Глава 21. О, научи, как разучиться думать! (1/1)

Юнис заметила одну странную вещь: чем дольше живешь с эльфами, тем больше их не понимаешь. Когда король сказал, что ей достаточно только попросить, она сочла это зарождением новой прекрасной традиции совершать вместе вечерние прогулки. Окрыленная наивностью и влюбленностью, она и попросила. Ну, не то чтобы совсем попросила… В тот момент она была слишком эмоционально нестабильна и не в состоянии изъяснять мысли словами, а потому просто радостно закивала, едва сдерживая собачьи слюни умиления. Что было зря. Оказалось, в эльфийской традиции все просьбы надо выражать четко, ясно и, желательно, на одном дыхании, как с джиннами и демонами, чтобы они не были истолкованы превратно и с выгодой для противоположной стороны. Чтобы не казалось, что за твоими передвижениями пристально следят, надо выражать мысли четче. И самое ужасное, что ей не казалось. С той же учтивой ненавязчивостью, с которой подданные Трандуила ранее избегали ее общества, теперь они же пытались наладить дипломатические отношения, подсказать, что бы почитать и как лучше обращаться с новоприобретенным музыкальным инструментом, завязать непринужденные беседы, делая вид, что им с Юнис по пути.

Внезапное внимание местных жителей не раздражало ее. Поборов первые нападки паранойи, она даже начала получать удовольствие от общения с остроухими: знать оказалась не такой занудной, как ей показалось на празднике лета, а простой люд охотно вспоминал ее танцы у костра и радовался, что гнев короля не обрушился на его своенравную гостью. Казалось, все недоразумения были разрешены, учеба приносила свои плоды, а вместе с тем проходила и ассимиляция с местным населением — чего еще желать? Только вот Юнис была просто взбешена тем, как красиво все обставил Трандуил, переложив ответственность за ее безопасность на подданных. Эльфы Эрин Ласгалена и постоянная бдительность. Ироничная усмешка короля преследовала Юнис каждый раз, когда на прогулке или по дороге в библиотеку она встречала случайных попутчиков. И она злилась. Понимала, насколько по-детски было желать его внимания безраздельно, но ничего не могла с собой поделать.Не давали ей покоя не только культурные различия и королевская хитрость (ох, не того назвали богом лжи и коварства), но и инцидент с орком. Юнис пыталась расспросить Галадриэль, не знает ли она случаем ничего о синдроме светящихся пальцев, но та уклонялась от опасных вопросов не хуже, чем Нео от пуль. В этом местные эльфы очень напоминали тех, что жили в фольклорной традиции ее мира: лжи не сочиняли, но и на вопросы прямо не отвечали. И все бы ничего, да только учения (и мучения) в ее жизни после неудобных вопросов увеличилось. Опять же ради ее безопасности, чтобы она ни в коем случае не пробовала разобраться во всем сама. Опытным путем. Как завещал великий учитель Локи Лафейсон. Девушка была бы рада, да только как она ни старалась, не добыла из своих волшебных пальчиков ни пшика, ни искорки.