Она, может быть, твоя мать, но никак не мама... (1/1)

Тем временем каст во всю готовился к торжеству. Женская часть коллектива всё украшала и подготавливала, Стефан с Жульет налаживали музыку. Всех мужчин, (если их так можно назвать... после того, как они проводили силовой конкурс и никто и десяти раз отжаться не смог!), кроме Джона, отправили за напитками и вкусняшками. Сесиль с Виоллой развешивали воздушные шарики, а Эйзен суетился рядом, ибо:

— А вдруг девки шмякнуться, ловить-то надо. Мягенькие места смолоду беречь! Хотя сам всегда немного шатал им лестницы, пока Кара опасно не метнула ножницы в стену... — Это что такое?! — столь приятную атмосферу разрушил Джон, доставая из пакета огромную бутылку с алкоголем. — Кто притащил?! Артисты переглянулись в недоумении, после чего услышали навязчивый свист Мартина, а-ля: ?Я тут не при чём. Да правда не при чём!? — Там всего одна! Ну разочек... — Никакого алкоголя, вы ещё мелкие! — быстро перебил парня Эйзен, ища поддержки у остальных. — Тебе Сесиль сейчас расскажет, что случилось недавно в театре, оно тебе надо? Кара заметно покраснела. Всем стало заметно интересно, особенно Мартину с Виоллой. — Да там говорить-то не о чем! Ансамбль наш после дневного спектакля нажрался так, что пришлось скорую вызывать, которая потом напилась с ансамблем до такой степени, что приехала их откачивать другая скорая! Вот это было шоу... В зале послышался истеричный смех. А время поджимало.*** — Кстати, — задумчиво произнёс Меркуцио, после того, как подарил девушке свой, довольно своеобразный подарок. — Нашёл записку на тумбочке, видимо от твоего Тибальта... — Вообще-то, у этого ?Тибальта? имя есть — Николас! — съязвила в ответ Мия, хватая с прикроватной тумбочки маленькую белую бумажку. В ней было написано размашистым подчерком: — Так, что он задумал? — спросила она саму себя и, встав с кровати, пошла приводить себя в порядок. Разумеется, Меркуцио подглядывать пытался, но это была так себе идея — ботинок девушки попал точно в голову самонадеянного, но прошёл насквозь. И хорошо... — Я с тобой. — Ну уж нет, сиди тут. — Всё равно пойду! — Нет, я сказала! В ход Меркуцио пошло коронное оружие — молящие глазки. — Вот чудик кудрявый...

Девушка быстро оделась, после чего припустила прямиком в театр, точнее в танцевальный зал — только там проходили все её зарядки с разминками. Меркуцио не отставал — топал в тени подружки шаг в шаг! — Быстрее, шевели ногами! — нагленько строя рожу, подгонял Скаллигер Риччи. — Не борзей, иначе тут брошу! Вскоре, явившись в зал, она увидела, ещё одну записку, прижатую к станку для растяжек. Взяла её и развернула. И в конце веселый смайлик. — Они, что издеваются? Хорошо, давайте поиграем…

— Ага, в конце окажется надпись: ?Побегала? А теперь домой, убираться. И чтоб без девок!? — Меркуцио остановил себя сигнальным кашлем. Мия ошалела. — Каких ещё девок?! — тот ответил ещё веселее: — Мне такую записку дядя оставлял на каждый день рождения... — Нет, ты сейчас доиграешься, реально тут оставлю! — взвизгнула шатенка, показательно направляясь в сторону света, куда брюнет просто не мог попасть. — Ладно, пошли. Риччи пошла к убежищу под сценой, в котором уже давно не нуждалась. Именно там и была, как её назвала Виолла, ?комната грусти?. Девушка пролезла внутрь, там на каменном полу был обнаружен большой аппетитный капкейк.

— Другое дело! — А мне?! — обиделся кудрявый, шмыгнув носом. — Перебьёшься. Она взяла его и, откусив, едва не поперхнулась запиской, лежащей прямо внутри. Следующее послание: Сесилия… Всегда заботилась о том, чтобы у неё были вкусняшки, которые пекла сама. Мия быстро слопала всё, до последней крошки, попутно перепачкавшись. — Ну и жадина, — надулся Скаллигер, чтобы через мгновение оживиться и зачем-то потянуться к девушкиному личику. — О, на чьей-то мордашке остался крем... — Не-не-не! — зеленоглазая тут же облизала губы и улыбнулась.

