Мученик I. (1/2)
?Ты слишком мало прожил в том мире, мальчик. Тогда для тебя все было просто: были только ?хорошие? и ?плохие?. ?Хорошие? окружали тебя каждый день. А плохих ты не видел — их ловил твой папочка с помощью своей волшебной звезды.
Он был твоим героем. В школе ты собирал вокруг себя толпу пиздюков, и рассказывал о его подвигах, приукрасив историю замета какого-нибудь уличного торчка эффектной перестрелкой, чтобы все рты пооткрывали.А потом начался этот ебаный пиздец.
И, конечно, многие решили последовать за Риком, ведь он коп — символ защиты и порядка. Только вот его волшебная звездочка теперь потеряла силу, и в этом дерьме Рик стал всего лишь отцом, защищающим свое семейство.
Но, блять! Рик так любил свою работу, что сам до сих пор думал, он при исполнении.Поэтому встречая на своем пути ?плохих? ребят, он делал то же, что и всегда – истреблял их, каждый раз неся со своей стороны все больше и больше потерь. Много ли осталось из тех, кто был с вами с самого начала? Или люди в вашем маленьком кружке меняются так часто, что ты уже и забыл тех, кого оплакивал?Серьезно, вы что, так и собирались всю жизнь скитаться своей кучкой, расстреливая направо и налево всех, кто перешел вам дорогу? ?Плохих ребят? всегда будет больше, Карл,потому что они, черт возьми, живучие как тараканы! Знаешь, как при нынешнем раскладе это называется в двух словах?
Сокращение популяции.Вокруг Рика все будут дохнуть как мухи, а сам он будет жить и бесконечно страдать от потери тех, к кому он успел привязаться в этом вашем узком кругу положительных персонажей. И так будет всегда. И именно это его и сломает в результате. Уже сломало.
Потому что у него нет цели, кроме как сберечь свою и еще несколько избранных им задниц.
Примитивная цель. Люди с такой целью работают у меня за баллы.Ты видишь, сколько здесь людей? По-твоему я собрал здесь всех, кого люблю? Да здесь полно отборного дерьма всех сортов и мастей! Однако, они здесь со мной. Думаешь, они пришли ко мне однажды и предложили сложить все игрушки в одну кучу? Ах, блять, нееет! Все было далеко не так!
Правда в том, что даже дерьмовые люди могут послужить во благо цивилизации, если их правильно мотивировать. Так было и до этой чертовщины. Зачем убивать?
Черт возьми, кто-то же должен был, наконец, начать восстанавливать порядок. Потому что в мире хаоса только порядок и правила помогают выживать и избегать напрасных смертей.
А Рик так и остался копом, привыкшим жить по чужим правилам, поэтому не может грамотно установить своих. Но он либо слишком горд, чтобы это признать, либо слишком туп.Ты же умный парень, Карл. Мне ты ни за что не признаешься, но признайся хотя бы себе — я уже не кажусь больным психопатом с битой, крушащим черепа ради забавы.
Боже, не смотри так на меня.
Что с твоим лицом?Эта дыра отвратительна.Можно потрогать??— Ты меня слышишь, Карл?*** Карл открыл глаз и мутным взглядом уперся в облупившийся потолок. На коже вокруг его пустой глазницы мерзко бегали мурашки, а внутри нее будто что-то дергалось с колеблющейся частотой, отдавая в голову.Помимо этого эхом звучал голос, только что произнесший его имя. Но грань между сном и реальностью была еще нечеткой, потому Карл не успел разобрать, с какой стороны и кто его звал.— Карл! Поднимайся!
Отчетливо прозвучавший рядом голос окончательно выбил из Карла остаток сна. Он суетливо приподнялся на локтях и развернулся в сторону источника болезненного звука, которым оказалась стоящая в дверном проеме женщина. Увидев то, как удобно она расположилась, подпирая косяк, Карлу стало не по себе от мысли, что она, вероятно, уже давно наблюдает за тем, как он спит. Джоан была суровой теткой неопределенного возраста. Из тех, кому легко могло оказаться как лет сорок пять, так и шестьдесят. Впрочем, ее половая принадлежность на первый взгляд тоже определялась с трудом, особенно со спины.В первую очередь из-за непомерно высокого для женщины — чуть более шести футов, — роста, практичной короткой стрижки и грузной, прихрамывающей армейской походки. Спереди женщина в Джоан угадывалась более явно: лицо имело мягкие черты, а под мешковатой одеждой выделялись очертания еще пары характерных ?особенностей? весьма крупного калибра. О не пустословящей Джоан Карл знал немногое. Лишь то, что она стояла у истоков правления Нигана и еще недавно возглавляла один из его спецотрядов. Во время бойни с какими-то мародерами ей прострелили колено, и тяжелая травма обеспечила Джоан пожизненную хромоту. Но Ниган высоко ценил тех, кто был предан ему столь долгое время. Поэтому почтив за хорошую службу, он великодушно перевел Джоан на пост охраны Святилища, вместо того, чтобы списать как калеку. А теперь ?приставил нянькой к александрийскому щенку?.
