Глава 23. Что он Гекубе, что ему Гекуба? (1/1)

Раскрытие семейных тайн вконец доконало Юнис. Санаторий ?Зеленолесье? и его чудодейственные сонные снадобья не справлялись с обострившимися симптомами. Пора было отправлять страдалицу в водолечебницу ?Прирунье? или психиатрическую клинику ?Ривенделл?, поговаривают, местный климат хорошо лечит посттравматический синдром(проверено на хоббитах). Да и спать она попросту опасалась, потому что даже представить страшно было, что еще может выпрыгнуть наружу из свалки отбракованных воспоминаний и подавляемых эмоций.

В первую ночь это было совсем не сложно — все мысли девушки сосредоточились на таинственной сестре, с которой она в лучших традициях древних легенд и культовых сай-фай фильмов была разделена еще в младенчестве. Юнис гадала, что же произошло с таинственной Мэй и в какую задницу Мультиверсума родители по доброте душевной отправили сестру. Занимал ее и вопрос, насколько можно доверять Якену. Много ли в словах отца правды, или все это очередные ухищрения (довольно жестокие, но вполне в его духе), чтобы девочка не лезла куда не надо.

Дальше измученный организм упрямо пытался взять свое, а Юнис выпытывала у эльфов секрет их снов в сознательном состоянии, распугивая сердобольных бедолаг и светя воспаленными от бессонницы глазами. Галадриэль обеспокоено следила за подопечной, готовясь вмешаться в критический момент; Леголас, услышав, что ее отец не называет Юнис даже по имени, понял, насколько переоценены его собственные страдания о несовершенстве родительской любви, и был так потрясен, что даже слов утешения найти не мог (все смотрел на нее взглядом побитой дворняги, отчего Блумквист становилось только хуже); Локи решил обходить ее десятой дорогой, пока, по его собственному выражению, воронка непробудного тлена и ураган соплей не схлопнутся, либо поглотив смертную, либо излечив от излишнего драматизма (Юнис хотела сострить, реакция Локи, когда он узнал, что приемыш, оказалась еще похлеще, но была просто не в состоянии шутить о чужих семейных драмах, чтобы не вспоминать о своей); Трандуил же вел себя рассудительнее всех жителей Зеленолесья вместе взятых, король как-никак.Действовал владыка Эрин Ласгален решительно и быстро с первых минут появления Якена Х’Гара в его владениях. Он сразу смекнул, что сосредоточие гнева отца и отчаяния дочери в одной комнате может принести много проблем, и предложил новому гостю отдых, с тем чтобы вернуться к насущным проблемам с холодным разумом и свежими силами. У прочих участников происшествия хватило деликатности покинуть покои Юнис следом за алхимиком. Локи, правда, задержался на пороге, но тут же передумал озвучивать свою искрометную шутку, посмотрев на Блумквист. Она выглядела жалкой копией самой себя, реагировала на внешние раздражители слабо и двигалась, точно в замедленной съемке. Девчушка буквально отупела от горя, и вряд ли способна была оценить остроумие асгардца. Лучше было припасти слова на потом, чем растрачивать их на нечуткий ум. Кроме того Трандуил распорядился, чтобы Руонна отныне не отходила от девушки ни на шаг. Юнис была уверена, что король руководствовался исключительно бескорыстными и благородными порывами, но выглядело все так, будто она только что совершила неудачную попытку суицида, а ночная сиделка должна была проследить, чтобы подвиг не повторился.Девушка не собиралась сигануть с балкона в затяжной прыжок. Тем более на третьи сутки. Но Руонна упрямо продолжала оставаться на ночь у ее постели. Свободное падение решило бы все проблемы одним махом, но ради чего? Оно не перенесет ее в чудесные края вроде Валинора, а просто прекратит существование. Единственное, что останется после — кровавая отбивная во дворе замка. Юнис была в отчаянье, но не настолько, чтобы забыть о честолюбивом желании оставить по себе след. С большой буквы и в исключительно хорошем смысле этого слова, а не такой, который потом, чертыхаясь, будут отдирать от каменных плит уборщики. Ругающиеся, как школьный завхоз, эльфы заставили девушку сдавленно хрюкнуть от сдерживаемого смеха. Первое проявление веселья за последнее время.— Хорошо бы тебе поспать, — Руонна встревоженно вздрогнула и поднялась из кресла, чтобы заботливо подоткнуть углы одеялана просторной кровати. Изо дня в день она беспомощно наблюдала за тем, как девушка мучила себя ночными бдениями, погружаясь в тревожные быстротечные сны и просыпаясь еще более изнуренной.

