День рождения и фанфики... (1/1)

Прошёл год. Представляете, целый год! Все уже порядком отошли от горя — смерти лучшей актрисы своей роли, подруги и, что намного больнее, мамы. Изменилось много чего, например, Мия не стояла на месте. Она успела податься на роль Гвиневры в ?Легенде о Короле Артуре?, а также во второй состав мюзикла?Нотр Дама?, в амплуа Флёр де Лис. (Джон иногда тоже там играл, надо было видеть его лицо в номере ?Поклянись мне головой? — непередаваемо! Именно благодаря последней роли в девушке откуда-то появились неподдельные уверенность и страсть.) Виолла тоже не отставала, теперь она — Эсмеральда главного состава! Правда, не видеть мсье Эйзена о-о-очень грустно, именно для этого Бенаму хотела попробоваться на роль Джульетты во втором составе. Пройдёмся и по другим возмутителям спокойствия, кто на очереди? А, точно! Розалина в последнее время совсем зазналась и вскоре феерично вылетела из труппы за частые проколы на репетициях и того хуже — на сцене.

Как сказал ей Дамьен: ?У тебя есть техника и неплохие вокальные данные, и это прекрасно, но никогда не будет одного — чувств!? Мартин активно строил танцевальную карьеру, однако любовь к Мии не прошла. Парень даже предпринял пару попыток позвать её в кино или просто проводить, но исход всегда был один — отказ. Нико же сумел добиться полной опеки над Мией, хотя та его больше воспринимала, как старшего брата. Воспитательные методы очень странно выглядели на фоне того, как Туркони и Эйзен (иногда в компании Сарга с Николаи) приходили в пятницу домой. Но ничего не подумайте, он опекал девочку, как мог! О Штруделе говорить можно часами (но, к сожалению, он не главный герой...), если коротко: живёт и никому не мешает. Порой кажется, что этот русский мышонок видит Меркуцио, как и Мия. Что-то стало совсем скучно... поэтому раскрываем все карты: у самой юной и самой обаятельной Смерти скоро должен был состояться день рождения! Весь каст тихо-мирно активничал, придумывая, как её поздравить...*** Тем временем Мия топала по одной из многочисленных улиц Парижа, думая: — Эх, а вот в Италии было совсем по-другому. Всё какое-то более старинное и... загадочное чтоли. Я скучаю по любимым городам: Флоренции, Луке, Пизе, Мантуе, Вероне... Казалось, столько лет прошло, пора бы и забыть. Не могу! Что-то тянет туда магнитом, будто обязает вернуться... От не самых приятных размышлений её отвлёк чей-то крик, она тут же бросилась за угол. Какой-то старик схватил маленькую девочку за руку и ударил наотмашь по лицу, злобно смеясь. Та не могла вырваться и просто испуганно глядела, продолжая плакать...

— Пошла вон, пособница святоши! У шатенки душа ушла в пятки. Вот тебе и двадцать первый век! Вот тебе и достижения цивилизации с гуманизмом! ?Соображай, Мия! Что делать?! Полицию вызвала, а люди вокруг как испарились... Это глупо! Явно такие выходки добром не кончатся! Ладно, Меркуцио, помолись за меня...? Ловкостью, которой позавидовал бы любой хищный зверь, Риччи схватила мужика за тонкую шею, нажав на пару жизневажных точек. Тот поперхнулся, отпустив малышку, которая моментально скрылась из виду, а потом попытался скинуть девушку с себя. — Ах ты, сучка! Но Мия не промах — использовав пару приёмов от Скаллигера, она за десять секунд уложила оскорбителя, больно вывернув тому руку.

— Пусти, ведьмино отродье!— заорал негодяй, та тотчас ударила его палкой. — Значит так, я вызвала полицию. Ещё раз тронете ребёнка! — вот тебе и добрая, невинная девочка Мия. Полиция приехала быстро. Выплюнув в сторону девушки что-то наподобие: ?Чтоб ты самого дорогого лишилась!?, старик скрылся в машине. Дабы не последовать вслед за ним, она поспешила скрыться.

