Дождь (1/2)
57 лет спустя.Прошло чуть больше декады с момента пробуждения самоцветов от зимнего сна, когда Учитель позвал их в главный зал.- Как думаешь, зачем Учитель вызывает нас? – Спросила Падпараджа. Широкими шагами она мерила коридор, пока Желли у пруда приводила себя в порядок. Бумажно-серое утро не столько давало свет, сколько отнимало, заодно почти сводя на нет яркие цвета в гуще мерцающих волос.
- Зимний отчет и план действий на ближайший месяц, как обычно, - неторопливо ответила алмаз. Тускло-желтой смолой тончайшие кристаллы струились сквозь пальцы, время от времени Желли подхватывала одну из них и заправляла за аккуратно напудренное ушко или наоборот - откидывала назад. Напрасная забота – без набора шпилек и лент им сложно придать другую форму, отличную от прирожденной. Просто Желли нравилось рассматривать отражение в водном зеркале, особенно на фоне свинцовых туч. Она казалась себе волшебным ярким пятнышком, очень живым и энергичным после крепкого сна.
За ее спиной Падпараджа ненадолго сбавила шаг, но потом с новыми силами забухала пятками по полу – легкие туфельки не могли заглушить нарастающее волнение. Меч глухо стукался о белые ноги.- Ага, ага … - покивала она и развернулась, заложив руки за спину. – Но что-то мне не вериться, что только для этого.- Почему?Падпараджа вздернула подбородок, сурово поджала губы, при том взгляд сияющих огнем глаз блуждал где-то высоко под сводами первого этажа.
- Предчувствие.И сказано единственное слово было настолько многозначительно, что алмаз оторвалась от глади пруда и посмотрела на малышку, слегка изогнув бровь. Этим Желли ни на йоту не удалось пошатнуть уверенность ее в том, что в главном зале их ждет нечто страшное. Страшно важное или страшно интересное, что тоже подходит, особенно вечно ищущей приключения Падпарадже. Но Желталмаз была старше, спокойнее и никаких мистических предчувствий не испытывала, поэтому она подняла голову к потолку, поискала там то, что так усердно разглядывала Падпараджа. Нашла только пару трещин, которые стоило бы замазать в ближайшее время, пока ветер не растаскал мелкую крошку по всему острову. А потом Падпараджа испытала на себе особенный взгляд, что тренировался годами нелегкого общения с младшим самоцветом. Бровь приподнялась еще немного. Падпараджа чувствовала, как инклюзии внутри волнообразно вздрогнули.- Предчувствие, да?- Я могу объяснить, - тут же сдалась малышка. Алмаз улыбнулась и великодушно махнула рукой.- Валяй. Рядом с одной белой мордашкой появилась другая в ореоле цвета закатного солнца, когда Падпараджа присела на корточки. Плотная копна волос выглядела вполне приемлемо для встречи с Учителем, Падпарадже пришлось спрятать всего с десяток непослушных кудряшек, а в остальном она просто довольно подмигнула своему отражению. Соседнее отражение дотронулось пальцем до острого носа.- Все дело в голосе. Учитель говорил не так, как обычно – уверенно, глубоко, надежно. Определенно он всегда уверенно взвешивал каждое слово. А сегодня утром просьба явиться в главный зал звучала неохотно и … как бы сказать … - Падпараджа пощелкала пальцами, словно отбрасывая непригодные варианты. – Безразлично? Угрюмо? Грустно? Да, это ближе всего. Учитель говорил грустно и сразу ушел. Со всей ответственностью заявляю – здесь что-то не так.
- Может быть … - Желли прервалась, чтобы внимательно рассмотреть себя в профиль. На темной воде отражение трепетало, и палец, все еще приложенный к кончику носа, казался его продолжением. – Может зимой произошло исключительное событие? Слишком много снега, частые прилеты лунян …- И что тут исключительного? – пробурчала малышка, устраивая подбородок на коленях.
