Глава 16. "Любящий душу свою погубит её" (1/1)

— Такой приятный звук, — сказала Нэму, повторно встряхнув орешек. Нигаи улыбнулась, глядя на неё. Они стояли возле одной из палаток на главной площади, где продавались новогодние украшения: венки из листьев и разноцветные орешки. Приближался праздник. Девушка, взяв большую корзину, отправилась в город, чтобы прикупить кое-что из продуктов. Новенькая увязалась за ней. Во время своего спонтанного появления она простудилась и недели две проболела. Примерно тогда же Райден мучился от бессонницы, и девушка разрывалась между ними. К счастью, теперь эти проблемы остались позади: оба друга выздоровели. Чернокрылый вернулся к работе на радио, а Нэму сшила себе накрыльники и наконец-то могла исследовать город. Она с таким интересом рассматривала орешки, что Нигаи подумала: ?Может, купить ей один?? Это было непростое решение. У девушки недавно начались проблемы с платёжеспособностью. Листы в книжке от Союза, которые ей выдавали как зарплату, подходили к концу. ?Поторопилась я с уходом с работы. Если мой Последний день не наступит после Нового года, придётся возвращаться в аптеку. Или другое место искать?. — Купить тебе орешек? Их дарят близким людям и просто знакомым, коллегам по работе в знак… благодарности, например. Каждый цвет имеет своё значение. Красный означает ?спасибо?, зелёный — признательность, белый — просьбу о прощении, а жёлтый… Жёлтый означает ?я дурак?. — Что, прямо так и говорится? — глаза девочки округлились от удивления. — Ага. Помню, пару лет назад мы с Райденом поссорились прямо перед праздником из-за какой-то ерунды, и он подарил мне жёлтый орешек. — Ничего себе, — она хихикнула и добавила более серьёзно: — Нет, покупать мне ничего не надо. Я сама заплачу. Переговорщик дал мне книжку. Вы и так столько всего для меня сделали… — Ну, как знаешь. Будто заразившись от Нэму, девушка задумчиво перебирала орешки, сжимала их в ладони, тихонько встряхивала. Глухо-нежный перекат ядрышек внутри напоминал о чём-то невыносимо далёком… — Эй, Нигаи! — весело окликнул её кто-то. Ока махал ей рукой с другого конца площади. Рядом с ним девушка заметила Райдена. Оставив орешки в покое и виновато улыбнувшись продавцу, она двинулась навстречу друзьям. — Привет, вы тоже за покупками пришли? — затараторила Нэму, едва расстояние между ними сократилось. — А орешки уже купили? — Нет, мы только с работы возвращаемся, — ответил Ока. Нигаи разглядывала Райдена. Пару дней назад он был похож на тень: бледная кожа, круги под глазами от недосыпа, нечёсаные волосы… Теперь он излучал былую уверенность, но девушка на всякий случай спросила: — Как ты себя чувствуешь, Райден? — Отлично. Мне наконец-то удалось выспаться. Я ходил к Переговорщику, и он дал мне рецепт лекарства от бессонницы. — Ты, к Переговорщику? — поразилась серокрылая. — Ну да. А что тут такого? Между прочим, ты мне это и посоветовала. ?И правда, что это я? Нет, всё-таки странно, что Райден пошёл к Переговорщику. Я его знаю, он бы не сделал этого без особой причины. Значит, с ним произошло что-то необычное…? — Знаешь, Нигаи, мы с Райденом кое-что придумали, — прервал её размышления бодрый голос Оки. — Тебе не кажется, что перед праздником мы должны навестить одного человека? Одного… изобретателя, — глаза чернокрылого хитро блеснули. — Прямо сегодня? Будет ли это удобно? Вдруг он совсем не ждёт гостей? К тому же со мной Нэму и продукты. Куда я их дену? — Продукты я могу понести. С твоего позволения, — Райден забрал у неё корзину. — Не бойся, я их не съем. А Нэму с нами может пойти. Думаю, ей будет полезно познакомиться с новым человеком. — Да, возьмите меня с собой, — девочка с надеждой дёрнула Нигаи за пальто. Серокрылая вздохнула. Не гостевое у неё было