Глава третья (1/1)
Реактор прогревается. Твердое топливо неторопливо плавится. Всполохи в ядре похожи на пульсирующие грозовые разряды. Горение запускает ритмичный танец отполированных колец усилителей. Дружно открываются клапаны на головке блока, некоторые новенькие и блестящие, другие давно обтрепались. Тонкие, гибкие щупальца хромированных кабелей обвиваются вокруг пусковых цилиндров, ползут вверх по обшивке кабины, устремляются к низкому потолку, пробегают сквозь чувствительные переборки. Давление нарастает. Жар растекается по системе жизнеобеспечения, словно кровь, бегущая по капиллярам, прогревая гулкие своды коридоров, пассажирских и грузовых отсеков. Лопасти вентиляторов разгоняют кислород по воздуховодам. Слышится мерный шум. Корабль дышит.Оживают датчики, начинают перемигиваться красными индикаторами. Пробуждается и сонно моргает экран бортового компьютера. Помехи складываются в картинку. Чье-то угрюмое лицо? - Нет. График протяжки и продувки двигателей, только и всего.Загораются панели магнитных замков. Предохранители, щелкнув, отходят. Герметичные люки ослабляют хватку, раскрываются. Мирно ждут своего часа обшарпанные стены из темной стали, потрепанные кожаные ремни, связки проводов, выбивающиеся там, где давно отвалились панели, и никто не потрудился приладить новые. Жизнерадостная труба водопровода покрашена в белый цвет, заботливо разрисована цветочками, а поверх - небрежно размалевана китайскими иероглифами. Генератор приступает к равномерной выработке гравитационного поля, всего в 1,3 раза слабее среднего планетарного. Кем-то забытый футляр с набором для чайной церемонии жалобно звякает об пол. Сенсорная установка, как заботливая мать, прокидывает линии связи между командной рубкой и удаленными кормовыми орудиями. Башня связи разворачивает ступенчатый стальной лес антенн, словно цветок, поворачивающийся к солнцу.Ровный гул реактора наполняет корабль жизнью, надежно разносится под толстой обшивкой, подобно уверенному низкому голосу. Компенсаторы ускорения перемигиваются с контрольными навигационными платами, как закадычные приятели. Бортовой компьютер рассчитывает курс, готовит энергоприводы к переходу на скорость света. Таймер отсчитывает секунды, платы навигации перешептываются с кормовым генератором. Турбины в машинном отсеке набирают ход. Деловито и изящно разворачивается в темном, усыпанном звездами пространстве мощный, но стройный и функциональный фюзеляж боевого крейсера, несущий на себе не до конца залеченные следы многих схваток. Двигатель бесшумно выплевывает зеленоватую волну энергии, вталкивая разрушительную махину в пятно яркого света. Информационные и энергетические потоки, доведенные до предела, схлестываются…
Генджи Такия открывает глаза, судорожно вдыхает. В темной глубине его зрачков замирает космическая вспышка. Он уже не раз видел этот крейсер класса “файрвол”. Когда кошмары отступали, когда замолкал визг металла, клацанье цилиндров, рев двигателей, мысленному взору представала боевая махина… но почему-то всегда без экипажа. Словно корабль взбунтовался, отбился от рук и теперь плавает в пространстве своевольно, в поисках сильного и уверенного пилота.Такия грезил этим кораблем. Пытался пробиться под толстую стальную кожу. Космическим призраком плавал снаружи, царапая обшивку. Скребся в крошечные бойницы иллюминаторов. Задыхался в беззвучном вакууме, в отчаянии прижимаясь щекой к гладкой ледяной поверхности зазеркаленных рефлекторов. Он так ни разу и не попал внутрь.
