Интермедия II (1/2)

- Что это?Не получив ответа, Падпараджа положила на стол кипу чистых листов и подошла ближе, но Желли была настолько увлечена процессом, что не замечала ничего вокруг. Удобно устроившись на широкой пройме оконной арки, самоцвет сжимала в руках странно изогнутую палку, гладкую и немного уплощенную. Один конец находился на уровне глаз, тогда как другой ее конец упирался в пол между разведенных коленей. К тому же древесина имела необычный цвет – немного темнее, чем волосы Падпараджи, и с почти черными прожилками. Ничего подобного малышка раньше не видела.Она осторожно тюкнула Желли пальцем в макушку. Та вздрогнула и вскинула дико блестевшие глаза вверх. На вытянувшемся лице они казались огромными и бездонными, до краев заполненные медом цветочных пчел.- Это просто любопытная я, - успокаивающе покачала ладошками Падпараджа. – Я звала тебя, а ты не отвечала. Почти с ног сбилась искать тебя.- Да? – удивилась Желли. Активную беготню с криками она бы точно заметила. Или нет?- Да. Что ты делаешь? – Падпараджа осторожно потрогала дерево двумя пальцами. Приятное ощущение, поверхность отполирована почти как самоцвет, однако твердость никуда не годиться. Сжав палку в кулаке даже с половиной доступной силой, Падпараджа могла оставить трещины или вовсе сломать пополам.

Алмаз успокоилась, вновь сосредоточилась на заготовке. Пропустив между двумя пальцами кварцевое шило, она старательно проделывала в палке дырку.- Помнишь устройство аппарата лунян?- Какого именно? – бдительно поинтересовалась Падпараджа, подозревая, что ее проверяют. Желли ничего не стоит устроить внезапную викторину с вопросами о полном названии аппаратов, где перечисляется количество лучей, форма, структура и куча всего того, что Падпараджа не запомнила до сих пор.

- Любого.

- Помню.- Первые ряды вооружены длинными копьями, а вторые используют дальнобойное оружие, стреляя в нас хрупкими, но юркими и быстрыми штучками.- Лук и стрелы?

- Именно! – Алмаз так неожиданно ткнула в малышку пальцем, признавая ее правоту, что та шарахнулась в сторону. Медуза в треноге недовольно булькнула. – И я подумала, почему бы нам тоже не сделать лук? Это же столько проблем можно избежать! Атаковать издалека – уж это я смогу.Так же неожиданно Желли вернулась к работе и замолчала, а Падпараджа нахмурилась, отступив назад. Эффективно бороться со страхом к лунянами Желли так толком и не научилась. Все равно, сколько бы она ни готовилась, сколько ни тренировалась, результат один – замирает на месте, не в силах ни бежать, ни сражаться, и только неотрывно следит за надвигающейся тучей. Неудивительно, что она занялась изобретением нового оружия, особенно сейчас, когда до зимы они предоставлены сами себе. Падпараджа с радостью заверила бы ее, что проблемы нет, и она сама прекрасно справиться с лунянами. Сказала бы, что теперь ее черед защищать алмаз. Падпараджа часто прокручивала в голове то, что может сказать. Если бы Желли только позволила ей это!Челка надежно скрыла ярко блеснувшие огоньки глаз. Нет, она ничего не скажет. Просто сделает, как всегда.Желли продолжала, осторожно расширяя отверстие:- Я нашла подходящий материал. Дерево. Учитель называл его маклюра. Он сказал, что раньше заготовки высушивали и делали лук из нескольких частей, самых разных материалов. Но сейчас ничего подходящего нет. Поэтому я попробовала вымочить его. Вымоченный в растворе лук раздавленных семян кислицы остается гибким и прочным. Он может выдержать нашу силу. Кажется … Только боюсь, что при высыхании дерево потеряет упругость и рассохнется. Пока держу его влажным.

Тонкие пальцы ловко перевернули заготовку другим концом, и шило вновь вгрызлось в податливую древесину.- Осталось найти подходящую нить для тетивы, но в этом мне не смог помочь даже Учитель.

- Такое бывает? – хмыкнула малышка, усаживаясь за стол.

Как ни странно, у нее тоже были дела – она составляла отчет для Учителя каждую декаду. Это было обязательным условием, временами Учитель просыпался и хотел бы знать, как идут дела у подопечных. Встать и пойти их разыскивать, требовать доклада устного значило нарушить их уговор. Самоцветы сошлись во мнении, что он не удержится от пары-тройки советов, несомненно полезных, но безбожно расслабляющих. Поэтому Падпараджа составляла отчет, одновременно совершенствуя подчерк, - Учитель любил оставлять колкие комментарии на полях отчетов, - относила наверх и складывала рядом с медитирующим Учителем. И волки сыты, и овцы целы.

