Часть первая: дозорный, королева и дракон (1/2)

"Драконы — оружие, против которого не устоит никто из людей, зверей и иных существ, населяющих Вестерос. Кто владеет хотя бы одним драконом — непобедим. Обладать властью над драконом — значит властвовать над всем сущим…". Ничего-то не понимают те, кто говорит подобные глупости. Драконы — неуправляемые, свирепые, опасные существа. Если ты сел в кожаное седло на спине дракона — держись крепче, а уж если просто ухватился за его крыло и еле-еле вскарабкался на хребет, — молись всем богам, которых знаешь. Скорее всего, ты обречен.На самом деле Джон не думал, что Визерион взмоет в воздух так резко. Драконы испепелили своим огнем половину Застенья вместе с Иными, ковылявшими на юг, но Джон видел их только в полете. И никогда — взлетающими с места. Может быть, решение оседлать дракона было принято Джоном слишком быстро, но ледяные руки уже тянулись к нему, и обрубить их все не представлялось возможным даже с помощью Светозарного меча.

Белая чешуя, похожая на пластинки тонкого металла, скользила под ногами, и Джон подтянулся на руках, стараясь удержаться… И тут Дейенерис отдала зверю команду на валирийском.

Они с Джоном заметили друг друга, лишь когда дракон распахнул огромные крылья, выгнул спину, и Джона бросило вперед. Он пересчитал подбородком половину драконьих позвонков, прежде чем пролетел мимо Дейенерис и повис, чудом уцепившись за седло. Дракон оторвался от земли и стремительно понесся сквозь пургу, унося седоков с поля боя. Джон перебирал ногами, стараясь вскарабкаться ему на спину, и это беспокоило зверя.

Кто бы мог подумать, что присутствие второго наездника так напугает, рассердит дракона, и кто мог представить, что тот, поднявшись на тысячи футов над землей, способен сбросить обоих — и наглеца, и свою хозяйку.

Падая, Дейенерис кричала так громко, что слышно было, наверно, и в Дорне. Впрочем, Джон, еще пытавшийся удержаться, слышал ее крик недолго. Не в силах совладать с драконом, он разжал руки и, перевернувшись в воздухе, полетел вниз, однако падение завершилось неожиданно быстро: рыхлое плотное облако приняло его в себя, смягчив удар. Это было похоже на прыжок в озеро богорощи, когда они с Роббом и Теоном забирались на чардрево и ныряли в воду с нижних веток. Джон пролетел еще несколько футов, но очередное облако спружинило и едва не подбросило его обратно.— Джон Сноу! Где мой дракон?! — кричала королева, едва различимая в плотном сыром тумане. Она приземлилась на соседнюю тучу и теперь стояла на ее выступе, как на утесе.

Джон с трудом поднялся и сделал несколько шагов, привыкая ступать по вязкому облаку. А потом порыв ветра столкнул их тучи друг с другом, и Дени скатилась вниз, точно с горки, едва не сбив Джона с ног. Судя по всему, приключение было ей не по вкусу.— Ты видел, куда полетел Визерион?! — Ее миловидное лицо казалось почти свирепым. — Как ты смел так обойтись с ним?— До или после того, как он сбросил нас? — Джон хотел бы говорить с уважением, но обстановка не совсем располагала.Дейенерис ткнула маленьким пальцем в грудь Джона:— Ты забрался на его спину, откуда ему было знать, что ты не враг!— Мы на облаке, ваше величество! — Джон развел руками. — Благодаря вашему безумному зверю!Дейенерис сердито взглянула Джону в лицо, а потом развернулась и, с трудом переставляя ноги, двинулась к краю облака.— Осторожнее, — предупредил Джон.— Не указывай мне, Джон Сноу! — выпалила королева. — Я лишь хочу посмотреть, где дракон.Джон покачал головой.— Он вряд ли увидит нас в этих облаках. Только если вы не можете призвать его.Дейенерис оглянулась и посмотрела на Джона так, будто хотела испепелить взглядом:— Справедливо было бы оставить тебя здесь, когда Визерион прилетит, чтобы забрать меня. Если, конечно, ты не будешь проглочен заживо.— Ясно, — сказал Джон. — Вы не можете его призвать.Дейенерис закусила губу. Она неохотно вернулась назад и села на облако недалеко от Джона. Насквозь мокрые одежды плотно облепили ее бедра и грудь, и Джон смущенно отвернулся, находя неуместным любоваться изяществом женской фигуры.

