Но ведь есть и просто хорошие люди. И они тоже стоят моего и вашего внимания. Лучше давайте я расскажу вам о своих товарищах, с которыми мне предстояло служить и находиться бок о бок долгих четыре года. Без них я бы не смог пережить то, что пережил и понять то, что в итоге понял. Но не будем забегать вперед. Итак, вы уже знакомы с Ричардом, Терри и Дэном. Эта троица составляла костяк моей лётной команды. Вчетвером мы доконструировали и ?подняли? в воздух ?Пташку? (впервые она пролетела над землей год назад), вчетвером мы решали вопросы касательно оснащения ее оружием, вчетвером отрабатывали на ней нормативы. В общем, сработались более чем успешно. О них и с ними будет связана весомая часть моего повествования. Всех троих я очень ценю до сих пор и поддерживаю с ними связь. Но вернемся обратно в те времена. Надо сказать, что в предвоенные годы я был в Вулидже частым гостем, но не работал и не служил там, как это делали мои друзья. Роберт Рассел был капитаном ВВС Великобритании и большую часть времени проводил в закрытых военных учреждениях. Однако время от времени он бывал в Вулидже и, как выяснилось позже, был вхож в министерство авиации. Он-то и достал для меня разрешение на частное посещение школы. Не знаю, как ему это удалось. Роберт всегда творил чудеса, в большей степени своей лисьей хитростью и обворожительной улыбкой. Вначале я просто бывал там, смотрел на то, что происходит в будни. Потом прошел авиационные курсы и сел за штурвал. У меня появились амбиции. Шаг за шагом я пришел к мнению, что мне нужен личный самолет. И у меня появилась ?Пташка?. Я выкупил ее у школы, основательно переделал с помощью Ричарда и Терри, и взял ее на полное содержание. Терри помог мне с этим, и через некоторое время, конечно же, с его помощью, я знал, куда и зачем ввинчивается каждая гайка. Спустя время я задавал себе вопрос: зачем я вообще купил этот самолет? Какого-либо отчетливого и логичного ответа я дать не мог. Возможно, на это меня надоумил Роберт? Ведь в то время он очень влиял на мои решения, и я не удивлюсь, если это он заронил в мое сердце желание вложить деньги в это дело. Скажем, это были мои первые инвестиции, которые принесли мне ощутимое наслаждение. В то время, когда я находился в Лондоне и исполнял роль послушного отпрыска своего семейства, ?Пташка? не простаивала в ангаре. За штурвал садился второй пилот?— Джон. Он единственный, кому я доверял свое место, потому что Джон, как бы сказать, был со мной из одного теста. Отпрыск знатной семьи, пожелавший посвятить свою жизнь военному искусству, воспитанник старой школой, он с младых ногтей знал, по какому пути надо следовать. Его отец и дед служили Короне в морских войсках. Джон, несомненно, пошел бы по их пути, но ему пришлось избрать авиацию по тривиальной причине. Его мучила морская болезнь. У него с детства были проблемы с координацией, и хоть он справился с ними, однако все равно решил не рисковать. В вопросах риска он был очень щепетилен и всегда предпочитал перестраховываться. Именно поэтому вместо крейсеров его выбор пал на самолеты. Приветливый, улыбчивый и дружелюбный Джон, вне зависимости от душевного и физического состояния, словом, воспитанный, был отражением меня самого. Наверное, по этой причине мы сразу нашли общий язык и подружились. Нам не помешало даже отсутствие общих знакомых. Он учился в Кембридже, и в младшей школе мы с ним не пересекались, но, знаете, бывают люди, которые нравятся нам с первых минут знакомства (или не нравятся) и мы сразу можем найти с ними общие темы для разговора. Так вот, Джон был одним из таких людей. Я просто видел в нем себя, поэтому неосознанно доверял ему. Кстати, Джон был одним из первых людей, кто стал отговаривать меня покупать личный самолет и ввязываться в серьезные дела. Он мягко вразумлял меня, чтобы я не вздумал вступать в военные ряды. Приводил массу доводов, почему мне этого не нужно делать. На мои замечания, что он-то в строю,?— почему мне нельзя??— намекал, что он с детства вовлечен в эту область и чует, куда дует ветер, а я навсегда останусь новичком, даже если заведу себе сотню друзей и куплю несколько самолетов. Джона я уважал, но слушал советы Роберта… Учтивость Джона всегда уступала порывистости и энергичности Рассела, которым я искренне восхищался. Ребята моей команды поддерживали мой выбор. Роберта любили все. Он со всеми мог найти общий язык. Собственно, благодаря ему я и подобрал лучших людей для работы на ?Пташке?. Когда тетя Агата упоминала о том, что меня любит фортуна?