Глава 8. Это случилось (1/1)

Я не могла дышать. Все тело немного потряхивало, а волосы на теле моментально встали дыбом. Единственное, что крутилось у меня в голове,?— это мысль о защите. Под рукой ничего подходящего не было, поэтому я старалась вспомнить все, чему меня в детстве учил отец. Некоторые примитивные приёмы самообороны постепенно всплывали в памяти, но они полностью были подавлены чувством леденящего страха. Я не могла ни закричать, ни двинуться с места, и это меня подавляло. Я, стоя в своей собственной гостиной, в своём же доме, была беззащитна. Никто не мог мне помочь. Незнакомец пристально за мной наблюдал, сидя на стуле за кухонным столом. Он тоже не двигался. Его взгляд, устремленный на меня из-под густых темных бровей, сверлил во мне миллиарды дыр, и от этого становилось еще страшней. —?Не бойся, милая, я друг твоей мамы,?— начал он. Его голос был почти гортанным, словно тихо зарычал какой-то зверь. Склонив голову к другому плечу, он все так же смотрел на меня своими мутными, холодными, голубыми глазами. Что-то мне подсказывало, что он не собирается нападать. А может, он просто играет со мной в какую-то свою игру? Каждую секунду я мысленно говорила себе бежать, бежать, не оборачиваясь, и как можно дальше. Но потом я вспомнила, что наш дом и так единственный здесь на несколько километров, поэтому мне никто не сможет помочь. —?У моей мамы нет друзей,?— немного заикаясь, все-таки смогла что-то выговорить я. И это была чистейшая правда. Ни разу ни одна её подруга или друг не появлялись на нашем пороге в Сан-Франциско, а о друзьях в Люпайн-Ридж я ничего не знала. Поэтому меня опять стали одолевать вопросы: кто он и что здесь делает? И если бы он был другом моей мамы, то обязательно пришел бы на похороны дяди Эрла. Тогда что он делает здесь и сейчас? На мой ответ он как-то странно ухмыльнулся, а затем посмотрел в окно. Все небо было затянуто тучами, поэтому свет, проходивший через кухонное окно, лишь слегка освещал мощную фигуру мужчины. На нём был надет кожаный коричневый жилет. Он не был застегнут, поэтому оголял его грудь и торс. По всему телу были видны многочисленные, давно зажившие шрамы, а на предплечье левой руки была набита какая-то татуировка. Из-за своей дикой внешности и могучего телосложения он напоминал древнего воина, спустившегося со страниц истории Древней Греции. —?Она скоро придёт,?— тихим голосом произнесла я, решив, что это заставит его уйти, однако я ошиблась. Незнакомец встал и медленным, тяжелым шагом направился ко мне. Я быстро сделала два робких и неуверенных шага назад, на что он остановился. Теперь я могла полностью его разглядеть. Он абсолютно не помещался в высоте дверного проёма. Уверена, что рост у него почти два метра. Казалось, что еще один его шаг проломит пол, а небольшое движение рук — дыру в стене. Все его тело было сильным, могучим, накачанным, а мышцы томно вздымались под силой его размеренного дыхания. На брюках едва прослеживались затёртые бордовые пятна. Неужели это кровь? От одной этой мысли мне тут же стало дурно. Вдруг он кого-то убил? Может, он хочет убить меня? Но за что? Я нахожусь в городе всего пару дней и никого толком не знаю. За что мне угрожать? А может, он хочет навредить моей маме или Табите? Секунды казались вечностью. Мы находились в гробовой тишине, отчего я слышала даже тиканье настенных часов и то, как капли воды стекают из крана в раковину. Мужчина не торопился делать резких движений, а лишь неподвижно стоял и изучающе смотрел на меня, изредка тяжело сглатывая. —?Хорошо. Наверное, спешит после похорон Эрла? —?разорвав хрупкую тишину, произнёс незнакомец.?— Она хорошая мать? Не ругает тебя? — посыпались на меня вопросы, на которые я ни физически, ни морально сейчас не могла ответить. Он отчетливо следил за моими движениями и реакцией. На одну секунду мне показалось, что он не хочет меня спугнуть. Но это могла быть коварная тактика, которая должна была заставить меня, жертву, расслабиться, поэтому я старалась не поддаваться. —?