Глава 15. Предупреждение (1/1)

Перешагнув через порог Старого дома, Райден первым делом вытер ноги. — Ты чуть не опоздал, — сказала Нигаи, метнув в чернокрылого суровый взгляд. — Извини, я в это время работал. Да и разве угадаешь, когда кокону заблагорассудит раскрыться? — Это исключительно важное событие в жизни серокрылых, мог бы и отпроситься как-нибудь с работы. — Я только гость, кокон-то ваш. — А черёд заботиться о новенькой — твой. Чернокрылый глубоко вздохнул, с трудом сдерживая раздражение. Не нравилась ему эта идея с заботой о новенькой, но Нигаи разве переспоришь? В последнее время девушка вела себя странно, пыталась его… перевоспитать? Он не мог по-другому объяснить её поведение, вечные придирки по пустякам. Подумаешь, он ?невнимателен к Оке и вечно оставляет его одного в пустом гнезде?. Ещё бы упрекнула, что он слишком много времени проводит с ней! — Не понимаю, зачем тебе это нужно, — буркнул он, снимая куртку. — Курамори ведь тоже хочет позаботиться о новенькой, кокон в вашем доме, а тут я… К тому же, новый серокрылый наверняка окажется девчонкой. — Потом поймёшь. А Курамори не против, я с ней говорила. Пойдём, — она решительно сжала его руку. Серокрылые поднялись на второй этаж и миновали сеть извилистых коридоров. Зимой нежилые части Старого дома были особенно неуютными. Каменные стены, закрытые двери с проржавевшими петлями, тишина и запустение. Но под холодными плитами в любой момент могла зародиться жизнь, и если повезёт, наткнёшься на зелёный росток. Райден втайне завидовал этому. Почему в их гнезде больше не появляются новые коконы? Неужели он был последним? Чернокрылый каждый день обходил Ферму со смутной надеждой найти кокон, однако новая жизнь упорно не желала возникать. И вот Нигаи словно в насмешку предлагает позаботиться о коконе в Старом доме! Хотя он, конечно, знал, что это она не со зла… Они вбежали в ту самую комнату. Раньше, когда большую её часть занимал кокон, она казалась ужасно тесной, но теперь стала просто огромной! ?Или у меня от недосыпа и проклятого снотворного ум помутился?? — подумал Райден. Кокон сдулся. От него осталось нечто, напоминающее скомканную зелёную тряпку. По всему помещению растеклась вода, она омывала ступни чернокрылого. Курамори, прерывисто кашляя, склонилась над чем-то светлым на полу. В следующий миг чернокрылый понял, что там лежит бескрылая девочка, а светлое пятно — это её сорочка. Выпустив руку Нигаи, он в каком-то испуге поспешил вперёд. — Она ведь живая, правда? — её прозрачное, запрокинутое лицо выражало безмятежный покой. В этом положении она напоминала принцессу из сказки. — Конечно, она просто спит. Ответ Курамори глухой болью отозвался в его висках. Очередной приступ бессонницы. Райдена шатало из стороны в сторону. Хотелось лечь рядом с новоприбывшей и также безмятежно заснуть, но он знал, что не выйдет. В любом случае, не здесь, на мокрых, насквозь проледеневших плитах. Временами Старый дом, с его бесконечными комнатами и коридорами казался ему чем-то страшным и холодным. В отличие от небольшой и уютной Фермы. Где всё было рядом и все были вместе. — Смотрите, она… просыпается! — воскликнула Нигаи за его спиной. И действительно, девочка открыла глаза, бледные губы дрогнули, расцвели нежно-розовой краской. — Где я? — В Старом доме, у друзей, — ответила старшекрылая. Новенькая задумчиво кивнула, робкая улыбка осветила её лицо… и веки вновь опустились. — Пора вставать, — Курамори с виноватым выражением потрясла её за плечо. — А, что? — девочка резко села. — Значит, это не сон? Но ваши крылья… — её рука потянулась к Курамори. — Ой, настоящие! — А ты как