Глава 10. Тропа войны - Джейд Вэрланд. (1/1)

— Внимание, уважаемые пассажиры! Объявляется посадка на рейс… Что именно там объявляется, я не шибко слушала: все внимание было занято процедурой прохождения таможенного контроля в условно родных Штатах. Почему условно? Ну, наверное, все дело в том, что я сама даже приблизительно не знаю, где находится моя родина. Почему-то у меня даже слово это ?родина? не вызывало никаких патриотических чувств типа гордости, ощущения чего-то важного… Дом там, где я. Примерно то же самое можно было сказать и про Альму. С понятием ?языковой барьер? мы сталкивались только в газетах и со слов других туристов. По непонятным причинам обе мы с завидной четкостью объяснялись и на английском, и французском, и даже на русском — именно эти три языка встретились нам на Кипре. Впрочем, причина была вполне объяснима: Альма могла неосознанно ?считывать? знания о языках в прямом смысле слова из голов окружающих, а что же до меня… Ну, наличие большого количества паспортов и принадлежность к какой-то интересной категории людей как бы намекает, что не все со мной должно быть гладко. — Прошу, мадам, ваши документы, — по-французски, но с неистребимым английским акцентом произнес таможенник, протягивая мне мои документы. — Большое спасибо, месье. До свидания, — на том же языке ответила я. — Айлен, душа моя, пожалуйста, потерпите еще немного. Видите, все уже закончилось. — Ну ма-а-ааам! — проныло ?небесное создание? рядом со мной. Хм, кажется, у Альмы, верней сказать, у Айлен Жюреаль появились первые поклонники — парочка мальчишек за соседними стойками, которые также, как и моя девочка, ждали оформления родителями документов. Хм, а я понимаю, чего они так загляделись — трудно пропустить милую темноволосую малышку, одетую по последней парижской моде, с глубокими карими глазами и красивыми пухлыми губами. Что творит детская косметика при правильном применении… Я уже молчу о взрослом ?гриме?… Проходя мимо одной из полупрозрачных витрин, я деловито улыбнулась своему собственному отражению, которое демонстрировало невысокую кареглазую шатенку, одетую немного не по местной погоде. Ну да, тут снег и слякоть, но не могла же об этом знать приезжая парижанка.

Лететь напрямую с Кипра сюда мы не рискнули, совершив… кхм… небольшой крюк. Впрочем, в столице мод мы провели всего около десяти часов и не особо разглядывали по сторонам. Да и не интересовали лично меня всякие там архитектурные изыски. Как я часто говорю в последнее время: всякая там иллюминация, барельефы и прочая хрень — это всего лишь напрасный перевод ресурсов. Если хотите, можете назвать меня невежей, необразованным хамлом и так далее, но… Но вот не по нраву мне это, и все! Картины — еще куда ни шло, хотя лично я бы сотню раз подумала над тем, стоит ли отвешивать несколько миллионов долларов за пусть и красивый, но все-таки простой рисунок. Да, не спорю, может быть, человек, нарисовавший его, был гениальным, одаренным и бла-бла-бла… Ну вот честно — винтовку бы за пару лямов я бы купила не задумываясь. Цена бронежилета тоже всегда была ?до буйка?, лишь бы защищал, а там, в принципе, практически любые деньги можно отдать. Но вот за мазню на стеночке — увольте, но нет.

