Глава 3. (2/2)

— Сяо Чжань, ты же помнишь, что ему двадцать лет? — Усмехнулся Хайкуань. — У вас всего лишь восемь лет разница.

— Целых восемь. — Исправил его друг.

— Пожалуйста, только не надо снова говорить мне о том, что ты уже дряхлый старик.

— Пока еще нет. Я не могу себе позволить заслуженный отдых, потому что моя дочка слишком мала для заботы о своем старике.

— Вот ведь засранец! — Возмущенно вскричал Хайкуань и тут же понизил голос почти до шепота, испугавшись, что госпожа Лян уличит его в отлынивании от важных дел: — По нему сохнет половина университета, а он что-то плетет мне про свой возраст!

— Иди уже работай. — Цокнул Сяо Чжань, раскусив его, и, игнорируя шипение друга, отключился.

Вздохнул, зажмурился и размял затекшую шею, после чего бездумно уставился в лестничный пролет ниже, опираясь на ограждение, установленное на третьем этаже. С ним кто-то здоровался, вроде бы даже позвали по имени, но он был так глубоко в своих мыслях, что все пропускал мимо ушей. Раздражение, которое съедало его после разговора с куратором Ван Ибо, слегка улеглось, но неприятный осадок остался. Дело было даже не в мальчике: Сяо Чжань просто не переваривал этого типа, которому — он был уверен — случайно выдали диплом, в котором написано, что он может работать преподавателем. На кой черт ему дали кураторство, он тоже не знал: организационные моменты в группе Ван Ибо всегда решал Сяо Чжань, потому что однажды выяснил, что ребята узнают все самые важные объявления последними либо от него, либо от других студентов. Да и то, с каким презрением о нем отзывались дети, наводило на определенные мысли.

Сяо Чжань мог сколько угодно причитать, что университет с некоторых пор берет на работу кого попало, но, в конце концов, остальной преподавательский состав это волновало в последнюю очередь, поэтому он вряд ли бы нашел человека, который был бы с ним солидарен. Возможно, старый преподаватель живописи, господин И, поддержал бы его, но тот уже почти пять месяцев как вышел на пенсию.

За своими невеселыми мыслями Сяо Чжань даже не услышал звонка с обеденного перерыва: очнулся, когда кто-то, пробегая мимо, пихнул его в бок и, на ходу проорав извинения, понесся дальше по коридору. Преподаватель покачал головой и двинулся в сторону своего кабинета. Разговаривая с Хайкуанем, он забрел слишком далеко, поэтому едва не заблудился в родных стенах, пока нашел нужное крыло. Он был слишком рассеянным сегодня. Возможно, поэтому он несильно торопился на собственную пару. Кстати, пара стояла в группе Ван Ибо. Вспомнив об этом, Сяо Чжань вновь помрачнел. Что ему следует ожидать сегодня? Стоит ли хотя бы капельку понадеяться на то, что Ван Ибо — его головная боль — явится на занятия?

«Да пусть хоть просто на глаза покажется…», — подумал он в слепом, бессильном отчаянии и, остановившись посреди коридора, спрятал лицо в ладонях и едва слышно простонал. Хотелось отдохнуть или хотя бы выкинуть из головы мысли, не дающие ему спокойно работать.

Он усмехнулся, вспомнив, как кто-то из ребят недавно ворчал, жалуясь на то, что все преподаватели — бесчувственные монстры, которым не нужно ничего, кроме выполненных студентами проектов, сданных рефератов и обширных знаний, которыми они изо дня в день пытались набить пустые юные головы. Сказал бы сейчас Сяо Чжань тому умнику, как ему хочется пропустить собственное занятие и уйти домой. Поспать пару часиков, забрать дочку из садика и сводить малышку куда-нибудь на прогулку, а после вместе готовить ужин и не думать ни о каких проектах и рефератах, студентах, которые ни во что не ставят «роботов-преподавателей», и нервирующих взглядах коллег. Но, к сожалению, руководство вряд ли разделяло его мнение, и у него все еще были обязанности. Поэтому необходимо было взять себя в руки и идти работать. Даже у него бывали дни, когда он себя заставлял. И вовсе он не робот.

Сяо Чжань помотал головой, похлопал себя по щекам и уже было сделал шаг, как громкий звук удара двери о стену заставил его вздрогнуть и замереть на месте. Из мужского туалета, что был в каком-то метре от него, с руганью вывалились два крупных парня.

— Я тебе говорил, что с него хватит! — Тот, что был пониже, со злостью толкнул своего широкоплечего приятеля, и парень едва удержался на ногах, развернулся к нему, явно намереваясь дать сдачи, прошипел:

— Ах, это ты мне говорил?! Что же ты на него тогда первый полез, идиота кусок?!

Ему уже собирались ответить с не меньшей горячностью, как взгляд студента зацепился за стоявшего недалеко от них Сяо Чжаня, который все еще не пришел в себя от резкости и внезапности громких звуков.

— Валим отсюда. Быстро!