Падпараджа придвинула ближе стопку желтых листов, тоненькую кисточку и чернильницу из мягкого золота. Этот отчет будет четвертым.

- Бывает. – Сказала Желли, сдувая мелкие стружки. – Учитель рассказывал, что раньше в качестве тетивы использовались части тел и внутренностей животных.- Иглокожих или моллюсков? – малышка просмотрела кисточку на свет. Изготовленная из соцветия растения, кисть имела свойство распушаться противными волосками уже на третьем слове, отчего приходилось часто окунать ее в чернила. Падпараджа ворчала, но продолжала записывать отчеты кистью – с остро заточенной палочкой еще сложнее.

- Совсем других. Они были огромными и волосатыми.- Полностью?! – отчего-то Падпараджа прикинула, сколько из огромных древних животных можно было сделать кисточек.

- Представь себе.- Фу, нет, не буду, а то и так кошмары снятся.

- Кошмары? – переспросила Желли, подняв взгляд от заготовки. Прищуренные глаза, сразу не разберешь то ли метод воздействия такой, то ли алмаз просто не может сфокусироваться. В любом случае, Падпараджа почувствовала себя неуютно.- Совсем редкие кошмары. Не волнуйся, хе-хе. – Как можно увереннее сказала Падпараджа, улыбнулась и поспешно вернулась к работе.

Еще минуту ее не покидало ощущение тяжелого взгляда, рука подрагивала от напряжения, поэтому буквы выходили угловатые и немного карикатурные. Пальцы вцепились в кисть как в спасительный щит отпрозорливой Желли, но он не понадобился. Пронизывающий до инклюзий взгляд исчез, и вновь слышались мягкие звуки работы кварцевого шила. Падпараджа незаметно выпустила набранный в опаске воздух.

Размеренный голос Желли, как ни в чем не бывало, заставил малышку вновь вздрогнуть.- Их сухожилия были упругими и эластичными. Среди растений и наших животных ничего подобного не найти. А значит, мне нужно придумать что-то новое. Создать или усовершенствовать.

Падпараджа вывела последнее слово на странице и кинула кисть в чернильницу. Медленно помахивая бумагой, чтобы чернила немного подсохли, она рассеянно смотрела в окно за спину Желли. Желтые оттенки сменили красные едва заметно из-за прорвы облаков, скоро совсем стемнеет.- У тебя хоть что-нибудь есть на примете?

- Я думала о пеньке, но мою силу она не выдержит. Щупальца медуз или актиний, но при высушивании от них остается тонкая пленка. Подкорковые волокна деревьев, стебли трав, тонкие корни, я даже о внутренностях тоже думала. Все не то. Не подходит. И …Аккуратно отложив далеко в сторону шило и заготовку, Желли устало моргнула несколько раз и завалилась на бок. Проскребла по камню отодвигаемая чаша с пыхнувшей светом медузой.

- И я снова в тупике, - глухо закончила алмаз, уткнувшись лицом в камень. Мелодично зазвенели пряди, в закатном свете горящие красным.Падпараджа прикусила губу. Если уж упрямица Желли не придумала, то от нее здесь тем более толку будет мало. Но самоцвет привыкла помогать по мере сил своих. К тому же на правильную мысль может натолкнуть откровенная глупость, сказанная другим. Младшая надеялась, что это их случай.- Давай вместе подумаем, может чего выйдет.- Спасибо, - Желли с благодарностью подняла кулак с поднятым большим пальцем, но почти сразу уронила обратно.Остаток вечера прошел в умиротворенном молчании. Алмаз больше не двигалась с места, видимо заснув от усиленной работы головой, Падпараджа писала отчет до тех пор, пока несколько раз не ткнула кистью в стол, не найдя в темноте чернильницу. Тогда притащила на стол две лампы-медузы и продолжила. Руки выводили нужные слова сами собой, в отрыве от сознания, тогда как голова Падпараджи была занята мыслями о Желли. И лунянах, чтоб их между двух лун придавило!

Идея с дальним оружием была толковой, очень даже, но неосуществимой. Падпараджа перебрала все знакомые ей предметы, подходящие для создания тетивы, но ни одно не подходило ни по упругости, ни по прочности. Она старательно припомнила весь остров, мысленно обошла каждый луг, каждый мыс и каждый пляж, даже в море заглянула. Ничего, что могло бы выдержать силу алмаза и запустить стрелу в подарок лунным захватчикам.