- Или появился новый самоцвет.- ЧТО? В САМОМ ДЕЛЕ? ЭТО ЖЕ … - продолжить в том же духе Падпарадже помешала ладошка, решительно закупорившая широко раскрытый рот. Желли приложила палец к губам, Падпараджа кивнула. И продолжила уже тише: - Это же замечательная новость.- Но это только наши домыслы. Точно мы ничего не знаем, помнишь? Поэтому успокойся, пригладь волосы, поправь воротничок, подбери меч, и мы пойдем в главный зал, где все узнаем.Не стоило большого труда заметить, как малышку распирает от нетерпения, того и гляди подпрыгнет вверх, как пружина, да помчится без должного уважения вытрясать из Учителя информацию. И саму Желли эта мысль приятно взбудоражила, в груди будто клубок солнца поселился, но терять голову она никогда по-настоящему не умела. Пока Падпараджа управлялась с кудрями, алмаз поправила ей воротник, распрямила закатанные манжеты и застегнула рубашку на все пуговицы.
- Так-то лучше! – с улыбкой сказала Желталмаз и поднялась с колен. Учитель позвал их уже довольно давно, и если Падпарадж права на счет своих подозрений, испытывать его терпение не стоило.Отражение старшего самоцвета неожиданно вспухло горбом, и на месте миловидного лица появился студенистый полупрозрачный купол. В его центре можно было заметить мигающий цветастый огонек.- О, Падпараджа, это та самая медуза? – алмаз наклонилась, упершись руками в коленки. Несколько щупалец выглянули из воды, бесцельно пошарили в воздухе и исчезли.
- Да, она. Единственная общительная медуза на всю стаю. И еще какая общительная!Если постоим здесь немного, то она попытается выбраться на сушу, не сможет и будет просить перенести ее в чашу.
Падпараджа смотрела на медузу с высоты своего роста довольно и гордо. Ее первое самостоятельное задание, наконец, принесло плоды, и малышка не упускает возможности рассказать об этом всему миру. Буквально всему: однажды Желли застала ее рассказывающей сонмищу бабочек, слетевшихся на влажный песок, о удачно проведенной среди домашних люмо-медуз селекции. Прекрасное и тревожное зрелище. Желталмаз мягко погладила купол, который тут же запульсировал счастливым розовым светом.
- Очаровашка. Неужели она совсем одна такая?- Похоже на то. Но не волнуйся, староста Желли, у меня есть несколько вариантов решения этой проблемы. Во-первых …- Ой-ой, пора бежать.Подхватив с пола меч, алмаз вскочила на ноги слитным красивым движением. Подошвы туфелек скрипнули о пол, и на том месте, где мгновение назад была худая лодыжка, влажное щупальце бессильно выхватило лишь воздух. Медуза, будто заглядывающая через бортик, огорченно плюхнулась обратно в воду. Пока Падпараджа поняла, что ее вдохновенная речь не оценена по достоинству, Желли уже вошла в полутемный коридор. Сложные объяснения физиологии и психологии медуз перешли в возмущенный вопль.- Как невежливо! – быстро приближающийся топот, и малышка налетела на Желталмаз, размахивая ножнами с мечом. Длинные белые ленты стелились следом.
