три. (1/1)

Места нет совершенно. Это кровать, которая максимум дотянет до полторашки только если на неё улягутся два дистрофика, не предназначена для двух парней. А тем более для двух парней, один из которых может проломить собой стены, а другой просто снова разожрался после апокалипсиса. Не то чтобы Дейв действительно толстый, просто на дистрофика он не похож. Как, впрочем, и Джон. Это кровать тем более не предназначена для двух таких парней, которые лежат к друг другу спиной, пытаясь оттесниться на самый край, чтобы это не выглядело по-гейски. Самое смешное, что Джон умудрился заснуть. Едва не вжавшись лицом в стену, он храпел. А Дейв смотрел в обшарпанную стену дешевого отеля и слушал не то свое дыхание, не то дыханиеДжона. Иногда ему казалось, что он мог вовсе не дышать. Ладно, если начать с самого начала, то всё это началось с того, что они — два кретина, и если соединить их интеллект, то он будет годиться разве что для умственно-отсталой собаки. Джон залипал всю ночь на каком-то стремном сайте, который перехватывает различные волны радиостанций (в том числе и нумерных — на кой хер, никто не знал), и было где-то около двух часов ночи, когда он позвонил Дейву и срочно затребовал его не-то-чтобы-пухлую-но-явно-не-дистрофическую задницу к себе. Дейв сказал ему: ?пошел в жопу? и лег дальше спать. Лег пытаться спать. У него не было настроения. Сегодня ему звонила Эми, и Дейв готов был в слезах умолять, чтобы она не подходила к нему, забыла о нем, нашла для себя счастье в ком-то нормальном. Оставшееся время он провел в томительной боли за то, что он по-прежнему её любит больше всего на свете и по-прежнему больше всего хочет, чтобы она была в безопасности. А быть в безопасности значит быть как можно дальше от Дейва. Джон пришел в три ночи, растолкал Дейва и получил локтем под ребра. Он даже не сморщился. И Дейв напоследок пнул его пяткой в бедро, когда тот уселся на край кровати с притащенным ноутбук. — Ты должен это услышать, приятель, — заверял Джон. Дейв сказал, что единственное, что он должен, так это вызвать полицию, потому что он незаконно к нему вломился. Джон сделал вид, что не услышал. Может, он и вправду не услышал. Джон стал что-то искать и дергать несчастный ползунок туда-назад. Дейву наскучило за этим следить и он пошел на кухню, чтобы сделать себе бутерброд. Он успел его укусить ровно один раз пред тем, как Джон вырвал его и доел. Дейв уже даже не злился. Он заметил, что тоска по Эми немного его отпустила, и, наверное, без Джона он бы так и лежал, и ненавидел себя, и вообще все ненавидел. Кроме Джона и Эми. — Вот оно, — Джон похлопал по месту рядом с собой, и Дейв сел. Без абсолютного интереса к происходящему, он позволил Джону запихнуть в его уши вакуумные наушники. Дейв сначала расслышал только резкие мерзкие шумы, а потом неясное обращение, зовущие. Дейв понял, что это не человеческий голос. Это Их голос. Где-то там, на станции, есть эти твари, рядом с людьми. И это не нормально. — Это в Джорджии. Дейв нахмурился, снял наушники и сказал: — Этого не может быть в Джорджии. Оно может быть только вНеназванном. — Дейв, ты думаешь, я пришел поприкалываться? Мы едем. — Нет. — Я купил билеты. — Что? — Билеты. Все, Дейв, рейс через пять часов. Последующую минуту Джон без слов пялился ему в глаза. В гляделках все время выигрывал Джон. В глаза ему смотреть было страшно. И Дейв сдался. Сна ему все равно не видать. По прибытию, конечно же, ничего не было, и эти твари шептали либо со спины, либо прямо из головы, как это бывало обычно. Потом их рейс отложили до раннего утра следующего дня по каким-то настолько неясным причинам, что во время их оповещения были сплошные помехи. Дейву показалось, что все было явно не без участия этого говна. Весь день они прошатались по городу. И Дейв даже перестал злиться. А потом настала ночь, и денег хватило только на облезлый мотельный номер с одной кроватью. Аэропорт был паскудно забит, и поспать бы там не вышло; кроме того, Джон разозлил охрану, когда пытался стрельнуть у них сигареты, так что вряд ли им бы дали там задержаться на ночь. Прослоняться всю ночь никто из них не обсуждал — оба не спали почти трое суток.

