Глава 3. В которой достигается взаимопонимание и начинается работа над общей целью. (1/1)

На этот раз возвращение в реальность прошло безболезненно. Ну да, по идее, раз все было добровольно и никто никому мозги не жег, то так и должно быть. Откуда я это знаю? А хрен пойми, откуда-то знаю — и все тут. Малышка исчезла, но "телепатический канал" остался открытым. Как я это понимаю? А чувствую, и все тут. "Кто-нибудь еще это видел?" — спрашиваю у девочки. Эдгар сидит рядом со мной, судя по тому, что в этот раз с ним все в порядке, по крайней мере, в психическом плане — агрессии со стороны девочки не было. Ну и, конечно же, парень немножко в шоке от увиденного, но это мелочи. "Нет, но они сказали, что зафиксировали импульс, источником которого могла быть и не я." По непонятной причине малышка предпочла мысленный диалог. Впрочем, возможно, она не доверяет Саэну. Но если так — зачем показала ему то, что я смогла почувствовать опасность и покинуть основную зону поражения за несколько секунд до взрыва? "Значит, валить надо как можно быстрей, — вздохнула я. — Теперь о вопросах, оставшихся без ответа. Первый — ты со мной, или как? Второй — если да, то на какую именно помощь с твоей стороны я могу рассчитывать в рамках как подготовки к побегу, так и непосредственно во время него?" Долгое молчание. Так, похоже, что она не особо любит, когда расспрашивают о всяких особенностях и, признаем, пытаются их использовать. Да, конечно, в данном конкретном случае это надо и ей самой, вот только с учетом того, через что ей пришлось пройти, понятно, что доверять кому-либо она вряд ли сможет. "Малышка, для того, чтобы сбежать, нам нужна информация. Чем больше, тем лучше. Эта информация просто так в коридорах по стенкам не наклеена, а хранится в местах, которые наверняка закрыты на электронные замки, заперты кучей ключей или еще что-то в этом роде. Кроме того — здесь повсюду камеры. Мне нужно, чтобы ты отключала слежение тогда, когда я скажу. Неплохо будет, если ты будешь залезать в мысли местных научных сотрудников и узнавать у них коды открытия дверей". Девочка качнула головой. "Ничего не получится. Я не могу появляться вот так, как сейчас там, где ни разу не была. Однажды на халате одного из плохих осталась моя кровь, и я смогла оказаться у него в кабинете внизу, но после этого они теперь всегда проверяют свою одежду, когда возвращают меня в клетку". "А если, к примеру, у меня будет часть тебя? Ну, капля крови, волос или огрызок ногтя, тогда обойти это ограничение получится? Нас ведь не обыскивают — раз, а передать мне этот самый, к примеру, волос, ты сможешь без всяких проблем, верно?" "Это сработает, — также тихо произнес голос в моей голове. — Но я не только свободу хочу получить." "Знаю, знаю, ты хочешь мести. Знаешь, есть такая поговорка: месть — это блюдо, которое подают холодным. Догадываешься, что она значит? — Не дождавшись ответа, я продолжила. — Что сводить счеты надо, перед этим сделав так, чтобы от этого не стало хуже тому, кто мстит. Мне самой уже очень хочется поговорить с этим подонком Уэйдом и заодно — с его подручными. Вот только, думается мне, что сотни бойцов в этом здании просто пошинкуют нас с тобой на окрошку, если мы сейчас рыпнемся. Сначала надо сбежать, встать на ноги, решить свои первичные проблемы вроде "пожрать, одеться, найти документы", а уже потом выследить их и убить. Поодиночке. И желательно при этом устранить всю верхушку, а здесь, в Армахеме, только этот Уэйд скорей всего и есть". "И что это значит?" "Ах, да, прости... Порой я забываю, что говорю с шестилетним ребенком... То, что с тобой делают, все эти приборы, оборудование, поиск подходящих подопытных вроде нас — это все стоит денег и