— Что мы будем делать, Джон Сноу?Ее била крупная дрожь. Не от страха — понял Джон, — а от холода. У него и самого давно зуб на зуб не попадал: шерстяной плащ дозорного, пропитавшийся водой, вовсе не грел. Казалось, холодный ветер дул со всех четырех сторон. Джон представил, каково было девушке в тонком платье, и поежился.— Ты ничего не придумал? — спросила она не без надежды. Джон покачал головой.— По крайней мере, когда мы улетали, наше войско побеждало Иных.— О да, это очень успокаивает, — бросила Дейенерис. Джон поднялся, стянул с плеч плащ и укрыл им дрожавшую королеву, чтобы та хотя бы не страдала от ветра. В ножнах возле его бедра вспыхнул ярко-алым Длинный Коготь — или, как его теперь называли, — Светозарный меч. Лицо Дейенерис буквально просияло.— Ты можешь подать сигнал, — проговорила она и схватила Джона за запястье. — Посвети своим мечом, Джон Сноу! Может быть, нас увидит хоть кто-нибудь!Джон достал меч и поднял его над головой. Сталь охватили языки пламени, и туман вокруг лезвия засветился бледно-красным.— Что ж, надеюсь, первым нас заметит не Станнис, — вяло пошутил Джон.

Станнис Баратеон, второй сын своего отца и бывший лорд Драконьего Камня, несостоявшийся Азор Ахай и лжекороль Семи Королевств, не мог простить Джону собственного поражения. Станниса все еще искали люди королевы, искали северяне, весь Вестерос считал его жестоким мятежником. По слухам, он так и не отказался от своих притязаний на корону, и красная ведьма служила ему, как прежде. Они плодили теневых слуг — детей порока и колдовства, чтобы вновь развязать только что закончившуюся войну…В густом тумане меч светил очень тускло, но Джон держал его, пока не затекла рука.Не выдержав ожидания, Дени топнула ножкой и выругалась по-дотракийски. И в тот момент, когда потерявший надежду Джон опустил меч, облако в стороне от них зашевелилось и начало темнеть. Теперь в вое ветра отчетливо слышался скрип дерева — здесь, в лигах от земли, в толще облаков… Белые клубы расползлись, и показался борт корабля — такого громадного, что Дени и Джон задрали головы, стараясь рассмотреть мачты. Но ни мачт, ни парусов не было: что-то огромное и круглое, похожее на гигантский бычий пузырь, висело над палубой и как будто держало судно в воздухе.Дени попятилась назад, но, видя невозмутимость Джона, остановилась. Их заметили: с нижней палубы полетела вниз веревочная лестница, а матрос, перегнувшись через борт, замахал им рукой.— После вас, ваше величество, — выдавил Джон, и Дейенерис цепко ухватилась за нижнюю ступеньку лестницы. Джон чувствовал, как запылали его щеки, когда он в первый и последний раз посмотрел вверх.***На корабле кипела жизнь. Матросы, одетые в плащи из парусины с глубокими капюшонами, перекатывали бочки, волочили за собой длинные черные тросы с руку толщиной, натягивали канаты. Два огромных крыла небесного судна были похожи на драконьи: вместо костей — несколько продольных мощных бревен, расходящихся из одной точки, вместо жил — натянутые сети. Человек на капитанском мостике размахивал руками, давая знаки остальным: механизм работал вовсю, и крылья медленно шевелились, распрямлялись со скрежетом.

Однако появление Дени отвлекло всех от дела. Матросы собрались у борта, обступили их с Джоном, тыкая пальцами. Команда не выглядела дружелюбной: кое-кто обнажил оружие. Стоило Джону коснуться рукояти Светозарного, как лязгнула сталь сразу дюжины мечей, и Дени вскрикнула: кто-то схватил ее за руку и дернул к себе, и вот ее белое платье уже мелькало за широкими спинами матросов. Джон дернулся, пытаясь прийти на помощь, но его тут же скрутили и приставили к горлу лезвие. Над головой заскрипело гигантское крыло. Корабль разворачивался, ложась на первоначальный курс.— Эй! Кто тут у нас? А ну разойдись! — раздался суровый мужской голос, и команда мигом притихла. Дейенерис вытолкнули вперед, но Джона не отпустили.

