Глава 22. Из бессмыслицы всплывает истина (1/1)

Гэндальф, несмотря на все его старческое бормотание под нос, явные нелады с памятью и совершенно точно веселящий табак, был голосом разума их дискуссионного клуба. И Юнис убедилась в этом сразу же, как только он покинул Зеленолесье, отправившись на поиски того, что он где-то уже когда-то слышал. Галадриэль, уподобившись Чемберлену, решила не вмешиваться в мужские споры без крайней нужды, а уж если у нее спрашивали совета напрямую, тактично уходила в ответы ни о чем, которые удовлетворили бы обе стороны. Трандуил недоверчиво следил за всяким действием Локи и поддавал сомнению если не каждое его слово, то через одно точно. Отношения Леголаса с отцом тоже натянулись не хуже тетивы, он до сих пор не смирился с решением короля о военной подготовке Юнис, а после ее первых успехов на тренировках и вовсе убедился, что парашутный спорт ратное дело не входит в список ее скрытых талантов. Самой же Блумквист оставалось хвататься за голову и тихонько завывать от безнадеги в перерывах между увеличившимся числом занятий.Нельзя сказать, что все это шекспировское много шума из ничего не внесло приятное разнообразие в размеренные эльфийские будни. Она всегда считала, что немного цыганичного балагана и неразберихи только украсило бы местную идиллию. Добавило бы перчика с изюмчиком и прочими индийскими специями. Наблюдая за изумрудным колдуном, Трандуил все чаще сталкивался с Юнис, которая, несмотря на свой технический кретинизм, тоже хотела деятельно участвовать в исследовательском процессе, чтобы первой узнать неутешительный диагноз. Локи не прекращая клял отсталую Арду и эльфов с их долбаной заботой об окружающей среде на чем свет стоит (или все девять миров, которые произрастают из мирового древа, если уж совсем по классике), чем еще больше понижал свой рейтинг популярности среди населения Эрин Ласгален. Даже Леголас теперь разделял предрассудки своего отца, хотя ранее категоричностью в отношении асгардского гостя не отличался.

— А что вы от меня хотите? — возмущался Локи в ответ на очередные обвинения в бесполезности. — У меня нет материала, с которым можно работать. Эксперименты над смертной… Юнис, я хотел сказать, под строжайшим запретом, а для того, чтобы создать прототип, у меня попросту нет ни составляющих, ни инструментов. Не ваять же мне электрическую цепь из картошки, в самом-то деле!— Можно еще из лимонов, — поддакнула Юнис, обрадовавшись, что в кои-то веки ей пригодились знания, полученные в школе на уроках науки. Ей так опостылели препирательства мужчин, что она давно уже перестала вести счет, на чьей стороне перевес по выигранным мелочным спорам. Единственное, чего хотелось — действия.

— И что ты предлагаешь?