Выйдя из подвалов, парочка отправилась туда, куда сказали. На двери в гримёрку был прикреплён лист: Джон. По любому…

Мия открыла дверь. Чтобы найти очередную бумажку среди кучи цветов и неразобранных вещей, ей пришлось порядком попотеть. — Меркуцио, я не вижу подсказки, — всхлипнула девушка, шаря среди букетов цветов. Юморист от Бога хихикнул: — Слушай, будь я Джоном... я бы спрятал где-то среди личных вещей. Посмотри-ка в штанах... Интуиция Скаллигера не подвела. Надпись была примерно такая: — Сирил! Бенволио тебя подери!

— Ну и пожелания у тебя. Мия сорвалась с места и понеслась к кулисам. Забежав, вернее залетев туда (на этот раз пострадала всего лишь одна колонка и парочка неубранных заранее микрофонов), шатенка увидела, как посреди сцены летал большой фиолетовый шарик с запиской. — Красивый, — хором протянула парочка, после чего недоумённо посмотрела друг на друга и расхохоталась. Дамьен, однозначно. — Я же говорил, — не без доли сарказма прошептал Меркуцио. — По пути можешь прихватить швабру и тряпку из уборной — хоть чем отбиваться будет. — Не поверишь, но тебе моё пожелание аналогично. Риччи в предвкушении пошла туда, куда велено, но уже медленно. И вот заветная дверь. Она открыла её и... — С Днём Рождения!!! — вокруг были все, абсолютно все. Они закричали это в один голос. Дамьен, Джон, Сирил, Николас, Сесилия, а ещё Виолла, Мартин, Жульет и другие. Не хватало только одной... той, что уже никогда не поздравит свою крошку с праздником...— Любви окрылённой,Жизни довольной.Идей артистичных,Сил энергичных,Юмора много,Пути золотого.Ночки черничнойИ страсти клубничной.Банкета с похмельем,Тебя с днём рожденья! — Виолла!!! — Я не удержалась, — пролепетала Бенаму, смачно падая со стола, благо Сирил стоял неподалёку.

— Она что, пьяная? — вопросительно подняла именинница бровь, таращась на лучшую подругу, довольно вальсирующую с бутылкой. Кажись, её пятки начали прирастать к мостовой. — Не спрашивай... После Мия в слезах кинулась на шею Туркони, потом обняла и всех остальных. Самые близкие друзья по очереди подходили к ней, даря подарки.

Дамьен подарил широкий золотистый браслет, Сирил вручил большой альбом с кучей фотографий со спектаклей. Джон, пока никто не видел, приподнёс складной ножичек и добавил: — Только если доставать будут... — Я поняла.

У Сесилии нашёлся наимилейший наборчик для волос, а также очередная порция сладостей. Виолла же принесла небольшую книжку.

— Это полный сборник песен из мюзиклов, сама сделала, — усмехнувшись, сказала брюнетка.

— Спасибо! – обняла подругу. Через час началось самое веселье! Атмосфера сразила девушку наповал. Однако вскоре она увидела знакомого человека, который сначала подошёл к Патрику, а после того, как парень указал на Риччи, женщина подошла к ней. Шатенка застыла, словно говорящий кактус из её кошмара ожил и предложил сейчас пойти с Шеспиром напиться... — Мия, дорогая, привет, — слегка замявшись, начала женщина, перекручивая лямки кожаной сумки. Это была её настоящая мать! Мелинда Риччи.*** — Мия... Мия,я здесь! Опять этот белый луч. Столь родной голос звал её вперёд и вперёд... — Мия, иди ко мне. Это было её голос. Голос Ниюс. Мия едва не упала в обморок. Такая бледная, практически белая. Волосы распущены, да и сама она... словно сама Смерть. — Мама? — не поверила Риччи подходя ближе. — Мама! Со всех ног ринулась к ней, уже хотела обнять, поцеловать... Чувства переполняли её изнутри, но вдруг она пролетела насквозь! Слёзы моментально полились из глаз. Мие, будто не видя эмоционального состояния девочки, подошла ближе и без запинок сказала: — Слушай и не перебивай. Времени почти не осталось, такое судьба может жестоко отомсить! Не вздумай доверять всем подряд. Учись на ошибках, оставь прошлое позади. Меня уже нет, как и — Вы кто? Что вам от меня нужно? — пытаясь сохранять хладнокровие, спросила Мия. — Не паясничай! — в момент передернула её Мелинда. — Извини... я наконец смогла тебя найти, и после всего... Боже, доченька, я нашла тебя, нашла... — Спустя столько лет, даже ни разу не навестив. — Пресвятая Мария, мне так стыдно! Я очень хотела бы, чтобы ты вновь вернулась в семью... — женщина резко подняла взгляд на опешевшую. — Я думаю, нам не нужно это обсуждать, у меня есть семья. Поверьте, эта никогда меня не бросит. — Я обещаю, что отныне всё будет хорошо! Пойми, я была молода, глупа. А если быть откровенной, то была влюблена и всегда следовала за ним, а ребёнка он не хотел! — оправдывалась Риччи старшая. Видимо, все присутствующие в этот момент отошли и даже не подходили. — А сейчас?! И вообще, причём тут я? — А сейчас он нашёл себе помоложе. Мия, я хочу всё исправить, ты просто не понимаешь, он отобрал у меня всё, включая последние деньги и молодость! — Я жду ответ на поставленный вопрос, — отчеканила Риччи. — Я знаю, что ты стала актрисой, — дальше женщина принялась быстро тараторить: — Великой, не побоюсь этого слова. И я так горжусь своей дочерью. Моя дочь выросла, и сейчас я безумно хочу чтобы она вернулась ко мне. Представь, вернёмся домой, начнём там новую, счастливую жизнь с чистого листа. Мы вдовоём... Но пойми, — Мелинда резко посерьёзнела. — Нам нужны деньги, если бы ты смогла взять деньги театра, то...