То же самое можно сказать и про шмотки. Нет, если это, конечно, какая-нибудь суперодежда из самоотмывающейся и самозашивающейся ткани, то всегда пожалуйста — такое я бы купила, — а вот платить за всевозможные оборки, рюши, бантики… И не надо мне тут про моду! Модно сегодня, завтра — отстой. За этим блядским общественным мнением никогда не угонишься и средств на его удовлетворение не напасешься. Хотя на то все и рассчитано. Сообщество идеальных потребителей, епта. И да, предвидя обвинение в лицемерии, скажу: надетые на нас с Альмой, то есть с Айлен, шмотки были не куплены, а честно спизжены, поскольку искать, где спиздеть денег на их честное приобретение, у нас не было времени, и схему было решено упростить. Тем более что следов мы, как обычно, не оставили. ?Берем такси, или ты арендуешь машину?? — спросила у меня малышка, деловито натягивая на руки тонкие шерстяные перчатки в тон бежевому пальто. ?Арендую. Только, само собой разумеется, не в этом наряде и не по этому паспорту. И без тебя?. ?Само собой. Тогда оставь меня вон в той кафешке, надо кое-что обдумать?, — Альма ткнула пальцем в подходящий кафетерий рядом с территорией аэропорта. Подходящим он был, поскольку относился к заведениям достаточно приличным, и в то же время — не настолько высокоранговым, чтобы кто-то в течение получаса кинулся к спокойно сидящему за столиком ребенку. Заведя девочку в кафе и оплатив заказанный для нее десерт, я вышла на улицу и, перейдя на другую сторону площади, подошла к одному из многоквартирных домов. Ну да, переодеваться в подъезде это, можно сказать, классика жанра. Но с другой стороны, где еще это можно сделать, чтобы не было лишних глаз и ушей? Кодовый замок был взломан на счет ?три?: ради бога, я не такой шикарный телепат, как Альма, но почувствовать, какие именно кнопки нажимают, чтобы отпереть эту дверь, моих способностей хватает. Уже в подъезде скидывая неудобный парижский прикид, снимая лодочки и стягивая довольно тесную юбку, я мысленно ржала, представляя, что будет, если кто-то сюда все-таки войдет. Но фортуна, видимо, была на моей стороне, поскольку уже через пару минут из этого же подъезда, куда зашла женщина с труднопроизносимой для американского слуха фамилией Женуаль, вышла ничем не примечательная Джейн МакКоннал. Джинсы, дешевые полусапожки, куртка ?якобы на меху?, отсутствие какой-то яркой косметики и, конечно же, классический ?хвост?, завершающий образ то ли студентки, то ли молодого специалиста, то есть человека, у которого денег на свою машину пока что не может быть по определению. Именно под этим именем и в этом образе я заполнила в ближайшем автопрокате необходимые бумаги, после чего внесла залог и получила на руки ключ от теперь уже своего автомобиля. Салонная машина хороша для передвижения по городу. Само собой, ?для дела? использовать ее не вариант и дело не только в риске побить или поцарапать. При поиске авто сразу пробивают всевозможные прокатные пункты и, естественно, могут потянуть за нитку, ведущую ко мне. А следовательно — будет одним пригодным паспортом меньше, как минимум. С учетом того, что арендовала я машину на неделю и исключительно для поездки по штату, процедура много формальностей не заняла. Я медленно рулила к выезду с площади и также медленно поехала по крайнему ряду дороги, внимательно глядя налево. Вот она! — Залезай, — я быстро открыла заднюю дверь и Альма юркнула на заднее сиденье. — А ничего так машинка. Конечно, от мусоров мы на ней не уберемся, но для поездки в другой конец штата сгодится. — Ты же говорила, что речь будет идти якобы о другом штате? — фыркнула я. Заподозрить Альму в обмане лично для меня было нереально. А вот то, что она напутала что-то с топографией, или же просто сменила планы, выбрав более подходящую цель для поиска, вполне могло быть. — О, нет… Нужный нам человек находится на другом конце штата Нью-Йорк, примерно… вот здесь, — Альма достала карту и обвела на ней несколько населенных пунктов пальцем. — Когда мы окажемся ближе, я скажу, куда именно ехать. — Так… А поподробней сказать о том, что или кого мы ищем, ты в состоянии? — Ну… Есть один ученый. Его зовут Джейд Уэрланд. — Вэрланд, наверное? — поправила ее я. Данный вариант