Часть 5 (1/1)

После ночи любви наступило хмурое утро, однако его осветило письмо от короля. Людовик одобрял действия брата и обещал, что пришлёт ему подкрепление. Пусть Месье выдвигается навстречу Вильгельму Оранскому, герцог де Люксембург догонит его с кавалерийскими бригадами и мушкетёрами гвардии, что должно довести численность армии Месье до двадцати пяти тысяч человек.Настало время известить об этом всех. Месье собрал офицеров и обрисовал им суть. Ла Трусс узнал, что останется под стенами Сент-Омера и будет контролировать ход осады, а Юмьер отправится с Месье.- А мы, ваше высочество? – спросил Шатийон, когда шатёр покинули все, кроме принца и его миньонов.Это было самым сложным. Месье обвёл кавалеров взглядом, неосознанно тяня время. Он бы предпочёл, чтобы они все остались в Пале-Рояле, как Морель, приглядывающий за хозяйством. Или, раз перенестись туда через города и реки невозможно, под стенами Сент-Омера. Пока не начнётся атака крепости, здесь относительно безопасно. Но нельзя слишком уж беречь своих людей – их засмеют.- Анри, я хочу, чтобы вы помогли де Ла Труссу, - сказал Месье мягко. – Как и вы, Шарль.Если Марсан испытал явное облегчение, то Шатийон возмутился. Его лицо исказилось от обиды, пошло красными пятнами. Казалось, ещё чуть-чуть и он разрыдается.- Почему, ваше высочество? – выдавил он. – Я хочу быть подле вас!Месье подавил вздох. Истинные мотивы своего решения он озвучить не мог. Потому что нельзя сказать вслух, что Марсан и Шатийон слишком молоды, чтобы умереть или стать калеками. Если им суждено пасть на поле боя, пусть это случится не по воле Месье и не на его глазах.

- В другой раз, Анри, - Месье погладил Шатийона по щеке, не обращая внимания на сердитый взгляд шевалье де Лоррена.

Настал черёд определиться с Эффиа и Нантуйе. Точнее – только с Эффиа. Нантуйе, обладавшего богатым военным опытом, Месье сразу решил взять с собой. А вот Эффиа… Он не любил войну в той же степени, что и Месье. В его храбрости нет сомнений, но Эффиа в армии тяжелее, чем любому другому. Месье это видел. Потому что маркиз создан для того, чтобы созерцать и осмысливать, а не убивать и разрушать. Он такой изящный и утончённый, должен выступать в других декорациях.- Франсуа, вы со мной, - сообщил он Нантуйе. – Антуан…Даже в последнюю секунду Месье не смог принять решения. Он заставил Эффиа наклониться и прошептал ему на ухо:- Чего вы хотите?- Как и все – сражаться с вами, - улыбнулся Эффиа.Месье отстранился и внимательно поглядел на лучшего друга.- Так и быть, - вздохнул он.Когда важные решения были приняты, стало легче. Придётся разбираться только с последствиями, а сомнения и страхи уже не имеют значения.Он покинул шатёр уверенным шагом, желая пройтись на свежем воздухе. Начало апреля выдалось холодным, снежная крупа до сих пор периодически сыпалась с небес, но сейчас такая погода была кстати. Месье чувствовал, что у него ясная голова. Ветер продувал её, словно дом с открытыми окнами.- Куда вы так понеслись?

Шевалье догнал его и теперь шагал рядом.- Ах, милый, - отозвался Месье. – Не могу стоять на одном месте.- Рвётесь в бой, - одобрительно хмыкнул шевалье.

