II (1/2)

Ниган был коварен.

Самой доброй и лучезарной улыбкой он усыплял бдительность того, кого через мгновение собирался лишить имущества, части тела или жизни. Ниган был жесток.

Жестокость оправдывалась высокой целью. Но ничто не оправдывало удовольствие, приносимое Нигану чужими страданиями. Так и ожила Люсиль. Она убивала, потому что была ?голодна?.

Ниган был недоверчив.

Свой паранойяльный синдром, присущий любому тирану, он принимал за обыкновенную предусмотрительность. И чем больше разрастались границы его влияния, тем проще было попасть под подозрение любому из тех, кто его окружал. А потому, в ближайшее его окружение входили люди, прошедшие особые проверки временем и ситуациями. Что, впрочем, не гарантировало им стабильное положение доверенных лиц, так как статус этот был весьма шаток. У Нигана было отличное чувство юмора.

Те, кто выжил, прочувствовав его на себе, оценили по достоинству. Остальные — либо мертвы, либо никогда уже не смогут смеяться.

***— Это что, шутка? — Процедил сквозь зубы Карл, обернувшись к Джоан.

Он стоял напротив неизвестно куда ведущей двери, и сверлил взглядом криво прибитую к ней табличку.?Пожалуйста, не кормите животных? — куда бы ни вела эта дверь, надпись на ней показалась Карлу абсолютно неуместной и даже пугающей.— Ты про табличку? — Без единой эмоции на лице уточнила Джоан.— Она уже висела, когда мы только пришли на эту фабрику. А когда было решено сделать тут продуктовый склад, Ниган приказал, чтобы ее не снимали. Сказал, что она очень к месту здесь и поднимает ему настроение.— Табличка? Нет! Мы же шли на оружейный склад, а не на продуктовый! Что я здесь делаю? — Карл заметно начинал нервничать. Проснувшись посреди ночи, к рассвету он уже успел сходить в душевые, перебиться сухим пайком, обнаруженным в ящике тумбы, и даже прочесть один журнал. Поэтому к долгожданному визиту Джоан, он был уже в полной боеготовности. Как только она, войдя в комнату,начала зачитывать с листа знаменитый свод правил Нигана, Карл почему-то перестал слушать. То ли от недосыпа, то ли наоборот — чрезмерного возбуждения, его мысли витали где-то далеко, за пределами этой комнаты. И в них он уже стоял рядом с Ниганом с огромным автоматом наперевес. Карл даже не заметил, как, закончив читать правила, Джоан перешла козвучению его дальнейшей судьбы. Все что услышал —он подчиняется напрямую Нигану и больше никому. Сомнения стали закрадываться только когда он обнаружил, что дверь с причудливой табличкой, около которой они остановились, странным образом граничит с общей кухней. Теперь-то он стал вспоминать, что в скучном монологе Джоан пару раз прозвучали слова ?обязанности? и ?склад?, но в представлении Карла склад непременно должен был быть оружейным.

— Ты здесь работаешь. Оружие тебе запрещено. Обыск при входе и выходе, — отчеканила Джоан, даже не удивившись тому, что Карл будто слышит об этом впервые.— Работаю? В смысле, за баллы? Что значит ?оружие запрещено?? — Односложные ответы Джоан начинали раздражать Карла все больше и больше, главным образом потому, что порождали в нем новые вопросы. Он судорожно стал метаться взглядом, будто выискивая на ее теле кнопку, ответственную за построение развернутых предложений. — Ты, наверное, ошиблась, я не должен здесь находиться. Отведи меня к Нигану!— К Нигану нельзя. Не положено.— Хорошо, тогда я найду его сам, без тебя. И ты не можешь меня остановить. Сама ведь сказала, что я подчиняюсь только ему, — с этими словами Карл повернулся к Джоан спиной, намереваясь уйти прямо по коридору.— Как и я, Карл! И мне было приказано донести до твоего сведения, что тебе запрещено даже приближаться к его личным апартаментам! — Джоан выпалила это громко вслед уходящему Карлу, в миг заставив его остановиться и замереть.