Раньше Падпараджа не задумывалась, насколько мир вокруг такой же хрупкий, как они сами.От досады точка в последнем листе отчета получилась особенно крупной. Настоящая заключительная точка. Падпараджа потерла лоб, позвякивая челкой.- Да, тупик так тупик. – Прошептала она. Просушив лист, положила его к остальным, выровняла тощую стопку, относительно других отчетов, и встала. Медузы радостно забулькали, предчувствуя угощение. Падпараджа их непозволительно разбаловала, но ей нравилось такая реакция.Прижимая отчет к груди, Падпараджа взяла с полки баночку с высушенными водорослями и щедро всыпала их в воду. Разномастные обрывки жадно поглощали пульсирующие медузы, щупальцами подтягивая их ближе к ротовому отверстию. К чаше около Желли малышка подошла в последнюю очередь. Опрокинула на полупрозрачный купол остатки водорослей и осторожно тронула плечо самоцвета.- Ммм, я думаю, думаю, Желли, не ругайся … - пробурчала алмаз и внезапно села так, что Падпараджа едва успела отпрыгнуть. Иначе тюкнулась бы лбом в висок, и ищи в темноте осколки. А состояние Желли пугало, она не выглядела как самоцвет, способный без труда собрать ее заново только в свете от медуз.- Уже стемнело. Идем спать.- Да, иду, сейчас. – Желли потерла глаза, обвела темноту осоловелым взглядом. С трудом сосредоточилась на Падпарадже. Надо же, сейчас и не скажешь, что это именно Падпараджа безнадежно вырубается с заходом солнца.

- Я отнесу отчет Учителю. – Сказала Падпараджа и развернулась уходить, когда заметила, что алмаз снова взяла в руки заготовку. – Нет, Желли. Ты вымотана. Иди спать.- Я пойду, Падпараджа, не нуди, - отмахнулась она. – Просто я подумала … даже во сне еще подумала, кажется … У лунян есть луки. Вот бы рассмотреть их поближе, пока они не исчезли. Может, это натолкнуло бы меня на ответ?

Падпараджа стояла, ожидая продолжения, но Желталмаз поднялась и пошла вглубь лазарета.

- Желли …- Отнеси отчет. Я скоро лягу.Следовало пойти за ней, хорошенько треснуть отчетом по голове и отнести в комнату, перекинув через плечо как куль водорослей. Однако Падпараджа почти исчерпала стойкость на несколько месяцев вперед. В голове нарастал противный гул, ноги медленно превращались в щупальца медуз, пядь за пядью, а пальцы удерживали отчет на чистом упрямстве. Поэтому малышка поспешила на четвертый этаж, к Учителю, пока оставались силы.Желли без труда останавливает Падпараджу от опрометчивых поступков, уже саму себя она без труда сможет отправить в кровать.

Ведь так?В своей комнате, едва замечая очертания предметов в свете двух лун, Падпараджа дотянула до кровати и рухнула поверх одеяла как подкошенная.Проснулась она от дикого грохота или скорее очнулась, пришла в сознание, потому что сон был более похож на потерю его. Невероятный рокот заполнил комнату от края до края, переплавился в дробящую на осколки, оглушающую тишину. Тело подбросило на кровати, и следующий миг Падпараджа уже стояла в обнимку с медузой. Встрепанная, с медленно сползающей юбкой, ошалело озираясь по сторонам. В столь же ошарашенном состоянии медуза лупила щупальцами и яростно пыхала желтым. Вода веселыми ручейками побежала по груди, животу, ногам, впитываясь в одежду.- Прости, - сказала Падпараджа, разжимая руки. Студенистое тело со всплеском упало на дно чаши. Свет вспыхнул и раскрылся ярким одуванчиком над поверхностью воды.Падпараджа, наконец, пришла в себя, тряхнула головой, сбрасывая остатки сна и оцепенения. В один момент ей показалось, что она оглохла, поэтому сейчас самоцвет осторожно потрогала уши. На месте, никаких недостатков и сколов, к тому же она ясно услышала перестук пальцев по их поверхности да фоновый шум дождя. Все еще держась за мочки, Падпараджа осмотрелась. В непроглядной тьме вокруг мало что можно было разглядеть, но комната небольшая, предметов не так много. И Падпараджа не видела ничего, что могло бы так неожиданно ее разбудить. Ничего и никого.Подтянув и застегнув юбку, самоцвет подошла к витражному окну. По ромбам отшлифованного прозрачного кварца густо рассыпались темные кляксы дождя. Совсем не разглядеть, что снаружи через силуэт зеркальной близняшки. Падпараджа подняла руку и помахала ей.- Сейчас ещё ночь. Точно. Пфф, испугалась, дуреха? – поддразнила ее Падпараджа голосом старшей. Нервно хихикнула, продолжая слушать свой голос: - Я ещё никогда не просыпалась посреди ночи. Что сказать - это не очень приятно. И зачем только проснулась? Кажется, что-то падало. Или это был гром? Хм. И что, теперь надо засыпать заново? Совсем не хочется …Вопреки словам Падпараджа хрустко потянулась, захватывая ртом влажный ночной воздух - досадная привычка древних существ. Уснула бы даже быстрее, чем до этого, но в тот момент, когда самоцвет попятилась от окна к кровати, явила себя истинная причина её пробуждения. Беспорядочный стук дождя по кварцевым витражам, то ослабевая, то вновь усиливаясь, разбавила тяжёлая поступь грома. Огромные валуны накатывали издалека, может от самого моря единой лавиной, разрушительными волнами оглушающего звука. Падпараджа слышала гром, и приняла его как должное. Вечный спутник дождя, что тут странного?Молния услужливо высветила рубиновые части витража, скомканное от суетливого сна одеяло, треногу с медузой, замершую и ослепленную высокую фигурку, отразившую свет яркой вспышкой красного.

