3 (1/1)

После своего признания я усиленно избегала Хоозуки и ни разу не видела его следующие три недели. Не видела бы и дольше, если бы он сам внезапно не пришел в мой рабочий кабинет и не попросил меня занести ему один из справочников, что он мне одалживал. У меня создалось впечатление, что Хоозуки хотел поговорить, но вереница отравившихся в каком-то сомнительном заведении демонов и екаев, к моему огромному облегчению, помешала ему завести со мной явно неловкий разговор. Заранее зная, что не услышу от него ничего, кроме отказа, просьбы сохранить рабочие отношения или вежливых извинений за невозможность ответить на мои чувства, я решила просто по-тихому занести справочник к нему в комнату, пока он на работе, чтобы лишний раз не сталкиваться с ним, и заодно протолкнуть под дверь вверенный мне для уборки ключ. Вот только, едва переступив порог его покоев во вторник после обеда, я вновь обнаружила адский свинарник и решила прибрать его комнату напоследок. С меня не убудет, а сам он этого точно не сделает. В конце концов, Хоозуки помог мне с работой, был вежлив и относился ко мне с уважением, выручал по надобности и очень сильно пощадил мою гордость. И это было меньшим, чем я могла отплатить ему. Уборка привычно заняла у меня весь остаток дня. Рабочий день в Аду вот-вот должен был закончиться, но я не волновалась, что случайно встречусь с Хоозуки, ведь он всегда задерживался на рабочем месте допоздна. Мне оставалось лишь разложить одежду и постельное белье. Закончив с глажкой в просторной, общей прачечной, я поднялась наверх, держа в руках аккуратно сложенные стопки и нос к носу столкнулась с изумленным Хоозуки в дверях его комнаты. Отчего-то перепугавшись, я чуть не выронила всю стопку, но Хоозуки успел перехватить ее у меня из рук и придержал мой локоть, будто почувствовав, что я почти готова бросить все и совершить от него позорный побег.—?Куроба-сан, прошу, пройди внутрь. Нам нужно поговорить,?— предельно вежливо попросил он, и я не сумела найти в себе сил отказаться. Да и глупо это было бы. Тяжко вздохнув, я переступила порог его комнаты, и он тут же захлопнул дверь за моей спиной. Чтобы хоть как-то оттянуть время, я забрала у него чуть примявшиеся стопки одежды и белья и, подойдя к шкафу, принялась скрупулезно раскладывать их по полкам. Я спиной чувствовала его внимательный, пристальный взгляд, но не спешила оборачиваться. Когда тянуть дальше стало совсем уж нелепо, я повернулась к нему и, следуя указанию его руки, осторожно присела на самый краешек застеленной мной получасом ранее кровати. Хоозуки сел рядом со мной и стал изучающе рассматривать мое покрасневшее лицо. Еще сильнее вспыхнув от его взгляда и ситуации в целом, я потупилась и опустила глаза в пол, не решаясь поднять взгляд на него. Он шумно выдохнул и, наконец, заговорил:—?Куроба-сан, ты не должна убирать у меня.—?Простите,?— едва слышно промолвила я и низко опустила голову, занавешивая горящее лицо упавшими вперед волосами. —?Я… собиралась оставить ключ. Это был последний раз, я захотела помочь Вам напоследок…—?Напоследок? —?переспросил он, и в его голосе мне почудилось беспокойство и недовольство. —?Ты намеренно избегаешь меня. Я решил дать тебе и себе время обдумать все, но нам есть, о чем поговорить. Кинув на него быстрый взгляд, я тут же отвернулась и прикусила губу. Мне было до ужаса неловко.—?Мне бы хотелось, чтобы ты вернулась к своим прежним обязанностям,?— сказал внезапно Хоозуки, и мое удивление перебороло смущение. Я изумленно уставилась на него, и по его губам пробежала легкая усмешка. —?Теперь, когда я знаю о твоих чувствах, это не должно впредь мешать нашей совместной работе. Ты можешь не беспокоиться… из-за моей реакции на них или их неуместности и сосредоточиться на выполнении своих обязанностей.—?Я… я не могу так,?