Эти слова прозвучали подобно выстрелу, и Карл, в самом деле, ощутил резкую боль в груди. Он не мог дышать — легкие сковало. Он не понимал, почему ноги, вдруг как приросшие к полу, не давали возможности сделать ни шагу дальше.

Будто воспользовавшись этим, Джоан обошла его и встала напротив, преградив путь. Ставшая источником боли, она была последним человеком, которого Карл хотел бы сейчас видеть. Но заставить себя пошевелиться он до сих пор не мог, поэтому просто обреченно опустив голову, направил взгляд в пол.

Еще никогда прежде он не чувствовал себя так глупо. Даже в тот момент, когда, выскочив с автоматом из грузовика, через мгновение лежал обезоруженным у ног Нигана. И ни тогда, когда выяснилось, что Рик знает о его местонахождении, но просто ни черта не делает, чтобы освободить. Он не чувствовал себя так глупо даже когда схватил Нигана за член, восприняв его шутливую просьбу всерьез.Где-то за соседней дверью раздался смех, и Карл подумал, что в этой ситуации он пришелся как нельзя кстати. На минуту ему показалось, что это был смех Нигана. Карл представил, как собравшись за огромным столом, все жители Александрии хохочут во все горло, слушая рассказ Нигана о глупом влюбленном подростке, что был готов ради него на все. О подростке, который возжелал стать Спасителем, а вместо этого стал жалким рабом, обреченным зарабатывать баллы себе на еду. И громче всех, конечно, смеялся Рик.

От столь яркого образа Карл почувствовал, как неведомая сила, до сих пор сковывающая его легкие, плавно переместилась наверх, сдавив теперь его горло. Он сглотнул и сделал бесшумный глубокий вдох, пытаясь вобрать в себя как можно больше разряженного воздуха. Сильнее всего сейчас ему хотелось поднять взгляд и не увидеть перед собой Джоан. Но надоедливая тетка продолжала стоять на месте, наверняка посмеиваясь про себя над его положением.— Шутки кончились, мальчик. Что бы ни сходило тебе с рук до этого, учти: впредь Ниган такого не потерпит. Потому что теперь ты Ниган, и живешь по правилам Нигана. — Джоан говорила спокойно, а Карлу казалось, этот звуквбивал его в пол подобно молоту. — Ты подчиняешься только ему, но только я передаю тебе его распоряжения. И научись слушаться приказов, потому что неподчинение здесь карается очень жестоко.

Казалось, хуже уже быть не могло, когда Карл почувствовал, пальцы Джоан на своем подбородке, задирающие его голову наверх. Будто пытаясь окончательно добить его, она заставила посмотреть ей в глаза, и Карл, вдруг заметил, что они у Джоан светло-карие.— Тебе не кажется, что у Нигана с тобой слишком много возни? Включи голову, Карл. Просто выполняй правила и веди себя достойно того, кем ты хочешь быть.

Она сказала это уже по-другому. Не так будто зачитывает с листа протокол, а так, как если бы хотела, чтобы Карл прочел между строк. Возможно, она и правда позволила себе лишнего. Та суровая Джоан, что была верным солдатом Нигана, должна была четко следовать уставу и не трепать языком. Но та Джоан, что в прошлой жизни была матерью, не смогла равнодушно смотреть в единственный, и полный горечи глаз подростка. Карл не понял, почему Джоан вдруг отошла от привычного образа. И хотя смысл ее слов дошел до него не полностью, ее смягчившийся тон вселил в него уверенность, что все не так плохо, как могло показаться на первый взгляд.*** Все оказалось немного хуже.

Карл начал понимать это, когда выяснил детали своего особого положения. Чем больше он вникал в эти детали, тем сильнее осознавал: на теплый прием жителей Святилища ему рассчитывать не придется.