Наверное, ты её любимица, не так ли? Единственная и горячо любимая дочь. По-другому ведь не может быть, верно? —?продолжал расспрашивать меня мужчина, не дожидаясь ответов на предыдущие вопросы. Но я и на этот раз ничего не смогла ответить. В горле пересохло, и я словно разучилась говорить. Медленно достав из кармана какую-то бумажку, он продолжил: —?Спорим, она бы хотела, чтобы ты всегда была маленькой? —?произнес он, сворачивая бумажку пополам. Двумя пальцами он аккуратно провёл по месту сгиба. —?Нет,?— мой голос стал звучать немного твёрже, чему я сама удивилась. Я была полностью уверена в своём ответе. Мама бы хотела, чтобы я всегда вела себя по-взрослому и разумно. Постепенно я начала отходить. Страх стал рассеиваться, а на его место приходил здравый смысл. Если бы он хотел мне навредить, то уже давно бы это сделал. Тогда зачем он здесь? Почему задаёт мне такие вопросы? Что он хочет узнать? Опять одни вопросы и никаких ответов. Мужчина присел на ступеньку, отделявшую кухню от гостиной, где я находилась. Теперь мы почти сравнялись в росте. Он сомкнул руки перед собой и произнёс: —?А ты умная. Я вижу это по тебе. Возможно, единственная, кто докапывается до сути вещей,?— все так же не спеша говорил он, а я старалась не смотреть ему в глаза, но, кажется, он будто только и ждал этого момента. — Она спрашивала, о чём ты думаешь? —?Всё время,?— ответила я. Конечно же, я соврала. Мы перестали с ней разговаривать о чувствах после смерти папы, но до похорон мы делали это постоянно. По правде говоря, мне этого до боли не хватало. Мне совсем некому было излить душу, поэтому я и погрузилась в чтение. В книгах я находила утешение, которое было мне так необходимо. Незнакомец коснулся моих еще не заживших душевных ран, отчего мне стало не по себе вдвойне. Я не хотела разговаривать с ним на такие личные темы. Это его не касалось. Но по выражению его лица было видно, что он с нетерпением ждёт моих ответов. Он все так же пристально рассматривал меня. Казалось, он хочет внимательно разглядеть каждую деталь моей внешности. И вдруг я вспомнила, во что одета. От неловкости я сжала руки в кулаки. —?Когда делаешь добро, люди садятся на шею. Поверь мне,?— произнес незнакомец. Я не понимала, про что он говорит. Мне опять не удавалось ничего понять, хотя я яростно старалась разобраться в его словах. Зверь из бара достал из кармана часы и посмотрел на время. Он чего-то ждал. Но чего? Затем он сомкнул руки у лица, положив локти на колени. Груз вопросов давил, и, в конце концов, я решилась задать свой: —?Кто вы? —?мой голос стал уверенным, и я в первый раз взглянула ему в глаза. Должна признаться, это было нечто! Голубой цвет радужки был полностью вытеснен зрачком, отчего глаза казались абсолютно черными. Такая реакция глаз была похожа на расширение зрачков у наркоманов, когда те принимают новую дозу наркотиков. —?Я же сказал, что друг твоей мамы,?— повторил он, однако упорно не хотел говорить своего имени. —?Я не это имею в виду. Как Вас зовут? —?я уже совсем не боялась говорить и заметно осмелела, поэтому моя интонация звучала даже немного нахально. —?Ты скоро сама всё узнаешь. У тебя будет очень много времени,?— загадочно промолвил он, вставая. Он что-то хотел мне сказать, но так этого и не сделал. —?Зачем Вы пришли сюда? Что Вам нужно? —?все не унималась я: он должен был ответить хотя бы на один мой вопрос. —?Мне нужно передать твоей маме вот это,?— произнес он низким и чуть хрипловатым голосом, протягивая мне бумажку. Несмотря на то, что я почти не чувствовала страха, подойти все-таки не решилась. Мужчина понял, что я не нарушу дистанцию между нами, и положил бумажку на ближайшую тумбочку.