Оба подорвались с места прежде, чем мужчина успел хоть что-то произнести, и первым порывом Сяо Чжаня было догнать непутевых мальчишек, которые припустили по коридору и очень скоро скрылись с его глаз: преподаватель успел сделать всего три шага, двигаясь инстинктивно, в ответ на дерганое поведение учеников. Сяо Чжань нахмурился, и его взгляд упал на распахнутую дверь мужского туалета.

Как там говорится? Сердце пропустило удар? У Сяо Чжаня оно будто бы подскочило и с размаху ухнуло вниз, да так и не вернулось обратно, отказываясь гонять кровь по телу, — внутри все похолодело. Дыхание замерло, и он на дрожащих ногах ринулся внутрь туалета, падая на грязный пол, рядом с распластанным телом.

…Юноша лежал навзничь, в глаза сразу бросились страшные кровоподтеки и разбитые, кровавые губы. Сяо Чжань протянул руку, но понял, что пальцы его не слушаются, — он боялся коснуться изувеченного лица. Из головы разом вылетело все, чему его учили: от шока он не мог сосредоточиться и понять, что делать и как помочь. Он мог только беспомощно глотать так необходимый сейчас воздух и с ужасом вглядываться в измученные черты красивого лица.

Внезапно парень со стоном пошевелился. Его густые брови болезненно сошлись, и он попытался приподнять голову с холодной плитки пола. Сяо Чжаня будто током ударило, и он все теми же дрожащими руками придержал парня за плечи, после чего подложил одну ладонь ему под голову.

— Не двигайся. — Он удивился тому, как ровно, даже невозмутимо, прозвучал его голос.

Юноша медленно открыл глаза, но тут же зажмурился от света лампы на потолке и снова застонал от боли, что прошила его тело. Попробовал пошевелить рукой и сдавленно зашипел:

— Проклятье… — после чего закашлялся, и в уголке его губ проступила кровь. Она же пошла носом.

— Господи, только не это… — Пробормотал Сяо Чжань. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, после чего приподнял истерзанный свитер с рваными краями, мучительно скривившись при виде синяков на теле, ощупал грудь и ребра, слегка надавив, и, не услышав криков и надрывного кашля, настолько аккуратно, насколько мог, приподнял парня, придерживая его голову. — Садись. Давай, ребенок, иначе захлебнешься собственной кровью.

Вряд ли юноша понимал, что он говорил, да и, похоже, тело его было искалечено так сильно, что совершенно его не слушалось. Благо, он не начал вопить от боли, когда сел, — значит, отделался ушибами. Сяо Чжань почти невесомо придерживал его макушку, наклоняя немного вперед.

— Дыши ртом. Ты меня слышишь?

Второй рукой он зажал парню ноздри, с содроганием осознавая, что кровь потекла по его запястью. Его ничуть не беспокоила испорченная белоснежная рубашка: испуг пронзил его голову от большого количества крови. Парень, кажется, немного пришел в себя, или же его отрезвило то, что ему перекрыли доступ к кислороду, поэтому он машинально открыл рот и хрипло, тяжело вдохнул. Проморгался и бессмысленным взглядом уставился в пол.

— Ты меня понимаешь? Ты слышишь, что я говорю? Как тебя зовут?

Парень сглотнул и снова закашлялся, согнувшись, и гримаса появилась на его лице, поэтому Сяо Чжань насильно заставил его выпрямиться и опереться на себя.

— Ван… Ван И-… Ибо… — Просипел парень, а Сяо Чжань второй раз за несколько минут ощутил, как холодеет от ужаса.

Обессиленный, он опустил голову и спрятал лицо в выкрашенных в синий, торчащих во все стороны волосах юноши, горестно выдохнул, прикрыв глаза и задавшись вопросом, почему хоть единожды судьба не может позволить ему избежать сложностей. Ван Ибо в его руках дернулся, и мужчина очнулся, мысленно ругаясь, что позволил себе расклеиться.

— Ибо… очень больно?

Парень что-то мрачно промычал и резко извернулся в руках преподавателя, попытавшись подняться, но неудачно поставил левую руку и, вскрикнув, завалился назад.

— Осторожно! — Сяо Чжань, которому чудилось, что он сам сейчас грохнется в обморок, не выдержав переживаний, поймал его прежде, чем Ибо ударился головой о плитку. Задал равновесие, обхватил ладонями его голову и заставил смотреть на себя. — Не дергайся! Хочешь себе еще синяков прибавить? Я ничего тебе не сделаю, так что сиди смирно.

Парень поплывшим взглядом проследил за ним, рвано выдохнул. Кровь снова пошла носом, и Сяо Чжань в панике наклонил парня вперед, но тот упрямо вздернул голову вверх. Поморщился, но глаз от мужчины не отвел. Сяо Чжань даже растерялся под его твердым и полным безрассудной уверенности взглядом. Внезапно Ван Ибо растянул свои разбитые губы в улыбке, — со свежей кровью на подбородке она смотрелась довольно жутко, — и, собрав последние силы, прошептал:

— Похожи…

Сяо Чжань недоуменно вскинул брови, но переспрашивать ему было некогда: парень, покачнувшись, упал ему прямо в руки без сознания.

— Ибо?.. ИБО!!!