Часть 11 (1/1)

Когда они наконец заходят в её комнату, Лу небрежно скидывает туфли и бросается на кровать, издавая громкий измождённый стон и прикрывая глаза левой ладонью. За время в Нью-Йорке с расслабляющей и непринуждённой атмосферой их команды она отвыкла от требования её матери обедать ?при параде?. Дебби садится на край кровати и медленно расстёгивает ремешки своих туфель на шпильках. Она молчит с тех пор, как Дэшилл вышла из столовой. И, сказать по правде, Лу настолько измучена всем, что там произошло, что вряд ли выдержит ещё одну обличительную речь.?— Что это было? —?спрашивает Дебби тихо, почти шёпотом, но так, чтобы Лу расслышала.?— Мать моя женщина, оно разговаривает! —?с притворным ужасом ворчит Лу, не отнимая руки от глаз.?— Вот именно! Оно разговаривает! Что это за существо? Она вообще человек? О, подожди, не говори! Это вулканец? Ты даже не заметила, что нашего ребёнка в больнице подменили??— О, дорогая, ты смотришь слишком много фильмов. Кстати, ей даже не нравится ?Звёздный путь?. Последнее, что я знаю, сейчас мы тащимся от ?Мстителей?,?— поддразнивает Лу, и весь их разговор похож на дружескую шутку, но, конечно, это совсем не так. Дебби слишком хорошо знает Лу, чтобы смело заявить, это её защитный механизм. Сейчас не время и не место для её бесстрастной маски: они делят комнату, кровать и, чёрт возьми, ребёнка. Вот почему Лу шутит. И именно поэтому Дебби знает, что тема, к которой они подкрадываются, трудна и болезненна.?— Серьёзно, Лу. Она говорит так, будто ей тридцать и у неё есть, по крайней мере, ?Докторская? по криминальной психологии. Что случилось с этим ребёнком? —?Дебби наблюдает за Лу, как та встаёт с кровати, стягивает брюки и рубашку и надевает лёгкую серую пижаму в клетку.?— Она потрясающая актриса, верно? Я бы дала ей Оскара, если бы меня кто-нибудь спросил,?— она подходит к шкафу и возвращается с другой пижамой. Бросает её Дебби и порывается сбежать в ванную, но сбегать от эмоциональных тем?— это фишка Дебби, и брюнетка мягко ловит её за руку.?— Лу? Это скорее просьба, чем требование, но Лу останавливается и медленно оседает на кровать, уставившись в уже занавешенные окна, подтягивает колени к подбородку и обхватывает их руками.?— Они спорили, что это?— высокофункциональный аутизм или синдром Аспергера. Принимая во внимание уровень её интеллектуального развития, выбрали первое.—?Они? —?Дебби придвигается ближе к Лу, ловя каждое её слово.?— Её доктор. Их было много с тех пор, как ей исполнилось 10 месяцев. Бесконечные тесты, надуманные гипотезы и бессмысленные манипуляции. Однажды я почувствовала, что они вот-вот превратят нашего ребенка в лабораторную крысу, и велела им отвалить. Сейчас остался всего лишь Мистер Лэнг. Он вроде нормальный, даже поддерживает её. И мы навещаем его время от времени,?— она говорит тихо, как человек, который, может быть, если и не сдался, то по крайней мере смирился со своей реальностью?— не безнадёжной, но определенно мрачной. Дэбби с силой выдыхает.?— Что случилось? Скажи мне. Лу слегка наклоняет голову, роясь в своих воспоминаниях. Она десятки раз готовилась к этому разговору. И оказалась совсем не готова.?— Я опаздывала с родами уже на двенадцать дней, но врачи продолжали мне говорить, что всё нормально, и это просто реакция моего организма на стресс. Потому что, знаешь, когда Дэнни внезапно приехал в августе и сказал мне, что ты в тюрьме и я больше не могу с тобой связаться, и вывез меня из Сиднея в дом моих родителей, на всякий случай поселившись неподалёку, я оказалась несколько переутомлена,?— кривая ухмылка искажает лицо Лу, и Дебби чувствует, как острое чувство вины колет её в живот. —?