Была еще слабая надежда на изумрудного колдуна, но приходить к нему без выполненного домашнего задания Юнис не хотелось. Не хотелось с ним встречаться в принципе. Шоу, устроенное им в прошлый раз, было перебором по части спецэффектов и гадких обвинений. Но… раз даже Гэндальф нашел его настолько полезным, что задержался с визитом у лесного короля, то нельзя было исключать его значимости. Рано или поздно ей все равно придется наступить на горло собственной гордости и спуститься в подземелья.Стараниями окружающих (и по приказу Трандуила, Юнис напоминала себе, куда должно направиться все ее раздражение) она превращалась в комнатное растение, хуже того, чувствовала себя героиней футуристического фильма, помещенной в камеру с идеальными тепличными условиями. Отсутствие стресса гарантировало отсутствие паранормальной активности, а значит, надо было искать другой подход. И у Блумквист была на примете одна теория.— Скажи мне, Руонна, — молвила девушка, улыбнувшись. Она соглашалась на все, что бы ни предложила служанка. Ванна с травами — да, пожалуйста. Чудесное зеленое платье с растительным узором — заверните два. Заплести косы — да хоть по десятку с каждой стороны. Если покладистость Юнис и смущала Руонну, та не выказывала удивления и радовалась возможности заняться гостьей по полной, но только Блумквист заговорила о своей просьбе, эльфийка заметно напряглась, ожидая экзотических капризов в отместку. — Есть ли у вас что-то вроде увеличительного стекла? Предмет, позволяющий лучше рассмотреть мелкие детали. Например, когда рукопись исписана мелкими буквами.— Зачем же? — удивилась она. — Зрение эльфов куда острее человеческого.Позаботиться о братьях ваших плохо видящих, подумала Блумквист, подавив свое недовольство сверхчеловеческой природой местного населения, которая сдерживала прогресс. Можно было, конечно, спросить, есть ли такие игрушки у других, менее совершенных рас Средиземья, но зачем, когда в распоряжении у тебя и так есть самое лучшее увеличительное стекло, что может предложить общество, полагающееся на магию больше, чем на технологический прогресс. Микроскопов тут точно днем с огнем не сыщешь, потому надо пользоваться тем, что есть.— Тогда, может, ты видишь узоры на моих ногтях? — не особо надеясь на успех, Юнис протянула руки вперед.— Конечно, — отозвалась эльфийка, — сразу же заметила. И решила, что это отличительная черта вашего народа. Но сейчас они стали отчетливее.Подумать только! Юнис в сердцах едва не стукнула по столешнице кулаком. Отличительная черта была на виду все это время, и никто не решил поинтересоваться, в порядке ли вещей носить схему элеткропроводки на атомной электростанции у себя на ногтях. Или наоборот, все видели знали и специально утаивали от нее информацию. Параноидальные шестеренки закрутились в нужном направлении с удвоенной скоростью, но Блумквист решила взять ситуацию под контроль, пока из ушей не пошел пар, и, протянув Руонне бумагу, попросила:— Не могла бы ты зарисовать для меня эти узоры?