— Боже, вот ты где! — послышался ещё один голос. К избитой малютке подбежал другой пожилой мужчина, одетый в тёмные цвета (поверх его плаща виднелось одеяние священника, видимо, это был служитель храма или собора), он взял девочку на руки. Послышался радостный визг: ?Дедушка! Дедушка, наконец-то ты пришёл! Представляешь...? — Хорошо то, что хорошо кончается. — Риччи уже собиралась идти, как вдруг: — Постой, Мия! — она повернулась в сторону священника, удивлённо уставившись на него. Большой крест на груди, росписной саккос с длинным омофором, доброе старческое лицо. Он продолжил: — Спасибо, дочь моя, храни Господь твою душу. Знай, добро не забывается. Ты удивлена, откуда мне известно твоё имя? О, дитя, ты влюблена, и твой избранник старше тебя... намного старше. Он мёртв уже давно... очень давно. Это заблудившаяся душа, которая до сих пор не может покинуть землю. Он не прощён Богом. Видимо, ты очень похожа на его возлюбленную, поэтому единственная, кто может его видеть.

Мия не могла вымолвить и слова, лишь стояла с открытым ртом, выпучив глаза. — Призрак научился любить лишь спустя века... Ты держишь здесь его душу, — священник взял внучку под руку. — Если тебе понадобится помощь, ступай в Собор Богоматери. Скажи, от отца Лоренцо. И скрылся из вижу...*** У Виоллы появилась своя личная гримёрка. Сидя там, девушка что-то сочиняла и тут же записывала на лист бумаги. Что-то напевая себе под нос, в комнату зашёл Эйзен и тут же уселся рядом, бесцеремонно стаскивая с тарелки печенье. — Обжора, — откомментировала Виолла, даже не поднимая глаз. — Не жалуюсь, тем более потолстеть мне все равно не грозит, — прыснул брюнет, ухватывая второе. — Вот именно из-за этого я вас, мужиков, и ненавижу! — Бенаму подняла строгий взгляд. — Хоть пять килограмм шоколада съедите и хоть бы хны! — Я бы поспорил, что не ?хны?! После пяти килограмм мне бы пришлось всю челюсть у стоматолога оставить, — продолжал посмеиваться Джон. — Эйзен, если ты пришёл меня отвлекать, то лучше иди, пока я тебе эту тарелку на уши не натянула. Если же есть дело, говори быстрее, — отчеканила Виолла, доставая новый лист, потому что старый был скомкан и отправлен познавать просторы Вселенной. — Нет, ни в коем разе, госпожа Серьёзность, просто соблаговолите через пол часа явится в общую гримёрку, будем думать, что дарить нашей звёздочке, — кудрявый юноша театрально поклонился и поспешил уйти.*** Мия что-то перелистывала на своём телефоне, попеременно выпучивая глаза, а-ля: ?два начищенных блюдца?, а потом истерично хихикала. Меркуцио стало интересно, что же там такое, но Мия, завидев его, накрыла телефон рукой, раскрасневшись хуже некуда. — Даже не проси. — Эй, это нечестно! — запротестовал Скаллигер. — Сама ржёт без конца, а мне нельзя. Если там опять шутки про меня и Тибальта, клянусь, что покусаю тебя! — Я не хочу потом ходить с синяками, попутно откачивая тебя (если это возможно по определению) и отпаивая валерьянкой (и это тоже...) — Мия, поверь мне, тебе лучше не злить старого духа, иначе будет ох, как несладко, — Меркуцио прикусил губу, смотря то на девушку, то на горящий экран за её пальцами. — Убери культяпки и удовлетвори моё безу-у-умное любопытство! — Погоди, старый пень, сначала я спрячусь куда подальше, хоть мне это и не поможет... но всё же, — Мия протянула парню телефон. Была открыта страница ?Фанфики?. Меркуцио аналогично Риччи выпучил глаза. — Какой позор... Дух взял телефон в руки (если это возможно, но с призраками прокатило!) и открыл первый фанфик. Там блистал пэйринг ?Меркуцио/ОЖП?. Нервно сглотнув, парень прочитал описание и уже немного покраснел. — Как я понимаю, здесь меня сведут с некой ?Консеттой?? — Угу, — Мия старалась сдержаться, чтобы не заорать в голос от смеха... а ещё от ревности. — А ничего такая, по описанию... красивая, — не задумываясь ляпнул Меркуцио, а потом нервно кашлянул. — Ой, ты ещё вот это не читал, — съязвила шатенка, перелистывая страницу. — А тут некая ?Эрика?. Читай-читай, там дальше весело, особенно финал... Вдруг её будто что-то толкнуло и она воскликнула: — Погоди! Я за валидолом. Боюсь, всё же успокоительное понадобится, причём нам обоим. Кудрявый сразу открыл последнюю главу и принялся бегло читать. Кудрявые волосы один за одним вставали дыбом. — Кем я стал?! — Папой... — Да ещё и в фартуке?! Розовом?! — Бывает... — Видимо, кошмары имеют привычку сбываться. — Меркуцио нервно хихикнул. — Найти бы этих писателей и руки им поотрывать! Ему заметно поплохело. Но через мгновение понял, что девчонке, сидящей рядом, уже ничего не поможет — бедлага скукожилась в углу комнаты, держаясь за живот и разрываясь от смеха. — Дальше, дальше читай! — через стоны и боль пролепетала она. — Дохлых-передохлый Тибальт... Я забыл, как выглядят мои дети?! А эта ?