Карл пока не успел прочувствовать Джоан и понять, как он к ней относится. Из-за своей задумчивости он порой был рассеянным и не пунктуальным, вследствие чегочастенько слышал в свой адрес недоумение о том, что он все еще жив. Также Джоан возмущал внешний вид Карла, который по ее мнению провоцировал ту часть мужского населения Святилища, что не обременена моральными устоями. Она постоянно твердила о том, что его смазливое личико не спасаетдаже увечье, иему немедленно нужно постричься, чтобы выглядеть хоть немного мужественнее. Карлу нестерпимо хотелось ответить, что она на женщину тоже не слишком-то похожа, но воспитание брало верх. Все эти придирки можно было счесть за заботу о нем, как впрочем, и то, что именно Джоан помогала Карлу хоть как-то освоиться здесь.— Грузовики разгрузили уже час назад. Если через десять минут тебя не будет на месте, крысы не упустят возможности донести.— Я сейчас, Джо. Только…мне нужно пару минут. Дождавшись, пока Джоан закроет дверь, предварительно раздавив его взглядом как насекомое, Карл тут же вскочил с кровати и подбежал к окну.Вдоль территории по-прежнему лениво вышагивала охрана, периодически выкрикивая что-то тем беднягам за оградой, которые толпились вместе с цепными мертвецами. Сквозь сетку забора то и дело с мерзким шевелением просачивались гнилые пальцы. Стражники били по ним прикладами, а потом, отойдя от ограды,снова принимались топтать пыльную дорогу у ворот Святилища, стирая свежие рисунки от протекторов шин грузовиков.
— Чёрт! — Карл ударил кулаком об оконную решетку, и, прислонившись к ней лбом, с досадой поджал губы. Целый час проторчать у окна в ожидании фур, чтобы потом, на секунду закрыв глаз, уснуть — Карл почти был в бешенстве. И дело было вовсе не в любопытстве подсмотреть, какого добра притащил Саймон из Александрии, непроизвольно выискивая взглядом знакомые вещи из прошлой жизни.
Все было ради того, чтобы увидеть Нигана, общение с которым прервалось в тот момент, когда, как казалось Карлу, оно должно было перерасти в нечто иное. Названия этому он пока не придумал, да и представлял себе это слабо. Вот только с того самого дня его не покидало чувство, будто на мгновение наполнившись, он снова опустошен.
Он цеплялся за этот день — помнил его до мельчайших подробностей. Помнил потому, что прокручивал в голове слишком часто, пытаясь понять, что он сделал не так. А еще потому, что это был его последний прямой контакт с Ниганом.*** Кожа на его спине еще не остыла от чужого тепла, а на животе Карл все еще чувствовал прикосновения грубых ладоней, когда Ниган уже стоял перед ним и застегивал ремень, как всегда растянув губы в своей неизменной улыбке. Он задал контрольный вопрос, а затем, закинув на плечо Люсиль, вышел за дверь, оставив оцепеневшего Карла в состоянии слепого новорожденного щенка.А спустя некоторое время дверь распахнулась, и вместо привычного Дуайта, он впервые увидел суровую Джоан.
При виде мальчика в таком состоянии — полураздетого, истерзанного, с растрепавшимися волосами, — наверное, у всякой женщины появилось бы желание прижать его к себе и утешить. Если это желание и появилось у Джоан, то она весьма стойко перенесла эту минуту слабости. Лишь на мгновение замешкавшись, онауставно прошагала к Карлу, помогла подняться и одернула его рубашку. После чего, неловко взяв его за предплечье, повела прочь из покоев Нигана, куда с тех пор он больше не возвращался. Джоан вела его по нескончаемым темным коридорам Святилища, минуя множество лестничных пролетов, открытых и закрытых дверей, пока, наконец, он не оказался в своих новых апартаментах, которые, к слову, поражали своим контрастом с прежними. Это была довольно просторная, выдержанная в спокойных бежеватых тонах комната, с большим окном, из которого открывался вид прямиком на главные ворота Святилища. Напротив окна — широкая кровать с приставным столиком и небольшой уютной лампой на нем. Одежный шкаф в дальнем углу, какая-то тумба со старыми журналами, кресло и висящие настенные часы — все привычные блага цивилизации, что теперь почти казались Карлу роскошью.Он молча оглядывался, пока еще слабо осознавая, где находится, но Джоан, будто уловив это, сказала, что теперь это его новый дом. За спиной раздался шум торопливых шагов, и в комнате возникла девушка, держа в руках стопку с чистой одеждой. Молча положив ее на кровать, девушка тут же исчезла. Джоан провела Карлу быструю экскурсию по этажу, показав, где находятся лестницы, санузел и душевые, после чего проводила его обратно в комнату и ушла, пообещав вернуться через пару часов.
Карл упал на кровать, не обращая внимания на то, что, подпрыгнув, стопка чистой одежды разлетелась по покрывалу вокруг него. Куда важнее было собрать свои мысли, хлынувшие бурным потоком, как только он остался наедине с собой. Ни одну из них он не мог уловить, но четко ощущал лишь одно: мерзкий осадок.
Но почему? Не этого ли он сам хотел, когда раз за разом, представляя грубые прикосновения рук Нигана, трогал себя, доводя до исступления? Когда в предвкушении скорой разрядки, зажимал себе рот ладонью, сдавливая стоны от запретного удовольствия, которого он впоследствии так стыдился? В конце концов, почему он вообще делал с собой все эти странные вещи?
Он уже давно осознал: то, что делает Ниган безусловно достойно восхищения. Но почему его восхищение Ниганом идет бок о бок с этим непонятным желанием??Ты же не думал, что это все? Это был разогрев. Так… легкое унижение. А у нас ведь тут, как-никак, гребанный обряд инициации! Это должно быть, в первую очередь, больно, парень!? Унижение.