произношения был более приятен моему слуху. — Да плевать! — девочка отшвырнула карту и села на заднем сиденье, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом. — Какая мне-то разница… — Так, ну-ка иди сюда… — я похлопала рукой по сиденью рядом с собой и Альма перебралась на него. Говорить первой, впрочем, не спешила. Торопить ее я не собиралась, но причину смены настроения узнать хотелось. — Ты ведь знаешь о пересадке костного мозга, верно? С учетом того, что именно от меня Альма узнала о подробностях этой процедуры и именно от меня получила сведения о том, в каких случаях применяется подобная операция, вопрос был риторическим. Тем не менее, я кивнула. — Со мной делали такое однажды. На… другом подопытном. Добровольном, можно сказать. Ты ведь говорила мне, что такие, как ты, ну и как я тоже, являются универсальными донорами, верно? Я снова кивнула. — Ну что ты киваешь все время, как будто я не с человеком, а с истуканом разговариваю?! — Альма треснула кулаком по боковому стеклу. — Давай, бей, херач, все равно тачка казенная. Только имей в виду — тогда придется чесать пешком. Киваю потому, что перебивать не хочу. — Ну, в общем… Уэйду в голову такая ?идейка? тоже стукнула в свое время. Было это года два назад. Он довольно легко нашел подопытную — девочку Элеонору Уэрланд, дочку одного из ученых. У нее была неизлечимая форма рака костного мозга. Последняя стадия и все такое… А после пересадки моих клеток она быстро пошла на поправку и, насколько я знаю, живет по сей день где-то в этом районе. — Ты ее чувствуешь, надо полагать, — это было скорей утверждением, чем вопросом. Теперь пришла очередь Альмы молчать, сопровождая мою речь кивками. — Умно, — фыркнула я. — Где девочка, там и ее папочка, пригрозим девочке — папочка будет плясать под нашу дудочку. — И что — тебя ничего не напрягает в этой ситуации? Я думала, ты будешь ругаться… Ну ведь, это все твоя патетика про ?слезы ребенка? и все такое… — Ругаться — не буду. Ребенку причинить вред не позволю — это факт. В конце концов, нам не эта Элеонора нужна, а ее папаша. Угрожать можно разными способами, знаешь ли. — Ты… Что-то придумала? — в голосе Альмы появилась доля надежды. Ну да — она неплохо рассуждает логически, строит доводы и догадки, но когда доходит до реального исполнения планов, она пасует перед самыми простыми задачами. Хотя, признаем — задача ?не затронуть никого левого? была очень, очень непростой. Но я знала, как ее решить. В конце концов, девочке вообще необязательно знать, что кто-то с ее помощью шантажирует ее отца. *** На детской площадке было немноголюдно. Детей ее возраста и вовсе не наблюдалось, поэтому Элеонора с тоской оглянулась на гувернантку, не позволяющую уходить за пределы площадки, и приземлилась на одну из качелей, бездумно оглядываясь по сторонам. Больше всего ей хотелось увидеть папу. Снова поехать с ним кататься в Нью-Йорк, послушать хоть что-нибудь о маме, побывать снова в том парке аттракционов, где установлены большие-большие качели… Замечтавшись, девочка не заметила, что соседние качели кто-то занял. Впрочем, такие вещи Элеонору не волновали. — Мам, ну толкни еще! Чтобы через голову, как в том парке аттракционов! — раздался детский голос пару минут спустя. Элеонора удивленно обернулась на его источник. Оказывается, соседние качели заняла ее ровесница — семилетка с темно-русой косой до пояса. Помогала ей раскачаться молодая женщина со светлыми волосами и добрыми серыми глазами. Мама… Это слово всколыхнуло в девочке массу давно забытых чувств. Свою маму она практически не помнила, но была уверена, что если бы она была жива, то точно так бы сейчас помогала ей качаться. Может быть, они бы жили вместе в Нью-Йорке и могли чаще ходить в парк аттракционов. — Тебе помочь раскачаться? — с улыбкой спросила женщина, в очередной раз подталкивая качели собственной дочери. Элеонора испуганно вздрогнула, когда поняла, что вопрос этот адресовался именно ей. Отец строго настрого запрещал ей куда-либо ходить с незнакомцами и разговаривать с ними, говорить о себе и своей семье, сообщать, когда они бывают дома и где что лежит… Но… Но ведь это другая мама и всего лишь был задан вопрос о том, нужна ли ей, Элеоноре, помощь? Да и