— с трудом выдавила я, непонимающе сведя брови. —?Вы… Вы издеваетесь надо мной? —?не выдержав, я обвинительно повысила голос, чем немного удивила его.—?Нет,?— возразил Хоозуки спокойно и, подумав немного, накрыл мою подрагивающую от напряжения ладонь своей. —?Я имел в виду, что не считаю твои чувства неуместными.—?Я… я… Вы… Что? —?одеревеневшими губами выдавила я, во все глаза уставившись на него. Я не ослышалась? Что, черт возьми, это значит? Меня накрыла легкая паника. В голове смешались сотни мыслей. Что он имеет в виду? Как это понимать? Кажется, Хоозуки без труда прочел по моему лицу всю гамму эмоций, что я испытывала, потому что внезапно беззлобно хмыкнул и покачал головой.—?Я бы хотел избежать лишних слухов и сплетней, которые будут мешать работе. Я предпочитаю не смешивать работу с личной жизнью, поэтому прошу тебя держать это в тайне и не распространяться,?— Хоозуки провел кончиками пальцев по внутренней стороне моего запястья и мягко погладил костяшки большим пальцем. Я задержала дыхание, боясь поверить в то, на что он мне намекал. Это не могло быть правдой. Ведь не могло же? Он спокойно рассматривал меня, и его спокойствие не оставляло ни малейших сомнений в том, что Хоозуки не шутит. Он был абсолютно серьезен.—?Хоозуки-сан… Вы…—?Ты,?— перебил меня он чуть насмешливо. Кажется, его забавляла моя реакция на происходящее. —?Обращайся ко мне на ты, когда мы наедине.—?Хорошо… Ты… —??любишь меня???— хотела спросить я, но так и не решилась, подсознательно зная, что получу отрицательный ответ. Хоозуки… он не любил меня. Но я была ему симпатична, наверно? Чем-то понравилась, импонировала достаточно сильно, чтобы попробовать вступить в отношения. —?Ты предлагаешь мне… отношения? —?взволнованно уточнила я.—?Именно. Я предлагаю тебе попробовать,?— его лицо внезапно оказалось совсем близко от моего, и уже в следующую секунду я ощутила его теплые губы на своих. Мое сердце сбилось с ритма и забилось испуганной, взволнованной птичкой в грудной клетке. Пальцы Хоозуки переплелись с моими, ладонь второй руки мягко легла на мою щеку и заправила локон за ухо. Он целовал меня очень… целомудренно и спокойно. Будто оценивал и пробовал на вкус. Шумно всхлипнув, я нерешительно сжала пальцами его плечи, ища опору, и с удивлением почувствовала, как сильно он напряжен, будто сдерживается, чтобы не испортить своей привычной жестокостью и властностью первое робкое, изучающее касание и не напугать меня. Не причинить боли. Стало нечем дышать, и я отстранилась, разрывая поцелуй. Спрятала пылающее лицо на его груди и замерла, пытаясь успокоиться, отдышаться. Хоозуки обнял меня за плечи, вплел пальцы в волосы и расслабленно погладил по голове, пробежался пальцами по основанию шеи. Кончики его пальцев чуть соскользнули под воротник юкаты на спине, пересчитывая позвонки, но он тут же убрал руку и вновь успокаивающе зарылся в мои волосы. Дав мне пару минут на то, чтобы успокоиться, Хоозуки осторожно отстранил меня от себя и, подцепив пальцами подбородок, вынудил меня поднять на него взгляд. Он какое-то время внимательно рассматривал мое лицо, а потом дрогнул уголками губ и сказал:—?Мне нужно вернуться к работе. Если ты согласна вернуться к своим обязанностям моего помощника, я жду тебя завтра.—?Согласна,?— прошептала я. Взгляд сам собой скользнул по его губам, и я смутилась. Поняв, о чем я подумала, он хмыкнул и быстро чмокнул меня в губы, а потом встал и направился к двери.—?Оставь ключ у себя,?— велел Хоозуки и, оглядев меня напоследок, вышел из комнаты, оставляя меня наедине с собой и блаженной пустотой в голове. До меня стало медленно доходить, что именно только что произошло. Я откинулась на спину, завалилась на его кровать и счастливо рассмеялась, осознавая, что только что целовалась с любимым, что он предложил мне построить с ним отношения. Мой смех оборвал скрип двери. Она приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось ухмыляющееся лицо Хоозуки.