— она не лукавила. Мне действительно везло со всеми, кто встречался на моем жизненном пути. Касалось это и моих коллег по работе. Чтобы вы лучше понимали, кто из них кто, постараюсь обрисовать каждого подробнее. Пожалуй, начнём с Ричарда. С ним меня познакомил Роберт еще в период моих первых посещений академии. Как-то раз я приехал, чтобы полетать на самолете в качестве пассажира. Приехал не один, а вместе с Дживсом. Нас встретил Рассел, рядом с ним был невысокий грузный еще не старый мужчина с пышными усами, в руки которого хитрый Рассел нас и передал. Роберт любил сбагривать меня другим людям, но всегда следил за тем, чтобы я не увлекался знакомством с ними. Было в Ричарде что-то от моржа, и я прикидывал, что он, должно быть, весит больше, чем самолёт. Но все мои сомнения относительно его веса сразу ушли, когда я увидел его в деле. Этот с виду ленивый, медлительный мужчина прекрасно чувствовал себя в кабине самолета и отлично ориентировался во всех на тот момент неизвестных мне кнопках и рычагах. Именно он поднял нас с Дживсом в воздух первый раз. Навсегда запомню этот день. Двухместный пассажирский самолет, совсем крохотный, но грохочущий как танк, и разговорчивый пилот, который указывал то направо, то налево, поясняя, где и что находится и почему в воздухе ориентироваться намного сложнее, чем на земле. В тот день я впервые увидел леса и реки окрестностей Вулиджа с огромной высоты. Красота, которая открылась передо мной, долго снилась мне во снах. Ее не описать словами. Только человек, который хотя бы единожды находился в воздухе, может понять, какой масштаб чувств охватил меня в тот момент. Бескрайнее пространство, как на объемной карте, где расстилаются поля, дороги, города, реки. И человек?— крохотная песчинка в этом воздушном море?— наблюдающий всю эту красоту. При своем добродушном характере Ричард имел привычку подтрунивать над товарищами (думаю, вы уже это поняли, когда я описывал свой приезд в Вулидж). Еще он не верил в бога, что в наше время было достаточно распространено. Его отрицательной чертой характера я бы назвал стремление любым способом высмеять верующих людей. Это у него получалось, и очень даже хорошо. Даже слишком. Обычно он подтрунивал над Джоном, ведь все его родственники, хоть и богатые люди, искреннее верили в божьи заповеди и посещали церковь еженедельно. Но после появления в наших рядах молодого Дэна Ричард выбрал в жертвы его?— молодой человек имел отличную от нас веру и часто ходил обсмеянным и Ричардом, и командой в целом. Тем не менее, именно Ричард посвятил меня в азы и нюансы профессии. Именно он отвечал за меня, когда я находился на территории школы и когда я вдруг очутился в кабине самолета в качестве пилота. Именно он отрабатывал со мной все фигуры пилотажа, иногда рискуя собой. Была парочка случаев, когда мы еле-еле избежали аварии. Он буквально за шкирку вытащил нас из пике.

Конечно, все это было не бесплатно. Мне приходилось щедро одаривать моего преподавателя, что я, собственно, и делал, и считал это правильным. Мои капиталы позволяли мне многое, даже слишком многое, если уж на то пошло.

Именно Ричард спустя некоторое время привёл в академию молодого Дэниела Беринга, которому на тот момент было лет пятнадцать-шестнадцать. Уж не знаю, откуда Ричард узнал, что в этом юноше есть потенциал, но Дэн схватывал все на лету. Он был гораздо сообразительнее меня. Он появился в академии спустя месяц после того как я сдал экзамен на управление самолётом. К тому времени мы уже долгое время работали с Ричардом. Была в Денни какая-то потрясающая свежесть, которая вкупе с ещё детской непосредственностью покорили меня с первых минут. Он с упоением слушал любого, кто знал больше, чем он, а он ничего не знал, кроме того, как правильно и быстро зарядить пулемёт. Технические термины и работа механиков приводила его в восторг, он с удовольствием помогал Ричарду, давая мне возможность рассматривать его и вместе с этим изучать. Почему-то мне нравилось наблюдать за этим молодым человеком. Поскольку мы с Ричардом были уже закадычными друзьями, Дэн быстро сблизился и со мной. Буквально в первые дни нахождения в академии он рассказал мне о своей семье. —?Моя мать?— цыганка, а отец?— англичанин,?— сообщил он мне в один из моих частых заездов в академию. —?Отец?— конструктор. И работал здесь, пока его не перевели в другое место. Ему пришлось несладко, когда он пришёл свататься к моему деду?— барону табора. Внешность Денни была необычной. В ней сразу примечалось влияние южной крови. Не смуглое, но и не белое лицо, очень располагающее, сочеталось с прямым британским носом, светлыми волосами и пронзительными чёрными глазами. Взгляд Денни был настолько живым и лучистым, что мне каждый раз передавался его азарт. Этот паренек еще не вкусил жизни, был доверчивым и представлял собой то самое тесто, из которого можно лепить все, что угодно. Почему-то мне захотелось, чтобы из этого теста получилось нечто дельное и чтобы его никто не съел преждевременно. Поэтому скорее интуитивно, чем с каким-либо умыслом, я шепнул ему тогда: —?