Опасаясь встретиться с глазу на глаз с темным таинственным нечто, присутствие которого она ощутила в прошлый раз, Юнис стряхивала тяжелый сон, точно липкую паутину, позволяя себе лишь беспокойную дрему.Третья ночь, проведенная все в той же безумной лихорадке и борьбе с усталостью, заставила Трандуила еще раз активно вмешаться. Все эти дни он сдерживал отца Блумквист от встречи, опасаясь, как бы новые переживания совсем не подкосили беднягу, но и сам пытался держаться на расстоянии, чтобы дать ей прийти в себя. Но это не работало, более того, вредило Юнис.— Доброе утро, владыка, — девушка кивнула в знак приветствия и улыбнулась, заправив волосы за ухо.

Неосознанный жест выдавал в ней ребенка. Слишком юна даже по человеческим меркам. Она всегда так делала, когда чувствовала неловкость.

— Простите, что встречаю вас в постели.

Второпях она спрыгнула на пол, скользя пальцами ног по полу в поисках обуви. Нервный смешок, когда перепутала правый мокасин с левым, шуршание и возня по полу, нахмуренные, сведенные на переносице брови. Девушка подняла взгляд на Трандуила и смущенно улыбнулась, пожав плечами — что поделаешь с неуклюжей смертной девой. В каждом своем движении она была прежней собой. В это легко было поверить, если бы румянец на ее щеках не исчез, будто его присыпали пеплом, и темные тени, следы бессонных ночей, не легли под глазами.— Совсем недавно ты готова была умереть от меча орка ради прогулки вне пределов замка. Сегодня как раз чудесное утро, чтобы отправиться в лес.Услышав волшебные слова о том, что сам король решил вывести ее подышать свежим воздухом, девушка принялась носиться по комнате в поисках наряда поудобнее платья, которое уже третий день исполняло функции ночной сорочки.— Но Руонна сказала, что ты не взяла в рот и кусочка со вчерашнего вечера, потому….— Можно поесть по дороге, — пылко возразила Юнис, убирая волосы в пучок. Она уже представила себе маленький скаутский поход в лесную глушь с лучшим в мире проводником, и отказываться из-за такого пустяка как завтрак не собиралась.—… я хотел предложить юной деве позавтракать вместе, — продолжил король, усмехнувшись. Что такое несколько дней или недель для эльфа, который прожил тысячи лет, но Трандуил поймал себя на мысли о том, что ему не хватало ее горяченных решений, беззаботного смеха и полного отсутствия терпения. Всего того, что его порой так сильно раздражало.Юнис согласилась так же быстро, как до этого пыталась уговорить взять еду с собой. Правда, был в этом приглашении подвох, и вскрылся он уже за столом. В его поступках всегда был подвох. Сам Трандуил едва прикоснулся к еде, попивал воду из кубка и тщательно следил за тем, что ест Юнис, предлагал ей попробовать едва ли не каждого из блюд и не спешить. Возмущаться не было смысла, иначе прогулка накрылась бы. Похоже, и эльфам знакомы приемы воспитания простых родителей. Ложечку за маму, ложечку за папу, ложечку за Эру и Манве, Улмо и Ауле, и дальше всех валар по списку. Их вполне достаточно, чтобы перестраховать себя от голодных обмороков и необходимости нести девушку обратно на руках.

— Уже можно идти? — с нетерпением поинтересовалась она, доедая последний кусочек, в надежде, что после плотного завтрака не будет еще и сиесты. Там и до вечера недалеко.А вечером темно и страшно, и никто на прогулку не пойдет. В целях безопасности.— Уже можно, — благодушно разрешил эльфийский владыка. Он подал ей руку, помогая выбраться из-за стола, и совершенно не сопротивлялся, чтобы девушка и дальше шла с ним под руку.