немалых. Для глав Армахем ты стоишь денег, понимаешь? А эти ребята свои деньги просто так не отпустят. Ты думаешь, что основное зло — это те, кто колют тебе в вены всякую хрень и регулярно избивают? Так вот — это не так. Где-то в сотнях километров отсюда может сидеть большое количество людей, которых ты никогда в жизни не видела. Они спокойно пьют кофе и читают отчеты. Про твое поведение, развитие... Именно они решают, какие из экспериментов запретить, какие — разрешить, что провести в первую очередь и на что выделить деньги. И пока мы не разберемся именно с ними..." "Тебе это зачем?" "Думаю, если я скажу, что просто хочу тебе помочь, ты мне не поверишь... Поэтому скажем, мой мотив... Ну вот угадай, кого обвинят после нашего побега в похищении самой дорогой игрушки больших боссов? Правильно, меня. Так что считай, что для меня разборки с Армахем — просто борьба за собственную жизнь. Уж это чувство тебе знакомо и понятно". "Альма", — произносит девочка и я чувствую, как появившаяся телепатическая связь исчезает. Устала, видимо. Или отвлеклась на что-то другое. Или размышляет над тем, что я ей сказала. — О`Коннал, пожалуйста, прекрати сидеть и пялиться перед собой, как будто ты с кем-то разговариваешь, — нервно пробормотал Эдгар. — Не отвлекай меня от беседы, ладно? — Только не говори, что ты... — глаза напарника стали напоминать по форме блюдечки. — Ой, вот не надо такие жуткие зенки делать... Ребенок как ребенок. Ну глюков может нагнать случайно или намеренно, ну так от этого никто не умирал. — Тем, кто был в нашей группе, это скажи, — Саэн отвернулся. — Их убивала не она. Страх. Иллюзия разума. Неспособность анализировать собственные эмоции, понимать их истоки, и как следствие — контролировать их, — отчеканила я. — Кстати, у тебя в школе преподавали актерское мастерство или что-то вроде того? Напарник разогнул ноги и, охнув, схватился за правое бедро. — Затекло все, сколько можно сидеть... Зачем тебе это знать? — Затем, напарничек, что нам после завершения смены надо будет очень громко орать. Биться в истерике, я бы даже сказала. Блять, я жрать хочу, когда же уже нам можно будет отсюда свалить? Искоса посмотрев на Эдгара, я констатировала, что он впал в состояние под кодовым названием "вселенский ахуй" и в себя придет не скоро. Да и на мой вопрос отвечать не торопится. А следовательно — у меня появилось время для размышления и... стойте! Перед тем, как мы с девочкой распрощались, она мне сказала "Альма" и я подумала, что это ни к селу, ни к городу, но... Вот сейчас до меня доходит, что она назвала свое имя. А это уже прогресс, определенный прогресс. Еще одна небольшая, но решаемая проблема заключается в том, что парень живет по соседству со мной. И ночные отлучки не пройдут незамеченными. Конечно же, с этим надо что-то делать, вот только вопрос: что именно. Вариантов было несколько — от самого простого "свернуть шею и выдать за самоубийство или мое временное помешательство", и до привлечения в стихийно организовавшуюся команду. Захочет ли он сбежать отсюда? Думаю, что да, поскольку он оказывается в довольно плачевном положении при любом раскладе. "Зачем нам брать его с собой?" Двойной прогресс — она уже говорит про меня и саму себя "мы". Глядишь, к побегу успеем соорганизоваться в полноценную команду. Но да, я чувствую, что ей вариант "просто убить Саэна" понравился куда больше. Эх, в принципе, кровожадность не всегда есть порок, но сворачивать шеи направо-налево вместо того, чтобы подумать... Впрочем, да, я уже забываю, что ей шесть. Ну а что? Смышленая, да еще и рядом ее не вижу, а у меня, видимо, есть привычка — беседовать на равных вне зависимости от пола, возраста и образования собеседника. "Зачем... Сложный