Глава 27. Элозий близок, но недосягаем (2/2)
— Просто не представляю, как можно жить вечно и быть такими невыносимо скучными, — Локи продолжал жаловаться, невзирая на полное безразличие Мэй. — Никакого разнообразия день ото дня, и если бы не твоя сестра, я бы совсем тут извелся. Да только и она начала поддаваться местным влияниям задолго до всей этой заварушки с концом света. Мне кажется, это заразно. Проторчишь здесь с ее — и тоже успокоишься навеки с остроухими. Мой тебе совет, Джонс, беги отсюда при первой же возможности. И меня прихвати, когда соберешься.— Решил в очередной раз спасти свою задницу? — осведомилась она насмешливо.
— Почему сразу задницу? — хмыкнул он. — Разве есть что-то плохое в желании продлить свою жизнь? Как по мне, все ваши глупые геройства — вот настоящее отклонение от нормы. Изощренный вид суицида, оправданного какой-то иллюзорной высшей целью.
Мэй упрямо молчала, помня все, что рассказала ей о Локи сестра. Он был одним из тех видов зла, которые совершают пакости просто со скуки и от делать нечего. Вполне безобидный, когда видит перед собой цель, он становился совершенно невыносим, когда весь мир переставал вращаться вокруг его непомерно раздувшегося эго.— Когда бы все думали, как я... — театрально вздохнул он, глядя вдаль и ввысь.— Ум стал бы большой редкостью,* — проворчала Мэй, которую ни разу не впечатлил его героический профиль на фоне полной луны.Локи взглянул на девушку, нахмурив брови, а затем рассмеялся, точно безумец. Громко и от души. Мэй пришла в ярость: слишком давно ее перестали воспринимать несерьезно. А смеяться над ней не хватало смелости даже у самых отбитых преступников Мультиверсума.— А в тебе есть хоть кроха совести?! — взбеленилась девушка, напирая на него вопросами. — Тебе хоть раз в жизни приходила в голову мысль, что кроме тебя в этом мире есть и другие люди?— Не зарывайся, смертная, — смех его сменился ледяной ненавистью. Молниеносно, будто перед ней стоял совершенно другой человек.— Не наглей, принц в изгнании, — прорычала Мэй в ответ.
Она давно искала, на ком бы сорвать накопившееся напряжение, и этот бесполезный для хронологии персонаж казался идеальным вариантом. Чтобы не расстраивать сестру, Мэй постарается не сильно его потрепать, если дело дойдет до драки. Но только постарается.— Как смеешь ты?!Асгардец подался навстречу. Теперь их разделяло несколько шагов. Но воздух настолько сгустился от напряжения, что сделать их казалось совершенно невозможным.— Ты не настолько всемогущ, чтобы диктовать пределы моей смелости!С пальцев Мэй соскользнула искра. Первый язычок красного огня.
Локи усмехнулся. Вспыхнуло ярко-голубое пламя.Накал силы был сильным настолько, что обитатели дворца невольно почувствовали что-то необъяснимое. Мимолетную тревогу, но тут же забыли обо всем. Возможно, эльфийский владыка не отнесся бы так легкомысленно к подобного рода предупреждению, но он был слишком далеко в саду, чтобы что-то почувствовать.Юнис смотрела на звезды, танцующие вокруг нереально большого диска луны, и впервые за многие дни чувствовала нечто сродни умиротворению. Холодок пробежал по ее телу, но она списала его на озорной ветерок, гуляющий меж деревьев.Белесый призрак на фоне темной, местами почерневшей от времени коры выделялся так отчетливо, будто при дневном свете. Даже обычный человек, не наделенный эльфийским зрением, прекрасно мог разглядеть девушку. Но только взгляд тысячелетнего существа заметил спокойствие ее устремленного вверх лица, которое она подставила под лучи ночного светила, и едва выглядывающие из-под платья коленки в хаосе складок длинного платья.