Никто из них денег не брал. У Джона была только одна из двух карточек (одна — с нормальной суммой денег, на другой постоянно был только остаток; он таскал с собой вторую, чтобы не потратить все свои деньги, спустив по пьяне на наркотики, алкоголь или ещё что похуже; например, на оплату каких-нибудь всратых курсов по изучению испанского или ещё чего-то, куда бы Джон не ходил). И вот они лежали на кровати, даже не соприкасаясь кожей, но Дейв ощущал тепло его тела и это почему-то жутко раздражало его нервы. Не его самого. Нервные окончания, ритм сердца, пульс. Он не выдержал и встал, сев на какой-то маленький не особо чистый столик.

В темноте он с трудом разглядел время на механических часах. Два ночи. Подъем в пол седьмого. Дейв сгорбился и уставился в пол, понимая, что поспать ему не выйдет, а что одному делать он тоже не знал. В телефоне было пару тупых игр. Интернет не ловил здешний вай-фай, который незримым духом летал у стойки регистрации. Он снова хотел впасть в свое излюбленное занятие: самобичевание за свою жизнь, за свои поступки, за все неверные решения, что он принимал. За Эми. Кровать заскрипела, и Дейв лишь поджал губы, завидуя телу своего друга, которое сейчас довольно распластается по всему периметру кровати и продолжит спать.