— Попробовать то, что предложил Локи, — ответила Юнис Трандуилу. — Я возьму список покупок и попробую осознанные сновидения. Возможно, он прав, и я могу проникать в другие миры посредством чего-то вроде астральной проекции, физически не перемещаясь. А если учесть, что мой перестраховщик отец не имел ничего против наших разговоров во сне, то это должно быть довольно безопасно. В любом случае, безопаснее, чем наблюдать, как вы раз за разом сталкиваетесь друг с другом лбами, — проговорила она скороговоркой последнюю фразу.— Исключено, — отрезал король.— Ожидаемо, — вздохнула Юнис.Повисшая тишина не значила, что спор исчерпал себя, наоборот, это было затишье в ожидании новой волны, в которой кому-то суждено захлебнуться либо гневом, либо горечью поражения. И пока Зеленолесьем правят эльфы, последнего суждено отведать им с Локи: король ни за что не согласится на план, разработанный колдуном, если его поддерживает только неуравновешенная молодая девица. Сдаваться не хотелось, и Юнис готовилась мужественно отражать аргументы противника, приободренная тем, что сражаться словами у нее получается гораздо лучше, чем холодным оружием.— Слова Локи имеют смысл, — вмешалась Галадриэль, — но план его отличается опрометчивостью.Обрадованная было Блумквист опять сникла. Техника безопасности во владениях Трандуила была покруче, чем на электростанции AEP, куда их заперли со школьной экскурсией, потому что отцу одного из ее одноклассников, который работал в пиар отделе, надо было срочно показать активную деятельность на поприще улучшения общественного мнения. И самое обидное, что здесь никто не потрудился ознакомить ее хотя бы с основным списком нарушений. Ничего не объяснять, бить по рукам и тыкать носом в ошибки, когда исправить что-то уже поздно, в последнее время вообще было основным воспитательным и образовательным методом. Все эти старейшие и мудрейшие видели в американской студентке несмышленого младенца, забывая, что мозги у нее будут побольше, чем у ракушки. Возможно, именно открытый диалог смог бы предотвратить многие проблемы и недопонимания.— Нельзя отправлять ее одну, — продолжала говорить эльфийская владычица. — Мы не знаем, насколько это безопасно сейчас. После того как в мире произошли новые колебания силы.— Я отправлюсь с Юнис, ада.— Ты опытный воин, Леголас, но здесь нужен другой подход. Осанвэ требует гибкого ума и большого опыта, — возразил король. — Это сделаю я, Артанис же проследит за тем, чтобы ничье дурное влияние не проникло в наш сон.— Разве не ты учил меня, что король в первую очередь должен думать о безопасности своих подданных?Обсуждая стратегию, все забыли о самом главном — о Юнис. Они выстраивали планы, переставляли по полю фигуры и придумывали сложные комбинации, как тренер, разрабатывающий стратегию для своей команды. Только вот команды не было. Была только одна испуганная девочка, которая плохо понимала, на что способна, и задача в духе путешествия туда и обратно, которую они хотели на нее возложить. Юнис не была против ответственности, ее тоже интересовали пределы собственных сил, но раздражение разрасталось внутри, застилая все светлые горизонты.

— Это будет Локи, — сказала девушка, поднявшись с кресла, чтобы ее наконец заметили. — Во-первых, он знает, что ему нужно и как не выделяться в реалиях моего мира. Мы ведь не хотим привлекать лишнее внимание. А во-вторых, раз уж мы выяснили, что рисковать королем и его наследником не комильфо, то Локи точно не жаль, если вдруг что-то пойдет не так.Асгардец одарил ее выразительным взглядом.— Юнис! — возмутился король.— А что? — лаконично ответила обоим девушка.

В сказанном не было ни крупицы лжи, а правда, обернутая в обиду, способна была ударить сильнее кулака.— Раз уж разобрались с составом отряда самоубийц, давайте же отправимся на шоппинг!— Полегче с аллюзиями, смертная, здесь не все в курсе, что ты строишь из себя Харли Квинн.Не в силах удержаться, девушка рассмеялась. И безумию в ее смехе позавидовала бы даже комиксная героиня. Подумать только, один персонаж комиксов сообщает ей, что она похожа на персонажа из комиксов конкурирующего издательства. А вдруг Харли реально существует?— Нет, смертная, — ответил на ее удивленный взгляд Локи. — DC — это чистейшей воды выдумки. Ты только представь себе, если бы мужик в плаще летучей мыши действительно скакал по небоскребам Нью-Йорка. Глупости какие!Ну да, а мужик с рогами на голове — это нормально, подумала Юнис, но промолчала, решив не выводить из себя раньше времени своего союзника.— А теперь кто-то объяснит мне, как эта вся штука с проникновением в сны работает? — девушка вернулась к главной теме собрания, пока эльфы не передумали. — И это… если что, главный оленевод страны спит на полу, хорошо? Не хочу, чтобы он продавил мою кровать.Слова о кровати должны были остаться не озвученными, но случилось то, что случалось с Юнис довольно часто: ее острый язык делал, что хотел, а инстинкт самосохранения хватался за голову, когда предотвратить катастрофу было уже поздно. Во взгляде Трандуила и без слов читалось его отношение к тому, чтобы Локи еще хоть раз переступил порог ее спальни. Была бы его воля, асгардец всю жизнь провел бы на полу, в темнице, за тридевять земель от юной девы. Ревность это была собственническая или романтичная, Блумквист даже разбираться не хотела, ей просто было приятно вновь увидеть за королем проблески живых эмоций. Уж кто-кто, а он должен был знать, кто занимал кровать в ее помыслах. Ох, были позорные времена, когда он мог читать ее разум, как открытую книгу.— Ты более не останешься наедине с этим колдуном, будь он даже закован в цепи с ног до головы, — прогремел Трандуил.Начинается, подумала Юнис, опустив голову, а ведь она только обрадовалась, что все наконец решено.— Я свяжу ваши разумы во сне, — смягчила Галадриэль слова лесного короля. — А король Эрин Ласгален и его наследник, вероятно, пожелают проследить за тем, чтобы нас не потревожил никто из их подданных.Четверо лишних человек в спальне, мысленно произвела подсчеты Юнис. Весьма неутешительная математика.— И как же я засну, когда вы все будете за мной наблюдать?