В дверь тактично постучали. Насколько бы ни было тактично, Генджи все равно вздрогнул, хотя слышал приближающиеся шаги задолго до стука. Возможно, именно они его и разбудили, не позволив узнать, в какой точке космолёт из сна выйдет из овердрайва.Человек, вошедший в каюту, немного ошалело замер на пороге, словно увидел змею. Генджи пробежал по нему отсутствующим взглядом. Не дождавшись объяснений, да и не очень-то в них нуждаясь, потянулся за пачкой сигарет, и тут осознал, что не может открыть ящик, потому что у него дрожат пальцы. Генджи посмотрел на них так, словно они были не его.- Все в порядке? – человек осторожно приблизился, поставил на стол никелированный ящичек. На его шее сверкнул крошечный разъем для информационного чипа. РХ-2506-300, с красивым серийным номером 5067008. Стандартная модель 2506 года. Способна синхронизироваться с носителями до 300 терабайт. Если нет глаз-биопротезов*, придется пользоваться дополнительными устройствами вывода: визорами или голочипом. Генджи не пришлось бы.?Гнездо? изготовлено и вживлено на одной из лун Хока, хотя разработано было на Беллерофоне изобретателем Кенио Накамацу. Несколько лет назад его системы ?гнездо-чип? разлетелись по всей галактике и некоторое время пользовались бешеным спросом в силу своей компактности и удобства, по сравнению с предыдущими моделями. Позднее Альянс арестовал ученого, обвинив его во встраивании устройств слежения в разъемы ничего не подозревающих клиентов. Разгорелся крупный скандал, но его на удивление быстро замяли. Суд над доктором Накамацу был закрытым, а потом изобретатель и вовсе исчез, и дальнейшая его судьба осталась неизвестной. Как бы там ни было, производство чипов на этом не закончилось. Их реплики изготовлялись по сей день, в основном на Ариэль. Но за всеми планетами в этом темном мире не уследишь. Точно так же, как и за всеми докторами, изобретателями и даже… одаренными студентами. В бесконечном космическом пространстве так просто сгинуть без следа.Кстати, у человека в шее тоже была реплика, причем, довольно грубого качества. Вместо медицинской стали - сплав с примесями, которые невозможно даже идентифицировать. Возможно, была переплавлена не одна партия контрабандного металлолома. Впрочем, у Кена Катагири – а это был именно он – иммунитет, по-видимому, мог выдержать любую дрянь, несмотря на далеко не юный возраст якудзы.- Я принес твои лекарства. Что с руками? Дай посмотрю…Тумба была неразрывно связана с полом, так что на пол полетел лишь блестящий ящичек-гробик. Генджи не мог даже поверить, что какие-то шприцы и хрупкие скляночки с медикаментами способны наделать столько грохота, разлетаясь по полу. Пальцы он все еще не чувствовал, поэтому ящик, очевидно, совершенно непроизвольно сбил ногой. Хотя он сам не мог понять, как дотянулся так далеко, не вставая с жесткой койки.Такия поднес руки к глазам. Вдоль худых, нездорово бледных пальцев бежали тонкие прожилки металла. Иногда контакт наносхем и центральной нервной системы разлаживался, а тело в ответ переставало его слушаться. Пока это происходило лишь частями, но чем было вызвано... тут требовалась диагностика. Может, даже не врача, но механика. Он знал: стабилизаторы могли бы исправить положение. Но его списали в утиль, не успев или не потрудившись их вживить. А теперь возврата уже не было.Генджи поднял ничего не выражающий взгляд на опешившего Кена и вдруг понял, что совершенно позабыл его лицо. Парень давно уже смотрел сквозь человека, узнавая его только по разъему на шее. Он искал в людях механическое - единственное, что он теперь понимал. Общение с человеческим существом на равных сделалось для него непозволительно сложным. Он мог просчитать, мог проанализировать - не мог прочувствовать, продумать, осмыслить. А люди, очевидно, требовали от него именно этого. Машины ничего не требовали - тем проще с ними было.
