-5- (1/1)

Тюфяк. Тюфяк с тупой головой на плечах. Всё правильно. Похититель прав — он действительно не готов бороться. Да, выбежать из машины было рискованно, но он же пошёл на это... Он глуп. Он глупее, мать его, глупого. Не будь он нужен ?им? живым, то его бы застрелили прямо здесь. Так много мыслей, но повторяются они из раза в раз, будто кто-то запустил чёртову карусель в голове... Лужи под их ногами мерзко хлюпали, нервируя тем самым похитителя — Айк мог заметить это по то и дело сжимающимся худым кистям на его предплечье. Ах да, всё же похититель снова взял его податливое тело под свой контроль, хотя наверное это было очевидно. Может потому, что мужчине не хотелось опять поднимать Айзека после очередного падения в лужу, а может он боялся, что ему еще раз придется бежать кросс по лесу. В любом случае, Айзеку оставалось лишь гадать, что в качестве наказания придумает за такую дерзость похититель. Убить не убьёт, но вот избить может. Гершовиц даже успел подумать над тем, что его пухлое тело подойдёт в самый раз. Подойдёт в качестве некой боксерской груши, на которую можно излить свой гнев. Ох, он доставит мужчине неописуемое удовольствие, ведь, как известно, в такую работу идут те ещё садисты, если не похуже... Да что может быть хуже? Не успел Айзек подумать над этим, как его резко дёрнули назад, да так сильно, что он чудом умудрился остаться на ногах. Хотя вернее, в этом помог ему сам похититель, который мягко обхватил его тело и почему-то посмотрел не в огромные глаза Гершовица, а туда, где ещё бы секунда и оказалась его нога. — Почему мы остановись? — ничего не понимая, вымолвил Айк, и его глаза встретились с глазами похитителя, вернее, он начинал думать именно так — за темными стеклами всё равно ничего не разглядишь, а вот почувствовать тяжёлый взгляд он сумел. Холоднокровен, как всегда. — Тише вы. — Почти прошипел мужчина и, наконец отпустив Айка, прошёл чуть вперед. Айзек понятия не имел почему они остановились, а больше его запутал сам похититель, но уже тем, что аккуратно нагнувшись к земле начал искать что-то в высокой траве. Хотелось бы узнать зачем всё это, но очень уж боязно, что мужчина разозлится. Свои поиски мужчина в шляпе с широкими полями продолжал не слишком долго, и уже скоро в его руках показалась массивная палка. Признать, Айзек с трудом смог сдержать обречённый стон. Он почему-то подумал, что мужчина искал эту палку специально для него, а если быть точнее, то для того, чтобы хорошенько избить за предоставленный кросс по дождливому лесу. Он инстинктивно подался назад, и мужчина, как и стоило ожидать, учитывая его идеальную реакцию, тут же повернулся к нему, да так быстро, что даже палка просвистела в воздухе. Так они смотрели друг на друга с десять секунд. Айзек жалобно смотрел то в глаза похитителя, то на найденное деревянное орудие в его руках. Интересно, он сможет убежать? — Не нужно... пожалуйста, — наконец вымолвил Айк, и мужчина перед ним вопросительно вскинул брови, но потом, будто поняв что имеет в виду Айзек, усмехнулся в тёмно-синюю ткань у себя на лице: — Ох, Гершовиц, если бы я мог... После он, демонстративно шлёпнув толстым основанием палки по своей руке, продолжил: — Но я просто пытаюсь уберечь наши ноги, Гершовиц, хотя если всё же говорить о том, чем бы я избил вас, то я предпочту кулаки. Всё это было сказано настолько холодно и безразлично, будто ему ничего не стоит... Это глупо — считать, что в наемники идут люди, которые будут переживать за жертв и их избиение. — Ноги? — будто не заметив уточнения деталей, которое с особым вниманием произнёс мужчина в шляпе, Айзек посмотрел на траву под своими ногами. — Мы возвращаемся более западной стороной. — Тяжело выдохнул мужчина и, подойдя к Айзеку, снова ухватил его за предплечье. — Что это означает? — поднял свои огромные карие глаза на мужчину Гершовиц и как-то искренне и по-детски заинтересованно вскинул брови. Поглядев тому в глаза от силы секунду, похититель встряхнул головой и, переложив палку в правую руку, ничего не говоря указал концом в густую траву. — Змеи? — произнес Гершовиц и тут же переместился к мужчине поближе, но тот лишь прошипел: — Какие, черт возьми, змеи?! Только мы тут два