Часть первая: дозорный, королева и дракон (2/2)

Роберт развалился на столе всей своей огромной призрачной тушей.— А я думаю, что твой Сноу просто сбежал с этой драконьей шлюшкой и теперь по-тихому жарит ее в какой-нибудь лачуге! Ха-ха!Ренли так и не простил Мелисандре свою смерть. Он приблизил губы к уху Станниса, скрытому за черными волосами — те отрасли за время скитаний.

— По-моему, брат, жрица не очень-то хочет тебе помогать...

— Это неправда! — Глаза Мелисандры вспыхнули. — Мой король, я не меньше твоего хочу поймать драконью девку. В ее венах течет жидкий огонь, и, принеся ее в жертву Красному Богу, я пробужу силы, неведомые ныне живущим!— Вспомни, что она плела про твой меч, — не сдавался Ренли. — А на самом деле Светозарный запылал в руках Джона Сноу.— Замолчите все! — рявкнул Станнис. Его лицо искривилось яростью, и Мелисандра предусмотрительно отступила. — Они уже оттеснили Иных к Землям Вечной Зимы! Победа, которую королевству должен был принести я, стала их победой — бастарда и девчонки! — Он ухватил Мелисандру за руку и толкнул к треноге, на которой в плоской чаше плясало пламя. — Светозарный меч! Ты говорила, что чувствуешь его сияние. Где мне его искать?!

Мелисандра прикрыла глаза и повела ладонью над огнем. Призраки потянулись к ней и с любопытством заглянули через ее плечо. Станнис сжал кулаки. Он был так зол и напряжен, что, казалось, сам воздух вокруг него подрагивал. Мелисандра зашептала заклинание, и рубин на ее шее запульсировал алыми отсветами…

А потом она отвернулась от огня и выдохнула два слова:— Лунные Горы.***— Пожалуй, нужно приодеть вас по-человечески, — сказал Давос Сиворт, распахивая дверь кладовой. Он осветил факелом большую комнату, широкие полки и рамы с висящей на них одеждой.Дейенерис шагнула вперед, с интересом оглядываясь по сторонам:— Но откуда у вас все это?— Одежда большей частью старая и пыльная, но сшита на совесть, — сказал Давос вместо ответа. Он придирчиво оглядел одно из платьев и, расправив старомодные рюши, показал Дейенерис. — Примерьте это, миледи, его ни разу не надевали. Здесь сложно найти что-то вашего размера: моя Мария куда крупнее вас.Дейенерис безропотно приняла наряд, обменявшись взглядом с Джоном, а потом скрылась за рядами вешалок.— Тебе, Джон, должны подойти штаны и сапоги Стэффона, — проговорил Давос. — А в плечах ты шире, совсем как Маттос…

— Это вещи вашей семьи? — Джон был немало удивлен.

— Да, оставил на память, — сказал Давос. По-видимому, он не слишком хотел рассказывать об этом, но Джон все же спросил:— Что с ними случилось?— Милостью богов, они живы и здоровы, — заверил его Давос. — Мой корабль разбился у берегов Скагоса, Джон, и я едва не погиб. Но, готовясь к смерти, я поклялся себе, что, если выживу, вернусь домой к семье. Из меня никудышный герой, ты знаешь.

Джон нахмурился.

— Вернувшись, я забрал и Марию, и мальчиков из Штормовых Земель, — продолжил Давос. — Я поселил их в Долине: это было самым безопасным местом. Только в ладу с ними я так и не зажил…

Он замолчал. Дейенерис вышла в круг света, падавший из маленького круглого окна под потолком, и встала вполоборота. Джон завороженно смотрел, как она поправляла волосы, как подтягивала пояс, перехвативший талию. Давос заметил этот взгляд и улыбнулся в бороду.— Небо безоблачное, а значит, работы не предвидится, — сказал он Джону. — Раз так, вечером откупорим бутылку борского — его сейчас нелегко достать, парень. Поговорим о том о сем.***Ночь была тихой и ясной, и Джон невольно залюбовался серебристым диском луны, оказавшимся теперь так близко. Он прошмыгнул мимо часовых и несмело постучался в капитанскую каюту.Давос разлил вино в два кубка и, вытянув ноги, откинулся на спинку стула.— Как вас занесло на облако, Джон?