Удар звонким эхом раскатился в пустом коридоре. Звук отпрыгнул от стен и вернулся, но едва ли его заметили. Самоцветы уже были полностью поглощены игрушечной битвой, когда бьешь старательно, с подвохом, но всегда готов придержать руку в сантиметре от нарочитого соперника. Иногда это стоит неимоверных усилий воли и тела, хотя Учитель всегда приговаривал, что такие сложности приведут к лучшему результату. Но Падпараджа всегда тихо добавляет, как рада тому, что они одинаково хорошо владеют оружием. Для нее бой – это всегда бой, без дружеских оттенков.И в бою они совершенно разные. Желли надеется на опыт и добивается всего старательными тренировками, Падпараджа обладает настоящим талантом и небывалой горячностью, поэтому чаще прислушивается к своим ощущениям, интуиции. Инстинктам, если так можно говорит о кристаллических существах без глупых органических потребностей. Они действуют и думают по-разному, оттого нельзя точно предугадать, кому в этот раз достанется победа.Коридор наполняется сухим перестуком до самого потолка, словно лопаются стручки фасоли на жарком солнце. Кружение переходит в нападение, головокружительные увертки по стенам и глухая защита сменяют друг друга стремительно. Желли предпочитает короткие перебежки и кувырки, тогда как малышка любит высокие прыжки и мощные атаки с воздуха. Короткие вспышки оранжевого и желтого то тут, то там пунктирной линией рисуют их извилистый путь. Они сверкают ярко, несмотря на полутьму, атакуют решительно и бьются самозабвенно.
Коридор кончается быстрее, чем они успевают закончить. Арочные проемы раздаются в стороны, открывая помещение колоссальных размеров. Дальняя стена представляла собой большое полукруглое окно, закрытое частой ромбической решеткой, и все равно в большей части зала плескались густые тени, а медуз в таком количестве, чтобы осветить все уголки, у них нет. Поэтому зал чаще всего пустовал, только в пасмурные дни здесь потихоньку теплилась жизни. В такие дни он прятал в своей гулкой тишине собрания, совещания и иногда – проникновенные беседы. И Желли, и Падпараджа в положенное время получали здесь важные уроки и советы, утешение и заботу чуть больше, чем обычно.
Главный зал прочно ассоциировался с Учителем, поэтому, вступив в его пределы, самоцветы резко посерьезнели. Одернули одежду, привязали к поясу мечи, Падпараджа подтянула вечно сползающий чулок, а Желли надела перчатки. Двинулись вперед они, к темной фигуре на фоне дневного света, одновременно.- Не нравится мне это, - тихо бросила Падпараджа. Слова стеклянными камешками упали им под ноги, затерялись среди тишины и шагов.- Что еще?- Прислушайся.Стук ножен да мерный такт их движений – вот и все, что смогла услышать Желли. Волосы нежно переливались звуком, когда алмаз откинула голову назад, чтобы сосредоточиться сильнее. Ей всегда казалось, что малышка более чувствительна к окружающему миру, и часто замечает что-то особенное, необычное. В таких вопросах Желли слепо доверяет вести ее. Но, похоже, сейчас это просто игра.- Шаги?- Ага. Как короткие вспышки медуз в море тишины. Вокруг все такое темное, а еще, кажется, я окажусь права. Так непривычно и зловеще.Нет, это не игра. Это самый настоящий выпендреж!Алмаз попыталась стукнуть малышку по плечу, чтобы перестала вести себя так, будто все знает наперед. Тем не менее, от ее слов Желли невольно ощутила, как воздух вокруг загустел от напряжения. Удар пришелся в пустоту – Падпараджа легко увернулась. Показала старшему самоцвету язык, и унеслась вперед, придерживая ножны одной рукой. Она никогда не понимала намеков, странно было рассчитывать, что сейчас начнет. Желли потерла лоб и поспешила следом.
Самоцветы остановились у пустого стола. Вытянулись так старательно, что едва не звенели от напряжения.