настроение, но, похоже, ничего не оставалось кроме как согласиться. Но напоследок она проворчала: — Нормальные люди не ходят в гости с корзинами. — С чего ты взяла? — возразил Ока. — Мы так удачно встретились, что просто обязаны нанести Тадао визит! Это бы завтра, в канун праздника, было бы неудобно, а сегодня… Чем дальше они уходили от площади, тем спокойнее становились улицы: толпа собиралась ближе к центру, где под сенью часовой башни разбили свои палатки торговцы. На окраинах города поток людей иссякал. Это радовало девушку: её смущали излишне заинтересованные взгляды, которых серокрылым, увы, было не избежать. По дороге они заскочили в пекарню, чтобы купить что-то к чаю. Нехорошо ходить в гости с пустыми руками. Между ребятами завязался спор: чернокрылый предлагал взять пирог, Ока настаивал на вафлях, а Нэму — на заварных пирожных, но в итоге сошлись на булочках. Нигаи не принимала участия в обсуждении. В последнее время у неё притупился аппетит, есть хотелось всё меньше. Она легко забывала об обеде или ужине, а то и не завтракала. Райден безропотно тащил корзину, а Ока что-то рассказывал Нэму. Медлительная девочка изо всех сил старалась поспеть за ребятами. В сереньком пальто и бежевых сапожках она напоминала воробушка. Хотелось её обогреть и накормить. ?А лучше спать уложить?, — Нигаи усмехнулась. Сонливость новенькой её удивляла, и временами девушка начинала беспокоиться, не будет ли эта черта серьёзным препятствием для поиска работы? От серокрылых многого не требовали, но если работника каждый раз будут находить спящим… это мало кому понравится. Снега в этом году едва хватало, чтобы прикрыть землю, но Ока умудрялся лепить снежки. — Ну, хватит, они холодные! — Нэму сердито отмахивалась от летящих в неё снарядов, а затем сама начала обстреливать виновника этого торжества. Нигаи смеялась, пока один снежок не прилетел ей по лбу. — Ну, Ока, держись! Я отстою честь своей прекрасной дамы! — патетично воскликнул Райден и, сунув ей в руки корзину, вступил в бой. Девушка с грустью наблюдала за друзьями. Уже сейчас она чувствовала, что начинает отдаляться от них. Впрочем, беззаботное счастье ей практически всегда было недоступно. Что-то мешало ей радоваться. Быть может, грех, тягучей смолой сковавший её перья? Но чернокрылый умел то, что было ей недоступно. Во всяком случае, так казалось со стороны. Он не признавал своего греха. Даже не допускал мысли о том, что мог провиниться в прошлом. Это делало его прекрасным и одновременно с этим несчастнее всех на свете. Нигаи почти завидовала ему. — …Мы, что, уже пришли? Это и есть дом изобретателя? — сонное личико девочки оживилось. — Такой кривой… Кажется, что он вот-вот развалится. — Что поделаешь, изобретатели — люди не от мира сего, — хмыкнул чернокрылый и первым вступил на покосившееся крылечко. Ока деловито постучался. — А этот изобретатель… он страшный? — шёпотом спросила Нэму. — Нет, — также тихо ответила Нигаи, боясь, как бы в этот момент не открылась дверь. — С чего ты так решила? — У него дом как у тролля в сказке. Девушка фыркнула. Если не обращать внимания на кривизну, здание выглядело вполне тихим и мирным. Золотисто-серые доски хранили отпечаток тепла, как и покатая крыша, с которой Нигаи как-то раз чуть не грохнулась. Кирпичного цвета труба походила на сморщенный сапог, за стёклами белели занавески. ?