С тех пор, как Катагири спас парня из академии, он с большой опаской относился к нему. Вроде как забирал одно, а на корабль привез совсем другое. Он мог бы уже привыкнуть к внезапным вспышкам агрессии, кататоническим припадкам и коматозным явлениям полной неподвижности. А мог и не привыкнуть.Вот, пожалуйста, - он и сейчас выглядит в полной боевой готовности как следует съездить наглому мальчишке по ушам. Если бы только этот сопляк не был сыном Хидео Такии, а еще не был тяжело болен на голову. Это как-то аннигилировало эффект от живительного подзатыльника, ведь не дашь же подзатыльник тостеру за то, что он сломался – все равно тот не поймет, за что. К тому же, Генджи догадывался, что Кен торчит здесь не просто по доброте душевной. Наверняка Хидео пожаловал ему неплохую должность и весомую долю с прибыли, раз позволил остаться в семье. Как бы там ни было, его врач и тюремщик, и по совместительству единственный собеседник, каждый раз подходил к Генджи, словно к бомбе замедленного действия. И, выходит, правильно поступал.- Да, прости, забыл. Ты же терпеть не можешь вида шприцов и лекарств, - глубоко вздохнув, Кен пожал плечами и принялся резко сгребать побитые ампулы и швырять в сундучок. – Ну и ладно, хочешь кошмары - оставайся со своими кошмарами.Это правда: медикаменты немного приглушали боль, вспышки и видения. Но когда их действие прекращалось, становилось еще хуже. Такия чувствовал, будто получает живительный глоток свежего воздуха, а потом снова и снова тонет в трясине, и так без конца и края. Существовать на таких условиях он был не согласен. Ему было проще постоянно держать удар, чем каждое утро получать облегчение, а к вечеру медленно скатываться обратно в бездну безумия. К тому же побочные эффекты не давали ему спать, а для их снятия требовались новые лекарства.Странно, но он не чувствовал ни гнева, ни раскаяний за свое поведение, ни даже признательности за то, что Кен спас его из засекреченного исследовательского центра Альянса. Он не чувствовал по этому поводу вообще ничего. Он и хотел бы поблагодарить, быть может, даже извиниться – но изо рта вдруг вылетели какие-то совсем другие слова.- Мы все время наращивали скорость – и заперли сами себя в темнице. Мы слишком много думаем и слишком мало чувствуем. Наша рассудительность сделала нас холодными и жестокими.Катагири взглянул на него, как на заглючивший стереовизор.- Да, да... То-то и я думал - с самого начала не надо было ни в какую школу ходить. В задницу этот ваш прогресс. Глядишь, сейчас был бы милым как плюшевый мишка. Чего доброго, еще вступил бы в ряды монашек или добровольцев-терраформеров.- В мире хватит места для всех, - вспомнил Генджи. – Добрая земля плодородна – она прокормит всех.- Может, стоит высадить тебя на эту добрую землю? Раз ты не хочешь проявить рассудительность и принять свои лекарства, может, хоть земля тебе поможет? – скептически поинтересовался Катагири, засовывая ящичек подмышку.- На земле хорошо, - легко согласился парень. Обнаружив, что руки больше не дрожат, он извлек из тумбы пачку сигарет, вытянул одну зубами, щелкнул двумя половинками воспламеняющейся породы – это была такая древняя, антикварная зажигалка, презент от отца и пока лучшая его помощь – и прикурил: - Но там почти не слышно пение машин.- Поверь мне, именно там оно и слышно. С утра до вечера будешь слушать, как дребезжат бульдозеры, тарахтят буры и катаются туда-сюда тяжеловозы. А если еще кто из соседей ремонт затеет, так с раннего утра будешь наслаждаться пением дрели. Впрочем, что я тебе рассказываю – полетишь на ?добрую землю?, сам все увидишь и услышишь.Генджи выпустил изо рта плотную струю дыма. Откинулся на спину, прикрыл глаза, пытаясь представить себе это. Хаос машин на земле. Трудящиеся в симбиозе одушевленные и неодушевленные существа. В симбиозе ли? У машины есть сердце, есть голос, только нет свободной воли. Так у кого же больше души? У рабовладельца или порабощенного? У создателя или создания? Раньше ему казалось, что он знает. Но теперь - нет.