История не делала Джону чести, поэтому он постарался рассказать ее как можно менее подробно. По правде говоря, он не слишком хотел здесь находиться, чувствуя смутную тревогу. С того момента, как они с королевой попали на корабль и столкнулись с матросами, ему казалось, что ей угрожает опасность даже в каюте, запертой на толстый засов. Однако Джон отхлебнул вина и отогнал от себя навязчивые мысли о Дейенерис.— Слава Семерым, у людей появились драконы. Теперь вы победите в войне с Иными, — твердо сказал Давос. — Может быть, молнии моих ребят еще послужат вам.— Как вы придумали все это? — задал Джон давно мучивший его вопрос.— Я моряк, Джон. Много знаний о кораблях — и немного магии. — Давос сделал большой глоток. Хмель понемногу развязывал ему язык. — Собрать команду и вовсе было плевым делом. Я вернулся к тому, чем занимался до службы Станнису — опасной, но прибыльной работой в обход закона. Одинокие Холмы на Севере, скалы Пайка на Западе, Лунные и Красные горы — ловцы молний знают сушу не хуже моря. К тому же, — Давос вздохнул, — в небе нет войны. Через два дня мы будем в Долине и пристанем к самой высокой горе Вестероса — Копью Гиганта. Там покупают молнии и продают то, что может пригодиться вам в пути: лошадей, провизию, сталь.Джон вспомнил о Сансе: та все еще жила в Орлином Гнезде, заботясь о маленьком наследнике Долины. У него на душе потеплело: они с Сансой никогда не были близки, но Джону не так часто удавалось увидеть кого-то из родных. Мысли о возможной встрече с Сансой заставили вспомнить и о семье Давоса.— Мария мудрее меня, — покачал головой Давос. — Ее обрадовало мое спасение, но не мой выбор. За двадцать лет, что я был при Станнисе, она привыкла все держать на своих плечах, и она ожидала лучшего будущего для наших сыновей. Да и я не смог усидеть на месте… Я отправился добывать молнии, Джон. И однажды, возвращаясь с уловом, увидел, как пылает Королевская Гавань. С востока прилетели драконы, и победы Станниса закончились. — Джон различил в его голосе горечь. — Но когда я купил этот корабль и вышел в первое небесное плаванье, Станнис еще был силен: он разбил Болтонов, а лорд Мандерли присягнул ему сам. Ланнистеры и Тиреллы дрожали, как зайцы, а о драконьей девочке из-за моря еще не было ни слуху ни духу.

Рассказ явно причинял старому моряку боль.

Джон не забыл историю о штормовом лорде и его помощнике-контрабандисте: на Стене, рассказанная шепотом в связи с приездом Станниса, она казалась легендой о мужестве, справедливости и верности. Позже, звуча из уст врагов Станниса, она была призвана вызвать смех и презрение. Но Джон помнил их обоих, стоящих бок о бок на заснеженном поле — хмурого, несговорчивого, но, без сомнения, отважного короля, и его неприхотливого, осторожного лорда-десницу. Только такой человек и был способен существовать рядом с угрюмым и своенравным Станнисом, подумал Джон. Разве мог Давос Сиворт пренебречь долгом и навсегда покинуть своего короля?— Каждый из тех, кому я желаю добра, считает меня изменником, — проговорил Давос. — Королева — потому что я служил Станнису, ты — потому что я от него сбежал … нет, не возражай, Джон, так оно и есть. А самому Станнису лучше и вовсе не знать, что я жив.Они долго молчали. Давос приоткрыл дверцу жаровни, чтобы пошевелить угли длинной кочергой.— Девочка справится, как ты думаешь? — спросил он.Отчего-то ответ дался Джону сложнее, чем он ожидал. Точно само упоминание Дейенерис Таргариен заставляло его взвешивать каждое слово.— Ее называют Разрушительницей оков, Освободительницей, Матерью тысяч. Многие считают то, что она сделала в Эссосе, катастрофой, а кто-то — самым справедливым поступком, совершенным за всю историю человечества.Давос покачал головой и снова погрузился в свои мысли. Задумчивый, почти печальный, он совсем не был похож на того сурового и грубого капитана, каким хотел казаться команде. И Джон больше не стал задавать вопросов.