Хм, а это что-то новенькое. Раньше их и в помине не было?. — А, это вы, — скрипнула дверь, и механик показался на пороге. Его волосы и борода стали почти насквозь серебряными, но в остальном он мало изменился. — Райден, Ока, Нигаи и кто-то новенький. Не ожидал. Но я рад вас видеть. — Мы тоже рады. Здравствуйте, — чернокрылый по-взрослому протянул ему ладонь для рукопожатия. — С Наступающим вас! — воскликнул Ока. — Вот, примите орешки от нашей троицы, — он протянул ему два красных плода и один белый. — У нас есть ещё кое-что, но это пока сюрприз. — Спасибо… Надеюсь, не очередная попытка побега? — Побега? Какого побега? — с любопытством спросила Нэму. — Да так, старая шутка, — бросил мужчина, пристально оглядев компанию. Но затем его жёсткие черты смягчились, словно солнце выглянуло из-за туч. — Всё-таки хороший сегодня день: сначала дочь меня навестила, мы с ней давно не общались, теперь вы… Внутри дом изобретателя оказался просторнее и уютнее, чем помнила его девушка. В её сознании он запечатлелся как неудобное, захламлённое кучей непонятных вещей помещение. К счастью, не только в её жизни многое изменилось за четыре года. Механик перестал мечтать о несбыточном и занялся чем-то действительно полезным — открыл мастерскую. Она была и раньше, но, по его собственным словам, он наконец-то взялся за дело всерьёз. — Вы так выросли, просто не узнать! — покачал он головой. — Разве что Ока почти не изменился. Подросток со вздохом развёл руками: — Что поделаешь, не стремлюсь я взрослеть. — И правильно, серокрылым это ни к чему. — Как вам булочки? — спросила девушка. — Мы долго их выбирали. Ока прыснул. Нигаи догадывалась, какие примерно мысли пронеслись в его голове: ?Ты, конечно, больше всех беспокоилась о том, что выбрать?. — Они из пекарни? Я думал, ты сама их приготовила. Впрочем, я не разбираюсь в выпечке. Серокрылые и механик с трудом помещались за маленьким, накрытым клеёнкой столом. Его середину занимали чайник и поднос с булочками. Девушки сидели почти вплотную. Нигаи периодически отпивала чай и отщипывала булку, чтобы не обидеть хозяина, как вдруг что-то тяжёлое с размаху опустилось ей на плечо. — Кажется, ваша новенькая заснула, — сказал мужчина. — Умаялась, бедная. Долго вы сюда шли? — Не так уж, — ответил чернокрылый. — Она у нас вообще соня. — Мы сейчас её разбудим, — засуетилась серокрылая. Ей было крайне неловко. — Нет, что вы, не надо будить, пускай спит. А чтобы не мешала, перенесём её на диван. — Не вставайте, Тадао, я сам, — остановил его Райден. ?Он и правда о ней заботится. Значит, начинает исправляться?? Нэму была бережно уложена на диван, а чернокрылый, вернувшись, занял её место возле Нигаи. — Да, Райден, чуть не забыл. Касательно твоего радиоприёмника — я не нашёл никаких следов поломки, всё хорошо работает. Можешь его забрать. — Вы уверены? — нахмурился юноша. — Уверен. Этот разговор укрепил девушку в её подозрениях. Что-то определённо было не так. ?А может, я ошибаюсь. Подумаешь, сломался приёмник, никогда не разбиралась в этих железках. Но Райдена всё-таки надо расспросить. На всякий случай?.*** Нигаи накинула на голову платок, чтобы спрятаться от мокрого снега, который налипал на волосы, на ресницы и таял, таял прозрачными слезами. Месяц готовился выйти на небесную сцену, темнело. Ночь всё ближе подкрадывалась к ликующему Гли, а люди, чтобы её обмануть, взрывали салюты. На долю секунды от них становилось светло, как днём. Девушка вздрагивала от каждого громкого звука и крепче прижималась к своему спутнику, который с самодовольной улыбкой рассказывал: — …Ко мне теперь даже призраки ходят. Снег потрескивал под ногами, люди смотрели в небо, задрав головы, и так и норовили случайно на кого-то налететь. После этого они вежливо извинялись, но Нигаи про себя ворчала: ?