Месье покачал головой, но не стал пояснять те противоречивые эмоции, что его одолевали. Он страстно хотел проявить себя и раздавить Вильгельма Оранского, как ореховую скорлупу, при этом война ему надоела. Она тянулась уже пятый год и подобно жерновам перемалывала человеческие жизни. Месье устал от потерь вокруг себя. Смерть вызывала у него отвращение. Забирала всех без разбора. Даже забрала его маленького сына, ни в чём не повинного и старательно оберегаемого. Но если слишком много об этом думать, снова заболит сердце. Месье не хотел запороть дело из-за своей меланхолии, а потому запретил себе грустить.Как только силы были распределены, Месье выдвинулся в путь. Каждая минута была на счету. Он знал, что голландцы встали лагерем у Сент-Мари-Капель, города неподалёку от Сент-Омера. Если подкрепление, посланное королём, не успеет вовремя, Месье потерпит поражение, его людей перебьют. Оставалось только надеяться, что голландцы не ринутся в атаку, а станут восстанавливать мосты через речушку Пене, которые французы предусмотрительно разрушили.Чем ближе была река, тем тревожнее делалось Месье. Он это ни с кем не обсуждал, чтобы не высечь искру паники, но наверняка все всё понимали. Потому что Месье видел только серьёзные, сосредоточенные лица. Один шевалье улыбался, когда Месье встречался с ним взглядом. Похоже, шевалье было плевать, погибнет он или нет. Главное то, что он намерен сражаться, пока силы его не оставят. Разве не для этого он рождён? Благородные мужчины не платят налоги, но должны без сожаления проливать свою кровь.Месье стал оглядываться в поисках Эффиа и Нантуйе. Те ехали немного позади и переговаривались. Они, по счастью, тоже не выказывали страха. Эффиа рассказывал что-то смешное, а Нантуйе хохотал над услышанным.- Ваше высочество! – окликнул его Юмьер. – Посмотрите туда! Маршал де Люксембург на подходе!Обернулся не только Месье, но и все, кто это услышал. Постепенно тихие слова, которыми обменивались солдаты, превратились в радостный гвалт. Появление маршала – добрый знак! Не только потому, что теперь силы французов и голландцев сравняются. Ещё это значило, что всё идёт как по маслу. Голландцы упустили свой шанс! Они могли бы пересечь реку верхом, но сам Господь затмил разум Вильгельма Оранского, который зациклился на мостах. Видимо, не хотел ножки мочить!Месье почувствовал, что тревога, царапавшая когтями его изнутри, унялась. Только шевалье, вернувшемуся из ссылки, он был так рад, как Люксембургу сейчас.С трудом дождавшись, когда маршал окажется перед его очами, Месье приветствовал его кивком, хотя хотелось расцеловать в обе щеки.- Ваше высочество, - Люксембург спешился и поклонился. – Мы старались быть подобными ветру. Но нами дело не ограничится. Скоро прибудут ещё девять батальонов.- Девять батальонов, - шёпотом повторил Месье, а затем велел маршалу следовать за собой.Люксембург снова забрался в седло и пустил лошадь галопом, как и Месье.Они остановились на берегу реки, отражающей низкое серое небо.- Господин де Люксембург, а если мы не станем дожидаться тех батальонов? – спросил Месье, глядя в подзорную трубу на деревья и кусты, за которыми можно было различить солдат во вражеской форме.Он думал, что к голландцам тоже могут подоспеть новые полки. А сейчас их силы примерно равны. Двадцать пять тысяч Месье против тридцати двух Вильгельма Оранского.- Это слишком опасно, ваше высочество, - любезно сказал Люксембург. – Риск себя не оправдывает.

Месье не ответил, продолжая держать подзорную трубу у глаза. Люксембург покосился на него, пытаясь уловить, в каком Месье настроении. Тот не был вздорным дураком и вряд ли станет настаивать на том, что скверно для общего дела. Но всё-таки опыта у него маловато. А приказам его подчиняться придётся.

Сам же Люксембург уже стяжал славу умелого полководца. Прежде он славился изъянами своей внешности и тем, что был содомитом, но его военный талант затмил всё.

- Вильгельм Оранский – любопытная персона, - пробормотал Месье. – Не находите? Когда он заболел оспой, его друг спал с ним, желая взять на себя часть болезни. Он был красив, этот юноша, но оспа уничтожила его красоту.

Люксембург слушал внимательно, понимая, что Месье нарисовал в своём воображении принца, который умён, талантлив и влечёт к себе сердца людей. Он сравнивал себя с Вильгельмом, потому что того тоже считали содомитом. Больше ничего общего у них не было.- Если вам угодно услышать моё мнение как мужчины, - Люксембург выдержал паузу, чтобы дождаться улыбки Месье, - то осмелюсь сказать, что Вильгельм Оранский уступает вам во всём. По-моему, даже я красивее, чем он.Месье послал Люксембургу томный взгляд. Ему очень хотелось кокетничать. Став во главе армии, он часть своей личности запрятал куда подальше. Потому что хотел производить благоприятное впечатление, ведь его сравнивали не с кем-нибудь, а с самим королём, который умел обаять даже вошь. Месье не собирался представать перед солдатами и офицерами маленьким глупым извращенцем. Он не кокетничал с ними, хотя иногда сдержаться удавалось с трудом. Но Люксембургу не были отвратительны мужчины, нуждающиеся во внимании других мужчин. Потому что такие мужчины его окружали всегда. Даже в армии он не стеснялся своих склонностей. Мог себе позволить. Он завоёвывал для короля новые города, а Месье вечно как будто испытывали.- Мне повезло, что его величество отправил ко мне вас, - сказал Месье серьёзно. – Если вы считаете, что надо ждать, так и поступим.