На палубу вышел человек, одетый в темно-зеленый плащ. Он откинул с головы капюшон, и капли дождя сбежали по его коротко стриженным каштановым волосам с густой проседью, потерялись в бороде.— Девчонка, капитан! — подскочил к нему боцман. — И с ней этот, похож на дозорного. Обоих сняли с облака.Джон смотрел на капитана во все глаза: далеко внизу, в Вестеросе, этого человека давно считали мертвым, но он стоял здесь, подперев бок кулаком, и хмурил брови.— Ворона! — выкрикнул кто-то из матросов, и еще несколько голосов повторили эту привычную для Джона кличку. — Ворона! Ворона!— Девчонку я забираю себе! — прогрохотал капитан, подцепив Дейенерис за подбородок рукой в грязной перчатке. Джон и не думал, что тот способен на подобные грубости: пять лет назад, когда они встречались на Стене, рыцарь показался Джону осторожным, незлым человеком.— Вы! — набравшись смелости, выпалил Джон, стараясь перекричать вой ветра. — Не смейте трогать ее!Капитан расхохотался.— Заприте ворону в трюме! — приказал он и, перехватив Дейенерис за талию, поволок в каюту.

Это было последнее, что видел Джон, прежде чем удар в живот выбил из него дух, и рукоять тяжелого меча обрушилась на голову.Он очнулся спустя пару часов — и совсем не в трюме, а в каюте, лежа на постели, застеленной мягким покрывалом. Дейенерис сидела в изголовье, осторожно промокая тряпицей его рассеченный висок. Запах, стоявший в помещении, Джону знаком не был, но он решил, что пахнет специями и горелым деревом — впрочем, очень приятно. Джон попытался встать, но Дейенерис покачала головой:— Потерпи, Джон Сноу, сейчас придет капитан.— Он… не тронул вас? — нахмурился Джон.— Он добрый человек, хоть в Вестеросе и служил предателю, — сказала она и еще раз мягко коснулась тряпицей головы Джона.

Дверь скрипнула, и в каюте появился бородатый человек в зеленом плаще. В руках он держал поднос с чашами, в которых плескалось коричневое варево.

— Слава Семерым, ты пришел в себя, — сказал капитан голосом, совершенно не похожим на тот, которым отдавал приказы на палубе. — Простите меня, миледи, — он кивнул Дейенерис и поставил перед ней чашу. — Я не хотел, чтобы команда узнала о моем знакомстве с Джоном.Джон привстал и принял из рук капитана свою порцию напитка. Питье было горячим и сладким, а аромат бодрил.— На земле все считают, что луковый рыцарь мертв, — сказал Джон.— И не ошибаются. — Капитан вздохнул и отхлебнул из своей чаши. — Никакого лукового рыцаря больше нет. Когда я отправился в Белую Гавань, а потом по приказу лорда Мандерли плыл на Скагос, я верил в победу Станниса. Однако все оказалось не так просто…Дейенерис покосилась на него с подозрением.— Вы поможете нам вернуться на землю? — спросил Джон. — Объединенное войско ее величества вытесняет Иных из Застенья, и Вестеросу больше ничто не угрожает, но мы должны быть там, где идет битва, — на севере.— Через несколько дней мы будем у Лунных Гор… по торговому вопросу, — сказал Давос. — Там вы сможете высадиться и спуститься в Долину. Но до Стены — сотни лиг, вам придется нелегко.— Мы справимся, — подала голос Дейенерис, а потом склонила голову набок. — Где вы взяли этот кофе, капитан? Я пробовала такой лишь однажды, в Кварте, и стоил он дюжину золотых драконов за фунт.— Контрабандисты не раскрывают своих секретов, миледи, — чуть заметно улыбнулся Давос. — Пей, Джон. Сегодня вечером предстоит работенка.