Маленькие дети, салютов никогда не видели! И как им это не надоело? Каждый праздник одно и то же?. — Тебе не кажется, что ты должен перед ним извиниться? — Кто он такой, чтобы я перед ним извинялся? Если уж на то пошло, ему следует извиниться передо мной за все эти фокусы с радиоприёмником! — А если в жизни до Гли ты чем-то очень сильно его обидел? — Он дурак, если продолжает это помнить, — отрывисто бросил Райден. — Давай поговорим о чём-нибудь другом. — Но я переживаю за тебя. Вдруг он сделает тебе что-то плохое? — Переговорщик дал мне лекарство. — Но он сказал, что это временно, им нельзя злоупотреблять! — Про злоупотребление он, наверное, просто так сказал. Ты же знаешь: он любит всех поучать. Давай поговорим о чём-нибудь другом, — с нажимом произнёс чернокрылый. — Сегодня такая погода… не самая лучшая для праздника. Девушка рассеянно слушала его болтовню. Ей хотелось развернуться и уйти, выпустить его тяжёлую ладонь. ?Почему он меня никогда не слушает?? Они продвигались через толпу горожан, словно две рыбки в огромном косяке. По традиции шло время обмена последними орешками. Во всяком случае, Курамори с Нэму и малышами отправились дарить орешек доктору, с ними за компанию увязался Ока. Сначала Нигаи обрадовалась: у неё появилась возможность поговорить с Райденом наедине, но теперь, когда разговор состоялся, она начала тяготиться его обществом. Ей казалось, будто она упускает что-то важное. Девушка пыталась понять, что именно, ухватить мысль за хвост… Но чернокрылый одним своим присутствием сбивал её с толку. К счастью, после пятнадцати минут бесплодного хождения по городу они столкнулись с Курамори и остальными. После долгого для их маленьких ножек перехода младокрылые выглядели слегка утомлёнными, но это была хорошая усталость. От неё блестели глаза, алели щёки и настроение поднималось на ступеньку выше. ?Однако на меня сегодняшняя прогулка производит обратный эффект?, — подумала Нигаи. — В городе так спокойно стало, — поделилась впечатлениями Нэму. — Люди говорят всё тише… Или мне кажется? — Нет, не кажется, — с таинственной улыбкой ответила Курамори. — Вот, погоди, сейчас зазвонят часы… — подмигнул новенькой Ока. Девочка как завороженная уставилась на циферблат. Крошечные снежинки таяли, едва касаясь её лица. — А желание под их бой случайно нельзя загадывать? — Никогда не слышал о такой традиции, — удивился Райден. — Но если загадаешь, вреда не будет. — Я тоже тогда загадать попробую, — вставил Ока. — И я, и я! — наперебой заголосили младокрылые. — Можно попросить, чтобы каждый день были булочки! — И не было моркови! — Наверное, и нам можно что-то загадать за компанию, — неуверенно произнёс чернокрылый. — Как думаешь, Нигаи? Девушка кивнула и раздражённо повела плечом: — Отпусти мою руку, пожалуйста. Я замёрзла. — Да, конечно. На площади постепенно установилась тишина. В часах что-то дрогнуло. Красивый, глубокий звук исторгся из глубины башни. Все взгляды были устремлены вверх, на циферблат, желтеющий на фоне синего неба. Лишь Нигаи смотрела вперёд, быстрым шагом рассекая толпу. Куда она идёт, зачем, девушка не знала. Она стремилась затеряться в людском море, ощутить свободу своего одиночества и ни о чём не думать. Но мысли против воли лезли в голову, складываясь в странные, бессвязные образы. ?Зимой сила стен ослабевает, и в Новый год происходит что-то особенное. Стены отправляют чувства и мысли людей на небо. Хорошие мысли и чувства превращаются в звёзды, а плохие — в грязные тучи… Нет, это не то… Кумо говорил, что птицы приносят из-за стены забытые вещи. Значит, там скрывается то, что мы забыли, и надо просто вспомнить? Или наоборот – не надо? Но если не помнишь зла, которое сделал, как попросить прощения? Виновата ли я в том, что забыла?? Подошвы гулко стучали об одинокую мостовую. На окраинах город словно вымер, в редких окнах горели огни… А за городской чертой начиналась ночь. Покинув площадь, Нигаи двинулась в обратном направлении, но путь её лежал дальше Старого дома…*** Стоя перед стеной, девушка ощущала себя такой беспомощной… Стена была огромной, прочной и незыблемой. Она поглотила Сору и многих серокрылых до него. Нигаи по сравнению с ней была песчинкой. Даже в их маленьком мире. ?