- Учитель! – хором произнесли они и слегка поклонились.Учитель едва заметно повернул голову в их сторону.- Желталмаз, Падпараджа. Мне нужно вам кое-что сказать, - и замолчал, снова внимательно всматриваясь в мир сквозь ячейки решетки. Остров во власти весны изменялся пугающе быстро, иногда, просыпаясь утром, Желли не могла сразу узнать привычный луг из окна своей комнаты. Органические создания охотно перестраивались, чем завораживали. Неизменно, каждое утро весны. Может, Учитель тоже проникся этим чувством? Самоцветы переглянулись, но тревожить его не смели. Конечно, Падпараджа попыталась, однако Желли вовремя схватила ее за руку и покачала головой.- Я просто спрошу, - беззвучно, одними губами произнесла Падпараджа.- Нет! – категоричность подчеркивали страшно выпученные глаза. – Дай ему время, похоже, это действительно важно.- А я говорила. – Малышка довольно улыбнулась, засияв чуть ярче. Но она была слишком взбудоражена, чтобы полностью насладиться своей правотой, поэтому беспокойно переступила с ноги на ногу и сказала: – Но интересно же.- Терпи.
В последний раз погрозив Падпарадже пальцем, Желли заложила руки за спину и уставилась в стол, всем своим видом показывая готовность ждать столько, сколько потребуется. Малышка рядом немного успокоилась, выдавая свое нетерпение только дерганым накручиванием пряди на палец. Мягкий перезвон успокаивал, и в голове образовалась приятная пустота. Без длинной вереницы мыслей время потеряло свою силу, проскальзывая мимо незаметнее улитки.
Медленно в зал проник многоголосый шепот дождя. Можно было подумать, что Учитель только этого ждал: по шумный перестук капель он всецело повернулся к ожидающим самоцветам. Одной рукой легко дотронулся до стола, словно не до конца веря в его реальность, другая оставалась неподвижной. Желли, сколько ни вглядывалась во взрослое лицо, не смогла понять, чего в нем больше – бесстрастности или усталости.
- Я долго думал над вашей просьбой, действительно долго. Все эти пятьдесят семь лет я внимательно наблюдал за вами, оценивая ваши навыки. Можно сказать, каждый год вы проходили проверку, сами о том не подозревая. И каждый год я находил причины дать вам еще немного времени, - Учитель закрыл глаза, проведя пальцами ото лба к правому виску. Губы изломились в улыбке, но она тут же исчезла под широкой ладонью, скользнувшей вниз. – Но не в этот раз. Больше откладывать нельзя.
Желли поймала на себе растерянный взгляд Падпараджи, и легонько пожала плечами. О какой просьбе говорит Учитель, она не до конца понимала, ведь за эти годы их было великое множество. К тому же, проникновенная и чувственная речь никак не вязалась с бесцветным тоном и вялой мимикой. Это сбивало с толку.- Учитель, о чем вы?- Начиная с сегодняшнего вечера и до окончания лета, вы будете предоставлены сами себе. Без присмотра и наставлений. Все ваши решения будут только вашими решениями, и ответственность за них будет лежать только на вас. Я хочу, чтобы вы четко осознали это.Сказать, что они остолбенели и потеряли дар речи, значит, ничего не сказать. Если бы дождь умолк ненадолго, можно было слышать, как со скрипом проворачиваются в кристальных мозгах мысленные шестеренки, пытаясь уложить в голове только что сказанное. И вид самоцветы имели соответствующий внутреннему состоянию: глаза округлились настолько, что Учитель мог без труда смотреться в них, как в зеркало, нижняя челюсть поползла вниз, а во всем теле поселилась такая слабость, словно инклюзии от шока разом разучились усваивать свет. Желли не могла точно сказать, сколько продлился ступор, но малышка пришла в себя первой. Хотя речь к ней вернулась не полностью – связать звуки в слова она не смогла, поэтому просто радостно завопила. Падпараджа скинула стиснутые кулаки вверх и завертелась на месте в мерцающем вихре цвета заката.
От удара в голову звонким воплем Желли тоже отмерла, со стуком закрыла рот и подобралась. От нее прыжков и криков было не дождаться, зато внимательный наблюдатель мог заметить по-особому ярко блестевшие янтарные глаза. Пышный султан вскользь задел ее по ноге, и Желталмаз поспешно отошла ближе к столу. Не хватало еще начать самостоятельную жизнь с отделения мелких осколков от мелкого мусора!