- Ты нашел мне применение? – задал он свой любимый вопрос. У каждой единицы техники должно быть назначение.- Боюсь, сынок... ты бесполезен, - Кен всегда разводил руками одинаково. Только слова умудрялся подбирать разные. - На что ты такой сгодишься?- Кто-то должен нажимать правильные кнопки.- Ха! У тебя все просто. Если бы к людям прилагались инструкции по применению, возможно мир был бы совсем другим. Хотя, я более чем уверен, что никто б не потрудился их читать. Ну, разве только китайцы дотошные.Не дождавшись ответа, Кен окинул парня взглядом, выражающим даже что-то вроде сочувствия.- Не волнуйся, малец, что-нибудь придумаем. И такое пятое колесо в телеге можно куда-нибудь приткнуть. Потерпи еще немного. Ты ж знаешь, пока тебе выходить нельзя, тут ничего и не поделаешь.Это была чистейшая правда. С тех пор как его под покровом вечной ночи доставили на базовый корабль семьи и тут же посадили под замок, он общался только с отцом и Катагири. Ему строго-настрого было запрещено покидать каюту и разговаривать с кем-либо еще. В целях собственной же безопасности. Из одной засекреченной комнаты – в другую…Однако, как только шаги Кена стихли в отдалении, Генджи спрыгнул с кровати и в два счета вскрыл замок на двери. Он давно уже узнал код с помощью системы видеонаблюдения. Для него это было легче легкого - подключиться к ней, так что он знал наизусть каждый просматриваемый с камер уголок корабля, пусть даже ни единожды там и не был. И знал кое-что, чего не мог пропустить никак.Едва выйдя в коридор, он услышал голоса. Кто-то переговаривался, хотя был еще далеко. Отойдя вглубь тупика на пересечении двух коридоров, он стал ждать, прислушиваясь. И правда, вскоре в коридоре показались двое. Люди отца. Оба экипированы по-боевому. Он не успел даже отвернуться, а в голове сами собой побежали наперегонки цифры и буквы. Данные, которых он не желал, но не мог остановить.
Шокерный пистолет М-909, на стандартном вооружении органов правопорядка двадцати одной и спецслужб восьми планет. Оглушающий режим обезвреживает противника на шесть минут. Тип стрельбы – одиночный выстрел. Класс – для ближнего боя.Разъем у основания черепа Х-1000, дорогая, практичная модель, предназначенная для работы с большими объемами данных.На запястье – модуль связи и пульт дистанционного управления боевым шаттлом. Модель ЕТ98102…Диктатор-7. Короткоствольное огнестрельное. Седьмая модификация его менее дальнобойного собрата Тиран-6-М. Переключение с одиночных выстрелов в режим очередей по 5 патронов. В обойме 15 зарядов. Серийное производство налажено в 2503. Поставляется на вооружение армии и космофлоту Альянса. Массовое распространение и внедрение в вооруженные силы получил…
- Привезли – живого или мертвого?- Живого, но еле-еле… Говорят, он видел нападение Пожирателей на деревню терраформеров.- Да… лучше уж подохнуть сразу!- А потом мне Такеши и говорит, что Альянс-де создал специальный отдел. Ищет таких поехавших и забирает к себе на базу. Для какого-то якобы экспериментального психологического лечения.- Да ну? А этого уже забрали? Вот черт, а хотел бы я с ним поговорить...- Вряд ли он до какой-то там базы протянет. Да и с твоей рожей тем более разговаривать не станет.- А ты свою рожу давно в зеркале видел? Я, конечно, не какой-нибудь дерьмовый психотерапевт из Альянса…