Последние слова так больно ударили Мии прямо в сердце! Больно, больно... Дослушивать она не стала, все поняла — этой вампирше ненасытной просто нужны деньги. Не Мия и её любовь... Всё повторяется.

?Она, может быть, и твоя мать, но никак не мама!? Дочь не стала дослушивать, лишь перекричала её: — Никогда! Я никогда не сделаю ничего для вас! Как и вы для меня... Бросила девчоночку — представь, маленькую крошку! — в другой стране! И пропала. Завела другую семью, но когда та её бросила, вернулась, чтобы прикарманить оставшееся. Я ни за что, тем более за твои жалкие чувства, не предам моих друзей. Мою семью! Они — всё, что у меня есть, и я не оставлю их. Я не такая, как вы, я не изменница! — Не смей мне хамить! — Мелинда в бешенстве залепила Мие звонкую оплеуху. Девочка схватилась за щёку. — Я твоя мать, ты обязана меня слушать и уважать, хотя бы за то, что я тогда аборт не сделала! — Ох, спасибо конечно! И да, возможно, вы и есть мать, но никак не мама... Никогда не будете достойны ею быть! — она снизила голос и продолжила: — Моя настоящая мама умерла... — обошла женщину и скрылась в толпе танцующих. Где-то в тёмном углу бушевала пара зелёных глаз, которая, завидев, что девушка уходит, исчезла в кромешной темноте театра...*** Мия уже второй час сидела за компьютером, что-то клацая в Интернете. Запросы были примерно такие: ?Как воскресить призрака?? ?Тёмная магия, оживить мёртвого? — Бабайка, хватит колдовать, — вновь заржал кудрявый. — В этой штуке ты вряд ли что-то найдёшь. — Цыц! Тебя забыла спросить, — девушка открыла очередной сайт. Кроме шарлатанства и советов сходить в больничку, она ничего достойного не увидела. — Да что же это такое! — Бе-бе-бе, ведьма... Абра-Кадабра... — покатился со смеху Скаллигер, пытаясь укусить девушку за шею, но та была явно серьёзно настроена. Шутить не хотелось, на глазах стояли солёзные капельки. Призрак сразу заметил их, но Мия заговорила раньше: — Моя патологическая мать вернулась, это ты хотел услышать?

— А этого как? Патоли... Патола.... Патололиче... Ах, чёрт! — Не смешно! Она хочет начать новую жизнь, понимаешь? — довольно громко выкрикнула Риччи, вставая нос к носу со Скаллигером. — Но для этого ей нужны деньги. Она — представляешь, родная по крови мать! — хочет, чтобы я взяла деньги у театра и сбежала, ты понимаешь? Боже, за что?.. — Не верезжи так, я оглохну! Сначала твоя подружайка с ультразвуком вместо голоса, теперь ты! — возмутился Скаллигер. — А из театра не смей уходить! Во-первых, она не заслуживает твоего внимания после стольких лет одиночества. Во-вторых, весь каст был к тебе добр и уж точно не заслуживает этого. А в-третьих, она спокойно тебя сдаст страже... — Полиции, — поправила его Мия. Привычка говорить слова из своего времени не отбилась у духа, даже с годами. — Во-во, как только ты ей отдашь деньги. — Меркуцио, всё это знаю я сама. Ты мне лучше другое скажи: как касту объяснить, что она вернулась и натворит ужасных дел, если я не помогу ей? Как? Я её подставлю, а предательство — самый страшный грех, не прощаемый Господом! — она упала со стула, закрыв лицо ладонями. — Женщина, вот где-то ты прям светишься умом и сообразительностью, а где-то тупишь, словно блондинка, — парень поднял её и усадил на постель. — Она тебе никто и звать никак. Друзья всё поймут, а твой опекун, со следами былой красоты и кругами енота, тебе поможет. Мия рассмеялась, параллельно плача. — А я думала, что среди нас есть только один непроходимый тупица, — шатенка крепко обняла духа за шею. — Могу я тебя кое о чём попросить? — Вот именно после этой фразы все наши беды и начинаются, — снова заржал Меркуцио. — Дурак! — щёлкнула она ему по носу. — Ты хоть на минуту можешь вести себя серьёзно? Видимо, даже века не меняют людей... — А зачем? Я не мистер ?скучная серьёзность?, — хихикнул брюнет. — На то и безумец. Поверь, это намного веселее, нежели просто существовать.