думала? — хмыкнул Райден. — Идти-то сама можешь? — Да, наверное, — она попыталась встать, но что-то пошло не так — пол оказался слишком скользким. В карих глазах промелькнула беспомощность. Чернокрылый помог ей подняться, чувствуя внутреннее удовлетворение, как обычно бывало в таких случаях. — Меня зовут Курамори, это Нигаи и Райден. — Приятно познакомиться. Меня зовут… Ой! Кажется... кто я? Не помню... не помню своё имя... — Со всеми так происходит, — сказала Нигаи. — Мы не помним ни имён, ни своего прошлого. Но не бойся. Ничего страшного в этом нет, скоро привыкнешь. Ты получишь новое имя. — Х-хорошо, — девочка переминалась с ноги на ногу, дрожа всем телом. — А нельзя ли перейти в какое-то другое место? Здесь так много воды… Или это специально сделано? — Ну, нет, вода на полу нам не нужна. Это от кокона твоего натекло. Вот сейчас устроим тебя и пойдём прибираться. — Устроите? — Мы уже комнату для тебя приготовили, — добавила старшекрылая. — Для меня? Значит, вы меня ждали? Приобняв новенькую за плечи, она повела её к выходу. Две серокрылых, взявшись за руки, вслед за ними перешагнули порог. ?Идиллия, — мысленно усмехнулся Райден. — Но кое-чего не хватает?. — Ты замёрзла, возьми мой свитер, — обратился он к девочке и накинул его на плечи новенькой. На ней он смотрелся, как плащ.*** В комнате, которую они приготовили для новенькой, стояли одна кровать да несколько стульев. ?Главное, что мы занавески повесить успели и цветок в кадке принесли для уюта?, — подумала Нигаи, хозяйским взором окинув скудное убранство помещения. На сердце у неё потеплело: новенькая полусидя дремала, прислонившись к спинке кровати, а серокрылый, заражённый её примером, почивал на стуле. — Какие они милые, — шёпотом сказала Курамори. — Признаться, я не ожидала, что Райден окажется таким заботливым: парням это тяжелее даётся. Он постоянно был возле новенькой, отвечал на её бесчисленные вопросы, следил, чтобы с ней ничего не случилось… Очень предусмотрительно с его стороны. — Я и сама не ожидала. Ему обычно не свойственно подобное. Он бывает внимателен ко мне, но с остальными… — Нет, почему же, он пытается играть с младокрылыми. Может, ты слишком многого хочешь от него? — Может, — старшекрылая не была знакома с Райденом так близко, как Нигаи, поэтому девушка перевела разговор на другую тему: — В последнее время он начал быстро уставать. — Да, я это тоже заметила. Он чем-то болен? — Не знаю. На бессонницу жалуется, снотворное пьёт, но больше никаких признаков болезни я не заметила. — Хм, странно… Если начнутся ухудшения, посоветуй ему сходить к доктору, а сейчас ему надо домой, отоспаться. Разбудишь его сама? У новенькой могут скоро проклюнуться крылья, она жаловалась на боль в спине… Даже про сон в коконе поговорить с ней не успели. Дверь закрылась, и Нигаи осталась один на один со своей нерешительностью. ?Райден… С ним что-то происходит в последнее время. Не очень хорошее. Но, может, это пойдёт ему на пользу? Может, только через страдания мы становимся лучше? Впрочем, я какой была, такой и осталась. Что же ещё со мной должно произойти, чтобы я изменилась в лучшую сторону??