вопрос. Могу пояснить, почему лично я не против это сделать. Как всегда, существует несколько факторов, то есть несколько причин — от банального геройства до столь же банального эгоизма". Связь не прервалась, но и комментировать мое высказывание Альма не спешила. Впрочем, я уже могла заметить, что она не особо разговорчива. А вот слушает мои рассуждения почему-то довольно охотно. С другой стороны — а чем ей заниматься, когда она сидит в камере или же с ней что-то делают эти ученые. При упоминании ученых по связи прошел отчетливый импульс злости. Поэтому я поспешила продолжить разговор, чтобы отвлечь ее и избежать очередной нервотрепки для напарника, ну и для нее самой, конечно же. "Есть у меня такое желание — помогать всем, кому могу помочь. Сложно сказать, откуда взялось понятие: "Сила нужна, чтобы защищать слабых", но оно у меня присутствует и от этого никуда не деться. А Саэн, как ни крути, слабей меня в вопросах банального ментокинеза". Я осеклась. Откуда всплыло это слово в моей голове? Что оно означает? Нет, вот с этим как раз проблем нет. Телепаты — это те, кто читает мысли других. Они могут быть истинными — это те, кто читает мысли на расстоянии, — или тактильными — теми, которым нужно прикоснуться к объекту, чтобы получить доступ к его разуму. Также среди телепатов отдельно стоят телеэмпаты, которые способны считывать не только мысли объекта, но и чувства. Кроме того, среди телепатов могут быть те, которые способны не только "читать" мысли, но и корректировать их, то есть, грубо говоря, внушать что-либо. Их называют психокинетиками. При этом существует и полная противоположность психокинетикам — ментокинетики. Они уже специализируются на защите своего сознания и окружающих от выходок психокинетиков. В принципе, телепат может владеть всеми этими способностями одновременно, но встречаются и исключения, которые обладают только одной, или двумя. Если взять эту классификацию и применить ее к Альме, то мы получим телеэмпата-психокинетика. А я, соответственно, тот самый рукожопый вариант ментокинетика, который не может делать ровным счетом ничего полезного, но в редких случаях столкновения с психокинетиками дает последним прикурить. Мда... ничего себе. И откуда у меня эти знания? Кажется, затекшие ноги — это вирусная инфекция, передающаяся по воздуху, поскольку, попытавшись сменить позу, я только сдавленно зашипела. Разминая левую голень, возвращаюсь к обсуждению темы: "А что же делать с Саэном?" Обсуждаемый напарник и не подозревал, что сейчас решается его участь. Он просто спал, развалившись на холодном полу — мой дурной пример. "Кроме того, хочу тебе напомнить, что здесь очень большое количество охраны. Конечно же, я постараюсь сделать все возможное, чтобы мы смогли выбраться тихо и незаметно, но сомневаюсь, что получится покинуть это здание прямо-таки без единого выстрела. Еще одно тело с автоматом нам не повредит, как ни крути. Парень он простой — я это уже успела заметить, — как говорится: "Академиев не кончал", но вот в житейской мудрости ему не откажешь". "А потом?" "А ничего потом не будет. Он пойдет своей дорогой, мы — своей. Сомневаюсь, что он составит нам компанию. Это не его война и мстительность ему чужда. В самом дерьмовом варианте его потом поймают и будут пытать. Возможно даже, он скажет, где мы с ним расстались, ну и собственно, все, понимаешь?" "Зачем уходить тихо?" "Знаешь, что такое площадь поиска? Смотри", — я прикрыла глаза и представила сначала точку. — Вот это — место, где мы находимся. Вот это — места, куда мы можем добраться за час, — я обрисовала вокруг точки кружок и, закрасив его, продолжила. — А вот тут нас будут искать, если обнаружат наш побег через час. Если же наш