Во всяком случае, врачи реально запаниковали только на четырнадцатый день, после того, как она замерла на целых десять часов. И они сделали кесарево сечение. Знаешь, я думала, хуже всего было не чувствовать, как она двигается внутри. Но нет. Худшее должно было случиться позже.?— Но Дэнни сказал, всё прошло гладко… —?растерянно вздыхает Дебби, её глаза ищут взгляд Лу, но единственное, что она получает, это ещё одна кривая улыбка.?— Да. Он взял её на руки, поцеловал в лоб и исчез в Нью-Йорке. Уже на следующий день у нас был кризис, остановка сердца и месяц в инкубаторе с постоянным писком монитора, ставшим для меня едва ли не самым любимым на свете.?— Почему ты ему не сказала??— А зачем? —?Лу поворачивает голову к Дебби, встречаясь с ней взглядом. —?Твой брат спустил бы шкуру с половины родильного отделения. Даже мой брат лишил их медицинской практики на всю жизнь,?— Лу издаёт горький смешок, от которого Дебби невольно вздрагивает.?— И что было дальше??— Нас выписали из больницы. Она была спокойной и тихой, почти не плакала. Физически и умственно она развивалась превосходно. В полтора года она могла показать мне все возможные цвета. В два года умела составлять слова из игрушечных букв, а в два с половиной?— писать их левой рукой. Она была умнее любого из моих племянников в её возрасте, и поверь мне, их считали гениями. За исключением одной незначительной детали. Она отказывалась поддерживать любой зрительный контакт с другими людьми. И она не говорила. Ни слова. Ни ?мама?, ни ещё что-то. Молчала. Тогда они диагностировали у неё аутизм,?— Лу поднимает глаза к звёздам, которые они обе видят через щели между шторами в окне, и цитирует докторов в той же манере, в какой Дэшилл цитировала Мистера Лэнга во время обеда. —??Расстройства развития нервной системы характеризуются значительными трудностями в социальном взаимодействии и невербальной коммуникации.? Тупые уроды. Я пресекла все издевательства терапевтов. Мой ребёнок был умнее их всех, и если она не хотела говорить, значит, так было нужно. Дебби придвигается ещё ближе, и теперь их руки соприкасаются, кладёт голову Лу на плечо, и та поворачивается, шепча в тёмные волосы.?— Знаешь, как она в конце концов заговорила? —?темноволосая голова качнулась в отрицании. —?Это был её третий день рождения. Большая и шумная вечеринка со всеми родственниками, включая Дэнни, Тесс и твоих родителей?— да, я расскажу тебе об этом позже,?— и конечно, она ужасно устала. Мы пошли в её комнату в одиннадцать вечера, но было уже около двух часов ночи, и я так устала и расстроилась и просто перестала пытаться заставить её заснуть и уставилась в потолок. Мы обе лежали на спине, глядя на звёзды и Луну, которые отражались на стенах от её ночника, и я сказала ей то, в чём могла признаться только ей, потому что в свои три года она была единственным человеком, который мог меня понять. ?Жаль, что с нами нет твоей мамы.? И она вдруг спрыгнула с кровати, вбежала в мою комнату через ванную и через минуту вернулась. С твоей фотографией с моей тумбочки. Потеряв дар речи, я села, она забралась ко мне на колени, прижалась, уткнувшись лицом в шею и крепко обняв маленькими ручками фотографию в рамке, просто сказала: ?Мама. С нами.? Уголки губ Лу приподнимаются, расплываясь в искренней, но грустной улыбке, когда она вспоминает, каково это?— впервые услышать голос дочери. Улыбаясь, она чувствует, что больше не может сдерживать свои эмоции.?— Она говорила полными предложениями через неделю, читала?