—?Рад слышать, что ты все же счастлива. А то ты была так шокирована и так заторможенно реагировала, что я стал думать, что слишком пугаю и принуждаю тебя. Я вспыхнула и едва сдержалась от того, чтобы спрятать лицо в ладонях. Мне было очень неловко, но, переборов смущение, я ласково улыбнулась ему.—?Я рада, правда. Ты сделал меня очень счастливой,?— призналась я, и Хоозуки, удовлетворенно кивнув, вновь скрылся за дверью. Не решившись еще раз испытывать судьбу, счастливо визжать и выставлять себя дурочкой, я поднялась с постели Хоозуки и, поправив сбившееся покрывало и помявшиеся подушки, направилась к себе, весело насвистывая под нос популярную песню о любви какого-то адского айдола.*** Несмотря на волнение, что я испытывала, возвращаясь к работе на следующий день после того, как внезапно для себя стала встречаться с Хоозуки, между нами, к моему облегчению, мало что изменилось. Он был привычно суров и полностью сосредоточен на своих обязанностях, что в свою очередь полностью устраивало меня. Наши отношения никак не мешали работе. Получив ответ на свои чувства, я больше не нервничала и не отвлекалась на мрачные мысли. Не было нужды избегать Хоозуки, и все, что прежде мешало рабочему процессу, создавало напряженную обстановку и привело к моему увольнению, больше не имело смысла. У нас с Хоозуки не было бурного романа, мы не сходили с ума от чувств и не окунались в омут с головой. Все было очень размеренно, спокойно, что абсолютно устраивало нас обоих. Спокойствие Хоозуки передавалось и мне, и я понемногу перестала краснеть и смущаться, стоило нам изредка остаться наедине в его комнате или отдельной закрытой кабинке в кафе. Хоозуки взял в привычку водить меня куда-нибудь поужинать после работы как минимум пару раз в неделю. Иногда он брал меня на экскурсии-прогулки по Аду, попутно рассказывая мне об устройстве того или иного Отделения. К нам часто присоединялись Дзашики-Вараши, которые висли на Хоозуки с обеих сторон и выпрашивали у него купить вкусняшки или приглянувшиеся игрушки, и бывшие напарники Момотаро?— особенно песик Широ, который в Хоозуки души не чаял и вечно бегал за ним, как хвостик. Первое время окружающие много обсуждали наши с Хоозуки частые походы по кафе и строили на этот раз абсолютно правдивые предположения о наших тайных отношениях, но мы никогда не вели себя, как сладкая парочка, даже за руки не держались на публике, и вскоре все сплетни сами собой сошли на нет. Демоны пришли к выводу, что нет ничего странного в том, что личная помощница-секретарь Хоозуки время от времени ужинает с ним после рабочего дня, на том и успокоились. Хоозуки всегда был предельно обходителен и сдержан. Когда мы оставались наедине в его покоях, он никогда не заходил дальше поцелуев. Первое время я была рада этому, но потом это стало беспокоить меня. Мне хотелось большего. Я хотела чувствовать себя желанной, хотела принадлежать ему и обладать им, но он не спешил переводить наши отношения на новый уровень, а я сама не решалась сделать первый шаг. Так все и продолжалось около трех с половиной месяцев, когда я, наконец, поняла, что не могу больше оттягивать этот разговор и дальше терзать себя. У Хоозуки был выходной, и он планировал обучить меня готовить сильнодействующее снотворное. Следовало быть предельно точным в дозировке компонентов, так как малейшая оплошность могла привести к крайне неприятным последствиям, и Хоозуки решил показать мне лично, как именно его готовить, чтобы я законспектировала все его действия. Это был тот случай, когда лучше один раз увидеть, чем пытаться следовать инструкции в учебнике. Я решила, что это неплохой момент, чтобы