***Давос вытолкнул Джона на палубу и первым делом гаркнул на подвернувшегося под ноги юнгу:— Чего встал столбом! Рукавицы вороне! Живо! Пусть отрабатывает свой хлеб!Мальчишка сдернул с крюка плащ из парусины и притащил пару провощенных рукавиц.— Надень-ка это, — шепнул Давос. — Придется поработать, если хочешь добраться до Лунных Гор живым.— Это ведь не контрабандистское судно, верно? — спросил Джон, оглядываясь по сторонам и чувствуя на себе недружелюбные взгляды матросов. — Что можно продавать в небе кроме дождя и ветра?— Ослепли, олухи?! Разворачивай сеть! — крикнул Давос и метнулся в сторону.

Корабль шел сквозь белые плотные облака. Прямо по курсу лежала туча — огромная, темная, набрякшая водой, сквозь серую туманность поблескивали молнии. Грозовая, понял Джон. И тут же поднял голову на скрип огромных крыльев: корабль разворачивался так, чтобы зачерпывать густую сырую облачность сетью.Команда засуетилась: матросы разматывали веревки, натягивали канаты, выкатывали большие бочки и странные продолговатые устройства, похожие на пушки. Черные тросы тянулись от крыльев к механизму, напоминающему большую катушку ниток.

Стоило кораблю войти в толщу грозовых облаков, как дождь превратился в настоящий ливень.

— Молнии! Молнии, ворона! — прокричал Давос. — Что еще продавать в небе?

Первая вспышка сверкнула у самой палубы, и раздался треск, точно ломалось дерево. Джон вцепился в борт корабля и со страхом посмотрел вверх: крылья развернулись во всю ширину и загребали туманность гигантскими сетями. Матросы у катушки налегли на рукояти. Белый огонь побежал сразу по нескольким тросам вдоль деревянных балок, спускаясь на палубу, и устройство поглотило его все с тем же треском. В это время уже новая молния засеребрилась в сетях.

Искры посыпались Джону на голову, и он накинул капюшон.— Малой, помоги! — закричал ему матрос, сжимающий деревянную рогатину. Вместе с Джоном они подтянули один из тросов, и новый разряд скользнул вниз серебристой змеей, чтобы скрыться в припасенной бочке.— Славный улов! — рассмеялся старик, хлопнув Джона по плечу.Дождь не стихал, но серый сырой туман постепенно сползал с палубы: корабль медленно выходил из толщи грозового облака. Матросы запечатывали бочки с пойманными молниями и сматывали тросы, перекидываясь ободряющими окриками.— Восемнадцать, двадцать, двадцать две… эй, шевелитесь, сонные тетери! Двадцать четыре… — громко считал капитан, разбавляя цифры отборной бранью.***— Твое пламя слепо, женщина! — Станнис Баратеон, второй сын своего отца и бывший лорд Драконьего Камня, сжимал пальцы на шее леди Мелисандры и тряс так, что у нее стучали зубы. Он был настолько зол, что едва сдерживался, чтобы не сдавить сильнее.— Что говорит твой красный бог?— Их нет на земле, исчезли… оба… — еле слышно прошептала жрица и, когда Станнис отпустил ее, вздохнула. — Огонь никогда не лжет, мой король.— Что это может значить? — Станнис свел к переносице густые тяжелые брови. — Мертвы?— Среди мертвых их тоже нет, — упорствовала Мелисандра.По ногам Станниса пробежал холодок, и полупрозрачная человеческая голова вынырнула прямо из столешницы. Следом за ней показались плечи и торс с обломком меча, торчащим из живота.— Может, эти двое — как мы с Робертом? Зависли между жизнью и смертью? — спросила голова, улыбнувшись разгневанному Станнису. Даже в виде призрака Ренли Баратеон не терял своей навязчивости.Станнис скрипнул зубами. Никто и представить не мог, сколько неудобств причиняло ему это родовое проклятье: оба его брата после смерти оказались запертыми на земле в своей призрачной форме и никак не могли окончательно покинуть мир живых. Так и отирались возле Станниса: Ренли — одаривая ненужными советами, Роберт — сыпля остротами. Станнис был уверен, что братья ненавидели его и именно поэтому, не имея сил навредить делом, мололи всякую унизительную чушь.