— ещё через две. Вскоре она могла читать свои двенадцатикратные таблицы на отлично и писать лучше, чем ученица детского сада. Да, у нас всё ещё были проблемы со зрительным контактом и трудности в общении?— на самом деле, они всё ещё иногда проявляются,?— но Деб, клянусь тебе, она не что иное, как совершенство и даже намного больше, чем мы могли себе представить! Она заботливая, весёлая и мудрая. У неё очень крепкий стержень. Всё, что произошло сегодня?— это моя вина! Я оставила её впервые в её жизни и выключила телефон. И я солгала ей о тебе. Она рассержена и напугана. Она прячется в своей норке, не зная, как себя вести, как выразить свои чувства. Но я знаю, она так сильно тебя любит! Дебби поднимает голову и, заметив мокрые следы на щеках Лу, делает шаг вперёд и опускается перед ней на колени, чтобы оказаться с ней на одном уровне. Из них двоих Лу всегда была более эмоциональной, готовой наплакать целую реку из-за сентиментального фильма или бездомного котёнка. Но это… Дебби обхватывает ладонями щёки Лу, вытирая слёзы кончиками пальцев и чувствуя жжение в собственных глазах. Разве тюрьма хуже того, через что она заставила Лу пройти в одиночку? Её предательство? Её приговор? Бесконечные дни, когда их дочь отказывалась выходить в этот мир. Вечные часы, на протяжении которых она не шевелилась в животе Лу. Бесконечные секунды, когда её крошечное сердце перестало биться. Дебби была обязана быть рядом с Лу во время бессонных ночей, когда она молилась, чтобы ужасный звук пульсометра не замолкал. Дебби должна была быть рядом с Лу, когда эти психопаты называли их ребёнка больным и беспомощным. Дебби должна была быть рядом с Лу, когда их дочь впервые назвала её мамой. Она должна была быть с ними. Более того, она пыталась откупиться от своих неудач, думая, что всех этих дурацких бриллиантов, всех этих миллионов долларов вполне достаточно. Но это было не так. Их никогда не будет достаточно. И, будто и без этого мало облажалась, она снова попыталась сбежать три дня назад. Чтобы уйти от ответственности. Сбежать от Лу, которая вернулась к ней, несмотря ни на что. От Лу, которую она втянула в самое опасное ограбление. От Лу, которая положила на кон столь хрупкие и драгоценные отношения с их дочерью только для того, чтобы вернуть Дебби домой. Это осознание поражает Дебби внезапно, с невыносимой силой, открывает ей глаза, которые, как оказалось, столько времени были завязаны. И главный вопрос сейчас не в том, что случилось с Дэшилл. Главный вопрос в том, что с ней, с Дебби, не так? Она вообще человек??— Почему ты не выбралась из этого дерьма? —?голос Лу тихий и хриплый, он вырывает Дебби из болота самобичевания, ищет ответ в её глазах. —?То есть, я знаю, почему ты солгала мне о прекращении своих сделок с Беккером?— я не дура, ты не заботилась о нём, просто хотела добыть немного денег для нас. Но почему ты не смогла избежать тюрьмы? Я знаю тебя, Дебс, знаю, как ты строишь планы. У тебя всегда, всегда есть план ?Б?. И план ?б? для этого плана ?Б?. И для любых других возможных ?Б? тоже. Как ты могла допустить какую-то грёбаную ошибку? Как ты могла облажаться, когда знала, что мы ждём тебя здесь? Что у них было на тебя? Дебби прикусывает нижнюю губу и опускает глаза, пытаясь избежать ответа. Но Лу наклоняет голову, заставляя Дебби оглянуться на неё.?— Деб?—?Ты,?— выдавливает она, глядя на Лу. —?Они добрались до тебя,?— и хотя свет в комнате приглушен, она видит, как её слова эхом отдаются в глазах Лу.?— Вот дерьмо,?— выдыхает Лу себе под нос. Так вот в чём дело. Вот почему Дэнни примчался в Австралию и оставался с ней, пока она не оказалась в безопасности у своих родителей. Именно поэтому Дебби заблокировала свой номер и оборвала все попытки договориться о встрече во время её заключения. Вот почему Дебби провела пять лет, восемь месяцев и двенадцать дней в тюрьме. Её защитный инстинкт во всей красе.?