идиота мокнем под дождём! Айзек снова сжался, и мужчина, глядя на это, наконец сдавшись, уже спокойно выдохнул: — Капканы, Гершовиц. Ох, ему не стоило говорить это Айзеку. Этот с виду взрослый человек снова показал, что это только видимость — сначала он замер, будто бы ему сейчас сказали самое колкое оскорбление и он поражён этим, а после, тихо заскулив, было подался назад, но тут же рухнул, наступив на скользкий корень дерева. Видимость. Посмотрев на это чудо уже у себя под ногами, похититель набрал в лёгкие воздуха, пытаясь тем самым скорее всего сдержаться от очередной волны раздражения, которое начало щекотать его грудную клетку от вида Гершовица, сидящего своей задницей на мокрой земле. На лице Айзека не было никаких признаков раздражения, которое обязано появиться у любого человека, упавшего в грязь. Нет, этот же видимо слишком был озабочен тем, что впереди них в высокой траве скрываются металлические зубья капканов. Вот только сколько их? Десяток? Охотники явно не станут ограничиваться лишь двумя-тремя. Ах да, похититель. Он ничего не сказал по поводу того, что Гершовиц сейчас сидит в луже или то, что он теперь точно проведёт оставшуюся часть поездки в багажнике. Нет, он просто отвернулся в сторону их предстоящего движения, а Гершовиц без помощи него и не встанет. Пройдя чуть вперёд, он вытянул толстый конец палки перед собой и на манер человека со слабым зрением начал проводить палкой по земле перед собой, ?ощупывая? густую траву на наличие опасных металлических зубьев. Что касается Гершовица, то глядя на это, он, в какой-то степени, вернулся в реальность и теперь заинтересованно повернул голову набок. Как ребенок, ей богу... Видел бы это похититель — точно бы сорвался и снова сказал бы что-то колкое или опять упомянул, что Гершовиц идиот. Неизвестно почему этот ?идиот? забавил и раздражал собой наемника. Может, дело в том, что Гершовиц был неоднозначным в его глазах, а может мужчина просто имел неустойчивость в своих эмоциях, кто ж знает, что вообще может думать наемный убийца. "Такому-то даже и сказать что-то лишний раз страшно..." После этих мыслей Айзек, тихо чертыхнувшись, поднял глаза к небу. Нога ужасно ныла и, признать, он был рад, что ему наконец удалось присесть... Пусть сделал он это не слишком эффектно, но всё же. Небо разразилось очередным раскатом грома, и Айзек, к удивлению, просто тяжело вздохнул. На самом деле, ни капли неудивительно — это его последние часы, он сидит в луже, испачканный грязью с головы до ног — не лучший день в его жизни, но если он последний, то уж претензий к нему нет. Так выглядит смирение со своей участью, но если брать случай с Айзеком — то за смирением приходят очередные пугающие мысли. Ха, кажется, это у него проблемы с восприятием, а не у похитителя. Кстати о нём. Айзек даже не заметил, как тот подошёл к нему и теперь буквально нависал над Гершовицем, который, переведя взгляд с черного неба над его головой на перевязанное шарфом лицо похитителя — тут же в шоке округлил глаза. — Отдыхаете, да? — резко раздался хриплый голос похитителя, после чего он достаточно громко откашлялся — кто-то явно поспособствовал тому, что тот вот-вот заработает простуду и этот кто-то — Гершовиц, который сейчас продолжал сидеть в достаточно большой луже и все еще смотря точно в глаза за темными стеклами очков. - Вы горе луковое, а не заказ, Гершовиц... После всего этого мужчина снова прочистил горло и уже после обошёл Айзека сзади и, ухватив под руки, поднял. Чудом не рухнув в ту же самую лужу, что и Гершовиц, мужчина проскользил своими лакированными ботинками по размытой дождем почве, заехав в самую грязь. Похоже, что они оба выйдут из этого леса не очень...