Денни, это все прекрасно, я уверен, что твоя семья потрясающая, но только ты не рассказывай о своём происхождении всем и каждому. Ладно? —?Хорошо, сэр,?— он озадаченно похлопал глазами, силясь понять, для чего я дал ему этот совет. —?Но почему? —?Это не совсем та информацию, которую нужно знать здешним военным и их ученикам. —?Вы хотите сказать, неучтиво рассказывать о своей семье незнакомым людям? —?Скорее?— не совсем безопасно. Я беспокоился, что сокурсники столь уважаемого учебного заведения могут принять Дэна за чужака и сделать его мальчиком для битья. Мои опасения были не беспочвенными. Я не учел лишь, что у Дэна был покровитель в лице Ричарда, и сам Рассел часто справлялся о нем. Тогда Дэн так и не понял для чего я дал ему тот совет и почему стоит скрывать историю своей семьи, но более не позволял себе вдаваться в подробности национального симбиоза своих родителей. Я решил взять его и под свою опеку. Не знаю, может именно тогда во мне проснулся отцовский инстинкт? Ранее никто, даже младшие отпрыски моего семейства, не будили во мне такой теплоты. А вот Дэн был мне искренне симпатичен. Как я узнал позже, его отец действительно работал конструктором самолётов, но не был рад выбору сына. По рассказам Ричарда, он довольно прохладно относился к своему отпрыску и не видел в нем потенциала. Ричард намекнул даже, что отец Дэна жалел о своем выборе и более уже не жил со своей женой. Теперь понятно, почему Денни тянулся к Ричу, который годился ему в дедушки, и почему привязался ко мне. В нас он находил нужную ему поддержку. По рассказам Денни я также понял, что он много времени проводил с родственниками матери. Ему был ближе свежий воздух, чем душные кабинеты, в которых привык работать его отец. Денни больше рассказывал о матери и её сёстрах, явно впечатленный кочевой жизнью, которую вели его родственники. Я тоже с удовольствием слушал его рассказы, поскольку совершенно не знал об обычаях цыган, и всегда поражался тому, как именно живет этот народ. Еще одним важным человеком нашей маленькой команды был уже упомянутый ранее Терри Бинэм. Он примкнул к нашей малочисленной компании последним. Как я уже говорил, он пришел на службу, спасаясь от несчастной любви. Что-то у него не склеилось с невестой, раз она решила бросить его в день свадьбы. Если говорить начистоту, то я, на ее месте, тоже оставил бы его у алтаря. Терри имел чрезвычайно невыгодную внешность. Вполне понятно, почему падкие на красоту женщины обходили его стороной. Но его довольно неказистое лицо сторицей окупалось надежностью и трезвостью суждений. Он был спокойным и уравновешенным. Говорил по существу. Высказывал в глаза и приятное, и неприятное. За это я его очень уважал. В первый же день нашего знакомства он честно сказал мне, что я дилетант и что, если я хочу стать профессионалом, мне придется не только научиться всему с нуля, то есть узнать какой и когда рычаг дернуть, чтобы подняться в воздух, но и представлять, какая и куда гайка ввинчивается. Его замечания сначала вызвали у меня раздражение. Я ведь об этом и не думал, что надо знать, хотя бы приблизительно, где у самолета находится двигатель. Терри же просветил меня, что пилоту это знать необходимо. После нескольких стычек с ним я сдался, признав, что в этой области я пока профан, и что мне не стоит тягаться с людьми, которые отдали полжизни работе с самолетами. После моей капитуляции он, на удивление, быстро потеплел и предложил время от времени заезжать и слушать лекции по инженерному делу, которые он читал в академии. Я с удовольствием принял его предложение. Так, постепенно, я завоевал сначала уважение этого интересного человека, а потом и дружбу. Впоследствии Терри поделился со мной такими скрупулезными знаниями в области конструирования и механики, о которых я не мог и мечтать. В Оксфорде я благополучно пропускал уроки по техническим наукам, считая их скучными и ненужными. Терри же открыл мне глаза на ранее не интересующие меня предметы. Так что мистер Пинсбоун, иронизируя о моих познаниях в инженерии, не мог себе и представить, что я кое-что понимал в чертежах, а не рассматривал их подобно египетским иероглифам. Многие, очень многие люди видели во мне только простодушного богатого дурачка. Но я не был таким, или, если быть точнее, перестал быть таким после знакомства с обитателями Вулиджа. Что ж, я провел небольшой экскурс по рядам моих друзей. Теперь вы немного представляете, с кем мне пришлось находиться бок о бок в не самые сладкие мгновения моей жизни. Но коллеги коллегами, друзья друзьями, а Дживс в части до сих пор не появился.