Отрываясь от своих привычных дел, подданные короля кланялись ему и с беспокойством смотрели на Юнис, полагая, вероятно, что она настолько ослабла, что не могла обойтись без посторонней помощи. Почему все вокруг считали ее слабой? Отец не доверял самых простых ответов, Леголас на тренировках опасался задеть ее деревянным мечом, а теперь еще эти жалостливые взгляды. Девушка высвободила руку и замедлила шаг, следуя поодаль от короля. Прежде чем вмешаться, Трандуил оставил ей несколько минут на размышление, позволив самой высказаться.Готовая озвучить свой вопрос, Юнис подняла взор, и слова замерли на языке. Два листка, один еще полный насыщенной летней зеленью, а второй с проступившими желтыми прожилками и иссушенным до хруста кончиком. Корона его начала сбрасывать листву, знаменуя, что колесо года готово совершить еще один поворот на пути к осени. Девушка инстинктивно потянулась достать из его волос запутавшиеся листья, но так и застыла с вытянутой рукой. Жест казался слишком интимным, и она смутилась. Наблюдавшие за ними эльфы наверняка увидели в этой ее невинной глупости вопиющее нарушение местного кодекса поведения. Коснуться короля, подумать только! Не в состоянии отвести взгляд, она продолжала разглядывать по-восточному ассиметричную композицию: холодная зелень на сияющем шелке — будто упражнение в каллиграфии.— Эдлотиэль!.. — повторил он чуть громче. Девушка так еще и не поняла, что он обернулся, пребывая в застывшем мгновении прошлого.— Простите, мой король, — пролепетала Юнис. — Просто я задумалась… о композиции. Листья, осыпавшиеся с короны, напомнили мне о японском искусстве. Это такой народ в моем мире, который любит асимметрию, искать красоту в несовершенных вещах и радоваться простым вещам, — добавила она, видя замешательство на лице короля.— Что ж, это очень мудрый народ, — ответил король, задумавшись о чем-то столь же непостижимом, как жизненная философия Страны восходящего солнца для гайдзин.— Если вы позволите, — она несмело протянула руку, — я бы…Король молча склонился перед девушкой, чтобы ей удобнее было достать облетевшие листки. Она бережно, боясь все разрушить одним неловким движением, выпутывала их из волос Трандуила. Словно какое сокровище, она рассматривала их в лучах солнца на своей ладони. Зеленый — мягкий, точно бархат, и пожелтевший — шершавый, как старая бумага в лисьих пятнах. Таким был для нее и король. Он мог быть настолько нежным с ней, что она забывалась в ощущениях, а мог своей холодностью ранить сильнее любого оружия. И предугадать смены его ролей было так же сложно, как поймать первый пожелтевший лист, который знаменует увядание лета.— А что за глаза у нее! — воскликнул Локи, обращаясь к Якену. — Я бы сказал, так и трубят о желании вступить в страстные переговоры.*Среди прочих невольных свидетелей этой сцены были и ее отец с асгардцем. Локи, предоставленный самому себе, начал скучать, а посему взялся за старое. Отец Юнис был весьма подозрительной личностью, причем в обе стороны, и сам по себе был таинственным неизвестным, и к другим относился с нескрываемым недоверием. А что самое любопытное — отцовских замашек в нем было гораздо больше, чем смертная или он сам готовы были за ним признать. Обмануть того, кто уже обманывает сам себя, всегда было плевым делом и недостойным его великого мастерства занятием, но тут случай выдался особым. Можно было подгадить сразу троим, к тому же одним махом.

Якен присматривался ко всем, с кем общалась Юнис при дворе, в особенности если отношения их сводились к чему-то большему, чем требующие приличия слова вежливости. Он тщательно изучал окружение дочери, но с особым остервенением наблюдал за особями противоположного пола, среди коих она была весьма популярна. Локи приметил это сперва на собственной шкуре: прожигающий недоверием взгляд алхимика сложно было выпустить из виду и не принять во внимание. Но потом, когда тот со стороны следил за тренировкой Леголаса и Блумквист, которую сложно было назвать как-то иначе чем избиение младенцев, асгардец уловил закономерность и заодно слабое место в защите противника.Прогулка с Трандуилом была подарком небес: план удавался сам по себе с минимальным вмешательством и в кратчайшие сроки. Массовая истерия только подогревала отцовскую ревность алхимика, а Локи был готов подбрасывать дровишек, чтобы уже к концу вечера снять пенку.Встретившись взглядом с отцом, девушка поспешила выбраться за дворцовые стены.

— Вам стоило бы поговорить, — сказал король, взяв ее под руку, крепко, чтобы она не надумала сбежать от разговора. Юнис слабо дернулась в сторону, желая отойти, закрыться и выбросить само воспоминание о Якене из своей головы.— Я не могу, — призналась она.

Все их предыдущие разговоры заканчивались ничем, что могло измениться в этот раз? Изменилось самое главное — реальность происходящего. Они не стояли более на зыбкой почве межмирья, готовой в любой момент пошатнуться под напором мира бодрствующих. Все вокруг становилось более реальным. Родители, которые считали ее проблемой и избавились при первой же возможности. Презрение отца. Даже призрачное зло, которое пророчили ей и Гэндальф с Галадриэль, казалось, обретало если не вещественный, то вполне осязаемый облик. Одна его тень пугала девушку до одури.— Да и он сам этого вряд ли хочет. Он высказался предельно ясно о том, какого обо мне мнения. Не стесняясь ни в выражениях, ни присутствующих, — Юнис закусила губу от обиды, отвернувшись от Трандуила. Ей было так стыдно, что она готова была провалиться на месте. Слишком много всего наговорил тогда Якен в ее спальне, устроил публичную порку, о которой сложно забыть.— Родителям порой бывает сложно выразить свою заботу. Особенно, когда дети уже выросли, — заметил Трандуил — не лучший советник в семейных отношениях.