Когда солдаты расположились на ночлег, генералы сгрудились вокруг стола, который поставили под большим голым деревом. Рядом разожгли костры, дававшие свет и тепло.Первым слово получил Шамле. Ему поручено было выбрать место для французских позиций. Шамле, водя пальцем по карте, подробно объяснял, как лучше расположить войска.После него настала очередь Месье. Он чувствовал робость перед опытными вояками, но притворяться умел как никто. Поэтому эти мужи не догадались, что у него подкашиваются ноги.- Господин де Люксембург, - начал Месье, - возьмите на себя левое крыло. Я хочу, чтобы часть ваших людей заняла мельницу Балемберг. Это здесь.Месье ткнул пальцем в точку на карте.- Если сумеете, голландцам не видать дороги на Сент-Омер.- Понял, ваше высочество, - кивнул Люксембург.- Господин д'Юмьер, правое крыло достаётся вам, - продолжил Месье. – А центр – мой.Месье опустил ресницы, ожидая возражений, но их не последовало. Он даже немного удивился.- А теперь обсудим нюансы, - он обвёл взглядом собравшихся.Тени от костра делали их лица похожими на карнавальные маски, искажали истинные эмоции. Но очевидно было одно: все внимательно слушают.

Поодаль, у своего костра, грелись миньоны. Шевалье де Лоррен всё поглядывал в сторону импровизированного штаба. Приходилось только сожалеть, что он не в числе командующих.Эффиа, закутавшись в плащ, смотрел, как танцует пламя. Он пытался разобраться в том, что чувствует. Страх или безразличие? Как сильно ему дорога жизнь? Готов ли он с ней расстаться? Конечно, совсем не факт, что его убьют, но вероятность такая есть.- Не люблю дни перед боем, - пробормотал Нантуйе. – Непонятно, чего хочется больше: чтобы они длились вечно или чтобы поскорей остались позади.

Эффиа точно знал, чего хочет. Принять ванну и вытянуться на чистых простынях рядом с Бевроном. Но сейчас с тем же успехом можно было желать оказаться в стране фей.- Не нагоняйте тоску, Нантуйе, - скривился шевалье. – Всё складывается просто отлично. Мы разобьём этих протестантов и поделим их золото. У меня уже руки чешутся.

Эффиа перевёл взгляд на него. Освещённый огнём, шевалье сам казался, созданным из золота. Его локоны золотились, как и кружева на одежде. Древние боги любили подношения из крови и мёда, шевалье мог бы считаться их любимцем. Впрочем, Фортуна всегда его отмечала особо.Шевалье заметил, что стал объектом внимания и ответил взглядом на взгляд.- Мы должны защитить его, - заявил он и было очевидно, что речь о Месье. – Что бы ни случилось, держимся с ним рядом.Глаза Эффиа округлились.- Мой дорогой, неужто… Месье намерен сражаться? – почти прошептал он.Шевалье мрачно кивнул.- Таково его желание.Эффиа судорожно вздохнул. Вот так новость! Кого угодно из колеи выбьет! И как шевалье может оставаться таким спокойным? Что касается Эффиа, то он, кажется, готов расстаться с обедом. Но тут кто-то стиснул его плечо.- Всё будет хорошо, Антуан, - Нантуйе подмигнул приятелю.

Эффиа криво усмехнулся и протянул руки к огню. Ему вдруг сделалось очень холодно. Но, в конце концов, Месье долго ждал такого шанса. Лить слёзы загодя и не радоваться за него – это дело жены, боящейся стать вдовой. Пусть Мадам трепещет перед призраком монастыря, в который может угодить после смерти Месье. Эффиа, как его друг, должен им гордиться. А как его дворянин – отдать за него жизнь. Если придётся, Эффиа это сделает.Он почувствовал решимость и пожалел лишь об одном: что нет возможности написать Беврону. Вдруг больше не придётся марать бумагу. Но, в случае чего, Беврона есть кому утешить.