Но боковым зрением он увидел, что Джон сел на кровать и потер глаза. Поднял голову, и Дейв повернулся к нему. — Чего не спишь? — Да так, сон дермовый. Дейв махнул рукой, а Джон встал, рассеяно почесал затылок и зачем-то пошел к маленькому пожелтевшему от времени холодильнику. Открыл его. Внутри не было не то что холодного пива или какого-нибудь виски, как это бывает в дорогих отелях, а он даже не был включен. Джон разачарованно выдохнул и уселся на него сверху. Тот натужно крякнул под ним, но не развалился. — Ты чего не спишь? Кровать пропадает. — Я выспался. Можешь теперь ты поспать. Дейв знал, что он заснул максим полчаса назад. Дейв думал над тем, почему он вообще проснулся.Он поднял на него взгляд и шморгнул носом. В блеклом освещении фонарей, луны и какого-никакого, но ночного города (странно, что окна не выходили на местную свалку) Джон был каким-то ненатурально красивым. То, что делала светотень с его лицом и фигурой. Казалось, что челюсть стала более очерченной, мышцы более явным, пресс рельефнее. Дейв помотал головой и опустил взгляд. Дейв спросил: — Слушай, ты ведь почти сразу понял, что со мной что-то не так было. Как? — Взгляд, — как нечто очевидное сказал Джон, смотря в окно. Он почесал затылок. — То, что ты говорил. Ну это, не знаю, как Молли бы начала нам зачитывать таблицу Менделеева. Что-то не так с этой херней — так бы мы подумали. И так я подумал, когда ты приехал в дом к Эми. На меня будто смотрел...эээ. Не знаю, продавец у которого я только что на глазах спиздил пачку сигарет. Джон тут же разочарованно выдохнул. Он вспомнил, что у него кончились сигареты. Остатка на счете не хватило бы даже на половину пачки. Ещё проблема была в том, что никто не продавал половину пачек. На самом деле, Джон не выглядел особо заинтересованным в разговоре. Дейв много думал о том, что он, в общем-то, никогда особо и не переживал по поводу этого. Джон, на самом деле, прост и гениален, как автоматы с выдачей напитков. Все истины мироздания напичканы в нем, но он их выдавал как простые аксиомы и не всегда к месту. — И что... тебе совсем не было странно? — Да не. Я быстро привык. Почему ты спрашиваешь? — Да я просто думал... а, да забей. — Ага. Джон не забил. Он просто решил, что спросит чуть позже. Например, когда Дейв будет очень сильно пьян. — А ты себя как ощущаешь? — Нормально, — Дейв раздосадованно почесал подбородок. На самом деле, он бы никогда не хотел заводить этот диалог. — У меня абсолютно все воспоминания, и в нейронных связях сохранилась реакция на того или иного человека, таким образом это предопределяет мое отношение и то, что я чувствую к тому или иному человеку. Оставляет все на своих местах, — Дейв хмыкнул. Джон продолжал пялиться в пол. Дейв понял, что тот хотел что-то спросить, но почему-то этого не сделал. Дейв был этому рад, потому что вопрос он предугадал: а какие чувства были предопределены ко мне? Но Дейв бы в любом случае на это бы не ответил. Он не знал ответа. Не все чувства имели названия. Какое-то время она молчали. Джон замерз, но он продолжал сидеть на холодильнике в одних трусах, сложив руки на груди и чуть сгорбившись. Даже ссутулившись он выглядел хорошо. Говнюк. — А Эми? — Что Эми? — Ты ведь влюбился в неё после. — А. Ну да. Там другое. Но тоже завязано на чувствах и ожиданиях. Я устал от того, что мне мерещится запах Дженнифер, что я чувствовал себя одиноко, что никого не было рядом. — Ты чувствовал себя одиноко? — Джон звучал так, будто был глубоко обижен, однако Дейв предпочел сделать вид, будто бы не заметил. — Ну... не в плане тебя. В плане секса. — А. Джон понятливо кивнул. Затянулась неловкая пауза. Диалог как-то извернулся не в то русло и заставлял их обоих чувствовать себя неловко. Вся недоказанность повисла в воздухе. Не то чтобы в их плане вообще можно было говорить о недосказанности, потому что поступков было так много и таких громких, что любые слова можно было запихнуть в жопу за их ненадобностью. Почему-то Дейв вспомнил, как он ворвался в карантинную зону на кадилаке. За ним. Просто прилетел с неба. — То есть ты предопределен полностью старым Дейвом? — Не говори так, будто я робот. — Ты точная копия. Дубликат. Симулякр. — Ты все умные слова сказал, которые вспомнил? Джон рассмеялся. Он сказал: — Да мне срать, как и что, главное, что ты Дейв. Пошли спать. Джон ещё сильнее растрепал свои волосы в попытке их пригладить и завалился на кровать. Лицом к стене, спиной к нему. Дейв постоял так ещё с минут двадцать, пытаясь переварить все произошедшие (что-то было меж слов, во взглядах, в интонации — но он так и не мог нащупать, что именно). А потом улегся на кровать. Спиной к спине. Будет неплохо, если ему получится немного подремать.

Он моргнул. И в следующий миг обнаружил, что на улице уже светает. Часы мерзко тикали по мозгам. Пять утра. Дейв поморщился и хотел перевернуться, но ощутил у затылка дыхание, а на талии вес чей-то тяжелой конечности. Он моргнул и немного повернул голову. Джон не прижимался к нему, нет, абсолютно нет. Дистанция между их телами по-прежнему была, но нога Джона была закинута ему на талию (на то место, где она должна быть) и он очень ощутимо дышал в затылок. Кажется, его лицо находилось буквально в трех сантиметрах. Почему-то Дейву не захотел вставать, будить его или отталкивать. Спать тоже не хотелось. Он подложил руку под голову и уставился на часы. И дернул головой так, что Джон уткнулся носом в растрепанные волосы, от которых в лучшие времена (сразу после душа) пахло дешевым шампунем с ядреным запахом то ли ели, то ли ореха какого. Впрочем, сейчас они этим уже и не пахли. Джон был теплый. Миллион раз заученный. Во всех вариациях и информационных потоках. Он был заложен в его нейронных связях, его реакция на него была предопределена. Всё уже было прописано в его голове, так что Дейв может не пытаться что-то менять, так ведь? Глядя на часы, он понял, совсем не хочет вставать с кровати. Сзади поерзал Джон и громко выдохнул в волосы.

Нейронные связи, которые провоцировали табун мурашек на его шее. Он совсем не хотел с этим что-то делать.