побег обнаружат через два часа, то кружочек уже будет примерно вот такой, а соответственно — для того, чтобы найти нас, придется прочесать территорию намного большую". "Если мы побежим ночью и наше отсутствие заметят только на следующее утро, то найти будет еще сложней, да? Это глупо". "Почему?" "У них же есть наши фотографии. Они просто разошлют их по полицейским участкам и тогда нас схватят". "Если мы сделаем себя непохожими на нас нынешних — то не схватят". "Я так не могу". "Альма... — Я прислонила ладонь к лицу и вздохнула. — Ты что, серьезно считаешь, что внешность могут изменить только паранормальные способности? Меня ты сразу узнала, когда я вернулась? А ведь всего-то подстригли, перекрасили и обкололи какой-то хренью, от которой у меня глаза позеленели. А теперь представь, что тебя тоже можно расчесать, переодеть и тогда мать родная не узнает". Странно, внезапно до меня дошло, что у этого ребенка наверняка есть родители. Ну, или хотя бы один родитель. Хотя, может, она сирота? Вроде бы как неудобно спрашивать о таких вещах, но с другой стороны — она наверняка прочла уже все в моих мыслях, и поэтому шифроваться смысла нет... "Харлан Уэйд мой отец", — с ненавистью шипит ребенок. Мда. Слов нет, одни выражения. Нецензурные. Кажется, лексикон Альмы увеличится как минимум в три раза после знакомства со мной. Блять, вот не хватало мне еще ребенка материться учить... С другой стороны — если разговаривать без мата я еще могу, то думать без него, родимого, уже нет, а следовательно... "Они собирают папки с бумажками. Скоро поведут меня обратно в клетку", — сообщает девочка. — "Ты собираешься вставать?" "Если вскочу сейчас — это будет подозрительно выглядеть. А вот в том случае, если подпрыгну только тогда, когда начнет открываться дверь — получится вполне естественно. Волосинку дашь? Или сегодня не будем пробовать проникать, куда не следует?" "Будем. Сегодня они мне ничего не кололи. Только в еду что-то подмешали, но я есть не стала". "Так, подожди... Они тебя еще и какой-то дрянью кормят?" "Вас тоже. Не всегда. Но иногда могут подмешать плохое что-нибудь". Да про нас-то я если не знала, то, по крайней мере, догадывалась, но вот то, что они ребенку вместо нормальной еды какое-то говно дают... "Так, я сейчас — думаю, что за минут десять успею". — Саэн, на тебя кофе брать? Напарник не ответил. Спи, спи, бедолага... Пойду для себя возьму тогда... На первом этаже действительно находился автомат, который наливал кофе, а также выдавал всякие чипсы, конфеты, шоколадки, пачки печенья и тому подобную байду "к кофе". При отсутствии еды и это — еда. Много брать я не стала — столько, сколько могла съесть сама, будучи достаточно прожорливой любительницей сладкого. Пока ехала на лифте, успела содрать с двух батончиков фантики и снять с печенья бумажную обертку. Пока дошла до двери и допила кофе — прошло пять минут. Еще две минуты спустя вывели Альму. И снова все вокруг нас замерло. Нет, время она не останавливает — здесь что-то другое... Протягиваю руку к ее голове и она зажмуривается. Милая, ты что, серьезно думаешь, что я прямо твою шевелюру клоками драть буду? Провожу рукой по темным спутанным волосам, между пальцев остаётся около десятка волосинок, чего более чем достаточно. Она собирается сделать шаг от меня, но я останавливаю ее. — Держи. Спрячь, потом сгрызешь. Извини, что без оберток, но тебе их прятать точно негде, — засовываю в один карман платья батончики, а во второй высыпаю печенюшки. — Почему? — она смотрит на меня широко открытыми глазами. — Хм... Ну, если скажу, что просто хочу помочь — ты мне не поверишь, так что будем считать, что имеет место производственная необходимость. Мне ведь совсем не надо, чтобы ты