*** — Ну что, как новенькая себя чувствует? — спросил Райден скорее для вида, чем из подлинного беспокойства. — Изменилось что-то со вчерашнего дня? Сегодня он чувствовал себя гораздо бодрее, удалось-таки проспать восемь часов после посещения Старого дома. — Крылья всё никак не проклёвываются. Лежит, бедная, мучается. Мы к её лопаткам лёд приложили, но не знаю, насколько это помогает. Она то спит, то просыпается… — Спит? — поразился чернокрылый. — Она же в коконе столько спала! — А что ей ещё делать? Ты тоже три дня в своё время проспал. — И правда… Увидимся ещё сегодня? — Не знаю, столько дел… Но можешь вечером попробовать зайти. Он так и сделал. Курамори привела его прямо к комнате новенькой, где, по её словам, находилась Нигаи, и попросила подождать, но он решил войти без приглашения. Глаза, ослеплённые снежным сиянием, не сразу стали видеть в полумраке. Несколько мгновений потребовалось, чтобы привыкнуть. Нигаи, сидя на стуле, заботливо отмывала каждое пёрышко новенькой. Райден узнал её по бледному отливу кожи и мерцанию нимба. Замедленные движения и лоб, покрытый испариной, выдавали её усталость. Похоже, она занималась этим нелёгким делом не первый час. Чернокрылый кашлянул, чтобы обнаружить своё присутствие. — О, Райден… Извини, что не получается побыть вдвоём, но крылья Нэму надо почистить, — девушка улыбнулась, обмакивая щётку в бурую от спёкшейся крови воду. — Угадай, почему мы именно так её назвали? — Она и во сне спала? — хмыкнул он, поглядывая на спящую девочку. Та мирно посапывала, лёжа на животе и подложив руки под голову. Крылья стыдливо прикрывали оголённую спину. — Кажется, спать — её главный талант. — Ещё она очень любознательная. — Это я заметил, столько вопросов задавала… Давай, помогу? Нигаи взглянула на него с долей замешательства, но потом кивнула: — Бери табурет и подвигай сюда, а я за дополнительной щёткой схожу. Придерживая крыло, Райден провёл по нему щёткой. Та сразу загрязнилась. Он ополоснул её в тазике с водой и продолжил работу. Перья все серые, идеально мягкие и овальные, без чёрных пятен. Чистить их — скучная, монотонная работа. Закроешь глаза, и встают перед тобой эти перья. ?Чувствую, они мне и ночью сниться будут?, — подумал чернокрылый. В это время вернулась девушка, и он завёл с ней разговор, чтобы хоть как-то отвлечься. — Когда я появился, ты тоже чистила мне перья? — Скорее помогала. Основную работу делал Сора. — Сора… Интересно, где он сейчас? Нигаи печально вздохнула: — Это знают только птицы. И звёзды в небесах. Райден давно потерял счёт времени, а работы не убавлялось. Руки становились всё тяжелее, голова клонилась, и, в конце концов, он забылся неровным сном. Ему действительно снились перья. Много перьев, заляпанных чёрной, тягучей смолой, а он должен был их оттирать… — Райден, проснись, — прошептала девушка. Чернокрылый нехотя открыл глаза. — Я закончила с крыльями Нэму, а тебе давно пора домой. Правда, уже глубокая ночь… Можешь у нас переночевать, на диване. — Придётся воспользоваться твоим предложением. Извини, что так вышло. — Это я виновата, не разбудила тебя вовремя. И в свете зажжённого фонаря новенькая так же невозмутимо посапывала. — Её крылья такие белые, — сказал Райден. — Глупый, они серые. — Знаю, просто так кажется. — Завтра, скорее всего, у неё будет жар. После появления крыльев обычно так бывает. Разве что ты всё проспал, — она позволила себе усмехнуться. — А если не будет жара, то она будет чувствовать слабость. Чем бы её тогда занять, принести книг? — Я могу прийти рассказать сказку, — сам не зная зачем ляпнул чернокрылый. На самом деле ему не очень-то хотелось сидеть возле новенькой. Он устал. Невероятно устал. Мир города Гли всё больше и больше походил на призрак. — Ты, можно сказать, не уходишь, — у Нигаи определённо было игривое настроение. — Нет, я завтра уйду. Для приличия. У вас из-за новенькой хлопот прибавилось, готовить надо в два раза больше. Оке скучно будет весь день одному, и домоправительница меня совсем съест… Лучше уж я домой пойду, а потом вернусь. — Райден, ты такой милый. — А? За словами последовал поцелуй. ?