21. В темноте (1/2)

Доберман в очередной раз прорычал, уже тише, а после фыркнул.

Поняв, что злодей возвращаться не собирается, я облегчённо вздохнула и позволила себе снова закрыть глаза.

— Астра, — наконец заговорил парень.

— М? — я даже не стала напрягаться, чтоб говорить.

— Ты как? Я видел, как он замахивается, но… Не успел, — винил себя мой друг.

— Голова болит, — признала я.

Рука снова стала гладить меня в тишине. Я не сопротивлялась, не жаловалась, просто экономила силы и позволяла боли в виске легонько пульсировать в такт сердцебиению.

— Сильно болит? Голова кружится? Тошнит? — снова забеспокоился он, видимо, вспомнив симптомы сотрясения мозга.

Прислушиваясь к своим чувствам, я нашла у себя всё, кроме последнего.

— Боюсь, что да, — тихо признала я.

Конечно, Бродяге нечего было на это сказать — он ведь не врач.

— А нога? Он чем-то в тебя кинул, я не рассмотрел что. Не порезалась? — рука добермана с моего плеча переползла на бок, потом на бедро, от чего я невольно дёрнулась.

Но он не пытался меня лапать, провёл рукой ниже, к коленке, и стал аккуратно ощупывать нижнюю часть ноги, незащищённую бриджами и носками.

— Нет. Кажется, это было что-то не тяжёлое, — заверила его я, всё же не пытаясь пресечь заботливый порыв друга, — Почему так темно? Там, вроде, окно…

Во тьме мне виделся силуэт оконного проёма, даже мерещились тонкие полосы света, но в целом казалось, что снаружи безлунная беззвёздная ночь. Будто наступил конец света.

— Кажется, оно заколочено, — предположил доберман, закончив ощупывание моих ног.

— А что насчёт… — начала я, пытаясь приподняться, но замерла, борясь с головокружением.

Бродяга тут же приобнял меня за плечи и помог сесть.

— Может, ещё полежишь? — заботливо предложил он.

— Нет, — я замерла, дожидаясь, пока мир перестанет вращаться, и наконец продолжила, — Они могут вернуться в любой момент. Так, что насчёт света?

Меня беспокоило то, что Курильщик не пнул меня, а чем-то кинул в меня. Оно же, наверно, где-то здесь, в темноте.

— Что насчёт света? — не понял Бродяга, — Они забрали мой телефон.

Встрепенувшись, я полезла в карманы. Ни часов, ни камня…

Кошмар! Я сунула руку в иглы, в панике зашарилась в пучках, борясь с новыми приступами боли от потревоженной травмы.

Нет! Нет! Нет!

Изумруда Хаоса нигде не было.

Соник доверил его мне. Я хотела подарить его Шедоу. Я должна была подарить его сразу! Но так хотелось потянуть подольше, чтобы у Шедоу была причина со мной общаться. А теперь изумруд потерян, и всё из-за моего эгоизма! Если б я только знала. Но не могла же я это предвидеть… И Бог наказывает нас за то, что мы не можем представить…

— Что ты делаешь? — видимо, парня напрягла моя суета.

— Все мои вещи пропали… — в груди холодело отчаяние, к горлу подкатил влажный комок.

Хотелось плакать. Просто свернуться на полу калачиком и больше ни о чём не думать.

— И мои, — признал он.

Так хотелось просто сдаться, найти что-то острое и лишить босса Курильщика возможности меня допрашивать. Просто решить всё раз и навсегда. И заодно избавиться от адского колокольного звона в голове. Только было как-то неловко думать о таких вещах в присутствии друга. Я не могу… Не при нём.

И изумруд…

Ладно. Подождав ещё немного, прислушиваясь к ощущениям в голове, я медленно стала подниматься. Надо действовать! На вряд ли мы сможем сбежать, но попытка не пытка…

Едва сдержала истеричный смешок.

И к тому же, если удастся случайно найти часы, то можно будет попробовать послать сигнал помощи по радиосвязи. Как иронично — совсем недавно я радовалась, что не придётся пользоваться радиосвязью в часах, а сейчас вся надежда только на неё.

— Ты куда? — удивился Бродяга, пока я продвигалась к тому месту, где по моим представлениям была дверь.

— Ищу выключатель, — пояснила я.

— Что?

Достигнув стены, я стала шарить по ней руками. Секунда-другая, и вот, когда стало казаться, что ничего тут нет, ладонь наткнулась на заветный прямоугольничек.

Выключателем щёлкнула не задумываясь, рефлекторно прикрыв глаза, готовясь к удару света, и подскочила на месте тихонько вскрикнув. Одна из лампочек с цокающем звуком взорвалась, просыпав на пол град осколков. В пыльной люстре, рассчитанной на три лампочки, осталась только одна рабочая.