Как мне выразить свои чувства, чтобы донести их до тех, кто остался за стеной? Что я могу отдать им, чем пожертвовать? Чем я могу… искупить свой грех?? Снегопад к тому времени прекратился, но воздух был холоден. Странная идея пришла серокрылой в голову. Глубоко вздохнув, она начала снимать одежду. Первыми на снег упали накрыльники, за ними последовали пальто и юбка… Нигаи осталась в белой комбинации на тонких бретельках. Кожа мгновенно покрылась мурашками, и серокрылая обняла себя за плечи, чтобы сохранить хоть немного тепла. Непослушные ноги ступали по снегу как по ножам, но, стиснув зубы, девушка приблизилась к стене. Взгляд её упал на протекающую мимо реку. Крылья… С них уже начала слезать краска, обнажая чёрные пятна, но сейчас это было неважно. Звёзды в этот вечер сияли особенно ярко, голос Нигаи дрожал: — Я не помню, кто ты, сестра, и какое-то зло я тебе сделала, но, если можешь, прости меня! Я очень виновата перед тобой. Хотя бы в том, что однажды решила уйти. Я думала, что этим искуплю свой грех, но… что-то пошло не так, и я оказалась здесь. Прости меня за всё, сестра. С ближайшего дерева вспорхнула птица и улетела во тьму. Спешно натянув холодные вещи, девушка взглянула на воду во второй раз. Её крылья были абсолютно серыми.*** Отгремели салюты, и Гли превратился в безмолвную точку на карте. Райден в полумраке передвигался по столовой, собирая грязную посуду, чтобы отнести её Нигаи. Стол после того, как все отужинали, — картина не слишком вдохновляющая, но девушка сказала, что не сможет заснуть, если всё останется как есть. Та же Курамори спокойно досматривала седьмой сон. По новогодней традиции она спала одетой на походной кровати, точно так же спали Нэму и младокрылые, чуть поодаль от них на сдвинутых вместе стульях примостился Ока. Чернокрылый старался не тревожить друзей, хотя его веки немилосердно отяжелели и каждое движение давалось с огромным трудом. Тело просто отказывалось слушаться своего хозяина. Каменная Нигаи смиренно перемывала тарелки. — Последняя партия, — гора посуды со звоном опустилась на тумбочку. — Может, спать пойдём? — Подожди, совсем немного осталось. Если хочешь помочь — вытри, пожалуйста, со стола. Вздохнув, чернокрылый взял тряпку. До этого он был слегка обижен на девушку за её самовольный уход. Когда Райден и остальные вернулись из города в Старый дом (Курамори настояла, чтобы они встречали праздник все вместе), Нигаи была уже там. Она извинилась за свою неожиданную отлучку, и мир был восстановлен. Райден и сам удивился, что так быстро успокоился. Возможно, это случилось благодаря светлой атмосфере праздника. Не хотелось ссориться в такой день. — …Ну всё, я закончила. Мда, пол грязный, но всего не переделаешь… Пойдём спать? — Давай. Надо только найти себе место в этом сонном царстве, — пошутил чернокрылый. Все спали, как заколдованные: и дети, и подростки. Их дыхание мерным шёпотом разносилось вокруг, мерцали нимбы… — Ничего себе, нам почти целую кровать оставили, — тихо сказала Нигаи. — Надо только младокрылую потеснить. Положим её к стенке. Ты не против с краю поспать? — Нет, не против. Девушка первой залезла на пружинистую кровать, которая с противным скрипом прогнулась под её весом. — Ой, — растерянно пробормотала Нигаи. — Понятно, почему её свободной оставили. Но выбора у нас нет. Когда все удобно устроились и накрылись одеялом, наступила блаженная тишина. — Знаешь, я тут подумал: а если бы серокрылые уходили в спячку? — В спячку? Зачем? — Ну, чтобы дождаться друг друга и вместе уйти за стену, например. Вместе ведь веселее, чем поодиночке. — Да, это было бы хорошо, — в голосе девушки сквозила печаль. — Доброй ночи, Райден, — она поцеловала его в щёку. — И тебе доброй ночи, малышка, — младокрылую тоже не обошли стороной. С того светлого вечера прошло два дня. Новый год принёс чувство обновления: казалось, что вот-вот случится что-то особенное, что он, Райден, наконец-то победит дракона… Но в этот раз к детским мечтам добавилось тяжёлое предчувствие утраты. Мозаика постепенно складывалась воедино. Нигаи перестала ходить на работу. Раньше чернокрылый не придавал значения этому факту: она сказала, что это временно. ?