Трандуил приближался медленно, чтобы его присутствие не стало для нее неожиданностью, нарушив шаткое равновесие. И она заметила короля боковым зрением, только он ступил на тропинку, сворачивающую к ее островку зелени. Перелив серебряных нитей королевского камзола в свете луны наделял его фигуру сверхъестественным мистическим сиянием. Холодное сияние ночи как нельзя лучше подчеркивало саму суть владыки Эрин Ласгален. Можно было опять любоваться его точеными чертами лица и поразительной грацией, только Юнис намеренно не поворачивала головы в надежде, что он уважит ее уединение.
Разговоры изматывали ее в последнее время наравне с ночными кошмарами.Отвлекшись, она потеряла Трандуила из поля зрения и, несмотря на старания эльфа, все же вздрогнула, когда он опустился рядом. Она выпрямила разведенные в стороны колени, протянув ноги вперед, чтобы оставить между собой и королем уважительное пространство. Теперь из-под платья торчали ее пальчики, купаясь в лунном свете. Мимолетная, точно мерцание звезд, улыбка озарила лицо короля.— Луна сегодня, правда, необычайно завораживает.— Скорее, приносит утешение, — отозвалась Юнис не сразу.— Как ночь ни длится, день опять придет,* — вторил король словами из ?Макбета?.
Знакомые строки заставили ее наконец взглянуть королю в глаза. Интересно, гадала она, знает ли он, что закончилось все в королевстве шотландском не ахти как. Да и сама пьеса вроде как считается проклятой. Она тоже проклята. Иронично. Юнис невесело усмехнулась и отвернулась.Взгляд ее блуждал по светло-голубым, едва различимым пятнам на луне, которые набирали цвет ближе к середине. Углублялись, как озера. Кажется, так они и зовутся у астрономов. В этой луне не было ничего от той, что пророчила беды своим кровавым блеском. Только свет ее беспощадно срывал покровы. Оголял тоску по дому. Сколько лет должно пройти, чтобы больше не ощущать прежнюю версию Земли домом? думала она. И когда она почувствует себя здесь по-настоящему своей. Несмотря на гостеприимство эльфов и заверения короля, она чувствовала, что японское ?гайдзин? описывает ее положение как нельзя лучше. Чужестранка.
— Ты, верно, знаешь, как значимы для детей Илуватара звезды. Твоя зачарованность луной кажется мне чем-то схожим, — молвил король, уловив ее мысли.— Все мы — подданные Луны, потому и наше счастье то прибывает, то убывает, совсем как море, — ведь и оно управляется Луной,* — произнесла она равнодушно. Юнис не удивляла такая чуткость короля, не раздражало и то, что он проник в личное. Страх выжег из нее все прочие сильные эмоции.— Все счастье у тебя еще впереди, Эдлотиэль.— Я так хочу вам верить, мой король, — с грустью произнесла она. Слова Трандуила всколыхнули в ней то, что до сих пор казалось пеплом. А тепло степенное и величественно-прекрасное, как эта ночь, окутало ее сердце.И прежде чем Юнис успела смахнуть слезу, сорвавшуюся с ресниц, Трандуил высушил ее прикосновением своей руки. Он взял ее лицо в ладони и, поцеловав в лоб, прошептал:— Век твой будет долгим и счастливым. Иль не король Эрин Ласгален обещал твою безопасность?— Мой… — голос ее сорвался от волнения.— Ничего не говори, Эдлотиэль, сегодня я поведаю тебе историю о тех временах, когда Луна и звезды этого мира были еще молоды.Слушая рассказы Трандуила о звездах, сияющих, словно драгоценные камни, и каменьях, затмевающих звезды, Юнис уснула, положив голову ему на колени. И не было ночи спокойнее, чем эта, уже долгие недели.
А когда пришла прохлада предрассветных часов, эльфийский король поднял ее на руки, не потревожив сна девушки, и отправился в замок, где в теплой постели она сможет проспать еще несколько часов.
И никакое зло этого мира не потревожит ее.