Вселенский заговор или глобальный недосмотр? Руонна колебалась несколько мгновений, прежде чем ответить. Юнис ждала ответа, щелкая по большому пальцу всеми остальными по очереди.Эльфийка кивнула в знак согласия.— Сейчас, — глаза Блумквист загорелись нетерпением, — пожалуйста.Юнис жадно наблюдала за тем, как на бумаге появлялись чернильные линии. Лабиринт кривых, точек и уплотнений, которые могли стать ответом на все ее вопросы. Сомнения улетучивались с каждой нарисованной Руонной миниатюрой. Они были похожи на внутренности ее старого развалившегося от падения из окна плеера. Зеленая плата внутри с цилиндрами, проводками, блестящими металлическими вставками и прочей магией ее мира, которая прозаически звалась технологией.

Едва дождавшись, пока чернила высохнут, она схватила листки бумаги и понеслась в обеденный зал. В мечтах Юнис уже была героем часа, предъявив мудрецам-эльфам то, что они проглядели, и добиваясь для Локи смягчения приговора и даже свободы. В реальности же она застала в зале ожесточенный спор. И реальность оказалась куда лучше самых радужных ее фантазий. Заговор как он есть. И никакой паранойи. Несколько дней, сразу по происшествии с орком, она замечала за эльфами и магом какую-то оживленность. Они обсуждали что-то в своем особом кругу для тех, кому перевалило за пару тысяч лет, но как только Юнис подходила ближе, делали вид, что ничего не происходит. Подкрасться к эльфам было таким же гиблым делом, как подстрелить оленя из игрушечного пистолета, гоняясь за ним по лесу в ?лубутенах?, потому Блумквист даже надеяться не смела на такую удачу.— Орки давно не пробирались так близко к дворцу, — вещал Леголас на повышенных тонах.— Орк, — произнес Трандуил, и Юнис вспомнились недавние сеансы экзорцизма: в помещении опять похолодало. Если бы ей сейчас пришлось что-то сказать, она была уверенна, что изо рта повалил бы пар.— Это знаки приближающейся тьмы, — выдала ее наставница, и Юнис совершенно не узнала светлую Галадриэль, которая умудрялась не терять с ней ни терпения, ни благосклонности. Эта Галадриэль пугала девушку до чертиков.— Тьму влечет к девушке, — завел свою любимую тему Гэндальф.— Поэтому я считаю, что ей пора научиться защищать себя, — опять заговорил король и, посмотрев на Белую Владычицу, добавил: — раз попытки понять ее магию не увенчались успехом.Если бы Галадриэль посмотрела так на нее, то Юнис бы предпочла за миг до этого взгляда прекратить свое существование, потому что он обещал многое, и это многое не включало пина коладу на берегу океана.— Напротив!Впервые Блумквист видела Леголаса таким. Казалось, он сохранял холодность даже на поле брани. А тут, решая ее судьбу, разошелся не на шутку, словно один из его гномьих друзей.— Нельзя этого допустить. Она не воин, и мы обязаны ее защитить.— Кажется, меня забыли пригласить на это чудное собрание, — все раздражение, копившееся в ней на протяжении последних дней, выплеснулось наружу. Если бы слова можно было закупорить в пробирке, они стали бы смертельнейшим из ядов.

Несколько листов, исписанных чернилами, плавно приземлилось на стол. Не так эффектно, как хотелось бы Юнис, без стука и дребезжания столового серебра, но она была уверена, что их содержимое вкупе с ее объяснениями произведет должный эффект на почтенный совет.— Что это, дитя? — спросил Гэндальф, рассматривая бумаги с умеренным, скорее даже вежливым интересом, как обычно снисходительные взрослые рассматривают творения своих чад.— Я понимаю, что у вас не принято говорить о физиологических особенностях, — Юнис начала издалека и совсем не так, как хотела, но эмоции брали верх, и, признаться, делать она с этим ничего не хотела. — Длинные уши, андрогинность и все такое. У нас тоже с недавних пор избегают подобные темы, боясь оскорбить чьи-то чувства. Но если бы вы хотя бы поинтересовались, что за х…арактерный узор у меня на ногтях, мы бы чуть-чуть приблизились к тому, что ищем! Именно из-за этой чертовщины я устроила то световое шоу, — тыча пальцем в рисунки, выдала девушка.

Маг, наконец, проявил к каракулям должное внимание. Леголас решил на время сложить оружие, узнав в поведении Юнис себя, и успокоился. Галадриэль внимательно слушала дальнейшие излияния девушки с кратким и корявым экскурсом в электронику, ничем не выдавая своих эмоций. Трандуил же и не собирался скрывать своего недовольства, он следил за тем, как Блумквист размахивала руками и теряла контроль над громкостью своего голоса с явным неодобрением. Гнев ее был вполне закономерным, если бы не был направлен на него. Король не привык, что его решения поддают сомнению, как не нравилось ему и то, что Юнис осмелилась перечить ему публично.— Или вы скрывали от меня намеренно?— Сядь, Юнис.Трандуил поднялся навстречу девушке.— Меня вроде как не приглашали на это собрание, — заупрямилась Блумквист. Она была зла и обижена, а потому намерена делать все вплоть до наоборот. Глаза жгли подступающие слезы, но Юнис все равно не отвела взгляда.— Ада!.. — воскликнул Леголас, когда его отец сжал предплечье девушки, подталкивая к свободному креслу.— Прошу, — голос Трандуила смягчился, а взгляд потеплел. Лишь на долю мгновения, но Юнис хватило и этого, чтобы вспомнить о том, что королю не чужды и прочие эмоции, кроме презрения и равнодушия.