чистыми. Ха, интересно представить лицо заказчика, когда на пороге появится наемник, когда-то с иголочки одетый в бежевое пальто — теперь же длинные полы измазаны засохшей грязью и еловыми иголками. Айзек Гершовиц же выглядел куда хуже, хотя бы тем, что чистыми наверное остались только его по-детски пестрые носки, да и то после этого случая с лужей глупо надеяться даже на это. — Ну же, Гершовиц, вы весите далеко не сто фунтов! — напрягшись, заявил мужчина и честно потянул пленного на себя, но тот лишь глупо проскользил на своих ботинках и уже было упал в лужу полностью, при этом захватив с собой и похитителя, но в самый последний момент он упёрся ногами во всё тот же злополучный корень, тем самым найдя точку опоры. Что ж, сейчас Айка держали только тот самый корень да и похититель, который теперь смотрел на него сверху вниз уже даже не через темные стекла своих очков — сейчас они соскользнули на кончик его носа от такой резкой смены положения его головы. Не сказать, что взгляд, ранее скрываемый темными стеклами, был добр по отношению к Гершовицу, но вроде как мужчина в шляпе и не пытался бросить Айка обратно в мокрый лесной чернозем. — Вот только попробуйте упасть и я клянусь, что вы пожалеете, что родились на свет. — Устало выдохнул горячим воздухом в лицо похищенному тот и резко, закинув голову назад, он вернул очки на место без участия самих рук. — Никогда не думал, что на заказах может быть такой позор, Гершовиц... После он, втянув живот, сделал один сильный рывок и мигом поставил Айзека на ноги, а сам же, как заметил сам Айк, когда обернулся к нему, тяжело дыша упёр руки в бока в попытках отдышаться. Айзеку казалось, что этот человек вот-вот сядет на землю и плевать, что он тогда точно не будет чище самого Айка, но похититель, как будто почувствовав, что Гершовиц усомнился в его выносливости, ловко подобрал из травы палку, которую оказывается он бросил, когда решил поднять Гершовица. Самодовольно и не без раздражения фыркнув, мужчина двинулся вперёд, да так стремительно, что Айк только и успел отойти в сторону, благо, что тот корень оказался уже с левой стороны, а не за ним. — Стойте тут, а я проверю. — Только и пробубнил в тонкую ткань шарфа похититель, снова вытягивая конец палки вперёд.*** Стойте тут, а я проверю Он же прекрасно знает, что Гершовиц не двинется с места... На этот раз хотя бы под страхом лишить себя ноги в высокой траве. Сейчас мужчине в шляпе казалось, что он действительно уже не тот — по крайне мере, раньше он ловил людей быстрее и так же быстро возвращал их обратно, при этом избив до такого состояния, что никто больше не сопротивлялся, но это... — Никаких увечий, вы поняли?— пронеслись в его голове слова заказчика. — Вы поняли, никаких увечий? — злобно фыркнул себе под нос похититель и продолжил шурудить палкой в высокой траве. — Вы что-то сказали? — послышался обеспокоенный голос Гершовица, и мужчина в шляпе повернул голову назад со словами: — Если бы я говорил с вами, Гершовиц, то я бы повернулся к вам, а не говорил это черт пойми куда! В его голосе слышалось нарастающее раздражение — кажется, что его раздражает действительно всё, но это не так. Черт побери, не так! Он просто понимает, что это какая-то клоунада, а не похищение — какой-то позор для его карьеры. Никто не будет спрашивать, что ему пришлось пережить дабы доставить Гершовица, но он-то понимает... Понимает, что это уже совсем не то, что было раньше. Но куда ещё, если не эта работа. Он уже подписал этот договор, хоть и никто не видит подпись кроме него самого — он пришёл в эту работу и пути назад нет, нельзя просто взять и уйти... Палка в его руках громко хрустнула на конце, и он снова оказался посреди дождя, а не в логове своих мыслей о том, что он в тупике. Каким чёртом заказ оказался таким сложным? Почему он не послал их всех вместе с тем же Гершовицем? Да потому что некуда уходить. Ни один мускул на его лице не дрогнул от ужасно громкого в тишине леса хруста, но стоило человеку, которого он оставил уже далеко позади, зашелестеть высокой травой, как мужчина, развернувшись, удостоил его испепеляющим взглядом. — За мной. — Холодно и без всяких эмоции произнёс он, но Гершовиц даже не шелохнулся, отчего похититель даже негодующе ахнул: — Гершовиц?! Вы потеряли всякий страх?! — Я не пойду туда, — жалобно произнёс бывший охранник парка и, как и ожидалось, ни капли настойчивости. — Что? — усмехнулся мужчина — у Гершовица есть смелость говорить что-то? Говорить что-то против? Он тут руководит ситуацией, а не чертов очкарик со зрением в минус семь, если не больше. Он хочет руководить... Он должен руководить. Он ещё не слишком стар для того, чтобы подчиняться никому. Он и не заметил, как