гувернантка ее сидит совсем рядом, стоит только позвать и… Конечно же, звать на помощь няню в такой ситуации было глупо — из-за нее Элеонору и так дразнили в школе. Может, именно из-за опеки у нее так и не появилось друзей. Поняв, что ответа не дождется, женщина предпочла сделать вид, что никакого разговора не было. Примерно двадцать минут спустя женщина ушла по делам, сообщив своей дочери, чтобы не уходила пока что с детской площадки. — А… А тебя как зовут? — когда взрослая ушла, Элеонора осмелела. Все-таки, общаться с ровесницей было намного проще, чем с ее мамой. — Джулия, — девочка носком сапога затормозила свои качели и, усевшись боком, повернулась к Элеоноре. Сейчас девочка могла как можно лучше ее рассмотреть. Красивая такая. Густые длинные волосы, сплетенные в затейливую косу, сразу вызвали зависть — у самой Элеоноры едва-едва вырос тонкий хвост после болезни. Девочка была загорелой, веселой и… почему-то казалась Элеоноре знакомой. Но где она ее видела, малышка вспомнить так и не смогла. — Я Элеонора. А ты действительно была в большом Парке Аттракционов? — Ага! И на горке такой каталась, и на качелях с большим единорогом. — А мне электромобили понравились. — У… Ну… это же для мальчишек. Мама так сказала. Она меня туда и не пустила, — тихо пожаловалась Джулия, оглядываясь по сторонам. Судя по всему, маму она побаивалась. Уже двадцать минут спустя Элеонора знала о Джулии все. И то, что она боится врачей, и то, что она, как и сама Элеонора, находится на домашнем обучении. Когда вернулась миссис Кира Дуглас, как звали мать Джулии, девочки уже были подругами. И Элеонора испытывала смутную тревогу — вдруг она больше никогда не увидит эту девочку? Когда гувернантка позвала ее домой, девочка едва не заплакала. Слезая с потертой деревянной доски, она вдруг почувствовала себя такой же одинокой, как и раньше. Ее радости не было предела, когда выяснилось, что недавно переехавшая неполная семья Дуглас сняла квартиру в соседнем подъезде. Это значило только одно — с Джулией Элеонора теперь могла видеться каждый день. Именно это она радостно твердила своей няне, когда они шли домой. Конечно же, одну ее к этим людям не отпускали, но уже две недели спустя Элеонора и ее няня стали частыми гостьями в небольшой, но уютной квартирке соседнего дома. Дети играли в настольные игры — оказывается, Джулия их тоже любила, — а взрослые трепались на кухне о своем, о женском, и гоняли чаи. Как-то Джулии попал в руки фотоаппарат, и она предложила сфотографироваться на память. Пара снимков вышли не слишком удачными — распущенные волосы девочки почему-то оказались у нее на лице, но все-таки, в конечном итоге, Элеонора оказалась обладательницей заветной фотокарточки, где были изображены две девочки. По непонятным причинам снимок вышел нечетким, но все-таки… Все-таки это было лучше, чем ничего — хоть какая-то память останется о Джулии, когда та снова переберется вместе с мамой в другой город. А переезжала эта пара очень часто — такой была работа журналистки Киры Дуглас. *** Письмо с неровно наклеенными марками и штемпелем из небольшого города на окраине штата выделялось среди деловой корреспонденции, как праздничная открытка на фоне унылых серых газет. Именно поэтому данное письмо мужчина вскрыл самым последним, когда уже допивал кофе. Писала Элеонора. ?Дорогой папа. До недавнего времени здесь было очень скучно, но кажется, у меня появилась подруга. Ты представляешь, больше меня никто не дразнит, потому что она больно дерется и одному мальчишке разбила нос. Правда, ее саму тогда сильно наругали, но она мне потом сказала, что все равно бы так сделала, и снова стукнула того мальчишку, за ябедничество. Но так как в школу мы с ней ходим очень редко, только чтобы сдавать контрольные, проблема себя исчерпала?. Джейд усмехнулся. Где только его малышка этих взрослых слов нахваталась? После чего углубился в чтение письма. Дочь писала о Джулии, о ее маме Кире и о настольных играх. Еще, как обычно, добавляла в конце, что скучает по папе и чтобы он скучал не так сильно, посылает ему несколько фотографий, которые они сделали вместе с Джулией. Снимки нашлись на дне конверта. Едва первый из них оказался у него в руках, Джейд почувствовал, как