намекнуть ему. Он освободил всю вторую половину дня, которую мы должны были провести в его комнате наедине. Пришлось повозиться с утра, но я уложила волосы в красивую, несложную прическу, надела свою праздничную юкату с узором из белых лилий на пурпурной ткани и нанесла легкий макияж. Мне хотелось еще сильнее нравиться ему, быть красивой для него. Вот только все пошло совсем не так, как я планировала. Стоило мне переступить порог его комнаты, как Хоозуки, окинув меня внимательным, удивленным взглядом, покачал головой и, не сделав мне ни одного комплимента, полностью сосредоточил свое внимание на готовке снотворного. Я была задета его пренебрежением, но, проглотив обиду, молча сосредоточилась на его объяснениях и стала подробно конспектировать все его действия.—?Ты сегодня на редкость молчалива,?— сказал позже он, когда завершил приготовление препарата и ссыпал порошок в пустую прозрачную банку, предназначенную для подобных лекарств. Не выдержав, я бросила на него сердитый взгляд и отвернулась, поджав губы. Хоозуки со вздохом присел рядом со мной и, развернув мое лицо к себе, чуть склонился ко мне, но вдруг сказал вместо того, чтобы поцеловать. —?Пожалуйста, смой косметику с лица. Тебе не идет. Я оторопело уставилась на него, пытаясь уложить в голове то, что услышала. Вспыхнув, я подскочила и бросилась в ванную комнату, прилегающую к его покоям, и стала зло, с остервенением смывать с себя макияж, над которым трудилась все утро. Мне было чертовски обидно, и я была почти готова расплакаться от злости на себя и на него. Вода попала на волосы, испортив прическу, и я сердито сдернула с волос длинные шпильки. Хоозуки стоял в проходе, облокотившись плечом о косяк. Он протянул мне чистое полотенце и скрестил руки на груди, пристально наблюдая за моими действиями.—?Я задел тебя? —?спросил он, когда я подошла к нему и попыталась обойти его. Я поджала губы и отрицательно покачала головой, пряча глаза под длинной челкой. С его губ сорвался раздраженный вздох, и он, не слушая моих возражений, подхватил меня на руки и понес к кровати.—?Мне нужно идти! —?сказала я, крепко сцепив зубы, но он пресек все мои попытки вырваться, больно сжав мои запястья и придавив их к постели по бокам от моей головы. Мне не хотелось закатывать ему истерик, но это было так больно, неприятно, обидно. Я так старалась для того, чтобы понравиться ему, а он совсем не оценил этого. Прижав меня своим телом к матрасу, Хоозуки пресек все мои попытки вскочить и уйти и укоризненно покачал головой.—?Сперва ты выслушаешь меня,?— сказал он не терпящим возражений тоном, и я притихла, перестав сопротивляться. Обидный ком встал поперек горла, и я сцепила зубы, чтобы не выдать себя еще сильнее. —?Я не намеревался оскорбить или задеть тебя, но мне не нравится косметика. Ты красива и без этого, Куроба,?— я шумно вдохнула, изумленно уставившись на него. Он впервые сказал мне такое. —?И целовать губы, измазанные помадой?— не самая приятная вещь,?— с усмешкой добавил он.—?Но… я думала, что не нравлюсь тебе,?— само собой слетело с моих губ, и Хоозуки удивленно свел брови.—?Позволь узнать, что заставило тебя так думать? —?проговорил он, склоняясь ниже к моему лицу. Краска смущения окрасила мои щеки, и я отвела от него взгляд, зардевшись. Сказать или нет? С другой стороны, разве не в этом заключалась изначальная причина того, что я так расстаралась сегодня? Я облизнула пересохшие губы и робко глянула на склонившегося надо мной Хоозуки из-под затрепетавших ресниц. Дыхание сбилось, и я едва слышно промолвила:—?Просто… мы никогда не заходили дальше поцелуев,?— с трудом заставила себя говорить я, наблюдая за тем, как меняется его лицо. —?Я волновалась, что ты не… Что я тебя не… привлекаю,?