неожиданно брыкнулась в голодный обморок, оставив меня один на один со включенными камерами в каком-нибудь очень запрещенном месте? — Пошла давай, — один из охранников ткнул девочку в спину прикладом автомата и та, бросив на меня прощальный взгляд, двинулась по коридору в сторону лифта. Снова появилась телепатическая связь, но Альма разговор начинать не спешила. Мне тоже, в принципе, сказать было нечего. Что поделать — сюсюкать я не люблю и не умею. Выслушать — это запросто. Нагрузить какой-нибудь инфой — это я тоже могу. А все остальное как-то не по мне. — М... Что я пропустил? — пробормотал Эдгар, рукой закрывая глаза от яркого света. — Ничего интересного. Когда смена заканчивается? — В семь вечера. Потом мы пойдем есть и спать. — А медицинского осмотра не будет? — Не-а, его и не бывает никогда. Хм... Хорошо. Значит, все, что нам нужно — это громко поорать, когда придет Альма, верней, ее фантом. Та долго себя ждать не заставила — не прошло и получаса, как перед нами возникла босая девочка в красном платье и прежде, чем она отключила камеры, мы целых двадцать минут услаждали глаз невидимых наблюдателей ором, визгом, воплями, беспорядочной беготней по коридору и прочими элементами капитальной паники. Ну а потом Альма рубанула камеры на долгих сорок минут, предлагая наблюдателям самим додумывать, что именно с нами происходит. — Голос никто не сорвал? — расхохоталась я, когда свистопляска малость улеглась. — Как это у тебя получилось? — с удивлением спросил у меня Эдгар, прокашлявшись и привычно разваливаясь на полу. Я лишь пожала плечами и углубилась в собственные мысли. Для начала — прикинула примерный план действий на вечер-ночь. Ну а несколько часов спустя после сытного, хоть и не особо вкусного ужина, занялась претворением этого плана в жизнь. Для начала пришила к каждому элементу своего нижнего, пардон, белья, по волоску девочки. Ну а что, так будет намного проще и легче, чем держать их где-нибудь в кармане и все время следить, чтобы не потерять или не оставить где-нибудь на видном месте. После этого я отправилась на первый этаж, чтобы выпить стаканчик кофе. Уже когда лифт остановился и я оказалась в вестибюле, спросила у Альмы: "Ну как?" "Работает", — коротко ответила она. — "Я камеры отключать не буду. Просто покажу им, что тебя нет". "Вообще идеально. Никто и не заподозрит, что ты что-то делаешь с системой и в то же время — меня не увидит". Допив бурду, носившую гордое название "американо", я швырнула пластиковый стаканчик в мусорку и вернулась в свои апартаменты. Далее последовала сцена "приход страшной девочки, дубль два", после чего камеры в моей комнате отключились. "Это надолго?" "Как в тот раз, в коридоре". Так, то есть как ни крути, а сорок минут у меня есть. Что можно сделать за сорок минут? Для начала — провести разведку, то есть разобраться, что и где вообще находится в трех зданиях. Логично, что всевозможная техническая информация, такая как схемы электро-, водо— и газоснабжения, характеристики самого здания и схема помещений будет находиться у соответствующих специалистов. Другой вопрос, за какой именно из многочисленных дверей данные специалисты обитают? Уж явно не в нашем "лабораторном крыле" — логичней будет поискать в административном здании. Конечно же, доступ мне туда запрещен и естественно, что на главном входе стояли уже знакомые автоматчики с оружием наперевес. Ну и ладно, не больно-то надо... "Куда ты? Можно ведь их отвлечь и..." "А зачем? Здесь наверняка где-нибудь сбоку есть малоприметная и, что самое важное — неохраняемая дверка, через которую выносят мусор, проходят уборщицы и тому подобное". И действительно — нужная мне дверь нашлась за углом. Естественно, она была