Привыкнув к свету, мы первым делом осмотрели друг друга.

Ох, Бродяга! На его щеке багрела ссадина, один глаз был подбит и так распух, что не раскрывался.

— Бродяга! — я невольно ринулась к нему в порыве заботы и сострадания.

— Я в порядке… — пёс отвернул от меня побитое лицо, явно не желая проявлять слабость, — Всё заживёт.

— Ты так храбро дрался, — ласково восхитилась я, опускаясь рядом с продолжавшим сидеть парнем, — Ты точно цел? Ничего не сломано?

— Цел, — отмахнулся он, но вроде без прежнего отчаяния.

Поняв, что раскрывать эту тему мой друг не желает, я огляделась в поисках того, чем в меня кинул Курильщик. Вокруг, по углам и у стен, кучами лежало гнилое тряпьё, обломанные доски и прочий мусор. На стенах с остатками болотно-зелёных обоев сохранилась пара покрытых огромным слоем пыли картин. Краска на них так выцвела, что изображение слилось в неразборчивое тусклое пятно.

Пол по центру был грязным, но свободным от крупного мусора, и неподалёку от нас выделялась чистотой бутылка воды. Это ею в меня кинули?

Потянувшись, я подобрала бутылку и рассмотрела. Магазинная минералка, похоже, действительно новая среди всего этого мусора. Я даже срок годности проверила — ещё не истёк. Покрутив крышку, услышала характерный звук. Она даже не вскрытая. Ну, была.

— Что ты делаешь? — удивился пёс, заметив, как я подношу бутылку к губам.

Сделав пару глотков, я облегчённо выдохнула. Даже тошнота отступила.

— Она была запечатана. Мне кажется, если б они хотели нас отравить, то сделали бы это более настойчивей. Будешь? — протянула ему бутылку я.

Парень опасливо покачал головой. Пожалуй, так даже лучше — если туда всё-таки умудрились что-то подмешать, Бродяга не отравится.

Оставив бутылку, я снова встала и медленно подошла к двери. Доберман открыл рот, но я на него шикнула, призывая к молчанию. Добравшись до двери, почти затаила дыхание, опёрлась ладонями о дверь и приложила к ней ухо. Слышались только отдаленные поскрипывания старого здания, моё дыхание, сердцебиение, шорох плаща Бродяги, пока парень вставал. Либо за дверью никого не было, либо охранник затаился.

Дверной ручки или щели, где она могла бы быть раньше, не обнаружилось. Попытки толкать дверь результатов не принесли.

Сокрушённо выдохнула через нос. Получился настоящий ежиный фырк.

Развернувшись, направилась прямиком к окну, обрамленному по бокам пыльными шторами землянисто-зелёного цвета. Пёс молча наблюдал за моими перемещениями. Но у окна не было рамы, даже стекла. Оно было, как и предполагал мой друг, просто забито досками. Сначала я попыталась выдавить доску, потом стукнула в неё ладонью, затем даже ударила кулаком.

— Ауч, — прижала я к себе ушибленную ладонь.

— Ты чего? — обеспокоился Бродяга, тоже подойдя к окну.

— А на что похоже? Пытаюсь найти выход, — саркастично забубнила я.

Боль, страх и усталость плохо сказывались на моём характере.

Парень тоже попытался расшатать доски. Затем прильнул к ним лицом почти вплотную, пытаясь заглянуть в щель.

— Это не вариант — мы слишком высоко, — констатировал он.

Последовав его примеру, я смогла рассмотреть несколько деревьев и заросшую травой землю. Было действительно высоко, примерно третий этаж.

— Тогда надо придумать, как открыть дверь, — настаивала я.

Пересеча комнату обратно, доберман попытался толкать дверь, даже выбить её ногой. Дерево затрещало, но несмотря на ветхость, всё же сдержало удар. К его чести, пёс не стал долго сокрушаться, пыхтеть и сыпать проклятиями, а только спокойно прильнул к двери, теперь вглядываясь в дверной проём.

Может, мой друг — любитель подглядывать?

Такая мысль почему-то подняла настроение.

— Там засов, — сообщил он.

— Какой? — уточнила я.

— Ну знаешь: два крюка к двери прикручены, а доска в них помещается и упирается в дверной косяк, — пытался по-простому описать он, показывая крюки пальцами.

Представить, как это выглядит с внешней стороны двери, я могла, но… Что нам даёт это знание?

Хотя, если найти что-то тонкое, то можно просунуть в щель и попытаться спихнуть запорную доску. Только, где взять тонкий и прочный предмет?