— я сумела подобрать наименее смущающее слово. Серые глаза широко распахнулись и вспыхнули томительным, опасным огнем. Чужие пальцы крепче, еще сильнее сжали мои запястья, причиняя боль, но я стерпела, заставила себя сдержаться и не морщиться.—?Я хотел подождать полгода или год, исходя из ситуации,?— произнес Хоозуки глухо, и в его низком голосе мне послышались хриплые нотки. Меня бросило в жар, дрожь прошлась по телу, и он плотно прижался ко мне, почувствовав это, уловив мою реакцию на свои слова. —?Я не хотел спешить и торопить тебя, но если ты сама хочешь…—?Очень,?— с тихим всхлипом перебила его я. —?Очень хочу… Угрожающе, глухо рыкнув, Хоозуки вжался ртом в мои губы, обрывая на полуслове. Он перехватил оба моих запястья одной ладонью, крепко сжал их над моей головой, и я почувствовала его освободившуюся ладонь на своем правом колене. Его рука нетерпеливо прошлась по бедру, распахивая юкату, и грубо, властно впилась в мою талию. Я застонала ему в рот, откидывая голову, и тут же ощутила его жадные губы на своей шее. Выпутав одно запястье из его хватки, я вцепилась в его волосы, впилась ногтями в кожу его головы и сильнее прижала его к себе. Я не сумела сдержать вскрик, когда на смену губам пришли острые зубы, больно впившиеся в нежную кожу на горле. Ему будто сорвало последние тормоза. Я знала, что Хоозуки властен, силен, опасен и груб, но он всегда держал себя в руках рядом со мной, опасаясь причинить боль и спугнуть меня. Я все это время хотела быть желанной и в этот самый миг поняла, что всегда была, просто он не позволял мне увидеть этого за стеной своего самоконтроля. Его руки, губы, порывистые, жадные движения и напор причиняли мне боль и дарили невиданное доселе, сводящее с ума наслаждение, и я буквально плавилась в его страсти, нетерпеливо выстанывая его имя. У меня была пара партнеров еще при жизни, но никто не мог сравниться с Хоозуки. Это была лучшая ночь в моей жизни, и я никогда не чувствовала себя счастливее.*** Я проснулась от легкого чувства дискомфорта и неспешно открыла глаза. Я лежала на животе, крепко сжимая в кулаках подушку, а Хоозуки устроился на боку рядом со мной, подперев голову ладонью, и осторожно касался пальцами моего голого плеча, на котором алел и щипал глубокий укус, медленно наливающийся синяком. В его зубах была зажата тонкая трубка, и меня окутывал горьковатый, фиолетовый дым. Чуть сморщившись, я зарылась носом в подушку и стала разглядывать его одним глазом. Недовольно вздохнув, Хоозуки отнял пальцы от моего плеча и, достав изо рта трубку, проговорил с каменным, непроницаемым выражением лица:—?Прости, из-за меня ты вся в синяках. Я… не сдержался. Он коснулся кончиками пальцев синяка на моем запястье, проследил невидимые мной, но ощутимые синяки и засосы на моей спине и, крепко сжав ладонь в кулак, отнял от меня руку.—?Я должен был контролировать себя и предупредить тебя, что… бываю несдержан и груб в постели,?— вздохнул Хоозуки и, отведя от меня взгляд, перекатился на спину. —?Я приношу тебе свои извинения, Куроба. Мое поведение по отношению к тебе было недопустимым. Было так странно и непривычно слышать от него такое. Я подозревала нечто такое, учитывая его в целом жесткую и немного садистскую натуру, но не думала, что он сочтет необходимым извиняться за свою несдержанность. Тихо посмеявшись, я придвинулась к нему и мягко коснулась его губ. Хоозуки был удивлен, но все же обнял меня, перетащил на себя и прижал к себе, отвечая на поцелуй. Трубка с тихим стуком упала на специальную пепельницу, стоявшую на полу рядом с кроватью.—?Не стоит, не извиняйся,?— прошептала я, разрывая поцелуй, и сложила ладони на его груди, уютно устроив на них голову. —?Мне, правда, все понравилось.—?Я рад,?— сильные, властные руки крепче обвили мое тело, прижали к себе. Хоозуки коснулся губами моего лба, и я почувствовала его легкую улыбку.