оказался рядом с Гершовицем, да что говорить, в потоке своих мыслей он даже не заметил того, как ухватил охранника за ворот джинсовки, вырвав из его горла испуганный вскрик. — Вы смеете мне перечить, Гершовиц? — почти рыкнул похититель, но Айк только испуганно вытаращил на него свои и без того большие глаза. — Я спрашиваю вас, Гершовиц, кто дал вам право? — Сэр, я... — было начал Айзек, но его заткнул сам мужчина: — Молчите, когда я говорю. — Как я отвечу на ваш вопрос, если я не могу ничего сказать? — глаза Гершовица снова наполнились влагой, но он старательно пытался снова не поддаться всему этому. — А вы хотите испытать моё терпение? Ну же, ответьте... — боже, кажется Айк сейчас с ума сойдёт от этой интонации, словно он виноват во всем на свете. — Я просто... — кажется, что именно это наконец спустило похитителя с ручника — худощавая рука уже было взлетела к пухлым щекам Гершовица, но, будто давая ему последний шанс, резко остановилась. Маленький трясущийся комок в его руках, который когда-то ещё был похож на охранника или хотя бы мужчину — теперь представлял из себя того ещё ребёнка. Он буквально взревел, когда рука остановилась в считанных сантиметрах. Гершовиц опустил голову вниз, а его грудная клетка то и дело лихорадочно вздымалась в попытках унять всё это. Левая рука на его вороте ослабла, но Гершовиц вместо того, чтобы остаться на ногах — рухнул прямо на землю, уткнувшись лбом куда-то в колени своего похитителя. Теперь на Гершовица он смотрел сверху вниз и не сказать, что это произвело должного эффекта — в груди что-то щемило — он словно сейчас хотел избить ребенка. Именно ребенка, который просто на что-то надеется, имеет другое виденье мира, а он не понимает всего этого и считает идиотом... Он замахнулся на этого идиота впервые за всё это время в попытках унять свою злость малозначительным увечьем, которое заказчик даже не заметит... Ему жаль за эту слабость... Искренне жаль. Он смотрел на чужую подрагивающую спину, чувствовал как колено его правой ноги становится влажным от горьких слез Гершовица, который пытается скрыться от всей этой ситуации в коленях похитителя. И с каждым всхлипом что-то надрывается там, внутри мужчины. Будто ему сейчас передавливали глотку, как он делал это тысячу раз всем своим похищенным, будто он сам своими костлявыми руками теперь ухватился за горло себе же. Ему резко стало нечем дышать и он был готов сорвать дурацкий шарф со своего лица. — Пожалуйста, давайте обойдём... мне страшно... клянусь, я... — Айзек не закончил фразу, так как мужчина отошёл на добрые два метра, заставив Гершовица упасть навзничь лицом в траву. — Жалко, как и всегда, Гершовиц... — Только и выдавил из себя мужчина в шляпе, но глаза его были всё так же устремлены к Гершовицу — он даже не нашёл в себе силы отвернуться, хотя искренне хотел... — Пожалуйста. — Только и вымолвил Айк, кое-как подняв голову. "Какой же ты бесхребетный..." — Хорошо... — как же трудно дались ему эти слова, но он всё же решил продолжить их, медленно подходя к Айзеку и ухватывая его снова под живот. Когда он поднял Гершовица с земли и заглянул в его перепачканное грязью лицо с полностью мокрыми глазами, он произнес: — Мы обойдём, Гершовиц, но... — Боже, спасибо, — Айзек даже не дал ему договорить и с этими самыми словами уткнулся лицом тому грудь. Так по-детски, так искренне, словно маленький ребенок получил, что хотел и единственное, что он может сделать в знак благодарности — обнять... Да, Гершовиц так бы и сделал, если бы его руки не были связаны за спиной, похититель почему-то хотел верить в это. — Вы не представляете, как я рад это слышать. Айзек проговорил это куда-то туда, похититель даже не обратил внимание куда именно, но точно куда-то в районе его груди. В его горле появился ком, и он тяжело откашлялся, чем заставил Гершовица испуганно оторваться от его груди и настороженно посмотреть тому в лицо. Зря похититель снова строит из себя всё это, и Айк, даже при особом желании не увидит того, что он вызвал где-то там глубоко внутри этого человека. Мужчина поправил очки в попытках скрыть взгляд, как он делал это всегда, и произнёс: — Надеюсь, что вы выносливы, чтобы делать такой крюк, Гершовиц...