— Да ладно, дорогуша, за время, проведенное в этом санатории, ты уж должна была знать, что местные знахари готовят просто убойное снотворное, — приободрил девушку Локи.— Снотворное? — переспросила она, нервно хихикнув. — Да меня никакие колеса не заставят уснуть, когда я вся на нервах. И, поверьте, присутствие троих эльфов и одного оленя вполне способно сделать мне нервы.Юнис все еще продолжала болтать, когда выпила принесенный Руонной чай, но речь становилась вялой, слова перестали поспевать за мыслями, она все глубже проваливалась в сон.— Ну что, подействовало? — усмехнулся Локи, смотря, как Блумквист уплывает в бессознанку.— Как водка на повивальную бабку*, — заверила она, глупо улыбаясь, и больше не произнесла ни звука.

Знакомые очертания опостылевшей за последнее время комнаты в доме сестринства убедили Юнис, что эльфы те еще мастера варить забористые зелья не хуже табака Гэндальфа. Довольно скоро, даже слишком скоро, чтобы она успела соскучиться, следом за ней появился и Локи.— Да тут весьма… уютненько, — произнес он, оглядываясь по сторонам. — И размер жилплощади вполне отвечает твоему скромному статусу. Кто ты у нас, напомни?— А черт его знает, — пожала плечами Юнис. Она знала только, что больше не является ни студенткой, ни сестрой Фи Мю, ни даже актрисой средней паршивости, а задавать такие заковыристые философские вопросы, пока они не разобрались что да как, несправедливо.— Вот и я о том же.— Раз мы покончили с обсуждением моей скромной персоны, почему бы не попробовать выбраться отсюда?— Девочка вернулась и привела с собой того, кто не принадлежит ни одному из миров, — обнаружил свое присутствие Якен.— Да просто зашибись!.. — выдохнула Юнис, рухнув в кресло.— А ведь мне казалось, что знакомиться с родителями еще рановато, дорогая, — выдал Локи, и Блумквист была крайне удивлена, когда обнаружила его живым после такой дерзости. Но, видимо, ее папочка предпочитал не отвлекаться на воспитание чужих отпрысков, оттачивая навыки бытового насилия лишь на своих собственных.— Заткнись, — прошипела она, прежде чем асгардец еще раз собрался бы открыть рот.Самой лучшей идеей казалось ей покинуть Другую Спальню и вернуться сюда позже, когда папочки не будет дома. Засыпая, Юнис сжала в руке брошь. Где-то она читала, что можно заставить свое тело слушаться даже во сне, и сейчас пыталась представить, как ее большой палец прижимается к острой булавке. Боли вполне должно хватить, чтобы проснуться. Только вот, несмотря на все титанические усилия воли, ничего не получалось. Так же быстро, как поверила было в свои силы после первых успехов в учебе, теперь она погружалась в уныние и осознание собственной ничтожности. Американские горки вдохновения, когда на пике чувствуешь себя гением, а, летя в низ, полным нулем. Слишком быстрым оказался спуск на этот раз.

— Не принадлежит он и межмирью, — сказал алхимик, и, к ужасу Юнис, Локи растворился, как мираж.