закрыта, но когда мастера шпильки это останавливало? Отперев дверь чуть меньше, чем за три минуты, я оказалась в полутемном предбаннике, который был заставлен ведрами, швабрами, метлами и всевозможными моющими средствами. Кроме того, здесь висели несколько униформ уборщиц с бейджами. Не знаю, почему именно за эти бейджи зацепился мой взгляд, и какой именно из многочисленных тараканов, населяющих мою голову, подсказал мне эту идейку, но парой минут спустя по четвертому этажу шла некая Мэри Брайс, вооруженная всем необходимым для того, чтобы отдраить вышеупомянутый коридор до зеркального блеска. Почему по четвертому? А потому что первые четыре этажа здания были отведены как раз техническому персоналу. А начальство, как известно, любит забраться повыше. То ли воздух им там чище кажется, то ли просто привычка сидеть на головах у подчиненных, но факт остается фактом: наверняка самая вкусная и интересная информация для нас найдется именно на данном этаже. Удача не переставала нам улыбаться — едва мы оказались в дальнем конце коридора, как Альма сообщила, что за дальней дверью находится местный главный инженер, который злоупотребляет алкоголем на рабочем месте, нарушая таким образом все мыслимые и немыслимые правила. Я попросила девочку опрокинуть и разбить бутылку, максимально загадив при этом стол и пол. Ну и при этом, естественно, не показываться на глаза самому мужику — пусть считает случившееся досадной оплошностью собственных кривых рук. Не прошло и десятка секунд, как раздался звон стекла и громкие ругательства вышеупомянутого инженера. Мда... Вот и верь в то, что люди с высшим образованием отличаются от массы рабочего быдла культурой речи... Еще минутой спустя этот тип выскочил в коридор и принялся лихорадочно озираться по сторонам. Я продолжала как ни в чем не бывала возить шваброй по полу. — Эй, ты, как тебя там! Иди сюда, быстро. Суетливо закивав, я поставила швабру у стены и, подобострастно опустив голову, подошла к неизвестному мне человеку. "Альма, шеруди у него в мозгах на предмет кодов к компьютеру, знаний, где что лежит в кабинете и так далее. Только чтобы незаметненько", — отдала приказ я, а сама начала говорить с мужчиной. Говорить — это громко сказано. Весь диалог состоял из его фразы. — Быстро убери тут все и смотри, не трогай ничего своими грязными лапами. — Как скажете, мы это быстро, господин, — не переставая давить подобострастную лыбу, я притащила ведро со шваброй, губку и мусорный пакет. Собрала осколки, вытерла стол и, в завершение, навела марафет на полу. — Если кому-нибудь об этом скажешь, вылетишь с этого места, усекла, тупая баба? Ай да субчик, ай да урод! Обожаю таких. "Он же плохой". "Плохой-то плохой, а вот манипулировать такими одно удовольствие. Никаких сложностей", — ответила я Альме, сама при этом изображая испуг. — Что вы, господин, я никому не скажу, господин. Не увольняйте меня, я же хорошо работаю, господин, не то что эта ленивая Мэй. Зачем ее взяли-то, узкоглазую эту. Зыркает только ходит, а толку ноль и... — Иди отсюда. На вот, держи, — откуда-то из кармана инженера появился мятый доллар, который перекочевал ко мне в руки. — Спасибо вам, господин. Дай вам бог здоровьичка и деткам вашим, — приседая и кланяясь, я вышла в коридор и продолжила драить пол, как ни в чем ни бывало. Ну и, естественно, принялась пояснять Альме элементарные психологические аспекты. "Видишь ли, в человеческом обществе особое значение играет социальный статус. Сколько бы там ни говорили, что все люди равны, но всегда получается, что одни равны больше, чем другие. И что бы там ни говорили, те, кто находится выше, не считают за людей находящихся ниже. По крайней мере, в большинстве случаев все именно