—?В Люпайн-Ридж ты в безопасности, Катерина,?— тихо, но всё так же немного грубо произнёс он. Я опять была в растерянности. Он знает моё имя. Но откуда? Где он мог его слышать? Больше сказать я ничего не смогла. Мужчина, посмотрев на меня еще раз у двери, вышел, после чего я еще минут пятнадцать стояла в гостиной, осмысливая, что только что произошло.

Вопросы, вопросы и еще раз одни вопросы. О чем он хотел мне сказать? Почему я должна чувствовать себя здесь в безопасности? И, наконец, что написано в этой бумажке? Не теряя больше ни минуты, я подбежала к тумбочке и схватила бумажку. Развернув её, я увидела одну-единственную фразу:

Да что все это значит? Что произошло?

События набирали обороты. Единственное, что я поняла на данный момент, — это то, что у всех много секретов и тайн и, кажется, только одна я ничего не знаю. Все что-то скрывают, но я твердо намерена это узнать. Интерес и желание разобраться во всём зажглись внутри меня новым пламенем. Незнакомец стал последней каплей в чаше моего смиренного терпения. Теперь я точно разберусь во всём, а с чьей-то помощью или без — не столь важно. Мне всё равно. Я и так слишком долго терпела, а теперь настал момент, когда все нужно прекращать. Свернув листок так же, я положила его обратно на тумбочку. Заперев входную дверь, я поднялась к себе в комнату. Мне хотелось переодеться и искупаться. Ноги сильно гудели от каблуков, а голова болела от шпилек, врезавшихся в кожу. Распустив волосы и сняв платье, я направилась в ванную, предварительно закрыв окно.

Мне нужно было время, чтобы понять, с чего начать своё расследование.*** Уже стемнело. На улице начался сильный ливень, а мамы с Табитой все еще не было. Я заварила себе чай с лимоном и, усевшись на диван в гостиной, уже в тысячный раз начала прокручивать в голове фразу, написанную на листке. Эти слова будто выжгли у меня в мозгу. Два простых слова, но сколько разных трактовок они имели! Если незнакомец написал это и передал маме, то значит, она точно должна была понять, о чем идет речь. В этот раз я была готова сделать всё, что угодно, лишь мама всё мне объяснила. Осталось только её дождаться. Через час в окно я увидела свет фар подъезжающей к дому машины. Это были мама с тётей. Они, выйдя из машины, быстро забежали домой. Дождь был беспощаден: они обе промокли до нитки. Обняв обеих, я предложила им горячего чаю, чтобы они согрелись. Табита и мама охотливо закивали головами на такое предложение. След усталости и скорби был еще виден на их лицах, но они пытались немного улыбаться. Я понимала, что мои расспросы сейчас будут неуместны, но терпеть больше не могла. Или сейчас, или никогда. Переодевшись в сухую домашнюю одежду, Табита и мама спустились в гостиную, где сели напротив меня на диван. Я была похожа на следователя, который терпеливо ждал подходящего момента, чтобы начать допрос. Они обе сразу же заметили неестественность моего поведения, на что быстро переглянулись, а потом снова посмотрели на меня. Я нервно улыбалась и ждала, когда они допьют чай. От волнения я начала до хруста разминать косточки на руках, отчего мама, не стерпев, начала: —?Дорогая, что-то произошло? Ты хочешь что-то рассказать? —?она опустила кружку и с беспокойством на меня посмотрела. —?Да, я хочу кое-что вам рассказать, но не знаю, правильно ли будет об этом сейчас говорить,?— сказала я, намекнув на то, что сегодня были похороны и сейчас не самый подходящий момент об этом говорить. —?Мы готовы тебя выслушать, дорогая,?— нежно улыбнувшись, произнесла Табита. —?В общем, сегодня, когда я пришла с кладбища домой,?— набрала я побольше воздуха в легкие и начала свой рассказ,?— то застала дома чужого человека. Он сидел вон за тем столом на кухне,?— сказала я и указала пальцем в ту сторону, где он сидел. —?Что? Кто-то был в доме? —?в один голос спросили мама и Табита. На их лицах появился ужас. —?Он не сказал, как его зовут. —?Он тебе что-то сделал? —?перебив меня, произнесла мама. —?Нет, я в порядке. За меня можете не переживать. — Хотя я не была уверена, можно ли считать моё моральное состояние травмой. — Он до меня и пальцем не дотронулся,?— продолжила я. —?Слава Богу! Самое главное, что ты в порядке. Но что он хотел? Как попал в дом? Ты можешь его описать? —?мама с тётей буквальной засыпали меня вопросами. —?Так, подождите, не всё сразу. Я понятия не имею, как он пробрался к нам в дом. Я также не знаю, что он хотел, но передал тебе одну записку,?— обратившись к маме, я встала и взяла записку с тумбочки. —?Что еще за записка? —?с нестерпимым интересом спросила Табита. —?Вот эта,?— сказала я и передала бумажку маме, продолжая рассказывать.?— Он оставил её мне, чтобы я передала тебе. На вид ему лет тридцать пять, он высокого роста, мускулистый, длинноволосый, мощного телосложения, и, ах да, мы видели его в том баре у дороги. Он сидел за самым дальним столиком в углу вместе с той блондинкой, с которой ты разговаривала,?— рассказала я. На эти слова мама, не понимая, смотрела то на меня, то на фразу, написанную на бумаге. Потом что-то произошло, и её лицо исказилось нервной ухмылкой. Казалось, она всё поняла. Затем она встала с дивана и заходила туда обратно, нервно сминая записку в руках.