Надо же, стоило мне изобразить заботу о новенькой, как Нигаи сразу изменила своё ко мне отношение?, — успел подумать чернокрылый. У него появилась идея, как вернуть всё в спокойное русло. Правда, для достижения цели придётся использовать обман, но зато Нигаи перестанет беспокоиться о всяких глупостях.*** Райден внезапно перестал высыпаться. Он не мог сказать точно, в какой момент и почему это произошло. Всё началось постепенно — тяжёлые сны, после которых помнишь лишь дорогу, тьму и ослепительную вспышку в конце. А порой и вообще ничего не помнишь, только давящее, тяжёлое ощущение. И чувствуешь сильную боль в висках. Это и было неприятно, и мешало работе — на радио нужно было всё делать быстро и с вдохновением, а какое тут вдохновение, когда который уже день толком не спал и ведёшь себя как зомби? Чернокрылый пробовал пить снотворное, но от него стало только хуже: неприятные сны остались, и появилась новая неприятность — странное состояние полусна-полуяви, когда лежишь в кровати, упорно пытаясь заснуть и не можешь… мысли совершенно невнятные, а голову словно бы что-то терзает. Духота, головная боль… Райден пытался потом подобрать правильные слова, означавшие это странное ?терзание головы?, но ничего не придумал. Всё было не то и не о том. Одним утром, терзаясь в очередной раз этим странным ощущением и безуспешно пытаясь заснуть, Райден внезапно услышал, как загремела мелодия из радиоприёмника — работая на радио, он счёл своим долгом купить его. Подержанный, разумеется. Потом он замолчал. Потом снова заорал. — Ока, хватит!!! — крикнул Райден, не открывая глаз. Радио замолчало. Он вздохнул, вновь пытаясь погрузиться в сон, как снова раздался ор. — Ока!!! Снова молчание. Голова невыносимо болела, и, когда радио заорало в третий раз, Райден разлепил-таки глаза и заставил себя встать. В комнате никого не было, а из радио доносилась громкая музыка. Пройдя к двери и открыв её, Райден выглянул в коридор, удивившись его пустоте. Мысли текли вяло, но всё же он поразился тому, что не слышал, как открывалась и закрывалась дверь. И не мог понять, как Оке удалось так быстро сбежать с места преступления. Но внезапно радио за его спиной замолчало. Обернувшись, он, ничего не понимая, уставился на приёмник. Тот молчал, но внезапно загомонил снова. ?Поломался… зря я на Оку ругался…? — вздохнув, Райден вынул из него батарейки, после чего лёг в кровать. На часах было семь часов утра. Время на сон ещё было. Мысли еле-еле текли и были совершенно пустыми, так что потом нельзя было толком вспомнить ни того, о чём он думал, ни сколько времени прошло. Несколько раз бросая взгляд на будильник, чернокрылый понимал, что время ещё есть. Семь часов утра… семь часов утра… семь часов утра… внезапно Райден чуть не подпрыгнул, поняв, что будильник не идёт. Подойдя к нему, он проверил завод — всё было в порядке, но стрелки почему-то не шли. Взглянув на улицу и увидев, как высоко поднялось зимнее солнце, Райден заставил себя как можно скорее одеться и выскочил на улицу — нужно было спешить: он крупно опаздывал! На работе ему пришлось выдержать тяжёлый разговор, на который, впрочем, он пошёл сам — все видели, что с ним что-то не так, и работать он начал плохо. И Райден решился попросить отпуск, сославшись на крайне плохое самочувствие. Директор согласился и даже рискнул посоветовать чернокрылому лекарства, которые сам употреблял, когда у него были проблемы со сном. Сдав дела, Райден освободился гораздо раньше, чем обычно, и вышел на улицу, глядя на припорошивший камни мостовой снег. Он казался каким-то серым и унылым, как и весь город. Райдену почему-то показалось, что город Гли точно такой же не выспавшийся, как и он сам. ?