Немного помолчав, он улыбнулся. — Ну, что ты хотела? — Расскажи про неё. Кто она такая? — Мия взяла Меркуцио за руку, умоляюще посмотрев на него. — Хотя бы внешность, характер... Он невинно поморгал глазками. — Про кого? — Ты понимаешь, о ком я. Ты сказал, что мы похожи. Прошу тебя... В момент, Меркуцио нахмурился. Не стоит скрывать, что ему была ненавистна эта тема и всё, что может быть с ней связано. Пару раз вздохнув, парень решился рассказать. — Она была... — он замолчал, словно забыл. — Не такая, как все. Казалось бы, обычная уличная танцовщица, всегда такая лёгкая, воздушная, ветреная, красивая и невероятно загадочная. Длинные волосы, зелёные глаза, блестящая фигура и вечно свободная одежда, которая развевалась на ветру. Что меня удивило, она не принимала ни одну из сторон. Ни Капулетти, ни Монтекки.

Опять пауза. — Однажды, я был сильно пьян, и она великодушно помогла мне добраться до дома. Я из-за угла дома часто наблюдал за её танцами. Весёлая, добрая... Потом решил познакомиться, она пыталась научить меня танцу огня, хотя выходило не очень. А потом... Словно ком встал у него в горле и жгутом приказал замолчать. — Появился Тибальт. Только он, как я, медлить не стал и сразу предложил ей деньги. Она согласилась, ведь сумма была немалая... После, мы постоянно с ним цеплялись только из-за неё... а дальше ты сама знаешь... Мия так и обмерла.

— А кого же она выбрала? Неужели Тибальта?! — Никого... Тибальта убил Ромео... а последнее, знаешь, что я увидел? То, как она уходит с каким-то Монтекки. — Нет, Меркуцио, — уверенно сказала Риччи, присаживая на колени, вместе со Скаллигером. Сейчас их глаза были на одном уровне. — Я не похожа на неё. Я не ведусь на деньги и не предаю близких. — Она подняла его лицо за подбородок. — Давай больше никогда не будем говорить на эту тему, хорошо? Та тварь уже давно гниёт в земле, наверняка мучаясь в аду за свои злодеяния. И никогда — слышись?! —

не думай обо мне также! Клянусь тебе (клянусь своей жизнью), что если встанет выбор, я без раздумий приму смерть, но не отрекусь от тебя! — их губы были всё ближе и ближе. — Любимый... я уже не могу без тебя... Пожалуй, единственное, чего не мог делать проклятый — плакать. Но сейчас так хотелось расплакаться от столь тёплых и нежных слов. Он понимал насколько ошибался, назвав её копией той шлюхи, от которой сердце Меркуцио впервые забилось чаще обычного, от которой ноги подгибались. Он так изменился. Теперь это уже не тот стервец и оболтус, цепляющийся за каждую вторую встречную, нет. Меркуцио — мудрый призрак, без тела и крови, лишь спустя семьсот двенадцать лет научившийся любить! Почувствовав прилив эмоций и безумных чувств, он запустил холодные пальцы к ней в волосы и накрыл губы девушки своими. Вливая в поцелуй всю нежность, всю любовь, которую он испытывал к ней. — А ещё этот брат Лоренцо говорил, что не видать мне истинной любви... И вот тут-то Мию и осенило. — Я знаю, как помочь тебе! Лоренцо! Милый Лоренцо нам поможет! — Всмысле? — в ту же секунду протрезвел от романтики Скаллигер. — Неужели тот монах ещё живёт, батюшки... А я уж думал, что он всё же подался в женский монастырь или умер от моих выходок. — Погоди, ты его знаешь?! — Слушай, все пьяницы Вероны его знают, — хмыкнул дух. — Только у него всегда был отвар от бодуна... — Да не того Лоренцо! Я про нашего, из Богоматери! Он обещал помощь... Меркуцио, жди меня тут! Я знаю, что делать! Пока можешь планировать знакомство со всеми, с Виоллой. Можешь даже о свадьбе подумать... — Чего-чего?! — Ничего, это сюрприз, жди...