Эрика? ещё и свалила с подругами пить?! — у парня начался нервный тик. Хохот в квартире, казалось, не закончится никогда. — А потом ещё и завалился спать, покачивая люльку?! Хорошо, что у меня никогда не было ни с какими ?эЭриками?... — Не беси. — Резко посерьёзнела Мия. Теперь она была красной не от смеха, а от обиды. — О, смотри, ещё один залили. Тут твоя любовь... — Риччи прочитала первые строчки. — Некая ?Виктория?. Откашлявшись и вдоволь истерично посмеявшись, Меркуцио тоже посерьёзнел. — Скажи мне ради Бога, меня же тут только с девушками? На мою ягодку никто не покушался? — Мне плевать, но когда я вернусь в Россию, этим ?писательницам от Бога? бежать будет некуда... — она хрустнула пальцами в предвкушении. — О, так они ещё там что-то пишут вместе. Ну, девки, держитесь! — Полегче, малыш, — Меркуцио слегка обнял разбушевавшуюся Мию. — Ты не ответила на вопрос. — Ну-у-у, не совсем. Тут ещё вот... — Ну? — Меркуцио явно напрягся. — Ромео, Бенволио, Кормилица, Джульетта, Тибальт... короче все! — Мия развела руками и продолжила: — Ты самый популярный и любимый герой, гордись. — Слушай, я понимаю со ?всеми?, но с Тибальтом?! А вот сейчас вопрос на миллион: — Меркуцио прижал Мию к стенке. — Не задумываясь ответь, он меня или я его? — Ты хочешь, чтобы я тебя?!.. — Мия замолчала, ибо матюки она припасла на десерт, ещё рано. — Я тебя убила? Понятно, просто закрыли тему и больше не поднимаем... — Мечтай! — Меркуцио отнял телефон и ввёл в строке поиска пэйринга ?Меркуцио/Тибальт?. Первая была работа Автора, которого он уже видел. Придерживая левой рукой протестующую, Скаллигер принялся бегло читать, выслушивая таки-и-ие словечки — у обычных людей за километр от подобного уши в трубочку бы свернулись! — Пресвятые одуванчики! Стыдно-стыдно-стыдно... — Всё-таки на мою ягодку покусился этот... гамадрил. — Всё, отдай телефон! — Мия вырвала свою прелесть и поставила на него жёсткий пароль. — Больше это ты читать не будешь!*** Давайте все смело признаемся, что единственная фраза, которая выражается наши эмоции рано утром, это: ?Я люблю спать, а спать любит меня, прошу не мешать нашей любви!? И, конечно же, если у вас всё прекрасно и душевно, то всегда найдётся зараза (в нашем случае кудрявая) которая всё испортит! Во-о-от... Мия преспокойненько нежилась в постельке, а у Меркуцио, похоже, свербило в одном месте. Парень ходил вдоль кровати, сейчас же вовсе решил лечь и дуть на девушку своим ледяным дыханием. Ага, чтоб она окоченела в конец. Риччи поёжилась, но через пару секунд открыла глаза. Скаллигер просиял, как радуга после дождя. — Доброе утро, малыш, — кудрявый юноша хотел потереться носом о носик Мии. — Вовсе не доброе, а холодное. Брысь, ледышка, — шутканула Риччи и с головой нырнула под одеяло. — Эй, подъём! Щас укушу! — завопил Меркуцио, ныряя вслед за зеленоглазой. И так они дурачились почти каждое утро, безусловно, что это несколько помогало Мии отвлечься от всего и просто посмеяться. А Меркуцио знал, что именно ей это и нужно, поэтому старался шутить всё время (и не важно, к месту или нет). — Вообще-то сегодня я разбудил тебя по делу, — заявил во всеуслышание Скаллигер, пытаясь сделать серьёзную мосю ровно настолько, насколько позволял смех, распирающий парня двадцать четыре на семь. — Да ну? Впервые? Интересно, что твоя больная головушка мне хочет сказать, — парировала Мия, собирая уже отросшие волосы в высокий хвост. Меркуцио обиженно надул губы. Однако продолжил: — Вот ты подкалываешь меня, а я тебя всё равно люблю, — юнец ловко подмостился и обнял Риччи. — С днём рождения, — парень чмокнул опешевшую в щеку. Пока Мия хлопала выпученными зеньками, Меркуцио вновь приосанился и приложив ладонь к груди, произнёс:— Большой мешок с любовью,Канистру полную добра,Цистерну, что объятьями полна,А также толстого кота.Ещё воздушный шар мечтания,Огромный дом, где есть уют,Вагон людского обаянияИ место, где всегда все ждут! Заканчивал Скаллигер свою веселую тираду под хохот Мии в подушку, она каталась по постели, икая в ткань что-то наподобие: ?Кота-а-а...? Когда же истерика была окончена, Меркуцио попросил сидеть ровно и закрыть глаза. Риччи ожидала конечно же поцелуя, но стоп! С кем мы имеем дело? Правильно, с Меркуцио, а эта тушка никогда не бывает предсказуемой. Скаллигер тоже закрыл глаза и соприкоснул их лбы.