А потом гром зазвучал по-настоящему.

Такого Падпарджа никогда в жизни не слышала, и это была неприятная неожиданность. Грохот поднялся до небес, или скорее с них спустился, вначале широкими волнами разойдясь по всему острову, чтобы в долю секунды схлопнуться вокруг замершего самоцвета. Падпараджу трещала изнутри, дрожала и пальцы ходили ходуном, не способные ухватиться за что-либо. Молния забрала с собой свет или Падпараджа просто ослепла. Гром трещал над головой или это рушился свод старой родной Школы. Весь мир заполнил треск и хруст, а может самоцвет слышала, как лопалась её собственная голова.В отдельных осколках себя Падпараджа ловила единственную связную мысль: их мир умирал от небесных звезд шесть раз, и, кажется, пришел черед седьмого.Новые звуки выплыли из оглушающей тишины. Падпараджа снова чувствовала усталость и головокружение, ощущала мягкую твердость пола под коленками. В комнату вернулся шум дождя да плеск медузы в чаше неподалёку. Падпараджа медленно подняла голову, сфокусировала взгляд на окне. Ожидала увидеть осколки кварца и рубина, но ничего. Та же темнота, едва заметный отсвет желтого светильника и её силуэт в масляно-блестящих ячейках. Целая и невредимая, как ни в чем не бывало.- Фью, вот это да! Всем громам гром. Чуть не развалил меня на части, хотя мог бы, будь я вполовину крепче. Монстр какой-то, - бормотала Падпараджа, поднимаясь на ноги.Снова молния и снова гром. Немного слабее, но все равно зубы самоцвета застучали друг о друга как камешки в ручье, а ладони сами собой закрыли уши. Падпараджа вжалась лбом в пол, пережидая прошивающие тело раскаты.

Когда небо угомонилось, Падпараджа вскочила на ноги, подхватила чашу с медузой - не оставлять же бедное животное в одиночестве, - и решительно вышла в коридор. Интересно, Желли тоже проснулась от эдакого громыхания?Ее комната располагалась намного левее, почти у самой лестницы. Почему два единственных самоцвета не соседи? В этом была заслуга юной Падпараджи. Когда Желли только появилась здесь, она ни на шаг не отходила от Учителя, даже спать предпочитала поблизости. В то время он еще не выделил на четвертом этаже комнату для медитации, и, если его подкашивала усталость, то просто укладывался там же, где работал – в исполинских залах первого этажа. Желли старалась быть рядом, не надоедая, но и не удаляясь. Спустя десятки лет она осознала, как глупо это выглядит, собралась с силами и обстоятельно прошла всю Школу в поисках подходящей комнаты, которая бы стала ее личной. Правильная Желли выбрала первую комнату второго этажа, логично рассудив, что второй самоцвет займет комнату рядом, по правую руку. Однако Желли не повезло – ей досталась строптивая и упрямая Падпараджа. Малышка наотрез отказалась жить рядом и выбрала комнату подальше, почти в середине изогнутой ?спины? Школы.

Учитель одобрил выбор, да и Желли приняла его, со временем, особенно когда выяснились некоторые особенности строения тела Падпараджи. Первые солнечные лучи шли ей только на пользу - так она быстрее могла набраться сил, чтобы встать с кровати и радовать старших направо и налево.