Он покинул каюту, но, прежде чем спуститься в трюм на свое место, остановился у двери, ведущей в комнату Дейенерис, и прислушался. Ничего, кроме привычного на такой высоте шума ветра, слышно не было.***— Зачем вы кричите на своих людей, капитан? — спросила Дейенерис, с интересом разглядывая Давоса. — Стараетесь быть жестоким, хотя вам хочется танцевать так же, как и другим."Проверим, как вы умеете плясать, щенки!" — объявил капитан Сиворт вечером накануне прибытия в небесный порт Копья Гиганта, и теперь они с Дени стояли на палубе и прихлопывали в ладоши. Матрос, игравший на лютне, сидел возле капитанского мостика и перебирал струны, а члены команды, скинувшие плащи и куртки, приплясывали под веселую мелодию "Медведя и Прекрасной девы".— Сердце капитана может быть добрым, миледи, но не мягким. Иначе этих людей — контрабандистов и пиратов — не удержишь в узде, — отозвался Давос. — Но Семеро знают, что наша дружба с ними крепче, чем сотня железных тросов для сбора молний.— Значит, капитанам тоже нельзя верить, — улыбнулась Дейенерис и шагнула вперед.Джон наблюдал за веселым танцем со стороны, сложив руки на груди и плотно сомкнув губы. Когда в круг вышла Дейенерис, он опустил глаза. Но именно к нему подошла королева и именно ему протянула руку:— Идем танцевать, Джон Сноу. Кажется, на земле ни тебе, ни мне не удастся провести вечер так весело и безрассудно.Джон бросил взгляд на капитана, и тот, присвистнув, подал своим ребятам знак разойтись в стороны. Зазвучала совсем другая песня — медленная и тягучая. "Я — меч во тьме, дозорный на Стене…" — отчего-то вспомнилось Джону. Но Стена была так далеко внизу — за сотнями лиг, а королева улыбалась так светло и искренне, что Джон сделал несколько шагов вперед и обнял тонкую девичью талию.Он не умел танцевать — никогда даже не думал о том, чтобы учиться. Танец с мечом давался ему гораздо лучше, да и навык этот пригождался в жизни куда чаще. Он думал о том, как бы не наступить на платье, как не обнять королеву крепче положенного, старался двигаться не так резко и неуклюже…— Перестань, — шепнула Дейенерис, — иначе будут говорить, что королева танцует хуже лорда-командующего.Джон рассмеялся, и напряжение спало само собой. Он двигался медленно и осторожно, покачиваясь в такт мелодии, и лица матросов за плечом Дейенерис сливались в одно сплошное светлое пятно.— Капитан! — крикнул кто-то: Джон едва слышал его, погруженный в сладкие грезы. — Его железо, пожалуй, подпалит нам корабль!Из-под крышки люка, ведущего в трюм, пробивалось заметное алое мерцание. С каждым мгновением, что Джон сжимал руку Дейенерис, Светозарный, отобранный у хозяина на время небесного плаванья, наливался светом. И скоро вся палуба была заполнена его теплым сиянием: рассеиваясь в ночном тумане, огонь грел, не опаляя. Дейенерис улыбалась, глядя вокруг, а Джон не мог скрыть улыбки, смотря прямо перед собой.

***Мелисандра стояла на большом валуне над обрывом, не сводя глаз с горизонта. На руке, что она держала над пропастью, плясал крошечный золотистый язычок пламени. Станнис с силой натягивал поводья норовистого вороного жеребца: он, как всегда, находился в самом отвратительном расположении духа.— Что говорит огонь, ведьма? — нетерпеливо окликнул он. За его спиной развивался черный плащ, хлопая по крупу коня, тем самым приводя и животное, и всадника в еще большее бешенство.— Они здесь, и Светозарный ярок, как никогда, — проговорила Мелисандра и сжала кулак, погасив пламя. — Скачи, мой король, и ты получишь меч, объятый огнем Рглора! Я же заберу девчонку: сейчас ее кровь кипит, подогретая любовным чувством…Роберт и Ренли сидели на скале, свесив ноги. Ветер трепал их призрачные волосы, и белые чайки опускались на камни прямо сквозь их тела. Внизу расположился отряд Станниса — дюжина солдат, остававшихся верными Станнису, и теневые слуги — дети темного колдовства красной жрицы.— Седьмое пекло! — не унимался Роберт. — Скорее бы наш угрюмый брат свергся с горы, и, может, тогда наши души бы освободились!— Не забывай, что мы обретем свободу, когда последний из нас смирится с проигрышем и откажется от короны, — заметил Ренли и покачал головой. — Нет, Станнис не сдастся так легко, как мы. Что, если он и после смерти будет считать трон "своим по праву"? Застрянем тут втроем?Роберт почесал живот с застарелой раной.