— Я не знала! Почему, почему ты не.? Дебс, я… я… —?бормочет Лу и снова разражается слезами, отчаянно хватая ртом воздух.?— Тссс. Пожалуйста, не надо. Детка, прекрати. Всё в порядке,?— Дебби притягивает лицо Лу ближе к своему, их лбы соприкасаются, её ладони гладят мягкие светлые волосы. —?Это была моя вина. Я должна была всё исправить. И я бы сделала это снова. Я готова умереть ради тебя. Ради вас обеих. Лу аккуратно проводит большим пальцем по нижней губе Дебби, а другой рукой ведёт по её руке и плечу до затылка.?— Нам не нужно, чтобы ты за нас умирала. Нам нужно, чтобы ты была с нами.?— Я,?— она наклоняется к лицу Лу, сталкиваясь носами,?— с вами,?— сцеловывает дорожки слёз,?— раз и навсегда,?— её губы, наконец, накрывают губы Лу в поцелуе, достаточно долгом, чтобы у обеих закружилась голова от переизбытка чувств. Шум музыки заставляет их наконец отпрянуть друг от друга и перевести дыхание. Доносящийся из-за стены, ванной и ещё одной стены, он звучит как-то приглушенно в окружающем их пространстве. Но в комнате Дэшилл он, должно быть, грохочет, как адский гром, заставляя стены дрожать. Лу откидывается назад.—?О да, пришло время колыбельной. Дебби усмехается нелепости предыдущего предложения. Барабаны, бас-гитара и треш-соло?— последнее, что можно назвать ?колыбельной?. Но ритм хорошо знаком Дебби. Слишком знаком…—?Подожди. Это… это ?Muse? что ли? ?Uprising?? Май 2012?— 6 лет и 3 недели назад 5 утра. Дебби снимает лабутены, тихонько поворачивает ключ и проскальзывает в их двухкомнатную квартиру. В квартире тихо, и она совсем не удивлена. Лу всегда любила поспать, не говоря уже о её нынешнем положении. Она скидывает пальто и платье на пол в коридоре, на цыпочках крадётся в ванную и выходит оттуда через 15 минут, одетая в шёлковую тёмно-синюю сорочку. Её не было дома почти двадцать четыре часа. Вчера у них было совместное дело с Беккером. Не слишком крупное, но относительно больше, чем предыдущее. Они получили хорошие деньги. Отлично. Итак, они оказались в его роскошной квартире на Манхэттене, с идеальным средиземноморским ужином при свечах, который он приготовил сам?— ну, или солгал, что приготовил. Было много вина?— хорошее вино всегда было слабостью Дебби?— и радость от идеально провёрнутой аферы, а у Дебби не было ничего из этого с тех пор, как они с Лу вернулись из Австралии в ноябре. Так что, она сама не заметила, как они оказались в его спальне... а затем и в постели. Он даже ей совсем не нравится. На самом деле, наоборот, он скорее раздражает её, чем привлекает. Но эти аферы для неё как наркотик. Ей это нужно. Это то, в чём она хороша. И она всегда возбуждена после этого. Это единственная причина, по которой она позволила ему затащить себя в постель. Крадясь через гостиную к маленькой кухне, она заранее знает, что будет чувствовать себя бесконечно виноватой, едва увидит Лу. Но в этот конкретный момент единственное, что заставляет наливаться свинцом её хмельную голову,?— это жизненная необходимость выпить аспирин. Она входит в кухню, берёт стакан и уже жадно глотает живительную жидкость, когда её взгляд падает на холодильник и цепляется за незнакомый предмет. Не отнимая стакана от губ, она медленно подходит к холодильнику и давится водой, когда понимает, что это такое.-?О, чёрт, чёрт, чёрт,?- шепчет она себе под нос, доставая снимок сонограммы из-под маленького магнита. Изображение чёрно-белое и нечёткое?— конечно, Дебби, это же не херова фотосессия Vogue, в конце концов,?