Понимаешь, я хочу помочь Курамори. Зимой она так плохо себя чувствует…? Но теперь окрепла Нэму, и они вдвоём вполне могли справиться без посторонней помощи. Нигаи раздавала свои вещи, исчезла напряжённость между ней и фабричными. Нигаи перестала красить перья. Райден понимал, что всему этому может найтись разумное объяснение, что его страхи глупы и беспочвенны, но продолжал волноваться. А сегодня утром, когда они с девушкой гуляли возле реки, над её головой на секунду исчез нимб. Чернокрылый мог объяснить это игрой света, да чем угодно! Но сердце его болезненно сжалось. — Нигаи, ты ничего не хочешь мне рассказать? — А, что? — девушка обернулась. — Ты с таким вниманием созерцаешь течение реки, а ведь раньше даже подойти к ней боялась. Я не узнаю тебя. — Но ведь это скорее хорошие перемены? Она была похожа на ребёнка, который надеется получить одобрение родителей. Однако Райден промолчал, он решил, что будет суровым, что заставит Нигаи сказать правду. И его тактика подействовала, девушка опустила голову. Тёмные волосы, которые она в последнее время носила распущенными, упали ей на лицо. — Ты прав, я кое-что скрываю. Мне тяжело это говорить, но… я скоро покину тебя, Райден. На обледеневшие кусты набежала тень. Огромная облачная ворона затмила солнце. После праздника всегда выпадало много снега, и чернокрылому показалось, будто вся эта снежная масса разом обрушилась на него. — Значит, уходишь за стену, бросаешь меня одного? — Ты тоже можешь уйти, — поспешно добавила она. — Тебе нужно только попросить прощения у мальчика с повязкой, очистить свои перья от греха… — Я никогда не попрошу у него прощения, — твёрдо отчеканил Райден. — Мои перья черны, но греха на них нет. А что касается твоего ухода… Не ожидал я от тебя такого. Но не могу же я тебя запереть, мы даже не женаты, — он усмехнулся своей горькой шутке. — Уходи, если хочешь. Но знай, что я тебя не отпускаю. Впрочем, разве мои слова имеют для тебя какое-то значение? Иди, ты свободна! Катись на все четыре стороны! — Райден, подожди. Тебе всё-таки нужно перед ним извиниться. Если ты сделаешь это… — Да ты сумасшедшая! Предлагать мне такое… Ты… ты не знаешь его!!! Он убьёт меня!!! Когда он появился… это был такой ужас, Нигаи, с этим ничто не сравнится… Чернокрылый осёкся, наткнувшись на непонимание в её глазах. — Райден, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросила девушка. — Всё ясно. Не веришь мне? Считаешь, я сбрендил? Райден решительно зашагал прочь. Нигаи что-то кричала ему вслед, но он даже не обернулся: слишком велика была обида. ?Ещё ненароком сброшу её в реку…?*** Он швырял в воду ледяные камни, так что брызги летели во все стороны. Чернокрылый далеко ушёл от места, где разговаривал с Нигаи. ?Это к лучшему?. Ему не хотелось её видеть, не сейчас. Но ярость вскоре потухла, и он опустился на снег. Было холодно и спокойно, журчала река, навевая сюжет старой сказки… Возле одного города протекала река, а в реке той жили весёлые речные люди. Внешне они ничем не отличались от своих земных собратьев, разве что под водой дышать умели. Раз в неделю они выходили на поверхность, и однажды земной юноша полюбил речную девушку. В конце концов, они поженились. Для неё это был очень серьёзный шаг, ведь после этого она теряла возможность вернуться в реку. Жили они хорошо, дружно, родились у них дети, но человек всё чаще стал замечать, что его жена с тоской смотрит на реку. Поскольку он сильно любил её, ему было больно видеть её печальной, и человек решил отпустить свою жену обратно. Даже если это означало навсегда её потерять. Но она решила остаться на суше. С семьёй и любимым человеком. ?