— Он, конечно, дурак, но не настолько же.Камни посыпались вниз, и Станнис поднял голову. Ренли подмигнул ему, а Роберт пожал одну руку другой в ободряющем жесте.Кони взбили копытами пыль, и всадники — люди и тени — двинулись вниз по склону.Прилепившийся к скале над самым обрывом, небесный порт был похож на ласточкино гнездо. В большой пещере, выдолбленной в камне, находился рынок, на котором, по слухам, можно было купить любое чудо света, будь то особый чай, дарующий невинным девам детей, собака с двумя головами и восемью ногами или окаменевшее драконье яйцо. Зеваки и бедняки кишели здесь кишмя, а те, у кого водились деньги, сновали между лотками, норовя найти для себя что-нибудь эдакое, а потом спуститься в Долину и продать втридорога. Торговцы расхваливали диковинки вроде золотых семян, из которых вырастали золотые деревья, или чернил, испаряющихся с бумаги. А юркие воры шныряли в толпе, высматривая простаков и растяп, способных озолотить чужую ловкость.К утесу, выступающему далеко над пропастью, подошел корабль под огромным желтым пузырем, привязанным канатами к палубе. Пришвартовавшись, он опустил трап, и из трюма высыпали люди, по широким деревянным сходням покатились бочки. Станнис прищурился, чтобы лучше видеть. "На корабле" — сказала жрица. Но Джон Сноу не появлялся, как и девчонка, крови которой так жаждала Мелисандра…Раздался треск. Одна из молний, пробив днище бочки, вырвалась наружу и, расплескивая искры, пролетела над головами всадников, врезалась в обшивку корабля, оставив большое черное пятно на деревянных досках.— Эй, посторонись! — закричали матросы. — Если хочешь остаться в живых, держись со своими людьми подальше!В груди Станниса закипела ярость, и он тронул коня шпорами. Вдалеке спускали второй трап.— К нему, живо! — приказал слугам Станнис. — Ищите дозорного с пылающим мечом и девчонку с белыми волосами.

Всадники рассыпались по рынку, словно черные горошины, упавшие в песок: казалось, вместе с живыми людьми по порту расползалась тьма. Станнис же сжал бока жеребца икрами и направил его вверх по деревянному помосту.— Пассажиров не берем, — покачал головой парень, стоявший наверху трапа, но отступил, стоило Станнису обнажить сталь.***Джон, облаченный в плащ с меховой подкладкой, протянул Дейенерис руку, помогая спуститься. Она была одета в дорожный костюм мужского покроя, на ее плечах лежала теплая накидка, а волосы, заплетенные на северный манер, скрывал капюшон. Вместо того чтобы опереться на локоть Джона, Дейенерис крепко сжала его ладонь.— Вам предстоит долгая дорога, миледи, — сказал Давос и, вежливо поклонившись, передал ей карты. — Я набросал путь, он выйдет короче, чем если вы будете двигаться по главной дороге.— Спасибо, капитан, — сказал Джон. В руке он держал приспособление, похожее на подзорную трубу или бутыль с широким горлом. Внутри была заточена молния — единственная ценность, которой команда могла снабдить путников.— Будьте осторожны, вас могут искать недруги, — предупредил Давос.На рынке было людно и весело. Толстая торговка предлагала всем желающим душистой похлебки, циркач плясал перед толпой на руках, ногами подкидывая в воздух разноцветные шары, а матросы с небесного корабля, продававшие молнии, устроили целое грозовое представление, выпуская по снопу искр из каждой бочки на пробу.— Мне хотелось бы остаться здесь, Джон Сноу, — с грустью проговорила Дейенерис, сжимая руку Джона. — Но королевам следует сидеть на троне, а не на рыночной площади, и слушать просителей, а не веселые песни толпы."Дозорному следует слушать звон металла и вой северного ветра, а не звонкий голос красавицы из южных земель" — одернул себя Джон. Он был и счастлив, и удручен одновременно.Они спускались от рынка по узкой каменистой тропинке, когда различили стук копыт: прямо на них двигались всадники в черных плащах. Джон потянулся к мечу, готовый откинуть полу и обнажить сияющий Светозарный, но Дейенерис остановила его.— Помнишь, что сказал капитан, Джон Сноу?— Если им нужны мы, то единственное, что нам остается — это встретить бой! — быстро проговорил Джон, но Дейенерис крепко держала его руку:— Они не знают, что это мы.Джон округлил глаза. Они с Дени могли бы побежать, но кони шли резво, а свернуть с тропинки оказалось некуда. Всадников было трое, и Джон, конечно, выстоял бы против них, держался бы, сколько мог, и это дало бы Дени время...

Лихорадочно хватаясь то за одну, то за другую мысль, Джон напрягся и сжал кулаки, и сам не заметил, как Дейенерис обняла его, разворачивая спиной к всадникам. Она крепко прижалась своими губами к его рту, и у Джона перехватило дыхание. Он стиснул ее плечи, целуя неумело, но крепко, закрыв ее от солнца и чужих взглядов.Конь заржал в отдалении, и кто-то из всадников растерянно хохотнул.

… Джон не знал, сколько прошло времени. Словно бы оно исчезло вовсе. Но когда он наконец отпустил Дени, то не увидел на месте всадников ничего кроме облака пыли, поднятой копытами.— Простите, моя королева, — неловко проговорил он, чувствуя, как краснеет. "Я меч во тьме…" — пришла на помощь заученная клятва, но дальше первой строчки Джон не двинулся.— Идем, Джон Сноу, — улыбнулась Дейенерис, снова подавая руку. На ее щеках тоже играл румянец, и от этого сердце Джона радостно забилось. — Наш путь только начинается, и мы пройдем его вместе.