Однако сейчас ей нужно было преодолеть шесть нежилых темных комнат, чтобы оказаться под боком у заботливой и милой Желли. Несколько метров полутемного коридора с зияющими черными провалами, будто покинутые раковины улиток, а в решетках окон жуткими голосами завывал ветер, и от этого Падпарадже становилось не по себе с каждой секундой. К тому же, прижимая к груди чашу с медузой, она почти ничего не видела – свет от воды слепил, ограничивал обзор. Коридорные медузы мирно спали, понизив освещенность до едва видимого поблескивания.

Только ускорив шаг, остро чувствуя стук собственных шагов, Падпарадж поняла, что забыла обуться. Такая мелочь не могла ее остановить, тем более очередная вспышка и гром вынудили ее остановиться, чтобы не покатиться от неожиданности. Теперь Падпараджа готова была поклясться, что слышала треск пальцев, а по ногам застучали осколки. Она не наклонилась, чтобы их подобрать.

Ей казалось, нет, она была уверена, что еще одного неботрясения ее нежное корундовое содержимое не выдержит. Помочь тут могут только крепкие алмазные объятия.

В комнату Желли самоцвет влетела растрепанная до состояния морской мочалки, со страшной маской на месте лица из-за подсвечивающей снизу медузы. Падпараджа отвернулась от своего отражения и осторожно подкралась к кровати. Чаша стукнула о край другой, вызвав короткий яркий всплох.

- Желли, - тихо позвала Падпараджа, опустилась на колени и ухватила алмаз за плечо. Как она думала за плечо, но на деле пальцы смяли податливое, разворошенное одеяло.

Падпараджа тупо потянула его на себя, и смотрела до тех пор, пока оно полностью не сползло на пол. Желли не было. Совсем не было. В пылу неверия самоцвет навалилась на постель грудью, прошарила её руками, громко ткнувшись пальцами в стену, даже под подушку заглянула. Все говорило о том, что Желли отчего-то проснулась, встала и ушла, даже не заправив кровать, что вовсе в голове не укладывалось. Что могло случиться? Может, её тоже разбудил гром? Но, если так, куда она могла уйти?

Ногти простучали по белому кварцу задумчивую дробь.- Проверить сохранность лазаретного добра, конечно, куда же еще? – пробурчала Падпараджа. Самоцвет раздражало то, что обычный гром ее так пугает, и одновременно то, что некому успокоить и сказать, какая же она малышка, раз боится обычного грома.

Рассудив, что Желли долго в лазарете делать нечего, и совсем скоро она вернется, Падпараджа не придумала ничего лучше, чем забраться в кровать, накрыться одеялом и постараться не уснуть до ее прихода. А даже если уснет, злорадно думала Падпараджа, закручиваясь в кокон и свешивая волосы вдоль кровати, то так даже лучше. Пусть увидит ее, маленькую и беспомощную, в своей кровати и стыдиться.

Время шло. Молния сменялась громом три раза, и каждый раз Падпараджа подтягивала колени к груди, накрывала голову подушкой и пережидала дребезжащую боль в зажмуренных глазах. В моменты затишья она рассматривала целые пальцы, и думала, что чашу у медузы придется менять.

Сон не шел. Желли тоже.

Падпараджа вертелась в чужой кровати и чувствовала нарастающее беспокойство. Отчасти это гадкое чувство, отчасти новый громовой раскат вынудил самоцвет выскочить из-под одеяла с завидной прытью.

- Ну, вот и пойду искать. Найду и как вправлю ей голову на место! И кто теперь из нас старшая? – бурчала Падпараджа, завязывая уголки одеяла под подбородком и откидывая его за спину. Медуза запузырила воду от возмущения, когда крепкие руки вздернули чашу вверх.

- С тобой мне не так страшно, - шепотом призналась самоцвет в пульсирующую желтым верхушку, на что вода взбурлила еще больше и пошла через край.

Уже покидая комнату, Падпараджа подумала, что теперь ее больше страшила не гроза, а Желли. И немного – тянущая слабость в ногах и навязчивое головокружение.

На первый этаж вела угловатая лестница, и только благодаря природной ловкости Падпараджа не пересчитала спиной все ступеньки. Несколько раз нога проваливалась в пустоту, соскальзывая с края, отчего голова шла кругом куда быстрее, а белый камень покрывали мокрые кляксы. Хорошо, что очередное громоизвержение застало ее на ровной площадке между этажами, и Падпараджа переждала его, зажмурившись и пылко прижавшись к стене.