— Что ты видишь? — прошептал Меркуцио так, что его холод моментально настиг губы Риччи. — Зеркало... возле него стоит оленёнок... — Отлично, подойди ближе... я здесь, протяни мне руку. Мия и не заметила, как сделала индентичные движения и в прострации, и в реальности, стоило коснуться его руки. Перед глазами предстала белая пелена, появились тысячи подобных зеркал, что больше напоминали маленькие озёра. Возле каждого стоял проводник — маленький оленёнок. Как только влюблённые подошли к одному из стёкол, оно начало светиться и источать золотые искры. — Смотри сюда, видишь? — Меркуцио потянул Мию за руку и указал на зеркало, в котором в маленькой кроватке лежал младенец с зелёными, точно пуговки, глазками. Маленькие ручки тянулись с статной женщине в тёмно-синем платье, длинные чёрные волосы которой были аккуратно уложены назад. — Это ты? — девушка хотела коснуться видения, но парень её тут же отдёрнул. — Нельзя, тогда ты окажешься там, — строго предупредил Меркуцио. — Да, это я... Этих зеркал было не сосчитать... целый лабиринт! И в каждом что-то новое: Мия увидела его малышом, подростком. Также там была и эта девчонка, которая предала кудрявого... Вновь видение, где Меркуцио хотел порезать вены... Ещё одно знакомое, ту драку на площади с Тибальтом, где Скаллигеру чуть кудри не обрезали. И, наконец, смертная дуэль...

После зеркала стали чуть тусклее, однако теперь в них отражались лишь воспоминания, связанные лишь с одной Мией. Их знакомство, доверие, первый поцелуй... Как Меркуцио учил её драться, как следил за репетициями, как в нём бурлил гнев, стоило Мартину хоть на метр приблизиться к его Мии...