Закрыв глаза, Блумквист готовилась к худшему: исчезнуть в безызвестность следом за своим компаньоном. Если уж асгардцу не было места ни в одной из вселенных, даже в промежутке между ними, то что говорить о ней самой. После того, как весь багаж приключившегося с нею догнал Юнис, она все не могла осознать себя частью чего-то большего, она была ничтожной пылинкой, сором, который выметают во время уборки.— Девочка выбрала себе ненадежного союзника.Юнис вздрогнула и открыла глаза.— Таким созданиям нельзя доверять. Глупая девочка привела его к двери, открывающей все миры.— А таким созданиям, как я?!. — перебила его девушка. Она слышала от Якена слова разочарования и порицания так часто, что могла даже не вслушиваться, но все равно с завидным мазохизмом продолжала вникать в его речи, надеясь уловить хоть крупицу чувства, схожего с отцовской заботой. Гадкий утенок, не заслуживающий любви. Складывалось такое впечатление, что она была воплощением всех его неудач. Неудавшимся экспериментом на фоне успешного старшего брата, к примеру. — Как, по-твоему, мне доверять самой себе, если я недавно даже усомнилась в том, человек ли я вообще? Усомнилась в том, что было знанием, не требующим каких-то особых доказательств. Чем-то само собой разумеющимся. Как мне доверять тому, что внутри меня? Той силе, о которой ты так часто говоришь. В использовании которой обвиняешь. Черт подери, до недавнего времени я даже не знала, что такое вообще возможно. А этот свет, вырвавшийся из моих пальцев!.. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать, когда единственное объяснение — это отсутствие таковых?— Незнание защищает девочку и тех, кого она любит, от большого зла. И каждая попытка пойти против нашей воли ставит под угрозу не только жизнь девочки, но и жизни окружающих ее людей.Одно и то же раз за разом. Разве что масштаб описываемой катастрофы увеличивался. Юнис казалось, что теперь она наконец доросла до Омена. Сатанинское отродье, приближающее Апокалипсис одним своим существованием. Так не проще ли было просто удушить ее в колыбели? Отец, главный убийца Вестероса, вполне мог бы справиться с младенцем, даже если тот испускает свет из ручонок и создает межпространственные сквозняки. Хоть прямо сейчас мог свернуть ей шею, как крольчонку.

Нити сна, окутывающие Локи, разорвались, будто были не прочнее паутины. Юнис так и не открыла глаз, только черты лица ее выдавали, что девушка не спит, а пребывает в некоем особом состоянии бодрствования. В межмирье происходило что-то, что причиняло ей боль. Они видели, как сжались и разжались ее кулаки — из правой руки выпала брошь, — как губы искривились и задрожали, но ничего не могли поделать. Она должна была выбираться самостоятельно.Юнис испытывала боль, но она не имела ничего общего с физическими ощущениями. Слова Якена делали ее уязвимой к другим словам, спрятанным глубоко внутри, в темноте, к которой нет доступа у обычных людей, ко мгле, где водятся демоны и первобытные страхи, шепоты, способные довести до безумия и отчаяния. Она хотела, чтобы это прекратилось, хотела так искренне и пылко, что очнулась.— Эдлотиэль, — голос короля, иссушенный волнением, звучал, словно шорох сухих листьев.Юнис улыбнулась сквозь слезы, сжав его руку в своих дрожащих ладонях. Тепло, сокрытое в имени, которым ее одарил Трандуил, возвращало к жизни, плавно перетекая с кончиков его пальцев в ее ладони. Он позволил себе проявление чувств, и радость опять вернулась в сердце девушки.— Что там произошло? — Не в меру воинственный Леголас готов был отправиться хоть в само пекло, если только там можно будет восстановить справедливость.— Отец, — выдавила из себя девушка, давясь слезами. На лице принца появилось понимание. Древние как мир неразрешимые конфликты отцов и детей.— Юная дева поведает нам обо всем, если сочтет нужным, когда вернет душевное равновесие, — вмешался Трандуил. Вновь холодный и официальный.Горькой насмешкой показались ей слова о равновесии. Душевное она потеряла давно и безвозвратно. А о космическом балансе сил и думать не хотелось, настолько утошнились ей слова отца. Гнев опять заменил все снадобья от душевных мук, он был плохим, но действенным лекарем.— Я расскажу.