ледяная рука сдавила грудь, мешая нормально дышать. — Нет… Нет, прошу… только не это… Пожалуйста, господи, только не это… На фотографии рядом со счастливой улыбающейся Элеонорой была девочка. Ровесница Норы, одетая в красное платье. Лицо якобы Джулии скрывали темные спутанные пряди, одна рука замерла на плече его дочери, а второй, видимо, девочка держала фотоаппарат. — Прошу, нет… прошу… Пусть это будет совпадение, пусть… Мужчина принялся вертеть фотографию, словно пытаясь найти опровержение собственным словам. Пусть девочка будет обычным ребенком. Пусть волосы на лице — лишь следствие случайного порыва ветра из открытого окна. Пусть это красное платье будет просто совпадением, пусть, пусть, пусть… Под пальцем что-то проявилось. Джейд даже в таком состоянии не утратил присущей всем ученым смекалки. Он осторожно погрел обратную сторону фото теплом своей руки и уставился на проявившуюся надпись. ?Я жду тебя. Если хочешь, чтобы твоя девчонка осталась жива — приезжай как можно быстрее. Имей в виду: если будет ?хвост? — миром договориться не выйдет. Альма?. Никогда он так быстро не собирался. Порвал три пуговицы на рубашке, криво застегнул пиджак, разбил очки, но все-таки уложился в три минуты. Еще три часа ушло на путь к городку, где проживала дочь… где проживает, — сам себя поправил мужчина. Мысль о том, что он не успел, обжигала ледяной болью. Расстояние до двери нужной квартиры он преодолел на ватных ногах. И только собрался позвонить, как дверь распахнулась прямо перед его носом, демонстрируя невысокую молодую девушку. Ту самую, которую до сих пор разыскивали всевозможные службы Армахема. Лесли ОКоннал. — Ну привет. Так вот ты какой, Джейд Вэрланд. — Мне кажется, что он все-таки Уэрланд, — раздался из коридора за спиной детский голосок. Услышав его, мужчина передернулся от ужаса, так как понял, кому именно принадлежит. — А я тебе говорю, что наша фамилия Вэрланд! — сзади на девочку бросилась еще одна, обнимая и заваливая на пол. — Элеонора… — сдавленно произнес Джейд. Больше всего хотелось закричать, предупредить дочь о том, чтобы бежала от этих людей, пока не поздно… Но внутренний голос подсказал ученому, что уже поздно что-то делать. Он помнил, что эта парочка расправилась с десятком вооруженных охранников из Армахем. — Мистэр Вэрланд! Вы не сообщали о своем приезде… — немного растерянно произнесла за спинами девочек гувернантка. — Избавься от нее. Ну же, — одними губами прошептала О'Коннал. Джейд нервно сглотнул и с улыбкой обратился к гувернантке. — Я здесь проездом. Думаю, что на сегодня вы можете быть свободны, Холли. Все окружающее слилось перед глазами в единое мутное пятно. Стоящая напротив Лесли ОКоннал, дочь, которая теребит его за рукав, не выпуская ладонь Альмы Уэйд, собирающаяся гувернантка, радостная из-за неожиданного выходного. И никакой надежды выбраться из этой ситуации. Страх смерти, определенно, присутствовал, но больше всего Джейд боялся за собственную дочь. Если ей хоть что-то сделают… Забавно, он прокручивает в голове всевозможные ?если?, но не имеет элементарной возможности помешать этим двоим. — Да, кстати, Нора, может, представишь нас уже своему отцу? — деловито спросила Альма у его дочери. — Ой! Папа, точно, а я тебе про них в письме рассказывала. Это Джулия, и ее мама… ой… то есть Кира Дуглас. — Рад знакомству, — едва выдавил из себя мужчина, когда горячие пальцы стиснули его руку. — Папа, что-то случилось? — Нора подняла на него удивленный взгляд. — Ничего… Неприятности на работе, — все также через силу произнес Джейд. — Так, малышня, давайте мы с дядей Джейдом пока что накроем на стол, а вы сгоняете в магазин за чем-нибудь вкусненьким, идет? — Лесли быстро сориентировалась. В другое время Джейд выдал бы фирменную язвительную усмешку — такой хитрый способ одновременно оставить Альму с его дочерью и при этом сделать так, чтобы та не мешала им разговаривать, было непросто предугадать. — Хорошо, мам! — радостно отозвалась Альма, принимая из рук женщины несколько купюр. — Нора, побежали! — Уже иду! — дочь на бегу застегнула куртку и кинулась догонять якобы Джулию. Лесли с усмешкой закрыла за малыми дверь и повернулась к ученому. Кажется, пришла пора переговоров.