У него по крайней мере серьезная причина была, подумала Юнис, а какая трагедия заставила ее родителей поступить так со своими детьми, она не имела не малейшего понятия. Знала только, что они решили справиться с ней методом наименьшего сопротивления. Наверное, ей стоило быть им благодарной, ведь несмотря на все несовершенство приемной семьи, они научили ее преодолевать трудности. И в глубине души она знала, что рано или поздно ей придется преодолеть себя и поговорить с Якеном Х’гаром, какие упреки и обвинения у него не остались бы припасены для личной беседы.

А еще та самая стена, главная отговорка алхимика, чтобы не говорить правду, исчезла. Конспирация полетела к чертям, древнее зло пробудилось — и пора было узнать, с чем они имеют дело. Юнис так отчаянно добивалась правды, что сейчас не была уверена, готова ли ее услышать. Весь этот увлекательный рассказ о межпространственной любви убийцы из Браавоса и Путешественницы, результатом которого была она, исчадие ада и предвестница Апокалипсиса, и ее сестра, которая, судя по всему, просто попала под раздачу и пошла по программе защиты свидетелей... тянул, пожалуй, на нечто фантастическое, в духе библейской сказки о непорочном зачатии. Только вот в ее случае вряд ли волшебный дух, участвовавший в процессе, был небесного происхождения. Кто же прошептал ее мамочке на ухо, что она залетела? Не ?марвеловский? ли разрушитель миров? Было бы по меньшей мере иронично.

— Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать*, — пробормотала себе под нос Юнис.— Не позволяй дурным знамениям запугать тебя, Эдлотиэль, — попытался утешить ее Трандуил. — Гэндальф нередко приносит плохие вести, но лишь для того, чтобы зло можно было предотвратить. Нечего бояться, пока ты находишься под защитой эльфов Леса Зеленой Листвы.Обещание короля обрадовало и встревожило девушку одновременно, ведь ей совершенно не хотелось в случае, если все обернется так, как обещал ее отец, ввязывать эльфов в еще одну кровопролитную борьбу со злом. Слишком часто они защищали эти земли от опасности, и меньше всего ей хотелось нарушать их покой. Она не хотела усугублять печаль короля, принося смерть на эти благословенные земли. Боль потерь, которую он нес вместе с короной, и так была слишком велика.— Я не хочу подвергать опасности ваш народ, владыка. Я всего лишь чужестранка с дикими нравами, — возразила девушка. — В случае опасности постараюсь отвести ее от Эрин Ласгален. От Арды вообще.— Возможно, ты еще не успела понять этого, но, Эдлотиэль, ты принадлежишь этому миру куда больше прочих. Лес принял тебя, в тебе течет эльфийская магия, которую Галадриэль лишь разбудила, и твоя трогательная забота о моем народе только доказывает, что я прав. Слишком долго ты считала себя повсюду чужестранной гостьей, пора принять свой новый дом.Эрин Ласгален. Ее новый дом. Даже в самых смелых фантазиях она и представить не могла себя частью этого совершенного мира. Юнис знала, что, приняв его заботу и обещание безопасности, обретет и обязанности, первой из которых будет взять себя в руки, прекратить истерить и стать достойной своего короля.

То ли целебный воздух, то ли разговор с Трандуилом — Юнис не могла сказать точно, в чем было больше магии — успокоили волнения девушки. Усталость настигла ее приятной истомой, и она знала, что погрузится в сон, едва только коснется головой подушки. А обо всем остальном подумает завтра, ведь Скарлетт О’Хара далеко не самый плохой пример для подражания.На подходах к дворцу их встретили Якен и Локи. Девушка сдержанно кивнула отцу в ответ на его приветствие, удивившись, как тесно он начал общаться с асгардцем, после того как три ночи назад забраковал его пригодность по всем статьям. Стоило догадаться, что у Локи уже успел созреть какой-то гениальный план на ее родителя, но Юнис решила не заморачиваться. Тревоги, унесенные ветром, и мысли, отложенные на завтра. Как же хороша ее новая жизнь!— Я бы хотел с вами кое-что обсудить, ваше величество, — Якен попросил об аудиенции, учтиво поклонившись Трандуилу.

— Кажется, наклевывается серьезный отцовский разговор, — прошептал Локи. — А ты непривычно молчалива. Не переживаешь, как бы не перепало твоему остроухому прекрасному принцу? Ой, прости, я хотел сказать, королю.— Гремит лишь то, что пусто изнутри,* — фыркнула Юнис в ответ на провокации асгардца. Впервые в жизни ее совершенно не зацепили его слова. А еще до смерти хотелось спать.