Девушка поднялась на ноги. То, как они сидели у ее кровати, со своими встревоженными лицами и понимающими улыбками, напоминало ей бдение у смертного одра. Она не была при смерти, как не была больна или тяжело ранена. Все проблемы существовали исключительно у нее в голове, а значит, как говорил ее приемный отец, были абсолютно несущественны. Он считал себя закоренелым материалистом и был убежден, что если чего-то нельзя пощупать или разобрать при помощи набора инструментов из гаража, значит, этого не существует. Интересно, что бы он сказал ей, узнай о том, что умеет его дочь.— Он говорил все то же, но что-то изменилось, — Юнис остановилась и выглянула в окно, нахмурив лоб, будто там могла найти подходящие слова для противоречивых эмоций. — Такое впечатление, будто Якена стало больше, — девушка простонала, схватившись за голову, глупости, все ее мысли, облачаясь в слова, были одной сплошной глупостью, — само присутствие стало более концентрированным что ли?.. — жалостливый полувопрос к самой себе. — Скорее, даже просто ощущение присутствия как такового. Будто оно не принадлежало никому из нас.— Тебе надо отдохнуть и собраться с мыслями, дитя, — сказала Галадриэль в ответ на отчаянный взгляд ученицы.— В этом-то вся проблема! — воскликнула Юнис, злясь на себя. — Это было само ощущение. Не мысль даже. Что-то…. Чертов алхимик и его тайны! Как же я его ненавижу!Слова о ненависти не были пустыми фразами, она действительно чувствовала клокочущую внутри ярость, которая прожигала себе путь наружу.— Почему ты мне ничего не объясняешь?!. — крикнула она, обессилено опустившись на колени.Вспыхнувший в кончиках пальцев свет заструился по полу, превращаясь в опостылевшие узоры, смысл которых они тщетно пытались понять. В полном безмолвии присутствующие наблюдали за происходящим, Юнис же панически пыталась приказать тому, что бы ни происходило, перестать, но, вырвавшись наружу, это нечто должно было завершить начатое. И никакие испуганные мольбы маленькой девчонки не могли укротить силу.— Девочка продолжает делать то, что не велено! — знакомое обращение донеслось будто издалека, а за ним из центра свечения появился и Якен. Сперва похожий на голограмму, как в научно-фантастических фильмах, что должно было позабавить Юнис. Но все шутки о варпе и телепортах мгновенно выветрились из головы. Потому что Якен Х`Гар вышел из круга и ступил на землю Зеленолесья во плоти.— Я все еще сплю, — прошептала потрясенная происходящим Юнис.— Сколько усилий потрачено зря! Все наши жертвы насмарку! Потому что глупая беспечная девочка захотела узнать правду. Что ж, скоро ты обо всем узнаешь.Голос алхимика гремел так, будто он был неким божеством, Зевсом, бросающимся угрозами, как небесными молниями. Юнис было жутко, паника давно перешла границы дозволенного, границы того, с чем может справиться психика. А девушка была очень непредсказуемой в подобных ситуациях, ее инстинкты играли злые шутки, да и сама она шутила так, что в помешательстве ее не оставалось сомнений. Она молила только об одном — чтобы чаша не склонилась и не расплескалась. Потому что потом речка просто не войдет прежние в берега.

— Только жалеть о содеянном будет поздно. Столько лет нам удавалось скрывать существование девочки от мира. Спрятали в одну из самых непримечательных версий Земли. Нашли самых обычных людей на роль родителей. Сделали все возможное, чтобы не привлекать лишнего внимания. И все это работало, пока девочка сама не решила, что данные ей таланты — это игрушка.— А еще у меня есть брат близнец по имени Люк. И когда-то мы встретимся, напьемся абсента и замутим в Братиславе, — Юнис все-таки понесло на нервной почве.— Мэй, — сказал Якен, его голос мгновенно утратил отголоски раскатистого эхо вселенского гнева, и невозмутимо добавил: — Сестра по имени Мэй.