Думаю, мне тоже следует дать Нигаи выбор. Заодно проверю её чувства?. С этим намереньем он отправился в Старый дом. Всё было как и всегда и одновременно с этим по-другому. Чернокрылый взлетел на второй этаж, почти не касаясь ступеней, и остановился лишь в комнате Нигаи. Она сидела за столом с каким-то вышиванием, но когда он вошёл, отложила работу. — Я хочу извиниться за свои утренние слова. Я не должен был тебя удерживать, у каждого есть выбор. Ты можешь уйти, если хочешь, — выпалил Райден. — Ты пришёл, а я ещё сомневалась… Спасибо, что облегчил мою задачу. Благодаря тебе я могу уйти со спокойным сердцем. — Ты всё-таки уходишь? — Да. А как же иначе? Мы для того и приходим, чтобы уйти, — она грустно улыбнулась. — Но ты не волнуйся. Когда мы встретимся в следующий раз, то будем уже другими, но мы обязательно встретимся. Хотел бы Райден разомкнуть её объятия — объятия предательницы, но не мог. Мешало осознание того, что этот разговор может оказаться последним. — Откуда ты знаешь? — резко спросил он. — У тебя есть какие-то доказательства? Может, кто-то из ушедших вернулся и рассказал тебе, что нас ждёт за стеной? — Нет не единого доказательства, но я верю, просто верю. Верь и ты. Чернокрылый усмехнулся. Да уж, в такой бред и романтик Сора бы не поверил… Но поцелуй Нигаи прервал цепочку его размышлений. Он в очередной раз ловил себя на мысли, что не может её оттолкнуть, не может быть холодным и сдержанным. Он упрекал себя в слабости, но выше его сил было прервать это трогательное прощание. Девушка пальцами водила по его лицу, говоря, что хочет запомнить каждую чёрточку, и Райден не смел ей мешать. Наконец, она подошла к кровати и взяла маленький узелок с вещами. — Это всё, что ты возьмёшь с собой? — Да. Некоторые вообще ничего не берут. — А одежда? — на ней было синее платье из шерстяной материи. — Пойду в этом. До встречи, Райден. Я очень тебя люблю и всегда буду ждать. Помни об этом, — серокрылая крепко его обняла. У него затеплилась надежда, что она передумает, но в следующую секунду девушка отстранилась и, не оглядываясь, выбежала в коридор. Ещё через несколько минут он услышал, как загрохотал скутер — благо, окно было открыто. Райден видел, как она уезжает: также не оглядываясь. Какое-то время он пролежал на её кровати. Хотелось раствориться, перестать существовать, мхом врасти в одеяло, лишь бы не чувствовать этой боли, лишь бы не помнить… Но он помнил всё так ярко, будто это было вчера. ?Зачем ты появилась в моей жизни, Нигаи? Ведь я был обречён влюбиться в тебя — лучший друг, что всегда таскался за тобой по пятам. Ты вертела мной как хотела. Да, я был обречён…? Повторяя эту мысль на разный манер и обвиняя Нигаи, он испытывал некое облегчение. Но вдруг он вспомнил ещё кое-что и подбежал к окну. Со стороны Западного леса бил в небо светлый луч. Это продолжалось пару мгновений, затем он погас. ?Нигаи…? По следам от колёс чернокрылый добрался до каменных развалин древнего храма, где накренившееся колонны чередовались с валунами странной формы. В центре находилась полукруглая площадка. На её возвышении Райден обнаружил нимб и несколько перьев. Крови не было, но чернокрылый невольно подумал, что девушку растерзал дикий зверь. ?Дурочка, и зачем ты пошла в пасть к дракону?..? Собрав останки, он понурым шагом двинулся к брошенному скутеру. В его сердце образовалась пустота.