Девушка послушно села в предложенное кресло и притихла.— Объясни мне вот что, Юнис, — нарушил затянувшуюся молчанку Гэндальф, — если ты утверждаешь, что рисунок на твоих ногтях не имеет ничего общего с естественным, то как механизм может быть частью живой плоти?Потому что я Виктор Стоун — Киборг, черт подери! Юнис и без помощи мага уже ломала себе голову над вопросом, какие инопланетяне, кроме Локи, пленили ее и ставили опыты, но он подал идею еще хуже — а вдруг сама она механизм? Вдруг она всего лишь какая-то высокотехнологичная игрушка, затерявшаяся в пространстве? В свете новых подозрений появились и новые страхи. Узнав о том, что она просто более развитая версия местных технических приспособлений, все отвернутся от нее. И даже если продолжат изучать угрозу, которую она с собой принесла, то ее мнением будут интересоваться так же, как и мнением столового прибора. Юнис испугалась не на шутку. И самое ужасное в этой ситуации то, что разрешить ее сомнения мог только главный обманщик и манипулятор всех миров.— Я очень слабо разбираюсь в этом, — решила по-эльфийски увильнуть от ответа Блумквист. — К тому же, мне кажется, что таких технологий еще не существует в моем мире. Вполне вероятно, что она была занесена более развитой цивилизацией, вроде той, что была в Асгарде. И единственный человек, к кому можно обратиться за разъяснениями, сейчас прозябает в темнице.— Локи Лафейсон останется в темнице, — отрезал Трандуил.

— Все нужные ответы у нас под боком, а не в древних архивах, — возразил маг. — Юнис права, и Локи действительно может помочь.— Ему нельзя доверять.— Когда ж гроза и буря хмурят брови*, — со скучающим видом продекламировала Блумквист.

Дискуссия своей бессмысленностью напоминала ей заседания в сестринстве, где Кэт и Натали спорили о цвете оформления вечеринки. И только одна Юнис, казалось, понимала, что всем до лампочки, какого цвета будут бумажные стаканы, лишь бы в них было пиво. Она всегда была голосом разума, но сейчас вопрос состоял не в том, насколько рационально ее предложение, а в том, насколько непоколебим в своей власти ее оппонент. И насколько его решение могут поколебать остальные.

— Юная дева хотела еще что-то добавить? — поинтересовался король нарочито скучающим тоном.— Все очевидно и без того, — Юнис не хотела продолжать спор, но желания шли вразрез с действиями, будто та самая пресловутая тьма уже втихаря добралась до нее и начала дергать за ниточки. — В силу собственных предубеждений вы, ваше величество, не хотите признать, что ответы все поданы на блюдечке с голубой каемочкой, которое стоит только подогреть в микроволновке перед подачей. Я тоже предвзятый участник спора, потому что боюсь того, что со мной происходит и готова пренебречь собственной безопасностью и гордостью, если понадобиться, чтобы получить хоть какие-то ответы. Можете не брать в расчет мое мнение. Хотя о чем я, вы и так это делаете. Но Гэндальф общался с Локи многие дни и после этого согласился с моим предложением. Неужели вы ставите под вопрос его мудрость?Прийти к обоюдному решению им было так же сложно, как и энтам, хотя, казалось, эльфы и истари куда живее ходящих деревьев, и кровь по телу бежит быстрее древесного сока. Права была Галадриэль, называя Трандуила упрямым гордецом, он до последнего стоял на своем, спору не было ни начала, ни конца, будто они, прогневив богов, были обречены перебирать одни и те же доводы снова и снова, заключенные во временную петлю. Юнис перестала прислушиваться к разговору, предоставив клубу бессмертных попусту тратить время в свое удовольствие. Для себя она приготовила особый котел, где множились сомнения и варились страхи. Фантастика с очеловеченными роботами прежде оставляла ее равнодушной, но сейчас больше всего на свете ей хотелось быть настоящей девочкой. Девочкой, для которой любовь не сбой в программе. А боль не короткое замыкание в системе.— Хорошо, — согласился Трандуил, дело сдвинулось с мертвой точки, — я прямо сейчас спущусь в темницу, чтобы раз и навсегда разрешить этот спор.— Нет! — воскликнула Юнис, поднимаясь следом. — Позвольте пойти с вами, Владыка!Угрозы Локи мог бы пропустить мимо ушей, но он был загнан в клетку, зол и готов защищаться. Юнис на себе испытала его защитные механизмы, вот только теперь место ее слез занял бы гнев короля. А их прямое столкновение пугало ее куда больше какого-то там призрачного зла.