— и всё же, на нём можно чётко различить силуэт ребёнка. Силуэт её семнадцатинедельного ребенка. Маленькие ручки и ножки. На секунду её сердце замирает. И ещё раз чёрт, чёрт, чёрт! Она уехала вчера утром, когда не было и шести часов и Лу ещё спала. И её голова была так забита работой, что она совершенно забыла об УЗИ, на которое должна была сходить вместе с Лу. И теперь она готова под землю провалиться. Когда она входит в спальню, Лу, кажется, спит на своей стороне кровати, отвернувшись к зашторенному окну. Дебби проскальзывает под одеяло, стараясь как можно меньше шуметь. - ?Хорошо, что ты догадалась хотя бы принять душ. Ты же знаешь, в последнее время я сильно чувствительна к запаху некоторых мудаков на своих простынях,?— голос Лу хриплый, но совсем не сонный. - Ты не спишь. Почему? - Ты занималась с ним сексом,?- она не отвечает на вопрос Дебби, да и её собственные слова не вопрос вовсе. Дебби громко выдыхает, поворачивается к Лу и придвигается ближе. Но Лу вздрагивает, и Дебби останавливает свою руку прежде, чем успевает прикоснуться к женщине.—?Извини, я не хотела пропускать УЗИ. И я не собиралась заниматься с ним сексом. Лу не отвечает. Она молчит, но дышит тяжело, и Дебби чувствует себя ужасным, ужасным человеком. Они собираются родить этого ребёнка вместе. Но при этом никогда не обсуждали свои отношения. Никогда не говорили о том, чтобы перестать встречаться с другими людьми. Не то, чтобы они заводили долгосрочные отношения с кем-то, кроме друг друга, но они продолжали встречаться с другими время от времени, прежде чем Лу забеременела. По крайней мере, Дебби так думала. И она никогда не считала, что это может поставить Лу в неловкое положение. Или даже причинить ей боль. До этого момента. Она придвигается чуть ближе, кладёт голову на локоть, чтобы Лу лучше её слышала. Это определённо не самый подходящий момент, и она сама определённо не в лучшем состоянии, чтобы начинать такие разговоры и давать такие обещания, но какого чёрта, у них скоро родится общий ребёнок. И это то, к чему так стремилась Дебби. И да, аферы?— это её наркотик, но, возможно, пришло время покончить с зависимостью. - Детка, обещаю, я больше никогда не буду встречаться с кем-то ещё,?- Дебби замолкает на секунду, и Лу так притихла, и она даже не уверена, что та дышит. - И я бросила Беккера. Это было в последний раз. Да, у нас недостаточно денег, чтобы купить дом у Большого Барьерного рифа. Но того, что у нас есть, вполне достаточно, чтобы снять какое-нибудь милое местечко на восточном побережье Австралии. Слышала, они довольно-таки терпимы к семьям бывших-преступников-гомосексуалов, - она фыркает на последних словах, и напряжение понемногу спадает, и Лу стонет ?Идиотка...? полушутя. Но Дебби действительно имеет в виду то, что говорит, и Лу это знает. - Ты идиотка,?- мягко повторяет она, ловя руку Дебби, которая теперь перебирает её светлые локоны, и ведя её к своему идеально округлому животу. - Но этот Шмель начинает бешено крутиться внутри меня, как только слышит твой голос. Было здорово, когда твой ребёнок наконец-то заснул. Дебби сокращает расстояние между ними, прижимаясь грудью к спине Лу и обнимая её за живот.- ?Этот?? Ты уже знаешь пол ребенка, да? - тихо шепчет она ей на ухо. - Ага. - И ты мне ничего не скажешь, правда? -?движение внутри Лу постепенно замедляется под ладонью Дебби. - Не-а. - Но это же девочка, верно? - Не скажу ни слова,?- сонно бормочет Лу, её глаза закрываются, а мысли начинают куда-то уплывать. Дебби целует её в висок и кладёт голову на подушки, вдыхая тонкий хвойный аромат волос Лу и улыбаясь про себя.- Да, определённо девочка.