так. Конечно же, есть те, кто соблюдает правила хорошего тона и даже к уборщице обращается на "вы". Есть те, кто действительно хорошо относится к людям вне зависимости от социального статуса, но большинство, к добру или худу, именно такие, как вот этот тип. Надев униформу уборщицы, какого-нибудь электрика, газовщика или доставщика пиццы, человек автоматически становится... невидимкой, понимаешь? Ему уделяют еще меньше внимания, чем мусору под ногами". "Я заметила, что он даже не приглядывался к твоему лицу", — согласилась Альма. "Ну вот, видишь? А теперь смотри что получается. Когда он уйдет, мы залезем в его кабинет. Ты ведь узнала все, что нам нужно, пока я пудрила ему мозги, верно?" "Я знаю, на какие кнопки нажимать, чтобы разблокировать компьютер и как повернуть ручку на сейфе. А еще — бумаги, которые тебе нужны, лежат в крайнем ящике возле зелененькой статуэтки". "Ну вот видишь, как хорошо получается. Теперь смотри — даже если он обнаружит следы взлома или еще каким-то образом поймет, что кто-то побывал у него в кабинете... То в лучшем случае, он даже не вспомнит обо мне, понимаешь? Такая вот магия. Второй вариант — если вспомнит, то даже не заподозрит, что хакнуть компьютер его величества смогла полуграмотная баба, орудующая шваброй. Ну и, в конце концов, даже если догадается о чем-то, то побоится признаться руководству, ведь, впустив меня к себе в кабинет, он нарушил сразу кучу должностных инструкций. Сейф был не закрыт, компьютер — включен, бумаги — на столе, то есть важная информация находилась в свободном доступе. Ну и пьянство на рабочем месте туда же включаем". "Тебе... весело?" — в голосе Альмы слышалось уже привычное удивление. "А тебе нет? Знаешь, лично мне очень сильно греет душу, когда какого-нибудь чванливого и много о себе мнящего урода получается развести, как последнего лоха. Я ведь тоже человек, а значит — самоутверждение за счет других и мне не чуждо. Тот факт, что я смогла его обдурить означает, что в психологии я разбираюсь куда лучше, чем он сам". "А что такое психология?" "Наука, изучающая закономерности возникновения, развития и функционирования психики и психической деятельности человека и групп людей, — оттарабанила я, как на экзамене. — Ну, а если понятным языком, то это... " Закончив возить шваброй по полу, я отнесла хозинвентарь на первый этаж и вернула на место форму уборщицы. Теперь дело было за особенностями моей маленькой помощницы. "Готово, — раздался в моей голове ее голос, едва я вышла из лифта. — "Камеры мигать не будут, но и тебя никто не увидит". "Ай, спасибо, хорошо..." — быстрым, но на всякий случай тихим шагом подошла к дверям знакомого кабинета и, вытащив из кармана шпильку, начала копаться в замке. Инженеришка уже ушел, а следовательно, его документация и все такое прочее в нашем распоряжении на оставшихся двадцать минут до включения камер в "родном" корпусе. "Я вообще-то могу их повторно отключить. Можно сказать, что впереди у тебя вся ночь", — обрадовала меня девочка. "Тьфу, а раньше ты не могла сказать? Ну чтобы я меньше дергалась и все такое..." "А раньше я и не знала, что смогу быть и в твоей комнате, и рядом с тобой". О как! Впрочем, это вполне объяснимо. В моей комнате она просто БЫЛА в физическом плане, рядом со мной может находиться, потому что у меня в майку ее волосинка надежно зашита, а переметнуться из точки "А" в точку "Б" на пару секунд, чтобы погасить камеры — не такая уж большая проблема для человека, который может создавать свой фантом. Конечно, в плане полного использования своих возможностей ее учить и учить, но даже имеющиеся способности достаточно... внушительны, особенно если учесть, что здесь нет никого, кто смог бы ее нормально обучить.