Голоса понемногу растворились в отдалении. Цепочки данных потянулись за ними вслед, Генджи отнял руки от головы, помахал им на прощание. Распрямился понемногу. Приступ головокружения отступал. На парнишку никто не обратил внимания. Он практически сливался с грязно-серой отделкой внутреннего пространства корабля.Несмотря на все неполадки, усиленный скелет все же был для него очень кстати. Из-за токсичности лекарств он почти не мог есть. А когда и мог – не особенно хотел. Он ослаб; груботканые темные штаны и серая кофта висели на нем мешком. Тоненький, почти невидимый под сумрачным натиском тесных стальных сводов.. Даже если он и гулял по кораблю, никто на него не смотрел. Люди вечно заняты, у них куча своих проблем. Что им за дело до пацана, слоняющегося в полумраке коридоров?Оторвавшись от стены, Генджи побрел в направлении, куда удалились те двое. Тяжелый транспортник третьего класса, на котором базировались люди отца, был громадным. Он, конечно, не шел в сравнение с неподвижно застывшими в вакууме пограничными станциями-городами Альянса. Но здесь была своя жизнь. Свой элемент Большой Сети, как он называл ее мысленно. Свой “искусственный интеллект”.Генджи не смотрел, куда идет – он видел. Чувствовал кожей расстояние. Измерял пространство мыслью, мечущейся в наэлектризованном воздухе. Видел густую листву металла над головой, титановый лес, реки энергии, текущие под ним, над ним; информационные джунгли, переплетающиеся лианы нулей и единиц; и за всем этим - море. Космос. Магнитно-информационный хаос; рай, ад; киберпространство; точка исхода. Электрическая вспышка.Жизнь была скучной до начала, и будет скучной после конца. Скучные циклы взаперти, похожие один на другой. Человек и машина, вдвоем, всего лишь песчинки в бескрайнем космосе, затерянные в пространстве объекты. Неразделимо сплелись в объятии, пытаясь спастись от мировой пустоты, отгородиться от смертельного холода тонкими железными стенами...
Свод ангара поистине напоминал внутренности гигантского живого существа. Другому показалось бы, что он красив и ювелирно отточен, но Генджи видел все неровности, измерял каждый миллиметровый промах, регистрировал каждую потертость, каждую царапину от шальной пули.Это было самое большое помещение на корабле, не считая шахты реактора. Парень вышел на мостик, и перед ним открылся вид на огромную шумную площадку. Внизу копошились люди, заботились о своих железных товарищах. Здесь были космолеты и помельче, и покрупнее – от флаеров до грузовиков. Специфика работы отца требовала такой тихой гавани в собственном распоряжении.Кто-то совершил посадку только что, а кто-то как раз улетает. Голоса, люди… слишком много техники, слишком много информации.Генджи подпрыгнул, оттолкнулся от тонких перил мостика, легко взлетел на переборки и пауком пополз вверх, стремясь скорей убраться от толпы, пока масса данных не поглотила его, словно вязкое болото. Он и рад был бы сидеть сейчас в своей комнатушке, взаперти, но не мог. Бесконечная вереница однообразных циклов сливалась в нечто большее – жизнь. С тех пор, как он впервые подключился к системе видео наблюдения (про себя он называл ее ?Юна?, по первым буквам модели операционной системы станции), парень приходил сюда каждый дневной цикл, когда почва была достаточно твердой, чтобы по ней идти.Генджи пристроился на одной из множества пыльных титановых балок, подпирающих потолок. Привалился спиной, свесил руки и ноги, позволив им болтаться над стометровой пропастью. Голова безвольно упала набок. Издали он походил бы на сломанную куклу, если бы кто-нибудь его видел. Он приготовился ждать, как ждал здесь уже не один десяток раз.Сейчас произойдет чудо. Ты должен нажимать правильные кнопки.Рыжая голова внизу. Мысль на мгновение замерла; прекратилось все, даже машины смолкли.Рыжий человек внизу идет к одному из кораблей. Бинарный код сменился белым шумом. Разум замер на месте, а сердце, напротив, - взяло разгон и убежало далеко вперед, так что не догнать.Рыжий парень. Друг. Брат.Шун Идзаки.