Может быть, мы уходим за стены для того, чтобы выспаться? — отрешённо думал он. — А потом, во сне, мы снова попадаем сюда, снова живём здесь, перестаём высыпаться и снова уходим за стены?. Краем разума он понимал, что это полный бред, но мысли упорно не желали работать нормально. Не помогли даже несколько кружек кофе, которые он выпил в одном из кафе. На Ферму он вернулся ближе к вечеру, чуть позже Оки. Тот уже стоял за плитой и что-то готовил. А потом, уже после ужина, узнав, что Райден взял отпуск, неожиданно спросил: — Не одолжишь будильник? Ну, раз тебе теперь никуда вставать не надо… мой сегодня сломался, завтра понесу в часовую башню… Райден с каким-то заторможенным удивлением посмотрел на него. — Мой тоже сегодня сломался. — Вот же совпадение! — восхитился Ока. — И бывает же такая невезуха, что оба в один день! Чувствую, просплю завтра всё, что только смогу… Райден отрешённо кивнул. Больше всего он хотел дойти до кровати и заснуть… но он уже почти не верил, что это возможно. Несколько дней прошли как в тумане. Он пытался заснуть, пытался что-то делать, но безрезультатно. ?Я как будто превращаюсь в растение?. Пришла Нигаи: её насторожило, что чернокрылый перестал их навещать. А он лежал и даже не мог с ней нормально поговорить… Впрочем, её не особо смущало это обстоятельство. Она поправила ему одеяло, осведомившись о самочувствии и как обычно принялась за уборку, хотя никто её об этом не просил. Райден вслушивался в её шаги, прикрыв глаза, и ощущал подобие покоя… — Может, к Переговорщику сходишь? — спросила девушка, перебирая его волосы. Теперь голова чернокрылого покоилась на её коленях. — Почему именно к нему, а не к обычному врачу? — Что обычный врач может прописать тебе, кроме снотворного? Переговорщик лучше разбирается в болезнях серокрылых. — Хорошо, я подумаю. Той ночью спал он, как и всегда, плохо, а когда под утро проснулся, то вновь что-то начало терзать его голову. Словно какие-то щупальца оплели её и жгли прикосновениями… он лежал с закрытыми глазами, потом… потом услышал хлопанье крыльев. Ему показалось, что это ворона, но было непонятно, что она делает в его комнате. Однако когда он открыл глаза, то никого не увидел, да и хлопанья крыльев не было. Снова закрыв глаза, юноша пролежал ещё несколько минут, а потом услышал шум скутера. ?Нигаи?? — мелькнуло в голове, но когда он открыл глаза, намереваясь пройти к окну, то понял, что ему это лишь послышалось. В доме царила мёртвая тишина. Он снова закрыл глаза. Через некоторое время раздался голос Оки — тот стоял рядом с его кроватью и что-то говорил… Райден потом не мог вспомнить, что именно, но помнил, что говорил тот полнейшую чушь. Он даже удивился этому. Но когда он открыл глаза, то оказалось, что никого в комнате нет. Однако стоило ему их снова закрыть (он всё ещё надеялся уснуть), как Ока заговорил вновь. И вновь, когда он приоткрыл глаза, голос тут же умолк и оказалось, что в комнате никого нет. И вновь, и вновь… а потом что-то начало меняться. Внезапно Райден понял, что это не Ока. Его голосом говорит кто-то иной. Мертвец. Какой-то невероятный ужас насквозь выморозил сердце чернокрылого. С ним рядом стоял мертвец и говорил, и от одного этого присутствия страх был такой, что Райден был готов отдать всё, что у него только было, лишь бы тот замолчал. Слепой мальчик с повязкой на глазах… Он говорил, говорил, говорил… однако всякий раз, когда Райден открывал глаза, голос замолкал, а комната оказывалась пустой. Позже чернокрылый не мог понять, почему ему не пришло в голову просто не закрывать глаза, ведь голос тогда бы