Табита и я не понимали, что с ней случилось. Но как только мама передала записку тёте, та тоже все поняла. Не замечая меня, они смотрели друг на друга. Было ощущение, что они будто о чем-то мысленно разговаривают. Мне становилось не по себе. Что же все-таки это значит? —?Кто он, мам? Что всё это значит? Ты поняла, о ком я говорю? —?спросила я, но мама с Табитой не спешили мне ничего отвечать. Они лишь удивленно переглядывались, смотря то на меня, то на эту проклятую записку. —?Дорогая, а ты читала, что здесь написано? —?начала мама. —?Конечно. Это первое, что я сделала после его ухода. Но я не поняла, что это значит. Может, ты объяснишь мне? —?с надеждой в голосе обратилась я к ней. —?А что он тебе еще говорил? Ты можешь все в подробностях мне рассказать? —?спросила мама, словно пропустив мой вопрос мимо ушей. — Конечно,?— согласилась я. После этого слово в слово я передала наш не такой уж и длинный разговор с тем таинственным мужчиной. Табита и мама внимательно слушали. По их лицам было понятно, что их подозрения подтвердились. Они больше не переглядывались, а смотрели куда-то далеко, мимо меня, осмысливая то, что заключалось в этих двух словах. —?Так, может, теперь вы объясните мне, что все это значит? —?спросила я требовательным голосом. —?Это неважно, Кей. Иди к себе,?— спокойным голосом произнесла мама. —?И это всё, что ты можешь мне сказать? Просто "неважно"? Да что происходит, в конце концов? Почему ты мне ничего не рассказываешь? —?от напряжения и нетерпения мой голос уже срывался на крик. —?Иди к себе,?— вновь повторила она. Это была последняя фраза. В гневе я поднялась к себе в комнату и сильно хлопнула дверью. Мама никак на это не отреагировала, а лишь задумчиво посмотрела мне вслед.Единственная фраза мамы "Это неважно" просто вывела меня из себя! Они, конечно же, и не собирались мне ничего объяснять. А я, глупая, надеялась, что что-то изменилось! Мне было очень больно, обидно, но я все-таки сдержалась и не заплакала. Несмотря ни на что, вся эта ситуация только вдвойне подогрела мой интерес к ее расследованию, и я никоим образом не была намерена отступать. В комнате было очень душно. Я открыла форточку и легла в кровать. С улицы доносился ужасный вой волков. Казалось, что сегодня на охоту вышла целая стая. Неожиданно грянул гром, и ливень снова усилился. Комната наполнилась свежим воздухом и запахом дождя. Вскоре я заснула...