— Позвольте говорить с ним первой, — в голосе Юнис сквозило неприкрытое отчаянье, и даже облаченный в броню безразличия Трандуил не смог отказать ей. Он кивнул, приглашая следовать за собой, и покинул зал в полном молчании.

Блумквист не решалась нарушить его до самого подземелья. Подгоняемая страхом, она не заметила, как обогнала короля и отправилась прямиком к камере Локи, выдавая тем самым свою осведомленность в устройстве королевской тюрьмы. Ее не заботило, как много вопросов могло возникнуть у Трандуила, но, к счастью, их не последовало: лесной владыка был поглощен другими помыслами.— Я так и знал, что ты не сможешь долго на меня дуться, смертная, — ухмыльнулся Локи, увидев перед решеткой камеры Юнис. От волнения она вся дрожала и не решалась первой заговорить.

— Я зла не помню и простила врага*.— Это хорошо, — поспешно перебил ее мужчина и, склонившись к решетке, добавил доверительным тоном: — расскажи лучше, как оно на тебя подействовало? Не было больше всплесков силы, связанных с эмоциональной нестабильностью?Локи повезло, что его защищала решетка, потому что Юнис, услышав истинную причину его издевательств, сгорала от желания причесать его башку трехногим табуретом*.— Ты мне лучше о технических нестабильностях расскажи, — ответила девушка, протягивая ему свернутые листы.— Магия и технология, — пробормотал он себе под нос, внимательно разглядывая рисунки Руонны. — Любопытно…— Говори уже, изумрудный колдун, — Трандуил выдал свое присутствие в самый неподходящий момент. Локи оторвал взгляд от бумаг и смолк.

— Пожалуйста, — Юнис попробовала смягчить звучащую в голосе короля угрозу. — Если ты нам поможешь, то вновь обретешь свободу.

— Возьми мою собаку, а взамен отдай мне ее назад*, — рассмеялся он, но не выдержал исполненного мукой взгляда девушки. — Это инородная технология высокоразвитой цивилизации. Я с такой не сталкивался, и мне неизвестно ее назначение, но если изучить эти схемы подробнее, можно хотя бы выдвинуть гипотезы о назначении этих… предметов.Слово ?предмет?, употребленное по отношению к ее телу, окончательно укрепило веру Юнис в то, что в ней что-то сломалось и барахлит, раз она не в состоянии повторить межпространственный подвиг и искрит от испуга.— Значит, я не человек… — проговорила она, безвольно опускаясь на пол. — Предмет. Искусственный разум.— Смертная, успокойся и не оскорбляй технический прогресс. Разве я называл тебя когда-то железякой? — неожиданно пришел на помощь Локи.— Значит, человек? — с недоверием переспросила Юнис, в глазах ее блестели слезы радости.— В этом у меня тоже возникли сомнения, но ты однозначно живое существо.

— Спасибо тебе! — воскликнула она, поднявшись. Локи только недовольно хмыкнул. Совсем без него распустилась.Трандуил взял девушку под локоть, спеша увести подальше от пленника, пока в порыве благодарности она опять не сделала чего-то, что заставило бы его усомниться в своем выборе и ее намерениях.— Ты существо из плоти и крови, наделенное душой, Эдлотиэль, — он опять назвалее эльфийским именем, от которого внутри поселилось тепло, — и если ты хоть на миг усомнишься в себе впредь…

— Я приду со своими сомнениями к вам, мой король, — пообещала Юнис, прижавшись к нему.— Эй, голубки, а освобождать меня кто-то сегодня будет? — крикнул Локи им вслед.