не зазвучал вновь. Но в тот момент эта мысль почему-то не пришла ему в голову. И потом он не мог толком вспомнить, чем же это закончилось — нет, финал он помнил: в какой-то момент он просто заставил себя открыть глаза и встать. И всё сразу же закончилось. Но вот что было перед этим, он не помнил. Завтракать он не стал, направившись в Гли. Без всякой цели, пытаясь (без особого успеха) разложить по полочкам спутавшиеся мысли. Тот жуткий ужас прошёл, оставив неприятный осадок на дне души. Что-то надвигалось… и, бродя по городу, он слишком уж часто начал замечать ворон. Похоже, эти твари решили следовать за ним по пятам… Но это было почти неважно. Он чувствовал, что этой ночью, если он не сможет выспаться, мертвец придёт за ним. Тот слепой мальчик, которого он видел во сне. Придёт, положит свои ледяные руки на плечи, и… Он ненавидит, ненавидит его, чернокрылого. Он-то и терзал его всё это время — Райден уверенно связал свою бессонницу с ним. ?Зимой стены слабеют и уже не могут до конца защитить нас от зла?, — вспомнились слова Нигаи. Ему нужно отбиться… ему нужно выспаться. Сделав круг вокруг города, на что ушло несколько часов, Райден направился в храм Союза. Если уж там придумали лекарство для крыльев, скрывающее тёмные перья, то могут помочь и с этой бедой. Переговорщика он встретил там же, где тот обычно и бывал, — старик говорил языком жестов с одним из монахов, но, увидев Райдена, быстро отослал его повелительным жестом. Глаза, спрятанные за маской, уставились в лицо чернокрылого. Несколько секунд длилось молчание, Райден ожидал вопросов: ?Ты пришёл за тем-то и тем-то…?, на которые ему нужно будет отвечать движениями крыла, на котором был колокольчик, но Переговорщик просто сказал: — Говори, разрешаю. Сбивчивый рассказ Райдена продлился минут пять, и он закончил тем, что попросил помочь, дать лекарство: он уже много дней не то что толком думать, жить не может! И это последнее тревожное предчувствие… — Тот мальчик… ты понимаешь, почему он преследует тебя? — Он ненавидит меня… раньше являлся только во сне, а сегодня… — он сжал кулаки. — И всё же. Почему? Райден некоторое время молчал, вспоминая свои сны. — Он думает, что я сделал ему какое-то зло… — А ты его действительно сделал? — Нет! — с жаром ответил Райден, ощущая какой-то неприятный всплеск чувств, ненависти… и страха. — Ничего я ему не делал! Воцарилось молчание. Наконец Переговорщик заговорил: — Я помогу тебе. Научу делать лекарство, которое ты должен будешь пить перед сном. Райден улыбнулся, чувствуя, как с сердце спала тяжесть, но старик продолжил. — Но ты должен запомнить две вещи. Первая — вспомни краситель для перьев. Он не лечит твои крылья, а лишь скрывает пятна греха. Действия лекарства будет схожим. Оно поможет тебе собрать силы для борьбы, но не выиграет её для тебя. Второе — не злоупотребляй им. Райден кивнул. Он думал, что разговор на этом закончится, но Переговорщик задал ещё один вопрос: — Ты нашёл ответ на мою загадку? — Я искал, но… — пробормотал Райден, всем своим видом выказывая сожаление. На самом деле последний год он почти о ней и не думал. — Понятно, — устало вздохнул старик.*** Выйдя из храма Союза, чернокрылый отправился в лес, к стене, на поиски нужного дерева — того самого, из которого готовили и краситель. Главным компонентом лекарства были его листья и кора. И, вернувшись на Ферму и приготовив лекарство, Райден выпил его и очень быстро заснул. Сновидений на этот раз не было (или он их не помнил). Проспал чернокрылый почти четырнадцать часов и впервые за долгое время проснулся бодрым и отдохнувшим. Кошмар, терзавший его, наконец-то закончился!